Королевство грешников

Глава 26

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ

Мне трудно сосредоточиться на голосе Игоря. Все, о чем я могу думать, — это Элиша и то, какой разбитой она выглядела, когда я уходил.

Я никогда не признаюсь ей, что мои чувства к ней меняются. Я бы никогда этого не допустил. Я позволил себе стать рабом собственных эмоций, и это привело меня только к гибели. Я не позволю истории повториться.

Я не принадлежу ей. И никогда бы не принадлежал.

Она должна смириться с этим и, наконец, прийти в себя, что в моей жизни она будет всего лишь рабыней.

Я не должен был позволять всему зайти с ней так далеко. Я должен был держать рот на замке и оставаться замкнутым, как я всегда делаю.

— Максвелл, если ты не хотел приходить сегодня, мог бы просто сказать об этом. Ясно, что твоя голова где-то в другом месте. — Говорит Игорь, выгнув бровь дугой, и на его лице написано раздражение.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Я слушаю. И мы уже сто раз обсуждали эту тему. Нет необходимости повторять план снова и снова.

Он качает головой.

— Дело не в том, чтобы слушать. В последнее время ты ведешь себя странно. Что с тобой не так?

— Ничего. — Я достаю сигару и закуриваю ее, прежде чем глубоко затянуться.

Игорь несколько минут молчит, как будто пытается прочесть меня.

— Если тебе есть что еще сказать, то выкладывай, черт возьми, Игорь.

— Это из-за Элиши? — спрашивает он.

Я не могу не закатить глаза.

— Ради всего святого, перестань слушать сплетни охранников. С каких это пор ты стала такой сплетницей?

Он издает легкий смешок.

— Я ничего не слышал от охранников. Но я мог сказать это по выражению твоего лица.

Я хмурюсь.

— Какое выражение?

— То, которое говорит, что ты думаешь о женщине, которая, возможно, изменяет тебе своей киской.

Я не думаю. Я бросаюсь к нему и хватаю за горло, сильно ударяя о ближайшую колонну.

Люди в метро внезапно останавливаются, наблюдая за происходящим широко раскрытыми глазами.

Его тело напряжено, правая рука лежит на кобуре пистолета, но он не делает попытки напасть на меня. Если бы это был кто-то другой, он бы выпускал пулю за пулей.

— Скажи еще хоть слово о ней, и я сброшу тебя с крыши.

Я разжимаю пальцы и отступаю назад, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться, и смотрю вниз на Игоря, который потирает горло.

Суета людей снова продолжается, когда я поднимаю руку, чтобы один из официантов принес мне мой обычный напиток.

— Тогда это все доказывает, да?

— Что доказывает? — Я кладу руки на перила, глядя вниз на продолжающуюся драку в клетке. Люди кричат и подбадривают.

— Это доказывает, что ты испытываешь что-то к своему собственному рабу, чего никогда не было. Это играет с твоим разумом, и ты позволяешь этому контролировать тебя.

— Между мной и ней нет никаких чувств. И это не твое дело, так что держись подальше.

Потирая горло, он оставляет меня в покое, пока я продолжаю курить.

Я слышу еще одни приближающиеся шаги, надеясь, что это официант, но когда я оглядываюсь через плечо, то вижу стоящую там Рею. Поднос с моим виски покоится у нее в руке.

На ней форма бармена, но я не могу удержаться, чтобы не окинуть ее взглядом сверху донизу. Я знаю, что она не Элиша, но мой разум продолжает представлять ее как нее. Разница лишь в цвете волос.

Она неторопливо подходит ко мне, встречается со мной взглядом, прежде чем наклонить поднос вперед.

— Ваш напиток, сэр.

Черт. Это слово я обычно слышу от Элиши, когда трахаю ее, но, услышав его из уст Реи, я испытываю такое же воздействие на свои нервы.

Я беру бокал, возвращая взгляд на схватку в клетке, но все еще чувствую обжигающий взгляд Реи на своей спине.

— Хочешь чего-нибудь? — Спрашиваю я, потягивая виски. Тишина с ее стороны приветствует меня, но я не слышу, как она отступает от моего холодного тона. — Если тебе нечего сказать, тогда я предлагаю тебе уйти, пока я тебя, блядь, не пристрелил, — предупреждаю я ее.

Она фыркает. Это заставляет меня повернуться к ней лицом, наблюдая, как она скрещивает руки на груди.

— Что еще ты можешь сделать? Все твои проблемы решаются убийством кого-нибудь.

Она идет вперед, пока не оказывается так близко ко мне, что ей приходится наклонить голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Ее близость заставляет мой пульс учащенно биться от внезапного темного голода, который я испытываю каждый раз, когда Элиша рядом со мной. Чувство, от которого я прячусь.

— Почему ты всегда так поступаешь, Максвелл? — спрашивает она. — Это то, чего ты хочешь, или то, чего хочет тьма, таящаяся внутри тебя?

Она обхватывает мое лицо теплом своих ладоней, лаская меня. Что-то в ее прикосновении отражает то же тепло, что и Элиша. Но ее слова и эмоции другие.

Она наклоняет мою голову ближе к своей, прижимаясь своим лбом к моему.

— Есть другие способы решения проблем, Максвелл.

С каждым произносимым ею словом я чувствую, что растворяюсь в ней. Ее голос подобен гипнотической магии, которая всегда захватывает меня за душу. Как будто она видит меня насквозь, как никто другой. Не успеваю я опомниться, как ее губы касаются моих в страстном поцелуе. Крепком и глубоком.

Ее пальцы скользят вверх и тянут меня за волосы, когда она стонет мне в губы. Моя кровь начинает биться быстрее. Я чувствую, что погружаюсь в жаркий поцелуй.

Она прикусывает мою нижнюю губу, оттягивает ее, прежде чем провести по ней языком. Она смешивает боль и удовольствие, побуждая монстра внутри меня появиться и овладеть ею.

Но из ниоткуда в моем сознании вспыхивает не Рея. Это Элиша.

Ее невинная красота и улыбка наполняют мои воспоминания. То, как она защищает себя и больше никогда не отступает… ее гнев… ее ненависть… ее сострадание.

Все.

