Королевство грешников

Глава 14

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Я нахожусь в подземном офисе, просматриваю список новых участников, когда заходит Игорь.

— Есть какие-нибудь новости по отправке? — Он сразу приступает к делу.

Я качаю головой.

— Никаких. Но я нашел несколько зацепок.

Он хмурится, садясь напротив меня.

— Какие зацепки?

— Я нашел мужчину, который устроил переполох, о котором говорил Лоренцо, и женщину.

— Женщина? Как жертва или рабыня?

— Нет, — я откинулся на спинку своего трона. — Она больше походила на главного планировщика, стоящего за всем этим. И совершенно ясно, чего она добивается.

Несколько секунд Игорь молчит, пытаясь осмыслить то, что я только что рассказал. Он кладет руку на стол, барабаня пальцами по поверхности.

— Может, мне послать своих людей поискать их обоих? — предлагает он.

Я киваю.

— Да. Но убедись, что новости не дойдут до Николая. Мне не нужно больше его дерьма.

— Не волнуйся. Он ничего не узнает.

— Нам просто нужно связаться с этим человеком, который выполняет половину работы.

Игорь согласно хмыкает, постукивая указательным пальцем по губам.

— Ты думаешь, за этим может стоять Демьян?

Я подумал об этом, но, честно говоря, он скрывался уже много лет. Для него было бы бессмысленно наносить внезапный удар, когда он знает, какой властью я обладаю.

— Возможно, но я не вижу веской причины для атаки сейчас. Наше сообщество сейчас намного сильнее.

— Ты прав. Он не выходил целую вечность. Ему понадобились бы более прочные связи, чтобы строить такие планы.

Стук в дверь прерывает нашу дискуссию.

— Войдите.

Рея приветствует меня. Или я должен сказать, что меня приветствовало разгневанное «я».

Игорь злобно ухмыляется, прежде чем встать и направиться к двери.

— Тогда я пойду. — С этими словами он закрывает дверь, оставляя нас обоих наедине в моем кабинете.

— Ты мудак! — кричит она сквозь стиснутые зубы.

— И тебе добрый день.

— Прекрати нести чушь. Я что, похожа на какую-то шлюху? — Она подходит ко мне, упираясь руками в стол.

— Я не понимаю. Говори прямо.

Она с громким стуком хлопает ладонью по столешнице.

— Что ты натворил в библиотеке. Как ты, блядь, смеешь? Ты не только домогаешься меня на моем рабочем месте, но и используешь как свою шлюху и уходишь, — кричит она.

— Я не видел, чтобы ты жаловалась.

Она открывает и закрывает рот, как будто у нее закончился спор. Но она ищет повод ругаться дальше. Я обхожу вокруг и встаю перед ней.

— Пошел ты нахуй, придурок.

— Ты уверена, что ты здесь, чтобы ссориться? Похоже, тебе нужно что-то еще.

Я смотрю глубоко в ее глаза и по какой-то неизвестной причине смотрю на нее не так, как всегда. Узнав, что ее личность — ложь, я смотрю на нее скорее как на виноватого человека.

Что ты скрываешь, Рея?

Она со злобным видом указывает на меня пальцем.

— Больше не приходи на мое рабочее место, иначе…

— Иначе что? Ты сообщишь обо мне или подашь иск о домогательствах? — Я выгибаю бровь с вызывающим, почти забавным выражением лица.

Она хихикает.

— Ты думаешь, что все ниже тебя. Но однажды, когда ты по-настоящему увидишь, кто ты есть, ты обнаружишь, что ты ниже всех.

Я сжимаю челюсть, но вместо этого одариваю ее холодной улыбкой, проводя кончиками пальцев по ее красным губам.

— Милая, я был рожден, чтобы править. При одном малейшем подозрении, что кто-то попытается отнять то, что принадлежит мне, я без колебаний оборву его жизнь, и это касается и тебя тоже.

Ее губы приоткрываются с прерывистым вздохом. Между нами возникает знакомое напряжение, но она отстраняется, не позволяя ему растянуться дальше.

— Я не вторгаюсь в твою личную жизнь или на твое рабочее место…

Я выгибаю бровь.

— Я позволю себе не согласиться с тем, что ты сейчас делаешь. Ты не только вторгаешься в мою личную жизнь, но и находишься на моем рабочем месте. И не угрожай мне. Не забывай, что я твой босс, а не наоборот.

Ее ноздри раздуваются.

— Просто держись от меня подальше. То, что у нас было, было всего один раз. Мы никогда не будем работать вместе. И еще раз вторгнешься в мою квартиру, и я без колебаний причиню тебе боль.

