Королевство грешников

Глава 17

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Я сажусь на трон в своем подземном кабинете и зову одного из своих людей. Он входит в комнату, высокий и сильный. Последние несколько дней он следил за Реей. После того, как я увидел ее с Франциско, совпадение это или нет, мне пришлось приглядывать за ней. Что-то в ней начинает казаться другим.

— Что у тебя на данный момент? — Спрашиваю я, кладя руки на огромный стол из кленового дерева.

— Я не отходил от нее ни на секунду, сэр. Но она не встречала мужчину, которого вы описали, или какую-либо подозрительную личность.

Я хмурюсь в замешательстве. Подожди. Что?

— Кто-нибудь входил в ее дом?

Он качает головой.

— Никто, сэр. Утром она уходит из дома в библиотеку, при необходимости отрабатывает свои смены у нас и возвращается домой на ночь.

Как это вообще могло быть возможно?

Я возлагал большие надежды найти что-нибудь, что угодно, о Рее, но все ведет в тупик.

— Вы подключили ее телефон?

Он резко кивает.

— Да, сэр. Стенограмма должна быть на вашем столе к вечеру.

Я киваю, махнув рукой, чтобы он уходил. Я со вздохом откидываюсь на спинку стула, моя голова обращена к потолку, руки лежат на коленях. Почему Франциско разговаривал с Реей в тот день? Или это был просто случайный разговор клиента и бармена?

Я потираю лоб, чувствуя, как мои мышцы напрягаются от напряжения. Мои мысли блуждают туда-сюда между Элишей и Реей. Каждый раз, когда я смотрю на нее, я вижу отражение Реи. Я знаю, что они должны быть связаны. За этим, должно быть, кроется тайна. Но мое темное, как смола, сердце продолжает думать об Элише, в то время как мой разум не может перестать представлять Рею. Я знаю, что это пиздец — хотеть двух женщин одновременно, но кто сказал, что что-то в жизни нормально?

У обеих одно и то же лицо, и все же они так сильно отличаются друг от друга. Рея — богиня, которая никогда не позволяет мужчине руководить ее жизнью. И еще есть Элиша, которая является воином, настоящей королевой, готовой сражаться в бесконечных битвах за свою свободу. Они обе несут на своих плечах свое прошлое, и от любой из них я должен узнать правду.

Мой телефон звонит с сообщением, возвращая меня к реальности. Открыв его, я нахожу сообщение Николая о деталях благотворительного бала.

Это бал-маскарад в официальной одежде. Я закатываю глаза. Его жена не могла бы выбрать что-нибудь получше. Что-нибудь, кроме этой жалкой темы. Он даже упоминает о том, что взял партнера, и первый человек, который приходит мне на ум, — это Элиша.

С того дня, как я привел ее в свой дом, она никуда не выходила. Ей это запрещено. За то короткое время, что я ее знаю, я прекрасно понимаю, что она не собирается сдаваться. Так или иначе, она ищет возможность сбежать. Но с сотнями охранников, круглосуточно окружающих помещение, выхода нет. Хотя я хотел бы увидеть, как она попытается поймать ее снова, потому что острые ощущения от погони за кем-то всегда были моими любимыми. Она знает, какой силой я обладаю, и мне потребуются секунды, чтобы найти ее. Итак, если она даже думала о побеге, то все это было бесполезно.

В этот момент в кабинет входит Игорь с кубинской сигарой в зубах.

— Ты нашел что-нибудь от этого ублюдка? Ты мало что сказал в своем сообщении. Как всегда, — спрашивает он, садясь напротив меня.

Я киваю, прижимая указательный палец к губам.

— На самом деле, много.

Он наклоняется вперед, выглядя серьезным и обеспокоенным.

— И что?

— Этого мужчину зовут Франциско. Он правая рука женщины, которая жаждет моего королевства. Пока что он привлек на свою сторону новых преступников, и теперь он охотится за бывшими членами нашего сообщества.

— Черт… — шепчет он, глубоко затягиваясь сигарой, прежде чем выпустить дым в разреженный воздух. — И какой у тебя теперь план?