Внезапно даже мысль о том, чтобы быть где-то рядом с Реей, заставляет мое горло сжаться от чувства вины. Я немедленно отталкиваю ее за плечо, мы оба тяжело дышим. Ее темные, похотливые глаза поднимаются, встречаясь с моим монотонным взглядом, заставляя ее смущенно нахмуриться.

Внезапно мне не хочется к ней прикасаться. Я не хочу ее видеть. Неизвестное чувство вины настолько глубоко, что беспокоит меня, как никогда раньше.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Ты уволена.

— Что?

Я свирепо смотрю на нее.

— Я сказал, что ты, блядь, уволена. Никогда больше не показывайся.

Я поворачиваюсь к ней спиной, потягивая свой напиток.

Она издает невеселый смешок.

— Меня уволили за что? За шаг к боссу? — Я храню молчание, не утруждая себя ответом. — Правила не имели значения для тебя, когда ты трахал меня той ночью или на месте, где я работаю. — Одна мысль о тех моментах заставляет меня вздрагивать и еще больше взваливать вину. — По крайней мере, имей гребаные яйца посмотреть мне в глаза и ответить, — усмехается она.

Я просто теряю самообладание и разворачиваюсь, хватая ее за горло, одаривая смертельным взглядом, который заставил бы попятиться даже моих врагов.

Ее глаза расширяются, как будто она не ожидала, что я так крепко ее обниму.

— Слушай внимательно, потому что я больше этого не повторю. Собирай свое барахло и уходи. Если я хотя бы увижу тебя у входной двери, я сначала пристрелю тебя, а потом буду смотреть, как ты истекаешь кровью. Я тебе ничего не должен. Даже никаких объяснений. Я здесь главный, и то, что я говорю, выполняется. Так что уходи прямо сейчас, пока у меня не возникло искушения убить тебя здесь, — предупреждаю я, отталкивая ее так, что она падает на пол.

Я готов к тому, что она начнет спорить, но, увидев мое холодное, свирепое выражение лица, она понимает, что я смертельно серьезен. Не говоря ни единого слова, она встает и широкими шагами спускается по лестнице, направляясь прямо к задней двери.

Сначала Элиша бросала вызов моему темпераменту, а теперь это была Рея.

Я провожу рукой по волосам, чувствуя, как меня охватывает разочарование. Меня чертовски бесит тот факт, что я вообще что-то чувствовал к Элише.

Я чувствую вину, как будто изменял ей с Реей. Какого черта мои мысли возвращаются к ней, когда все, что я пытаюсь, это держаться от нее подальше?

Кажется, что мой разум и сердце не повинуются мне, и это только усиливает мою ярость.

Кажется, что все вышло из-под контроля, и единственный человек, на которого я могу свалить весь этот хаос, — это Элиша. Я могу легко избавиться от нее, но даже мысль о том, чтобы отпустить ее, заставляет мое сердце сжиматься.

Но почему? Гребаный бог, почему?

Нет смысла спрашивать. Все, что я могу сделать, это игнорировать ее и больше сосредоточиться на своей работе.

Сосредоточься на моем королевстве.

Пришло время. И мой единственный шанс.

У меня есть только один шанс, иначе все превратится в дерьмо. Мои люди уже на позиции, охраняют склад, пока мы ждем его прибытия.

Франциско.

В тот момент, когда я доберусь до него, он будет страдать в аду. Уже почти полночь, а от него нет никаких признаков. По словам Энрико, он должен был быть здесь полчаса назад. Что-то кажется неправильным. Рабочие продолжают переносить новые посылки на склад, пока я жду на первом этаже, прячась за грузом.

Игорь находится у заднего входа с другими охранниками для прикрытия. Прибывают все новые грузовики с медикаментами, а я продолжаю ждать прибытия моего заклятого врага.

Если этот гребаный Егор солгал мне, то я точно исполню его смертное желание.

— Что вы имеете в виду, говоря, что не можете открыть камеру хранения B5? — Я слышу, как кто-то спрашивает, когда я оглядываюсь через плечо.

— Кажется, дверь заклинило, сэр. — Говорит рабочий, стоя перед менеджером.

Нахмурившись, я подхожу к ним, когда они оба замечают мое появление и сразу же опускают глаза с нервозностью на лицах.

— В чем дело? — Я спрашиваю рабочего.

— Дверь В5 не открывается, сэр.

— Такое случалось раньше? — Спрашиваю я.

Он смотрит на менеджера, прежде чем ответить неуверенным тоном.

— Да, сэр. В нескольких других помещениях подземелья возникли проблемы с замками.

Я хмурюсь, глядя на менеджера.

— Почему ты мне не сказал?

— Я попросил кое-кого починить это несколько дней назад, сэр. Но, похоже, слесарь не починил это должным образом.

Я слушаю его рассуждения, но в то же время мой разум занят несколькими мыслями. Рабочий сказал о подземных помещениях. Подземное хранилище имеет другой маршрут и используется для хранения очень дорогих лекарств. Не каждый мог попасть внутрь, потому что доступ к двери осуществляется по паролю. Что-то, что знает только менеджер.

Даже замки имеют семь наборов комбинаций, и только на открытие одного набора уйдут месяцы.

Внезапное осознание поражает меня. Я не жду, пока они заговорят дальше. Я просто выбегаю на улицу, устремляясь к подземному этажу. Используя аварийный доступ по отпечатку большого пальца, я захожу внутрь. Я закрываю дверь на замок, прежде чем достать пистолет и сделать уверенные и осторожные шаги по огромному, выкрашенному в серый цвет коридору. Звонить Игорю или охране было бы риском, на который я не хочу идти в данный момент.

Когда я подхожу ближе к складу, до моего слуха доносятся шуршащие звуки. В ноздри ударил сильный запах кокаина и героина.

— Принеси это быстро. Нам скоро нужно уходить. — Я слышу властный, грубый голос, отдающий приказы. Прислонившись к стене, я слегка подглядываю, чтобы быть готовым к появлению моих врагов.

Восемь мужчин выносят коробки со складов, в то время как мужчина в синем костюме стоит, уперев руки в бедра. Когда он поворачивается боком, я точно знаю, кто он.

Мужчина, которого я искала все эти дни.

Гребаный Франциско.

