Королевство грешников

Глава 7

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Заходя в раздевалку, остальные бойцы мгновенно замолкают и отходят, кивая головами в знак согласия. Никто не осмеливается посмотреть мне в глаза, когда я начинаю переодеваться в свою боевую форму. Я раздеваюсь, надеваю черные боксеры и перевязываю руки белой сагиттальной лентой. Когда я выхожу из комнаты, мой взгляд перемещается в сторону бара. Но когда я вижу парня, полуголого, как и я, разговаривающего с ней и прикасающегося к ее руке, у меня закипает кровь. К счастью для него, сегодня я его противник. Я быстро направляюсь выпить. Ее глаза вспыхивают множеством эмоций. Она делает шаг назад и принимается за приготовление моего напитка. Просто видеть ее, знать, чего я хочу, делает мой член твердым. Прислонившись к стойке, она ставит стакан передо мной. В ее глазах нет страха, в отличие от других, но зато есть восхищение, когда она смотрела на мое тело. Мне чертовски сильно захотелось поцеловать ее.

Ее глаза изучают татуировки, которые я сделал на каждом дюйме своего накачанного тела. Такое ощущение, что она ласкает их глазами. Я чувствую, как мои нервы на пределе.

Она смотрит на череп с короной на голове, окруженный шипами и цветами, стебли которых ползут к сатане, нарисованному чернилами у меня на спине. Мои руки до костяшек пальцев покрыты черепами и опавшими лепестками розы. Когда она замечает, что я поймал ее взгляд, она тут же отводит глаза.

Этот засранец сейчас ушел и разговаривает с другими мужчинами на ринге.

— Ты сражаешься с ним?

Я киваю.

— И я выиграю.

Она усмехается.

— Конечно. Даже если бы ты был слабее или менее опытен, чем он, ты бы победил. Ни у кого нет шансов с великим Максвеллом Резниковым.

Я наклоняю голову, не уверенный, что она имеет в виду. Она думает, что мои оппоненты проигрывают нарочно, чтобы потешить мое эго?

Я наклоняюсь, и она следует за моим движением, пока наши лица не оказываются рядом. Как и в прошлый раз, во мне мгновенно вспыхивает огонь.

— Ты думаешь, люди проигрывают из-за того, кто я такой?

Она пожимает плечами.

— Зачем еще им проигрывать? Чтобы потом быть убитыми тобой из-за того, что ты проиграл?

Я усмехаюсь и киваю, переводя взгляд с клетки на нее.

— Тогда я не выиграю.

Она хмурится.

Я ухмыляюсь, наклоняясь ближе и провожу кончиком пальца по ее гладкой щеке.

— Я позволю ему избивать меня, пока не окажусь на грани смерти. Я не буду бить, я не буду защищаться. Ты хочешь, чтобы я победил, тогда один твой знак, и я убью его, — бормочу я, кивая своему противнику.

— Ты блефуешь, — парирует она.

С ухмылкой и подмигиванием я направляюсь к клетке. От взгляда, которым она одаривает меня, у меня сжимаются яйца, и я жалею, что не могу вновь воплотить в жизнь свою фантазию. Что-то в этой женщине привлекает меня, и я обязательно это выясню.

— Если я выиграю, то хочу знать твое имя. Я хочу получить свою награду, красавица, — говорю я через плечо.

Я вхожу в клетку под крики и бурные аплодисменты толпы. Все приветствуют меня, и лишь несколько человек выкрикивают имя моего противника. Я замечаю, что моя Афродита наблюдает за мной из бара, наполовину притворяясь, что делает свою работу, в то время как все ее внимание сейчас сосредоточено на драке. Точно так же, как и все присутствующие здесь. Парень по фамилии Попов разминается, прыгая и нанося удары в воздухе. Игорь входит в клетку. Становится совершенно тихо. Он начинает объяснять правила, которые все знают и слышали миллион раз.

— Теперь все ставки закрыты. Только одно правило: выживи до последнего вздоха или сражайся за последний вздох другого. Пусть начнется бой.