Я хмурюсь.

— Почему ты так уверена, что это был я?

— Твой одеколон довольно сильный, так что разобраться было нетрудно, — бормочет она, прежде чем вылететь из моего кабинета.

За ее словами стоит правда. У нас никогда не получится. Дьяволу и ангелу никогда не суждено быть вместе. Это запрещено.

Но я должен приглядывать за ней. Она что-то скрывает, и я должен знать, что. Я выхожу на улицу, когда звонит мой телефон.

Я проверяю экран и вижу, что на нем мигает имя Николая. Этот ублюдок сидит у меня на заднице двадцать четыре часа в сутки.

Закатив глаза, я принимаю вызов, продолжая идти по коридору.

— Nicholai.

— Максвелл, — отвечает он своим грубым голосом.

— Мы оба знаем, что ты позвал меня не для того, чтобы поболтать. Так что переходи к делу, потому что у меня есть другие важные дела.

— Ты уверен? Потому что то, как ты ведешь дела со своим королевством, выглядит не слишком многообещающе.

— И в последний раз, когда я проверял, я четко помню, что мне было наплевать на твое мнение.

Он тихо ворчит, и я чувствую, как между нами разгорается гнев.

— Ты роешь себе могилу, Максвелл. Не будь настолько ослеплен гордыней, чтобы не видеть, кто твои истинные враги.

Я вхожу в главный зал, приветствуемый гулом преступников, которые начинают делать ставки на бойцов в клетке. Прежде чем я успеваю взять себя в руки, мой взгляд падает на барную стойку. Рея работает как обычно, не обращая внимания на мой пристальный взгляд.

— Я провел в этой игре половину своей жизни, Максвелл. Мы знаем лучше тебя, и мы тебе понадобимся.

Я лукаво улыбаюсь.

— И все же я здесь. Я стал паханом Братвы, а не твоим сыном. Я поднялся по лестнице успеха без твоей помощи.

— Ты все еще совершаешь ошибку…

— И мне все равно, блядь, — огрызаюсь я. — Слушай внимательно, Николай, потому что я не буду повторяться. Твое время истекло в ту минуту, когда ты передал мне свою силу. Ты ничто. Теперь это мое королевство, и я король. Я буду править Россией до своего последнего вздоха. Так что прекрати, блядь, вмешиваться.

Я заканчиваю разговор, и мой взгляд возвращается к Рее, которая готовит напитки для клиентов. Она разговаривает с одним конкретным мужчиной, чего обычно не делает. Большую часть времени она сводит разговор к минимуму. Но с ним все по-другому. Я подхожу ближе, замечая его черные волосы, серый костюм и туфли в тон.

Я хмурюсь в замешательстве. Что-то кажется неправильным. Но колодец сомнений становится все глубже и глубже по мере того, как я присматриваюсь к этому мужчине. Внезапно мои нервы мгновенно напрягаются, когда я вижу татуировку в виде гадюки у него на шее. Не успеваю я опомниться, как мчусь к бару, минуя переполненную клетку, где мужчины кричат и подбадривают происходящую драку.

Но к тому времени, как я подхожу к бару, место, которое занимал мужчина, пустует. Даже Реи нигде нет.

— Куда делся тот человек с татуировкой гадюки на шее? — Я спрашиваю другого бармена. Он выглядит взволнованным. Я закатываю глаза. — Отвечай, блядь, ты, трус! — Я кричу.

Его тело дрожит от страха от моего высокого голоса, и он указывает на выход. Я выбегаю на улицу так быстро, как только могу. Улица темная и почти пустая. Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам. Тишина встречает меня тенью поражения, скрывающейся за моей спиной.

Проблема постепенно выходит из-под моего контроля. Никому, кроме перечисленных членов подполья, вход запрещен. Тогда как, черт возьми, он получил пропуск?

Я знаю каждого участника, потому что они должны отчитываться передо мной, чтобы пройти проверку. И если бы я увидел его, то сразу узнал бы. Но на данный момент это была бы бесполезная попытка. Мне пришлось искать другой способ. И похоже, что за Реей нужно присматривать круглосуточно, начиная с сегодняшнего вечера.

Прошло несколько дней, но больше никаких зацепок об этом человеке найдено не было. Я каждый день посылал своих людей наблюдать за Реей, но ничего подозрительного не происходило.

Я сижу на своем троне, курю одну из кубинских сигар и наблюдаю, как дым рассеивается в воздухе, приятно обжигая мои легкие и горло. Уже далеко за полночь, но сон, кажется, не идет с моих глаз, когда я сижу на своем балконе и с гордостью смотрю на свое мерцающее королевство.