Заряжая оружие, я быстро выдыхаю, прежде чем прицелиться и выстрелить. Один за другим я начинаю стрелять в каждого ублюдка, прежде чем у них появляется шанс среагировать. Двое направляются ко мне, пока я отвлекаюсь на стрельбу, и оба бросаются на меня, чтобы подраться на кулаках.

Но я без колебаний нажимаю на спусковые крючки и стреляю им прямо в головы.

Мне требуется всего несколько минут, чтобы убить людей Франциско. Их безжизненные тела громоздятся друг на друге, а кровь льется на пол. Теперь остался только один человек. Франциско.

— Всего семь человек? Правда? — Спрашиваю я, подходя к нему, перешагивая через его мертвых людей. — Я пахан, а ты привел со мной сражаться только семерых человек. Я очень обижен.

Он хихикает, качая головой.

— Неудивительно, что ты всегда упускал из виду мои действия. Ты так ослеплен своей гордыней. Ты всегда думаешь, что ты выше всех, но на самом деле ты даже недостоин дышать тем же воздухом, что и твой народ. — Его глаза смотрят на мои пистолеты с мрачной ухмылкой. — Всегда выбираешь легкий выход. Я думаю, что слабый человек всегда выбирает варианты, которые ему нравятся. Сражайся со мной, как настоящий мужчина.

Я хихикаю, отбрасывая оружие.

— Я впечатлен, что у тебя вообще хватило смелости бросить мне вызов, но поверь мне, когда я побью тебя и возьму в заложники, я заставлю тебя увидеть ад, который не посчастливилось увидеть даже моим злейшим врагам. — Я обещаю, прежде чем сброшу костюм и закатаю рукава.

Он делает то же самое, готовясь сразиться со мной.

Я делаю ему знак подойти, и он не ждет. Он бросается на меня, как дикий бык, занося кулак. Но я уклоняюсь влево и бью его прямо в живот, заставляя пригнуться. Он морщится. Я поднимаю локоть для новой атаки, но он хватает меня за талию и бросает на пол, прежде чем нанести удар прямо по моей щеке. Я ожидал еще одного удара, но быстро прихожу в себя после его сильного удара и, схватив его за воротник, тащу вниз и дважды бью по голове, пока он не падает на спину.

Мы оба встаем, когда я бью его по лицу со всей силы. Держа его за волосы, я бью его головой о стену. Он отводит руку назад, ударяя меня локтем прямо в нос. Я чувствую, как капает кровь, прежде чем вытираю ее костяшками пальцев. Он поворачивается, и его щека уже в синяках, а из пореза на моем черепном кольце сочится кровь.

— Было так легко захватывать твое королевство по крупицам. Но не волнуйся. Никто не вспомнит о тебе, когда у тебя отнимут власть, и ты ничего не сможешь с этим поделать…

Я снова бью его по лицу, прежде чем он успевает закончить, чувствуя, как в нем расцветает гнев. Он бьет меня в ответ три раза подряд.

Мои губы уже распухли, когда я чувствую боль, пронизывающую череп. Медный привкус крови на языке.

Он пинает меня в грудь, моя спина с глухим стуком ударяется о стену, когда я падаю на пол.

— Эрида была права. Ты был слабым ребенком и остаешься слабым до сих пор. Разница лишь в том, что ты прячешься за своей гордостью и эго. — Он приседает передо мной с кровавой ухмылкой. — Все будет отнято прямо у тебя на глазах, Максвелл. Все будет гореть, пока ты будешь свидетелем всего этого как потерпевший поражение мужчина. Даже эта твоя шлюха. Как ее зовут еще раз? — Его глаза сужаются, как будто он думает о ее имени. Но я хорошо знаю, о ком он говорит. — Да. Элиша. Я сделаю ее своей личной рабыней. И трахну каждую дырочку на ее теле. Я уверен, что она будет кричать и рыдать, и я живу ради этого. — Он наклоняется ближе. — Я мечтаю об этом. И когда придет время, она будет принадлежать мне, черт возьми. Может быть, я тоже позволю тебе посмотреть. — Он подмигивает.

Я мгновенно хватаю его за горло и сильно сжимаю, пока его глаза не выпучиваются. Я встаю, увлекая его за собой, когда ему становится трудно дышать. Я бью его в глаз с такой силой, что он отшатывается. Ярость поглощает меня настолько сильно, что все, о чем я могу думать, это убить его за то, что он даже подумал о том, чтобы причинить боль Элише.

Она моя. Только моя.

Мое, которым я владею и защищаю ценой своей жизни.

— Вставай, придурок. — Я плюю на него.

Он поднимается на ноги, затем бросается на меня для следующего удара, но я пинаю его в колено, заставляя опуститься на колени, и бью по лицу. Из его сломанного носа начинает течь кровь, пока я продолжаю наносить ему удар за ударом.

Костяшки моих пальцев уже становятся пунцовыми от его крови, но это не мешает мне избить его до смерти. Я даже не позволяю ему дышать или думать ни секунды с каждым ударом, который он получает от моих кулаков.

Вытекает так много крови, что он начинает кашлять, прежде чем упасть на спину.

Я оседлал его, не чувствуя, что близка к завершению.

— Она. — УДАР. — Принадлежит. — УДАР КУЛАКОМ. — Мне. УДАР.

Он не может говорить, потому что кровь застревает у него в горле. Его глаза едва открыты, как будто он начинает терять сознание, или, скорее, свою жизнь.

Его руки больше не двигаются, они остаются неподвижными по бокам. Я нахожусь в эйфории, не в силах вырваться из цепей ярости и ревности.

Я чувствую, как кто-то внезапно тащит меня назад, но я отстраняюсь и продолжаю бить Франциско.

— Прекрати, блядь, Максвелл! Он умрет прямо здесь! — Игорь орет, когда он и мои люди пытаются оторвать меня от ублюдка. Охранники выносят его бесчувственное тело наружу, пока я стою там

— Позаботьтесь об этих телах, — резко приказываю я одному из своих охранников, и он кивает, прежде чем приказать другим утащить мертвые тела. Их либо сожгут, либо выбросят в океан, мне, блядь, все равно.