Мужчины снова начинают аплодировать, когда Игорь выходит из клетки, запирая дверь. Бой снизу, начинает греметь из динамиков. Попов вытягивает шею, поводит плечом, в то время как его татуировка дракона бугрится мышцами. Он бросает на меня свирепый взгляд, который, возможно, заставил бы его предыдущих противников наложить в штаны, но для меня он всего лишь мудак, который, вероятно, собирался умереть. Но сегодня я не контролирую ситуацию. Все зависит от нее. Он бьет себя в грудь и мгновенно бросается на меня с боевым кличем. Его кулак врезается мне в челюсть, заставляя меня пошатнуться и удариться спиной о решетку. Зрители начинают сходить с ума, ожидая, что я нанесу удар, но я просто остаюсь неподвижным, получая еще один удар в живот, а другой — по другой щеке.

Я замечаю, что она наблюдает за мной с беспокойством во взгляде, когда начинает подходить к клетке, сохраняя дистанцию от дикой публики. С ревом Попов бьет меня снова и снова, пока я не чувствую, как из носа и губ капает кровь. Я чувствую, как горят мои щеки и скручивает внутренности, но я по-прежнему не поднимаю палец. Все это время я сосредоточен только на ней.

Мои глаза начинают опухать. Мое зрение становится нечетким. Люди, окружающие клетку, ошеломлены моим неожиданным поведением. Они больше не подбадривают и не кричат, как будто понимают, что я проиграю.

Я теряю равновесие и падаю на задницу, когда Попов пинает меня в голень. Он рычит в тишине зала, поднимая руку в знак победы, хотя бой еще не закончен.

Я поворачиваю лицо, чтобы посмотреть на нее.

На этот раз она точно напугана, ее широко раскрытые глаза и бледное лицо — достаточное доказательство, чтобы понять, что творится у нее на уме. Громкий топот приближающегося Попова заставляет ее понять, что она должна принять решение сейчас.

В ту же секунду, как она качает головой и делает шаг, как будто собирается спасти меня; я блокирую удар Попова, крепко держа его за запястье. Через несколько секунд столы меняются местами. Толпа присоединяется к ним с радостными криками.

Пиная его в грудь, я заставляю его отойти и мгновенно поднимаюсь на ноги. Он снова бросается на меня, замахиваясь кулаком, но я бью его по голени. Это ставит его на колени, и я пользуюсь шансом оседлать его шею. Я обхватываю его руками за горло и душу изо всех сил, так что очень скоро вижу, как его лицо краснеет. Он падает на пол на живот. Пользуясь случаем, я поднимаю его и бросаю на клетку, заставляя ее загрохотать. Попов держится за грудь и кашляет, пытаясь встать на ноги. Я подхожу к нему и в прыжке бью его ногой так, что он сильно ударяется спиной о клетку. Когда он с громким стуком падает на землю, я наклоняюсь над ним и наношу сильные удары по его лицу, пока его кровь не покрывает мои руки. Его начинает подташнивать, но я не даю ему ни секунды на отдых.

Снова и снова. Удары за ударами. Удары за ударами. Его тело становится безвольным, но это меня не останавливает.

В тот момент, когда его тело расслабляется, я знаю, что пришло время. Все кричат, призывая меня закончить это. Показать им, за что они заплатили. И я делаю это.

Последний сильный удар по его лицу, и я могу сказать, что он мертв.

Звенит звонок, и клетка открывается. Входит Игорь, проверяет его пульс, но, не найдя его, объявляет меня победителем.

Я оглядываюсь в поисках нее — женщины, за которую я боролся и заслужил победу. Я оглядываю толпу и бар, но ее нигде нет.

Куда она делась?

Я выхожу из клетки и направляюсь прямиком в раздевалку, на ходу разматывая бинты на запястье. Взяв салфетку с барной стойки, я вытираю излишки крови с лица. Когда я вхожу в комнату, мои шаги останавливаются, когда я вижу, кто меня ждал.

Это она.

Ухмыляясь, я закрываю за собой дверь и неторопливо направляюсь к ней, как хищник к своей добыче. Она стоит возле скамейки с бутылкой воды в руке, как будто ей нужен какой-то предлог, чтобы быть здесь. Отложив алые бинты, я наклоняюсь к ней так близко, что ее груди касаются моей груди.

Она поднимает на меня взгляд. Без страха. Без ненависти.

Ее глаза полны желания, которое заставляет мою кровь пульсировать быстрее. Мой член так сильно ноет от ее прикосновений.