Я рассказываю ему о благотворительном бале и о том, что собираюсь делать. Когда я заканчиваю говорить, его серьезное лицо вскоре сменяется злобной ухмылкой.

— У тебя действительно ум сатаны.

Я улыбаюсь в ответ.

— В конце концов, я вырос в аду.

Горничная стучит в мою дверь, когда я выхожу из душа с полотенцем, обернутым вокруг талии. Ее глаза, как обычно, опущены.

— Сэр, звонила ваша мать. Она приедет через пятнадцать минут, — шепчет она.

— Приготовьте ее любимые блюда. Убедитесь, что десерты не содержат сахара.

Кивнув в ответ, она уходит. Одевшись, я выхожу из своей комнаты, и мои ноги останавливаются у двери Элиши. Я не могу рассказать о ней своей матери. Если она узнает, что я держу Элишу у себя в рабстве, она не только придет в ярость, но и каким-то образом убедит меня освободить ее. И я определенно не намерен так легко ее отпускать.

Без стука я врываюсь в ее комнату. Ее крик приветствует меня, когда она внезапно оказывается полуголой, прижимая рубашку к груди.

— Что, черт возьми, с тобой не так? Ты не можешь постучать? — кричит она и надевает его.

Я тихонько хихикаю.

— Что теперь с твоей застенчивостью? Не то чтобы я раньше не видел тебя обнаженной.

Она сердито смотрит на меня, застегивая верхние пуговицы, прежде чем скрестить руки на груди.

— Я зарабатываю свою свободу от тебя понемногу. По крайней мере, ты мог бы попытаться относиться ко мне с приличной человеческой вежливостью. Если ты не можешь дать мне этого, тогда убирайся нахуй.

Я подкрадываюсь к ней, пока она не оказывается спиной к зеркалу, мои руки лежат по обе стороны от нее, пока она не сводит с меня обжигающего взгляда.

— Не забывай, что ты живешь под моей крышей. Если я захочу, я могу выбросить тебя на улицу, где мужчины сожрут тебя, как голодные гиены. Так что подумай, прежде чем говорить.

Она прищуривает глаза, когда гнев начинает сменяться намеком на страх. Я наклоняюсь ближе. Ее цветочный аромат наполняет мои ноздри. Ее кожа сияет даже без всякого макияжа. Такое чувство, что с каждым днем она становится все красивее. У меня возникает внезапное желание расцеловать ее до чертиков и трахнуть прямо у этого стекла. Но моя мать может прийти с минуты на минуту.

— Ты не выйдешь из комнаты в течение следующих нескольких часов.

Она хмурится.

— Почему?

— Это не твое дело. Оставайся здесь и не спускайся вниз. — Я отталкиваю ее и направляюсь к двери.

— Я не твоя гребаная собака, Максвелл, — бормочет она сквозь стиснутые зубы.

— Нет, но ты моя рабыня.

Я закрываю за собой дверь и спускаюсь вниз. Несколько минут спустя черный BMW заезжает на кольцевую развязку с черными тонированными окнами и пуленепробиваемыми стеклами. Я подхожу к машине и открываю пассажирскую дверь. Выходит моя мама в длинном светло-голубом платье в цветочек и туфлях на плоской подошве в тон. Ее черные волосы расправлены, и в тот момент, когда она видит меня, ее глаза сияют счастьем и гордостью. Она одаривает меня той же нежной улыбкой, к которой я так привык с детства.

Она тут же заключает меня в объятия. Я взрослый безжалостный мужчина, который день и ночь сталкивается с насилием и тьмой. И все же моя мама — единственный человек, которому я никогда не показываю свою плохую сторону. Она заслуживает каждой частички счастья в своей жизни.

— Сын мой… Я так по тебе скучала. — Она испускает счастливый вздох.

Она ниже меня ростом, ее голова покоится у меня на груди, а руки обвиты вокруг моей талии. Я обнимаю ее в ответ, целуя в висок.

— Как поживаешь, мама?

— Ты стал выше с тех пор, как я видела тебя в последний раз?

— Ты видела меня несколько месяцев назад. Так что да, изменение роста произошло.

Она хихикает и отстраняется, кладя руку мне на щеку.