Я контролирую свое дыхание, не сводя глаз со своих разбитых костяшек пальцев.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Ты пытался его убить?

— Оставь это. — Я прохожу мимо него. Я не в настроении обсуждать что-либо из этого.

— Эй! — Он поворачивает меня за плечо. — Он был едва жив. Он нужен нам, чтобы узнать об Эриде и спасти нашу братву. Наше королевство.

Я свирепо смотрю на него, указывая пальцем.

— Братва принадлежит мне. Я правитель, босс. Не ты. Это мое гребаное королевство. — Он смотрит на меня в ответ, его челюсть напрягается, но ясно, что он пытается сдержаться. — Теперь у меня все под контролем. Так что разберись с беспорядком, а затем возвращайся к своей работе, которую я передал тебе. Я не нуждаюсь в твоих лекциях о моих обязанностях. Понял? — Я предупреждаю его.

Он кивает, глядя вниз.

— Как скажете, сэр.

Он уходит, оставляя меня наконец в одиночестве.

Что, черт возьми, на меня нашло?

Ясно, что теперь даже мои враги знают об Элише. Почему они не узнали после того, как я показал ее на вечеринке?

Но все, что потребовалось Франциско, — это всего лишь одно неверное слово против нее, чтобы вызвать мой гнев. Одно слово против нее, и я совершенно потерял самообладание. Кровь все еще течет у меня изо рта. Достав сигарету, я прикуриваю ее, прежде чем глубоко затянуться. Я не уверен, использовал ли Франциско Элишу, чтобы показать, что он буквально все примет, или это было просто для того, чтобы посмотреть, как это повлияет на меня. Но из всего этого я получил для себя один ответ.

Элиша — моя слабость.

Неважно, как сильно я ее ненавижу или обращаюсь с ней грубо, она все еще владеет моим разумом… моей душой.

История действительно повторяется. Я снова становлюсь слабым из-за девушки. Сама мысль об этом еще больше разозляет меня, но какой в этом смысл?

Мой взгляд падает на мое кольцо, покрытое кровью Франциско. Я работал день и ночь, чтобы заслужить это. Я убил так много людей, отнял территории у своих врагов и начал все возможные прибыльные предприятия. После многих лет тяжелой работы я заслужил это.

Все думали, что я сделал это ради власти, и это, безусловно, одна из причин. Но никто не знал истинной причины этого. Никто никогда не поймет.

Это похоронено глубоко в моем сердце, и знаю об этом только я. И это будет секрет, который я никогда не раскрою.

Но теперь Элиша переворачивает все с ног на голову.

Знакомое притяжение… знакомое чувство, которое я испытываю каждый раз, когда я с ней, все еще не открыто мной. Каждый день я спрашиваю себя, почему с ней мне так хорошо? Почему ее уход от меня оставляет горький привкус у меня во рту? Почему она кажется мне глотком свежего воздуха, который я так долго искал?

Через несколько минут я выхожу из здания и возвращаюсь домой. Приведя себя в порядок и переодевшись в белую рубашку и черные брюки, я спускаюсь вниз, чтобы разобраться с Франциско. Один из охранников открывает мне дверь. Франциско уже привязан к стулу тугими и толстыми веревками. Его голова двигается, что означает, что он приходит в себя. Закатывая рукава, я киваю своему мужчине, чтобы он поставил передо мной стул. Я сажусь, откидываясь назад и наблюдая, как его сонные глаза осматриваются по сторонам.

— Серьезно? Ты собираешься пытать меня ножами, пистолетами и молотками? Это лучшее, что у тебя есть? — Его голос хриплый и немного слабый.

Когда он видит, что я не улыбаюсь его жалкому веселью, он молчит, наблюдая за мной.

На его лице не видно страха или беспокойства, но я собираюсь изменить это очень скоро. Он осмеливается перечить мне наихудшим из возможных способов.

Я буду обрушивать на него адский огонь до тех пор, пока он не предпочтет умереть, чем подвергаться моим пыткам.

— Где Эрида? — Спрашиваю я.

Он отвечает мне молчанием. Я встаю и держу его рубашку, распахивая ее так, что рукава болтаются на ручках. Отстегивая ремень, я наматываю его на руку.

Жестокая садистская улыбка расплывается по лицу Франциско, когда он понимает, что я собираюсь сделать. Но он не знает, какое дерьмовое, извращенное дерьмо я собираюсь выкинуть из него.

— Каждый раз, когда ты отказываешься отвечать, тебя наказывают. Если мне придется содрать с тебя кожу, чтобы получить то, что я хочу, пусть будет так. Просто помни, что ты тратишь свою жизнь на того, кого здесь нет, чтобы спасти тебя.

Сказав это, я замечаю, что его взгляд дрогнул, как будто я задел за живое. Я хмурюсь.

— Где Эрида? — Я спрашиваю снова. Он снова молчит.

Я ударяю ремнем по его груди, как кнутом, слыша, как он приглушает крик сквозь стиснутые зубы. Я наношу еще один удар со всей силы, оставляя мгновенный красный след на его коже. Его дыхание становится неровным.

Он продолжает хранить молчание, что только побуждает меня хлестать его снова, и снова, и снова. Его кожа краснеет до тех пор, пока он не может больше этого выносить и издает крик агонии.

— А! — хмыкает он.

— Это не ответ на мой вопрос. — Я продолжаю бить его, когда замечаю капли крови, выступающие из его синяков. Я целюсь в эти раны, нанося удар за ударом. Вскоре его глаза снова становятся сонными. Как будто он снова собирается упасть в обморок от боли. Я останавливаюсь, роняя ремень.

Я беру ведро, стоящее рядом со столом, и выливаю его на Франциско, позволяя соленой воде обжечь его кожу еще сильнее. Он тут же кричит во всю силу своих легких, дыша сквозь стиснутые зубы. Его глаза широко открыты, когда он смотрит на свои раны, прежде чем посмотреть на меня с отражающимся в его глазах гневом.

— Ты ответишь?

— Пошел на хуй, — хрипит он.

Я пожимаю плечами, беру ремень и продолжаю бить его. Его крики и агония — вот ради чего я живу. Его боль — моя высшая награда. Каждая капля гнева и унижения, которые я испытываю из-за этого ублюдка и его шлюхи, выплескивается на него.