— Я подумала, тебе может понадобиться немного воды, — шепчет она, поднимая бутылку. Взяв её, я делаю несколько глотков, прежде чем положить рядом с бинтами, и снова смотрю на нее. Мои глаза темнеют, когда я смотрю на ее прекрасный вид. Она больше чем на голову ниже меня и меньше чем на расстоянии вытянутой руки.

Она осматривает мое тело с ног до головы.

— Так много крови… так много отметин и порезов…

Я бросаю взгляд вниз, понимая, что от ударов Попова образуются синяки. Порезы на моей грудной клетке, темные отметины на животе и плече останутся надолго.

— Бывало и похуже.

— Разве тебе не нужен врач?

— Врачи — для слабаков.

Она открывает рот, чтобы возразить, но прежде чем я успеваю опомниться, моя рука обвивается вокруг ее шеи сзади, притягивая ее ближе ко мне, мои пальцы зарываются в ее волосы.

— Хватит болтовни. Я человек слова. Ты женщина, которая держит свое слово? — Шепчу я ей в щеку.

Она закрывает глаза, ее дыхание становится прерывистым.

— Да, это так.

Запечатлевая целомудренный поцелуй на ее коже, я слегка сжимаю ее в объятиях. Ее руки обвиваются вокруг моей талии.

— Скажи мне свое имя, красавица. Такую Афродиту, как ты, следует называть по имени.

— Рея. Меня зовут Рея.

Рея.

Богиня власти. Это ей идет.

— Рея, — я бормочу ее имя, как будто это самое красивое имя, о котором я когда-либо слышал.

Такое совершенство. Ее имя… ее тело… ее личность…. все.

Каждая гребаная вещь в ней прекрасна.

Как можно быть такой грациозной?

Мои губы скользят вверх, ощущая мурашки на ее коже. У нее перехватывает дыхание, когда наши губы касаются друг друга.

— Кто-нибудь придет… — Нотка застенчивости в ее голосе заставляет мою кровь бурлить. Черт.

— С чего ты взяла, что меня это волнует?

— Конечно, тебе было бы все равно. Даже если бы кто-то подошел, ты бы не отстранился. Такой мужчина, как ты, всегда хочет покрасоваться.

Я хихикаю, облизывая ее нижнюю губу, наблюдая, как ее глаза закрываются в экстазе.

— Выпендриваюсь или нет, но я всегда забочусь о том, чтобы люди знали, что принадлежит мне. И с сегодняшнего дня ты моя, Рея.

Прикусив нижнюю губу, она открывает глаза, глядя прямо в мои с той же яростью, которая привлекла мое внимание в самый первый день.

— Тогда чего же ты ждешь? — бросает она вызов.

Я больше не теряю времени и заявляю права на свою богиню глубоким поцелуем. Я крепко сжимаю ее волосы на затылке, прижимаюсь ртом, наши языки сплетаются. Губы пухлые, мягкие и сладкие. Намного лучше, чем я представлял. На вкус она как мята и леденец. Такая сладкая и вызывающая привыкание. Мои губы дорожат первым контактом, когда она целует меня в ответ. Мои окровавленные руки покрывают ее шею и лицо, но она не обращает на это внимания, как будто не возражает испачкаться. Приоткрыв губы, она приглашает меня идти дальше, в то же время ее ногти впиваются в мою кожу.

Мои пальцы глубже зарываются в ее волосы. Наши губы двигаются быстрее, чем дольше мы целуемся. Она наверняка опытна. Это производит на меня впечатление и в то же время вызывает собственнические чувства, заставляя меня хотеть целовать ее до тех пор, пока воспоминания о ее прошлых любовниках не сотрутся из ее памяти. Химия между нами взрывная и интуитивная, как будто мы созданы друг для друга. Она продолжает целовать меня, как будто хочет наделить силой, как богиню своего собственного королевства. Ее желания ясно отражаются в том, как ее губы и язык исследуют мои. Ее рука движется к моему затылку, а ее ногти оставляют успокаивающий ожог на моей коже.

Я не хочу, чтобы поцелуй заканчивался. Он превращается во что-то страстное. Я резко обрываю поцелуй, прижимаясь своим лбом к ее.

— Помни, кому ты теперь принадлежишь.

Открыв глаза, она пытается выровнять дыхание, одаривая меня своим обжигающим взглядом.