— Ты выглядишь таким… — она замолкает на несколько секунд, — …взрослым.

Мы оба смеемся, я беру ее за руку, целую ладонь, прежде чем завести в дом. Я почти не вижу свою маму из-за работы, но всякий раз, когда я это делаю, это скрашивает весь мой день. Ее любовь и обожание ко мне — единственное чистое чувство в моей жизни.

Следующие тридцать минут мы с мамой проводим на заднем дворе, сидя в шезлонге и обедая. Она выглядит сияющей в лучах теплого солнечного света. Чего-то, чего ей не хватало, когда она была замужем.

Моя мать вышла замуж за отца, как и любой другой здешний брак по договоренности. И, как и другие жены мафиози, она столкнулась с теми же последствиями.

Боль. Печаль. Одиночество.

Раньше у нее постоянно были синяки и порезы на лице и теле. Даже густой макияж и одежда с длинными рукавами почти ничего не могли сделать, чтобы скрыть ее синяки, нанесенные отцом.

А теперь?

Она выглядит такой счастливой… такой умиротворенной.

— Как работает приют? — спрашивает она после того, как служанки убирают тарелки со стола.

Я со вздохом откидываюсь на спинку стула.

— Все идет очень хорошо. Детям нравятся новые игрушки, которые ты им прислала.

Ее улыбка становится шире.

— Я очень рада. Я подумывала послать нескольких учителей для домашнего обучения детей.

Я киваю.

— Это очень хорошая идея. Я уверен, что они это оценят.

Приют был идеей моей матери. Она убедила меня принять участие хотя бы в одном благородном поступке, и строительство приюта было ее рекомендацией. Прошло несколько лет с тех пор, как он был построен, но я так и не дал ей понять, что половина детей были частью этого жестокого мира. Некоторых незаконно ввезли сюда за то, что они были сексуальными рабами, а некоторых спасли из публичных домов. Я не знаю, было ли благородным поступком их спасение и предоставление им нового дома, но я точно знаю, что ни один ребенок не заслуживает того, чтобы его лишили невинности.

В этот момент звонит мой телефон, и я извиняюсь, чтобы ответить на звонок. Через десять минут я возвращаюсь в зону отдыха, и мое сердце останавливается. Моя мама потягивает свой любимый зеленый чай, но к ней присоединился еще кто-то.

Элиша.

Она, блядь, меня ослушалась.

На ней бледно-зеленая рубашка и черные брюки, волосы заплетены в косу, что делает ее похожей на ангела. Скрестив ноги и грациозно сидя, она действительно выглядит как гребаная королева.

Когда она слышит, что я приближаюсь, ее глаза поднимаются на меня. И у нее хватает наглости улыбаться, черт возьми.

Черт. Она сделала это нарочно. Клянусь, если она манипулирует моей матерью, ей придется жестоко поплатиться.

— Привет, детка. — Элиша поднимается со своего места, чтобы поприветствовать меня, обнимает и целует в щеку. Это первый раз, когда у меня нет никакого желания отвечать на ее поцелуй. Все, что я хочу сделать, это наказать ее за непослушание, и она обязательно будет наказана.

— Привет, милая. — Я наклоняю шею и целую ее самым холодным поцелуем, который я когда-либо кому-либо дарил. — Похоже, ты уже познакомилась с моей мамой.

Она кивает и садится, похлопав по стулу рядом с собой.

Мои кулаки сжимаются, но я изо всех сил стараюсь сдержать свой гнев. Особенно после того, как моя мать просияла, увидев Элишу.

Черт. Она никогда не смотрит так на женщину в моих объятиях. Это плохо, действительно плохо. Я сажусь на свое место, когда Элиша кладет руку мне на бедро, притворяясь моей любовницей. Этот жест не остается незамеченным моей матерью, когда она улыбается, потягивая чай.

Во что, черт возьми, играет Элиша?

— Не хотите ли еще миндального печенья, миссис Резникова? — она предлагает с милой улыбкой.

— Конечно. Они восхитительны на вкус. — Снова эта улыбка. Черт возьми, этого не может быть.

Мама поворачивается ко мне, прищурив глаза.