— Ах! Черт! — кричит он, и его кадык дергается. Нервы на его шее пульсируют под татуировкой гадюки.

— Где находится Эрида?

Его голова снова наклоняется, и, прежде чем он успевает это заметить, я лью на него еще соленой воды, наблюдая, как все его тело дрожит и корчится. Видеть его таким беспомощным — прекрасное зрелище.

В течение следующего часа я продолжаю хлестать его по коже, пока мой ремень не покрывается кровью, капли которой стекают на пол. Но этот ублюдок так и не открыл рта.

До сих пор все действия, которые он предпринимал по ее приказу, давали четкое представление о том, что он ей предан. Потребуется нечто большее, чем пытать его до смерти, чтобы получить мои ответы.

Сбрасывая ремень, я наклоняюсь вперед, крепко хватая его за челюсть, пока его тяжелые глаза смотрят на мой холодный взгляд.

— Это только начало. Как только я заполучу ее, обещаю, вы оба пожалеете, что вам даже в голову приходила мысль пойти против меня.

Он слабо хихикает.

— Время ответит тебе, и когда это произойдет, на колени встанешь ты. Не мы.

Я одариваю его мрачной усмешкой, от которой выражение его лица меняется.

— Тогда ты не очень хорошо меня знаешь. Я ни герой, ни злодей. — Я кошмар, который преследует их обоих. Я сатана. Безжалостный король, рожденный в аду. Он сглатывает, слушая мой ледяной тон. — Не волнуйся. Я заставлю тебя сожалеть о своем решении каждый день. Даже до своего последнего вздоха ты будешь винить себя за то, что был таким глупым. — Я отступаю назад и смотрю на охранников. — Не давайте ему спать. Если он хотя бы на секунду закроет глаза, пытайте его часами, — приказываю я им, прежде чем выйти из комнаты.

Франциско так легко не сломается. Он как преданный пес для Эриды. Потребуется время, чтобы узнать ее точное местонахождение, но до тех пор, используя его, я смогу вернуть свои украденные сделки.

Я направляюсь в свою комнату, замечая свет, исходящий из комнаты Элиши. Уже далеко за полночь, и обычно к этому времени она уже спит. Я подхожу к ее двери, поднимаю руку, чтобы постучать, но останавливаюсь.

Внезапное колебание окрасило мой разум, когда пришло воспоминание о том, как суров я был по отношению к ней. Меня так и подмывает уйти в свою спальню, но, прежде чем я успеваю опомниться, я осторожно открываю ее дверь, поворачивая ручку.

Свет включен, но ее нет на кровати. Я бросаю взгляд в сторону балкона, и там она стоит, прислонившись к перилам.

Я тихо захожу внутрь, пока она слишком растеряна, и делает вид, что не замечает моего присутствия. Каждый раз, когда я пытаюсь держаться от нее подальше, я чувствую, как меня засасывает обратно. Она пробуждает во мне чувства, которых я избегал годами. Она продолжает сбивать меня с толку и бессознательно контролировать мои скрытые чувства.

— Почему ты не спишь? — Спрашиваю я.

Она слегка подпрыгивает от моего неожиданного грубого голоса.

— Не твое дело.

— Обычно ты спишь до полуночи.

Она хихикает, глядя на меня через плечо. На ней шелковая ночная рубашка, и я вижу ее безупречную кожу сквозь прозрачную ткань. У меня мгновенно возникает желание провести пальцами по ее коже, но я сдерживаюсь.

— Я просто не могла уснуть.

Я хмурюсь, чувствуя, что здесь что-то не так. Я подхожу к ней, прежде чем встать рядом. Она не смотрит мне в глаза.

— Что случилось? Это твои кошмары? — Я спрашиваю ее.

Она хранит молчание, но ее напряженный язык тела говорит о чем-то другом. Она что-то скрывает. У меня в голове возникает предположение, но подтвердить его может только она, и я хочу, чтобы она произнесла эти слова вслух.

Держа ее за подбородок, я заставляю ее посмотреть на меня.

— Ты ждала меня?

Ее глаза напряженно смотрят на меня, пока она держит рот на замке, будучи упрямой, как всегда. Она качает головой, прежде чем попытаться отвести взгляд.

Я продолжаю сжимать ее подбородок и придвигаюсь ближе.

— Ложь тебе не идет. Это совсем на тебя не похоже. И ты самая храбрая женщина, которую я когда-либо встречал. — Ее губы приоткрываются, как будто она не ожидает, что я произнесу эти слова. — Правду, Элиша.

Она высвобождается из моих объятий, когда я замечаю, как напрягается ее подбородок.

— Почему тебя это волнует? Какое тебе дело до слов рабыни ? — Я прищуриваюсь. — Если ты здесь для того, чтобы трахнуть свою рабыню, тогда просто покончи с этим и уходи. Чем больше я смотрю на тебя, тем больше у меня возникает искушение взять твой пистолет и пристрелить тебя.

Она собирается уходить, но я хватаю ее за локоть и поворачиваю лицом к себе.

— Почему ты меня ждала?

Отвечая, она опускает глаза.

— Я никого не ждала.

— И все же ты здесь, стоишь на балконе.

Она молчит, не находя слов.

— Почему ты ждала меня? — Я спрашиваю снова, чувствуя, что мое терпение на исходе.

Элиша снова молчит, но когда она понимает, что я не оставлю ее без ответа, она прерывает свое молчание.

— Я не чувствовала себя в безопасности.

Я растерянно хмурюсь.

— Помещение окружено более чем сотней охранников. Ты больше всех в безопасности во всей России. Если ты беспокоишься о засаде, то не волнуйся, мои охранники позаботятся о том, чтобы с тобой ничего не случилось.

Она не отвечает, давая мне понять, что это, должно быть, ее ответ, и я начинаю выходить из ее комнаты.

— Никто не сможет защитить меня так, как ты. — Я останавливаюсь в дверях, повернувшись к ней спиной, пока она продолжает говорить. — Твои враги не будут бояться твоих охранников. Они все боятся тебя, зная, насколько ты силен и безжалостен. Я не хочу ждать тебя, потому что, в конце концов, я всего лишь рабыня. Но как бы я ни старалась, я не могу заснуть, пока не услышу щелчок закрывающейся двери твоей спальни.… Тогда я знаю, что ты здесь и я наконец-то в безопасности.