— Неважно, кто целует или прикасается ко мне, Максвелл. Я никогда никому не принадлежу. — Высунув язык, она проводит им по моей нижней губе, заставляя меня зарычать. — Но с тобой? Я могу передумать.

Чмокнув в последний раз, она отступает назад и выходит из комнаты.

Я улыбаюсь про себя, глядя, как покачиваются ее бедра, прежде чем она исчезает из поля моего зрения.

Она более чем пересмотрит свое решение — в конце концов.

Прошло несколько дней после ночи моего боя в клетке. Но она навсегда осталась в моей памяти.

Рея. Теперь у нее есть имя.

Каждый раз, когда я закрываю глаза, то сразу вспоминаю, как она целовала меня. Какая она на вкус… как она прикасалась ко мне… то, как ее тело прижималось к моему.

Все эти образы проносятся в моей голове снова и снова, заставляя меня задаваться вопросом, как такая женщина, как она, может так быстро повлиять на меня.

Это просто химия или что-то большее?

К счастью, после того, как Персес узнает имя и фотографию Реи, ему не потребуется много времени, чтобы получить информацию о ней. Я держу файл в руке, когда моя машина проезжает сквозь поток машин. Открывая файл, я вижу ее фотографию и ее имя, написанное ниже.

Рея Баринова.

По мере того, как я читаю информацию, я узнаю о ней больше, но этого кажется недостаточно. Ей двадцать семь лет.

На три года моложе меня.

Сирота со дня своего рождения. Ее опекуном является тетя, но даже она скончалась несколько лет назад. Родилась и выросла в Нью-Йорке. Она переехала сюда несколько месяцев назад. Это все, что здесь есть. Больше ничего важного.

Это то, что она может рассказать мне сама, когда придет время. Но есть кое-что еще, что я ищу, чтобы разгадать тайну.

Она для меня — головоломка, которую я не могу собрать воедино.

Я откладываю папку в сторону, когда машина останавливается у бара, где меня ждет дилер. Застегивая костюм, я выхожу и захожу в клуб. Грохочущая музыка приветствует меня, когда тысячи мужчин и женщин теряются в море алкоголя, наркотиков и похоти. Неоновые огни освещают танцпол и весь клуб. Пробираясь сквозь толпу, я поднимаюсь наверх, в VIP-зал, и нахожу дилера Альберта, сидящего на диване с девушкой на коленях.

Подходя к нему, я сажусь напротив, и это привлекает его внимание.

Отпустив девушку, он откидывается назад, принимаясь за дело.

В течение следующего часа мы разговариваем и заключаем сделки, пока он не подписывает бумагу. Он встает, кивает мне в знак подтверждения и уходит. Хорошо, что он знает, как сильно меня раздражают дрожащие руки. Я сажусь поудобнее и заказываю выпивку, чтобы расслабиться на ночь.

Я разминаю шею, успокаивая мышцы, пока мой взгляд обшаривает танцующую толпу. Но именно тогда кое-что привлекает мое внимание. Или, скорее, кто-то.

Рея.

Она в баре, ее окружают несколько девушек. Должно быть, ее подруги. На ней черное платье-спагетти, волосы распущены, и даже с дымчатыми глазами и макияжем она выглядит чертовски сексуально. Я знаю это так же хорошо, как и любой другой парень, который на нее пялится. Но она не хочет уделять им ни секунды своего времени. Это не ее конек и никогда им не будет.

Потому что ни один мужчина никогда не будет достоин ее. Только я могу это сделать. У меня есть право.

Ее подруги неспешно направляются к танцполу, тем временем она остается в стороне, потягивая свой напиток. К тому времени приносят мой, но он меня больше не интересует. Меня больше привлекает блондинистый засранец, пробирающийся к ней, как будто он думает, что может завоевать ее, и с этой гребаной ухмылкой, приклеенной к его лицу, мне хочется выбить из него все дерьмо.

Гребаный неудачник.

Даже Рея замечает его, и по выражению ее лица ясно, что ей это неинтересно. Несмотря на то, что она сказала "нет" и оттолкнула его, этот засранец продолжает пытаться приблизиться к ней, заставляя мою кровь закипать.

Недолго думая, я направляюсь к барной стойке. Он подходит к ней все ближе и ближе, гнев и дискомфорт видны в ее позе.