— Почему я раньше не слышала об Элише, Максвелл?

— Э-э-э…… В последнее время я был занят работой. Это вылетело у меня из головы. — Я уже чувствую, что она нравится моей матери, а ей редко нравится какая-либо женщина. Особенно после моей бывшей жены.

— Как давно вы знаете друг друга?

Прежде чем я успеваю придумать ответ, Элиша прерывает меня.

— Мы вместе уже несколько месяцев. Он спас меня, когда я больше всего в этом нуждалась, а потом сказал мне переехать к нему.

Ее ответ — скрытая правда.

— Оу. Максвелл, когда ты собирался рассказать мне обо всем этом? Каждый раз, когда я тебе звоню, ты говоришь, что занят. — Голос моей матери звучит немного обиженно, и я сердито смотрю на Элишу за то, что она стала причиной этого.

— Это не его вина, миссис Резникова. Я сказала ему держать это в секрете, потому что все произошло так внезапно. Я хотела сначала привыкнуть, прежде чем встретиться с вами.

Она кивает.

— Я понимаю, дорогая. И, пожалуйста, зови меня Кэтрин.

Ситуация становится все хуже и хуже.

Я должен помнить всю ложь, которую Элиша придумывает для моего следующего визита в мамин дом. Я должен продолжать этот фарс, хорошо зная, что мама была бы в ярости, если бы узнала правду об Элише, которая была моей рабыней.

— Что привело тебя в Россию? — спрашивает моя мама.

Она пожимает плечами.

— Я решила путешествовать по миру. Я всегда хотела посетить разные страны, увидеть и познакомиться с новыми людьми, познакомиться с новыми культурами и языками. Итак, я здесь.

Я отказываюсь участвовать в их разговоре. В конечном итоге я наверняка выболтаю правду. Но теперь уже слишком поздно, поэтому я молчу.

— Это очень мило. Так ты планируешь остаться здесь навсегда? — Трудно не заметить надежду в ее голосе.

Нет. Нет. Нет. Она уже начинает относиться к этому слишком серьезно. Я должен сменить тему, пока все не вышло из-под моего контроля.

— Мама, как продвигается новая благотворительная организация для детей-инвалидов?

— Отлично. Пока ответы очень положительные, — говорит мать. — Даже жены бригадиров пожертвовали деньги.

— Это очень хорошо. Я рад слышать, что это имеет успех. — После смерти отца мать занялась благотворительностью.

Мама поворачивается к Элише.

— Я могу отвести тебя на одно из мероприятий, если хочешь? Я уверена, тебе это понравится.

Я сжимаю челюсти, посылая Элише убийственный взгляд в качестве предупреждения.

Не говори этого, черт возьми, маленькая девочка.

Элиша ухмыляется.

— Я подумаю об этом, Кэтрин.

С нежной улыбкой мама допивает чай, прежде чем встать со своего места.

— Мне пора возвращаться.

Мы оба следуем за ней и провожаем до двери. Элиша обнимает меня за талию, в то время как моя рука лежит у нее на плече. Мама целует меня в щеку.

— Береги себя, дорогой.

— Ты тоже, мама.

Она крепко сжимает меня, прежде чем прошептать мне на ухо.

— Элиша — милая девушка, Максвелл. Она мне действительно нравится.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Я рад, мама, — я целую ее в лоб и открываю перед ней дверцу, — Счастливой дороги.

Она смотрит на Элишу, которая стоит рядом со мной.

— Было приятно познакомиться с тобой, Элиша.

— Мне тоже, Кэтрин. Скоро приезжай к нам снова.

В ту секунду, когда машина скрывается из виду, мое поведение меняется, и я поворачиваюсь к ней враждебно. Даже ее улыбка исчезла, и ее руки больше не обнимают мои бедра. Она смотрит на меня с бесстрашным выражением лица.

— Ты понятия не имеешь, что ты сегодня натворила. Ты точно в беде, — шепчу я сквозь стиснутые зубы, хватая ее за подбородок, пока ее пальцы впиваются в мою кожу.