Элиша также сохраняет дистанцию со времени нашей последней встречи. Я не позволял этому беспокоить меня, потому что у меня есть другие вещи, занимающие мои мысли.

Но тихий стук в дверь привлекает мое внимание.

— Войдите.

Вид Элиши в ночной рубашке на мгновение удивляет меня. Я не ожидал ее увидеть. Я продолжаю курить свою сигару, жестом приглашая ее подойти ближе. Сначала она колеблется, но вскоре подчиняется и встает передо мной, заменяя вид города своим покрытым синяками, но красивым, соблазнительным телом.

— Что привело тебя так поздно ночью? — Я ожидал, что она будет спорить со мной за то, что я на днях осмотрел ее у врача. Ее переправили сюда, и я хотел принять меры предосторожности на случай, если она заразилась какой-либо болезнью от своего предыдущего хозяина.

Она сглатывает.

— На днях ты сказал мне, что если я покажу тебе, чего я стою, ты отпустишь меня. — Я киваю, побуждая ее продолжать. — Ты это имел в виду, когда сказал, что тогда отпустишь меня? — спрашивает она, сцепив руки перед собой. Я легко чувствую нервозность по ее тону, но она не хочет показывать свой страх, как боец, которым она является.

— Да, я такое говорил.

— И ты хочешь, чтобы я верила тебе только на основании твоих слов?

— Мое слово — закон. Поэтому, когда я что-то говорю, я это делаю. Никогда не сомневайся в этом.

— А если я скажу «нет»?

Я откидываюсь на спинку стула, выпуская дым.

— Тогда я вообще не буду к тебе прикасаться. Но ты останешься моей пленницей до конца своей жизни.

— Я имею право голоса в том, что мы делаем? Или в том, что ты будешь делать со мной?

— Показал ли я какой-нибудь жест, говорящий о том, что тебя заставят подчиниться? — Она качает головой, скрестив руки на груди. — С того дня, как ты попала сюда, тебя, возможно, и держали в плену, но я не обращался с тобой так, как подобает с рабыней. Но не принимай мою щедрость как должное, если собираешься использовать свою киску, чтобы манипулировать мной. Ты будешь всего лишь еще одним теплым телом для моего удовольствия, которое зарабатывает свою свободу. Не забывай об этом.

Я не собираюсь сердиться, но почему-то ее вопросы приводят меня в бешенство. Я дал ей больше свободы, чем кто-либо другой, и все же она смеет сомневаться в моих суждениях.

— Значит, если я скажу «нет»… Ты сразу же прекратишь?

Я встаю, и моя тень ниспадает на нее. Она поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Я обхватываю ее лицо большим пальцем, раздвигая ее губы, обводя влажную внутреннюю поверхность ее рта.

— Ты не скажешь «нет».

Она хмурится в замешательстве.

— Как ты можешь быть так уверен? Я проходила через ад, кажется, целую вечность. Так как же я могу не ожидать того же от такого монстра, как ты? — парирует она.

Я не мог не согласиться с ней. У меня и раньше были рабы, и я давал волю своей грубой стороне в общении с ними. Они стали свидетелями того, каким жестоким и суровым я могу быть.

Но с Элишей…

Почему я чувствую себя так неуверенно?

— Точно так же, как я должен доверять тебе, чтобы убедиться, достойна ли ты своей свободы, ты должна будешь доверять мне точно так же, чтобы знать, что я не сделаю ничего, что причинит тебе вред или будет против твоего выбора.

Я знаю, что кошмары у нее почти каждую ночь. Я слышу ее крики и мольбы, доносящиеся из ее комнаты.

— Доверься мне, малышка. Что бы я ни делал, мое прикосновение… — я целую ее в щеку, шепча свои слова на ее нежную кожу, — мой поцелуй, моя власть… Тебе все понравится.

Я провожу носом по ее подбородку, слегка покусывая его и заставляя ее ахнуть, когда ее руки сжимают мои.

— Я буду вписан в твое тело. Мои грехи сделают тебя моей маленькой грешницей, которая жаждет своего дьявола. Желая стать частью его грешного рая.

Она сглатывает, не сводя с меня глаз, ожидая момента, когда я запнусь в своих словах. Но видение правды, стоящей за моими словами, заставляет ее посмотреть вниз и глубоко вздохнуть, успокаивая нервы, прежде чем она возьмет платье и стянет его через голову, сбрасывая одежду. Все, кроме ее лифчика и трусиков.

И вот она стоит передо мной.

Обнаженная и уязвимая.

В моей власти.