— Мне это нихуя не интересно, — шипит она.

Он просто отмахивается от этого, как будто для него это не имеет значения, и наклоняется, чтобы поцеловать ее. Прежде чем я успеваю вытащить пистолет, чтобы выстрелить в него, она бьет его ногой в пах, заставляя ублюдка опуститься на колени. Он воет от боли. Ее глаза наполняются адским пламенем, когда она хватает его за воротник и прижимает коленями к его голове.

Я останавливаюсь как вкопанный с гордой улыбкой на губах, наблюдая, как моя свирепая Рея ведет свою собственную битву, как богиня и воин, какой она и является.

— Ты сука! — орет мудак и встает, Рея готовится принять еще один удар, но ее оттаскивают назад двое других парней.

Он ухмыляется, приближаясь к ней.

Какой слабак. Ему действительно нужны двое дополнительных парней, чтобы продемонстрировать свою силу. Закатив глаза, я подхожу к нему, становясь между ним и Реей.

— Давай не будем устраивать здесь сцену, ладно? — Бормочу я, прислоняясь к барной стойке.

— Максвелл? — Шепчет Рея, вырываясь из объятий мужчин. Я подмигиваю ей, наслаждаясь выражением ее шока.

— Какого хрена тебе нужно, приятель? Это не твое дело, если только ты не хочешь, чтобы тебе надрали задницу.

Британец. Неудивительно, что он понятия не имеет, кто я такой.

— Все, что происходит в этом городе, — мое дело.

Он хихикает.

— Ты что, президент или что-то в этом роде? Отвали, пока я тебя не пристрелил, — предупреждает он, сильно толкая меня в плечо.

Я не сдвигаюсь ни на дюйм. Бросив на него свой злобный и холодный взгляд, я наклоняюсь.

— Поверь мне, ты не захочешь связываться со мной. Это мое первое и последнее предупреждение, прежде чем ты умрешь прямо здесь и сейчас…

Он хватает меня за воротник мертвой хваткой, выражая свой гнев словами.

— Гребаный ублюдок! Ты знаешь, кто я…

Я не даю ему закончить предложение. В мгновение ока я сильно бью его головой, наблюдая, как он отшатывается. Я мгновенно хватаю его за шею, сильно ударяя головой о стойку. Оба его человека готовятся напасть, но я вовремя выхватываю пистолет, стреляя им обоим точным попаданием в яблочко между глаз, хорошо зная, что всем на это наплевать и никто не посмеет подать жалобу, когда на моей стороне полиция.

В этот момент музыка внезапно обрывается, сопровождаемая вздохами шока и страха. Теперь все взгляды прикованы к жестокой картине. Придурок сопротивляется, когда я прижимаю его к земле. Я беру пистолет и целюсь ему в висок.

Это заставляет его замереть на несколько секунд; его глаза выпучиваются от страха.

— Я предупреждал тебя, — бормочу я.

— Эй,.. Я просто уйду. Я не буду…

— Извинись, — приказываю я, сильнее хватая его за шею и поворачивая лицом к Рее.

Понимая, что я имею в виду, он смотрит на нее, но огонь в нем все еще горит.

— Я… мне жаль, — бормочет он.

Сильнее нажимая на точку пульса, я предупреждаю его:

— Скажи это так, как будто ты, черт возьми, это имеешь в виду.

Он сглатывает, стискивая челюсти.

— Мне жаль.

Я, наконец, отпускаю его, наблюдая, как он отшатывается и выбегает из бара. Толпа со страхом и потрясением смотрит на меня. Приходят вышибалы из клуба и забирают трупы, как будто это их обычная работа. И это не ложь.

Ухмыляясь, я убираю пистолет обратно под костюм и выпрямляюсь, расправив плечи.

— Что? Никто из вас, ублюдков, не собирался ей помогать. Так почему вы все еще пялитесь? Возвращайтесь к тому, чем были заняты. Наслаждайтесь.

Снова гремит музыка, призывая всех вернуться к нормальной жизни.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, уперев руки в бедра.

Такая сексуальная.

Я откидываюсь на спинку стула и заказываю два бокала скотча для себя и для нее.