Я чувствую, как мое сердце колотится так быстро, что я слышу, как оно звенит у меня в ушах. Ее слова лишают меня дара речи. Я едва могу думать.

Я поворачиваюсь к ней лицом с каменно-холодным выражением лица.

— Почему ты мне так доверяешь?

Она качает головой, пожимая плечами.

— Хотела бы я знать, потому что, по крайней мере, тогда я перестала бы испытывать это чувство и действительно начала бы ненавидеть тебя. Что бы ты, блядь, ни делал, мой разум в конечном итоге думает о тебе. И после того, как ты обошелся со мной и напомнил мне о моем месте, я ничего больше не хочу, кроме как, чтобы ты исчез из моей жизни, чтобы я могла быть свободна от такого сатаны, как ты.

Я бы тоже хотел тебя ненавидеть, Элиша. Я бы хотел высвободить свои эмоции из-под твоей власти.

На следующий день после работы я возвращаюсь домой пораньше. Я наслаждаюсь бокалом скотча, сидя в своем кабинете, когда одна из горничных приносит мне приглашение.

— Чье это приглашение? — Спрашиваю я.

— Это от семьи Трэвисов, сэр. Мистер Виктор хотел лично пригласить вас, но вы были заняты. Помолвка состоится сегодня, и вас просят присутствовать на церемонии, — говорит она и выходит из комнаты.

Я не утруждаю себя открытием карточки, потому что знаю, что у Виктора Трэвиса только один сын. Он один из подающих надежды бизнесменов, у которого есть собственная небольшая побочная профессия — производство оружия. Именно он попросил меня встретиться с Джулиусом и Натаном для этой встречи. Я вложил в него миллионы, чтобы облегчить доступ к моему международному бизнесу через его винодельческую линию. Но этот ублюдок также является большой занозой в заднице. Он похож на лакающего пса, который виляет хвостом только перед своим хозяином.

Мной.

Несмотря на то, что мне неинтересно даже смотреть на его лицо, я должен присутствовать на помолвке ради рекламы. Но это также означает, что я должен привести с собой пару. И только один человек может пойти со мной.

Тяжело вздыхая, я допиваю свой скотч и направляюсь наверх, где Элиша сидит на своем обычном месте и читает книгу. Она слышит, как я вхожу в комнату, но не обращает на меня внимания.

— Я должен присутствовать на вечеринке по случаю помолвки, и ты пойдешь со мной.

Она молчит, ее глаза прикованы к словам на страницах. Она только поднимает пальцы, чтобы перевернуть страницу.

Я хмурюсь в замешательстве. Обычно она протестует или идет против моих действий. Эта версия очень на нее не похожа.

— Ты ничего не хочешь сказать?

Она вытягивает шею, глядя на меня с отсутствующим выражением лица.

— Рабам не разрешается говорить, верно? Какая разница, что я говорю? Ты так или иначе отведешь меня на вечеринку.

Она снова смотрит на книгу у себя на коленях, прекращая разговор еще до того, как он начался. Спорить с ней кажется бессмысленным, так как кажется, что я разговариваю не с Элишей, которую я знаю, у которой есть свирепость в душе, поэтому я выхожу из комнаты и возвращаюсь к работе.

Но как я могу сосредоточиться, когда продолжаю думать о ней, которая так легко подчинилась. В ее глазах нет даже искорки свирепости. Они абсолютно пустые. Пустая.

Часть меня хочет, чтобы она спросила что-нибудь, вообще что угодно, но другая часть рада, что мои слова подействовали, и она сохраняет дистанцию.

К вечеру я заканчиваю свою работу и готовлюсь к вечеринке.

Я быстро заканчиваю одеваться в официальный черный смокинг, пряча свои пистолеты и ножи внутри, прежде чем выхожу из своей комнаты как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элиша тоже выходит из своей комнаты. И, Боже милостивый, на нее стоит посмотреть. Мой взгляд скользит сверху вниз по ее великолепному телу.

Ее золотистое платье с длинными рукавами переливается на свету. Глубокий вырез платья заканчивается ниже линии груди, открывая соблазнительный пик декольте. Затем мой взгляд падает на браслет с черным бриллиантом, который я ей подарил, который покажет всем, насколько она отличается от толпы незнакомцев. Ее волосы распущены, концы уложены в свободные локоны и падают на левое плечо, открывая изящный вырез. Между ее ладонью и пальцами зажата маленькая золотистая сумочка-клатч.

Когда наши глаза встречаются, я вижу намек на желание в ее взгляде, но она тут же скрывает это под монотонным взглядом.

— Я готова, — говорит она и направляется вниз, не дожидаясь моего ответа.

После того, как мы подъехали к дому Виктора, Элиша уже стоит рядом со мной, обхватив своей рукой за локоть. Это официальное мероприятие, поэтому я приказываю своим охранникам оставаться снаружи. Когда все видят мое прибытие, они кивают мне, но никогда не осмеливаются встретиться со мной взглядом. Элиша замечает это, но если у нее и есть какая-то реакция на это, она очень хорошо это скрывает.

Виктор замечает меня и сразу же подходит ко мне, поднимая обе руки для рукопожатия.

— Мистер Резников, для меня большая честь видеть вас здесь, — бормочет он, приветствуя меня. Он смотрит на Элишу, и хотя это всего лишь мимолетный взгляд, злоба в его глазах не остается незамеченной мной. — А вы кто? — спрашивает он, наклоняясь ближе к ней, чтобы взять ее за руку в вежливом жесте. Но я притягиваю ее ближе к себе, посылая ему убийственный взгляд. Он мгновенно съеживается.

— Она со мной. Так что относись к ней с уважением.

Он кивает с дрожащей улыбкой.

— Конечно, мистер Резников.

Я чувствую, как Элиша расслабляется рядом со мной, но первые гости толпятся вокруг нас прежде, чем я успеваю спросить ее, все ли с ней в порядке.