— Разве не в этом цель игры? Найти слабое место противника? — уверенно спрашивает она. В ее глазах не отражается ни малейшего признака страха, и это только заставляет мою кровь закипать от ярости. — С меня хватит твоего дерьма, и я так устала от того, что ты относишься ко мне как к ничтожеству.

— Это потому, что так и есть.

Она усмехается.

— Я уверена, что, услышав это, твоя мама почувствует гордость за тебя.

Я сжимаю ее крепче и наклоняюсь ближе с убийственным взглядом.

— Не втягивай ее в это, черт возьми. Перейди черту и посмотри, что произойдет.

— Как будто ты никогда не переходил никакой границы, Максвелл.

Я переступил многие границы. Это в моей природе. В конце концов, сатана пал с небес за совершение самых дьявольских поступков. Но моя мать — это совсем другая история. На этот раз она добралась до моего слабого места, и она знает, что уже нравится моей матери. Она может использовать это в своих интересах и настроить мою мать против меня. Я не могу смириться с разочарованием моей матери.

Я на секунду закрываю глаза, делая глубокий вдох. Затем отстраняюсь от нее и отпускаю свою хватку на ее челюсти.

— Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы между нами все изменилось. — Она скрещивает руки на груди. Засовывая руки в карманы, я киваю ей, чтобы она продолжала. Я, блядь, не могу поверить, что веду переговоры со своим заключенным. Я должен сказать, что она начинает меняться ролями и на этот раз очень хорошо разыгрывает свои ходы. — Я хочу, чтобы ко мне относились как к равной. Точно так же, как ты король своего королевства, я хочу, чтобы ко мне относились как к королеве. — Я молчу, слушая ее требования, одновременно контролируя себя, чтобы не схватить ее и не прижать спиной к стене. — Перестань мной командовать, и ты обеспечишь мне уединение, которого я заслуживаю. Это значит постучать в дверь, прежде чем входить в мою комнату.

Какого черта я не сказал маме, что сегодня занят? Мне следовало запереть Элишу в ее комнате. По крайней мере, так я бы не закончил тем, что стоял здесь и слушал ее требования, как гребаный идиот.

— И я хочу иногда спать в твоей постели.

— Будь осторожна, малышка. Ты переходишь черту.

Она выгибает бровь.

— Будь осторожна? — хихикает она. — Думаю, ты забыл за это короткое время, но позволь мне напомнить тебе… — Она с улыбкой подходит ко мне и кладет руку мне на грудь, поднимая ее вверх. — Ты единственный здесь, кому следует быть осторожным, прежде чем я расскажу правду твоей матери, и я возненавижу себя за то, что причинила ей боль, потому что эта женщина не заслуживает разочарования.

Я прищуриваюсь.

— Ты могла бы просто уйти сейчас, мне все равно, но помни о больших опасностях, которые подстерегают снаружи, и о том, что меня не будет рядом, чтобы защитить тебя.

— Я прекрасно понимаю, что буду пленницей в этих четырех стенах, но я действительно заслуживаю уважения. Выполняй свою часть сделки, и я тоже выполню свою. — Мне не нравится все это дерьмо. Однако на этот раз она держит меня за яйца. — И не называй меня больше рабыней. Я ненавижу это слово и воспоминания, которые оно вызывает.

Я рычу, собственнически хватая ее за талию.

— Это не моя проблема, что ты получила титул, вступив в мир рабства.

Она крепко хватает меня за волосы и откидывает их назад в знак предупреждения.

— Не все рождены в королевской семье, как ты. Я отдаю себя тебе полностью, чтобы заслужить свою свободу, а взамен я хочу прав и уважения. У меня нет желания ранить чувства твоей матери. Возможно, меня давным-давно оторвали от своих, но я точно знаю, что твоя мать не оценила бы того, что ты делаешь со мной, — холодно говорит она.

Мне не следовало недооценивать эту женщину. С первого дня она не прекращала бороться, сколько бы раз ни потерпела поражение. Но когда я предложил ей свою сделку, она довольно быстро согласилась, и с тех пор мне следовало быть начеку. Мне следовало следить за ее действиями до того, как она разработала свой план. И сегодня она добилась этого.

Кажется, я встретил достойную пару. Я встретил свою королеву.