— Не за что, — говорю я с улыбкой, не сходящей с моих губ, и вытаращенными глазами наблюдаю за ее хищным видом. Как бы я хотел наклонить ее и трахнуть прямо здесь и сейчас.

— Я задала тебе вопрос. Что ты здесь делаешь? Ты следишь за мной? — Ее глаза подозрительно сужаются.

Я хихикаю, кладя левую руку на столешницу.

— Я не настолько одержим тобой, красавица.

Она закатывает глаза.

— И как я должна в это верить?

— Я лгал тебе раньше?

Это затыкает ей рот.

— А где твои подруги? — спрашиваю я ее, ставя перед ней бокал. Она замолкает на несколько секунд, прежде чем сесть и сделать глоток. Мой взгляд останавливается на ее губах, когда они пачкают бокал темно-бордовой помадой.

— Я не знаю. Наверное, сидят с какими-нибудь богатыми снобами в черных костюмах, — бормочет она, оглядывая мой костюм сверху донизу, а я с веселой улыбкой следую за ее взглядом.

— Умора, — комментирую я, отпивая скотч.

— Ты еще ничего не видел.

Я наклоняюсь ближе, кладя руку ей на бедро.

— Мне любопытно посмотреть, что у тебя есть.

Я впиваюсь пальцами в ее нежную кожу, заставляя ее ахнуть.

— Что ты на самом деле здесь делаешь? — спрашивает она, откидываясь назад, как будто ей нужно немного пространства.

Не сработает, моя богиня.

— Я был здесь по делу с наркоторговцем.

— Звучит забавно.

— Поверь мне, эти собрания всегда чертовски скучны.

— Тогда зачем это делать?

— Потому что это часть того, кто я есть, и это мой долг, который я должен выполнить.

Она прикусывает нижнюю губу, на этот раз наклоняясь ближе, и ее глаза темнеют. Мои нервы начинают дрожать только от этого зрелища.

— Долг пахана Братвы или долг Максвелла?

— В чем разница, красавица?

— Я не знаю. Ты скажи мне. Я просто делюсь своими мыслями.

Она слизывает капли скотча со своей верхней губы, заставляя демона внутри меня захотеть покорить ее.

— Мне нужно больше, чем твои мысли, Рея.

Ее брови слегка хмурятся, а глаза вопросительно смотрят на меня.

Я потягиваю свой напиток, наблюдая, как она смотрит на мое горло, как будто движение моего кадыка является для нее захватывающим зрелищем. Я облизываю губы и ставлю стакан на столешницу, пока она продолжает смотреть на меня.

— Сначала ответь мне, красавица. Ты думала обо мне после нашего поцелуя? — Спрашиваю я.

— Нет.

Я ухмыляюсь, зная, что она лжет, но ее глаза выдают ее.

— Как часто?

— Ни разу. — Она опускает взгляд.

Столько эгоизма для одной женщины. Если бы это был кто-то другой, этот человек был бы уже мертв. Но самооценка и отношение к себе действительно ей подходят, видя, что она носит и то, и другое как предмет своей гордости, я хочу обладать ею еще больше.

— Ты трогала себя, думая о том поцелуе?

Это заставляет ее мгновенно поднять взгляд, когда ее зрачки расширяются от вожделения. Я знаю, каков ответ, но хочу услышать его из ее уст.

Обхватив ее подбородок одной рукой, я удерживаю ее взгляд на себе.

— Отвечай мне, не бойся. Ложь не в твоем стиле, и ты это знаешь.

Ее губы приоткрываются, когда она начинает тяжело дышать.

— Да, — отвечает она.

— Моя богиня хочет большего? — мои губы нависают над ее губами, дразня ее… насмехаясь. Заставляя ее умолять быть со мной. Даже если всего на одну ночь.

— Да…

— Чего хочет моя богиня? — В ту минуту, когда она это скажет, она это получит. Скажи это, Рея.

— Тебя. — Она сглатывает, нежно облизывая мою нижнюю губу. — Я хочу тебя сегодня вечером. Всего тебя… Я хочу быть поглощенной твоей тьмой.

Мое сердце громыхает от ее слов, призывая демона внутри меня показать ей, что скрывается за моей тьмой. Она хочет меня сегодня вечером, и я могу дать ей это. Она получит меня, но не демона внутри меня… только я могу контролировать его. Не она.

— Тогда чего мы ждем? Поехали.