Мой взгляд постоянно возвращается к Элише, которая окружена сиянием горящих люстр, выглядит сияющей и прекрасной, время от времени вступая в разговоры. Она лжет, говоря, что приехала путешествовать, и ее поза никогда не меняется. Совсем как у настоящей королевы.

Сильная. Элегантная. Совершенство.

Когда я оглядываюсь вокруг, я вижу, что мужчины смотрят на нее с восхищением, но женщины смотрят на нее с ревностью, как будто она недостойна стоять рядом со мной.

Гребаные идиотки.

Ни у кого из них нет и капли той мощной личности, которую несет в себе Элиша. Это они недостойны даже взглянуть на нее.

Следующие несколько часов мы продолжаем общаться с гостями, когда Виктор объявляет, что церемония вот-вот начнется. Как раз в этот момент со второго этажа спускаются его сын и будущая невеста. Они встают в центре комнаты и обмениваются кольцами, после чего гости громко хлопают в ладоши, завершая церемонию.

Теперь пара, которая скоро поженится, приветствует гостей и в конце концов подходит ко мне. Но когда я замечаю, что глаза Грегора останавливаются на Элише, его взгляд темнеет, как будто он уже думает обо всех вещах, которые он мог бы с ней сделать. Как отец, так и сын.

Если бы только я мог пристрелить их обоих прямо здесь и подвесить их тела к люстре, я бы так и сделал.

— Поздравляю, Грегор, — желаю я ему бесстрастным тоном, когда он кивает мне на руку.

— Спасибо, сэр. И спасибо, что посетили церемонию. — Он смотрит сверху вниз на свою невесту, обнимая ее. — Это Шарлотта, моя невеста.

Она приветствует меня вежливой улыбкой, но она настолько фальшивая, что даже близорукий человек легко это заметит.

— Приятно познакомиться, мистер Резников. Я так много слышала о вас.

Я уверен, что так оно и было.

Она оглядывается на своего жениха и замечает, что он смотрит на Элишу. Ревность и гнев на ее лице очевидны, даже ее фальшивая улыбка и тонна дерьмового макияжа не могут скрыть этого.

Шарлотта привлекает внимание своего жениха, вступая в разговор, но когда он видит тот же убийственный взгляд, который я послал его отцу, он отводит глаза, притворяясь спокойным. Вечеринка продолжается своим обычным чередом. Люди разговаривают друг с другом, выпивая, и несколько фотографов фотографируют их для завтрашних газет.

— Папа хотел бы поговорить с вами в своем кабинете. Это по поводу встречи, которая состоялась несколько дней назад, — осторожно бормочет мне Грегор. Я киваю, прежде чем прошептать Элише, что вернусь через несколько минут.

Грегор ведет меня в кабинет своего отца, где его уже ждет Виктор. Усаживаясь за его стол, мы начинаем обсуждать встречу с Джулиусом и Натаном.

— Готова ли международная доставка в Германию? — Я спрашиваю его.

Он кивает своему сыну, который приносит мне файл. Открыв его, я просматриваю всю информацию, выполняя все, что я сказал ему сделать.

Очень впечатляет.

— Ваши партии оружия и наркотиков будут готовы к отправке в следующий понедельник, — говорит Виктор, пока я продолжаю читать.

После того, как я закончиваю, я ложу его обратно на стол и откидываюсь назад.

— Но здесь, в конце, говорится, что будет взиматься десятипроцентный налог. Почему это? — Я спрашиваю абсолютно серьезным тоном.

Он нервно сглатывает, переводя взгляд с меня на своего сына.

— Это требование, сэр. В противном случае могут вмешаться власти, — заявляет Грегор.

— Я веду здесь бизнес, а не благотворительность. Дилеры и так получат прибыль, так что сверх этого я больше ни за что не плачу. Ни единого рубля, — приказываю я.

Грегор и Виктор оба нервно смотрят на меня, прежде чем Виктор наклоняется вперед с выражением беспокойства и страха на лице.

— Мистер Резников, если вмешаются власти, это может вызвать скандал…

— У тебя гораздо больше скандалов, Виктор. Давай будем честны. У каждого члена твоей семьи есть какая-то тайна или скандал, в который они вовлечены. В этом нет ничего нового. Тем не менее, я уверен, что это не повлияет на ваш винодельческий бизнес. И я сказал вам сделать только одну работу, одну гребаную работу. — Виктор и так выглядит чертовски напуганным, судя по моему тону, и его сын тоже не проявляет никакой поддержки. — Разберитесь с этим. В противном случае мне потребуется одна минута, чтобы разрушить вашу репутацию и засадить вас и вашу семью за решетку на годы.

Он энергично качает головой.

— Нет, нет, нет. Пожалуйста, мистер Резников. Я позабочусь о том, чтобы не возникло никаких проблем. Вы дали мне слово. Мне лучше подготовить все к следующей неделе.

После еще нескольких минут обсуждения я встаю, выхожу из комнаты и ищу Элишу. Но ее нет рядом.

Меня охватывает замешательство, и я поднимаюсь наверх, чтобы найти ее. И я действительно нахожу ее, но люди, окружающие ее, уже сказали мне, что что-то не так.

Среди гостей Шарлотта и, кажется, еще две женщины, и все они в чем-то обвиняют ее.

— Видишь? Она взяла это. Я очень хорошо знаю таких людей, как она, — говорит Шарлотта, скрещивая руки на груди.

— Позовите охрану и скажите, чтобы они проверили ее. Возможно, она прячет еще драгоценности под платьем. Таких женщин, как она, следует раздеть догола и вышвырнуть вон, — шипит женщина в платье изумрудного цвета.

— Я уже говорила тебе снова и буду говорить то же самое. Я не крала твой браслет и не знаю, как он оказался в моей сумочке, — смело заявляет Элиша, отказываясь отступать от ложных обвинений этих фальшивых ревнивых сук. Она подходит ближе к Шарлотте, которая отступает от ее решительного поведения. — Позови охрану или своего мужа, мне все равно. Но если кто-нибудь из вас посмеет хотя бы прикоснуться ко мне, я без колебаний либо переломаю вам руки, либо пристрелю.

Все трое ахают, глядя друг на друга.

— Кем она себя возомнила? Вызовите охрану, — усмехается Шарлотта. Она поворачивается, чтобы позвать охрану, но когда видит, что я стою, все ее тело замирает.

Элиша и две другие женщины тоже видят меня и замолкают.

Я подкрадываюсь к ним с холодным взглядом. Через несколько секунд на лицах троих появляется страх.

— В чем, по-видимому, здесь проблема? — Я спрашиваю Элишу.

Она бесстрашно выдерживает мой взгляд, в отличие от остальных троих, потому что знает, что виновата не она.

— Она украла мой браслет…

— Я, блядь, тебя не спрашивал, — усмехаюсь я Шарлотте, наблюдая, как ее глаза расширяются, прежде чем она опускает лицо. Другие женщины тоже начинают пятиться. — Сделайте еще шаг и посмотрите, что произойдет, — предупреждаю я их. — Что случилось, Элиша?

— Шарлотта повела меня наверх, чтобы показать остальную часть дома. Я пошла в туалет, а потом, когда мы уже собирались уходить, Шарлотта начала искать свой браслет. Потом пришли эти двое и начали обвинять меня, а затем выхватили мою сумочку, где нашли ее браслет. Но я его не крала.

— Она лжет. Я знаю таких женщин…

Я поворачиваюсь лицом к Шарлотте, которая тут же делает несколько шагов назад.

— Теперь ты расскажешь мне, что произошло? — Мой тон холоден как камень, в то время как она изо всех сил пытается встретиться со мной взглядом.

— Я-я ждала, когда она выйдет из туалета, н-но… потом п-пропал мой браслет, и он б-был в ее сумочке.

Ее неуверенные, запинающиеся слова — достаточное доказательство, чтобы показать, кто здесь виноват. Я стою рядом с ней, пока стена за спиной не блокирует ее шаги. Ее дыхание становится прерывистым от беспокойства.

— Если ты действительно думаешь, что я куплюсь на твои идиотские обвинения в адрес Элиши, то ты плохо меня знаешь. Прежде чем ты успела произнести свою чушь, я, стоя в нескольких футах от тебя, понял, кто лжец.

— Браслет был найден…

— Не ставь себя в неловкое положение еще больше, чем ты это делаешь каждый день своей глупостью. — Она смотрит на своих друзей, чтобы те помогли ей, но, к счастью, они достаточно умны, чтобы не переходить мне дорогу. — Что ты там говорила об Элише, которую раздели догола и вышвырнули вон? — Я скрещиваю руки на груди, выглядя шире, что заставляет ее съежиться.

Она энергично качает головой.

— Я… я не это имела в виду… Я просто…

Я медленно качаю головой, и она тут же закрывает рот. Я киваю в сторону ее друзей, которые подбегают к Шарлотте, выглядя такими же испуганными, как и она.

— Вы сказали, что такая женщина, как она, заслуживает этого, но это делают такие сучки, как вы. Так что снимайте свои платья.

Все трое смотрят на меня широко раскрытыми глазами, Шарлотта почти на грани слез.

— Пожалуйста, мистер Резников… Мне очень жаль…

— Я сказал, снимайте. Вы все трое.

— Пожалуйста…

Прежде чем Шарлотта успевает закончить свои слова, я хватаю ее за горло, заглушая крик, в то время как две ее подруги уже начинают плакать.

— Максвелл, прекрати это, — бормочет Элиша, держа меня за плечо, призывая отойти назад. Но моя хватка на шее Шарлотты крепче сжимается. — Максвелл, пожалуйста, остановись. Это того не стоит, — умоляет Элиша.

Я смотрю на нее, и мне достаточно одного взгляда, одного взгляда, чтобы мои нервы сразу успокоились. Мой гнев улетучивается.

— Они оскорбили тебя, — усмехаюсь я.

— И они сожалеют об этом. А теперь оставь это, — умоляюще шепчет она.

Я оглядываюсь на Шарлотту, которая, кажется, вот-вот упадет в обморок, увидев ярость в моих глазах.

— Благодаря ей тебя пощадили. Так что будь благодарна. Но если ты когда-нибудь хотя бы подумаешь о том, чтобы снова оскорбить ее, — я сжимаю ее шею чуть крепче, заставляя ее немного задохнуться, — тогда даже твой жених не придет тебя спасать. Она королева. Тебе лучше уважать ее как королеву.

Ее тело вздрагивает от моего предупреждения, но она кивает в ответ. Я отпускаю ее, и они втроем немедленно бегут вниз.

— Мы уходим, — бормочу я и хватаю Элишу за руку, забирая ее с собой и поскорее выпутывая из этого фарса.

Я начинаю везти нас обратно домой, но гнев внутри меня все еще разгорается. Моя хватка на руле становится крепче, когда я сильнее нажимаю на педаль скорости.

— Ты не должен был этого делать. Позже она устроит ненужную сцену, — шепчет Элиша.

Я усмехаюсь.

— После того, как я ей угрожал, ей и в голову не придет кому-либо что-либо рассказывать. И она заслужила это за то, что оскорбила тебя.

— Почему тебя волнует, что люди говорят о твоей рабыне? — спрашивает она, ее глаза смотрят вперед, на темную дорогу, освещаемую фарами.

Я сжимаю челюсть, чувствуя, что не в состоянии ответить на ее вопрос.

— Мне не все равно, — шепчу я. Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, нахмурив брови, но я не встречаюсь с ней взглядом. — Это правда. Ты всего лишь моя рабыня, и это единственная связь, которая у нас когда-либо будет. Но я не могу вынести, чтобы кто-то относился к тебе хуже, потому что, несмотря на нашу договоренность, ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал. Каждый раз, когда я вижу тебя, я вижу женщину, которая будет стоять на своем, чтобы защитить себя и свою гордость. Такую женщину, как ты, редко можно найти в этом мире тьмы, и к такой редкой красоте следует относиться с уважением.

Мы оба замолкаем, пока я продолжаю вести машину. Мы оба не знаем, что еще сказать на эту тему.

Но затем внезапно в моем ухе раздается странный звуковой сигнал, заставляющий меня растерянно нахмуриться.

Я проверяю свой телефон, но входящего звонка нет, а у Элиши его нет. Я притормаживаю педаль скорости, когда слышу непрерывный звуковой сигнал.

Черт.

Это бомба.