Королевство грешников

Глава 3

МАКСВЕЛЛ

На следующую ночь я приезжаю в метро. Охранники кивают мне, прежде чем открыть ворота, и один из них ведет меня в зал, где все ждут, когда я принесу присягу.

Николай приветствует меня и обнимает рукой за плечо — фальшивый жест на глазах у всех, чтобы показать свою поддержку. Все присутствуют.

Некоторые из них оценивающе смотрят на меня, как будто пытаются заслужить мое расположение, а некоторые глазеют на меня, как на антилопу, на которую они хотят поохотиться и убить, просто чтобы повесить мою голову на стену и повысить свою уверенность. Они могут читать об этом все, что захотят, потому что на самом деле теперь я король джунглей.

Свирепый. Сильный. Непобедимый.

— Теперь ты новый пахан Братвы. Враги дважды подумают, прежде чем в страхе произносить твое имя, сынок. Будь настоящим лидером и думай о своем народе, о своем королевстве.

Он вытаскивает нож, которого я никогда раньше не видел. С самого детства я посещал множество мероприятий, но такая возможность выпадает раз в жизни. Только люди, которые зарабатывают на это место, имеют право получить его. Гордость переполняет мою грудь, когда я беру его. Острое, блестящее стальное лезвие с черепом на конце рукояти — такое красивое, и в то же время такое опасное.

Я протягиваю руку, зная, что за этим последует. Взяв мою руку, он проводит ножом по моей коже, порезав ладонь. Я не вздрагиваю. У меня бывало и похуже.

— Я бы скорее сжег свою плоть, чем даже подумал о предательстве своего народа, — твердо говорю я, сжимая руку в кулак, и кровь капает на пол. — Я клянусь своей кровью быть верным и достойным своего народа. Мой долг всегда будет для меня на первом месте.

— Ты пахан России, Максвелл. Ты будешь править кровью и силой.

Он достает кольцо с бриллиантовым черепом. Кольцо, которое передавалось из поколения в поколение. Кольцо с черепом, о котором я всегда мечтал с того самого дня, как впервые увидел его.

Он пропускает его сквозь мои пальцы, и я чувствую тяжесть власти в своих руках, наслаждаясь этим гордым моментом.

Я протягиваю свою окровавленную руку и крепко и уверенно пожимаю руку Николая.

— Я не подведу, — клянусь я ему, своему народу и самому себе.

Позже той ночью, я пробираюсь через подземную арену для боев в клетках, которой владею. Рев мужчин, наблюдающих за боем, разносится по комнате, почти заглушая музыку, играющую из динамиков. Мужчины бьют по проволочной клетке, издавая громкие глухие звуки, — это то, ради чего я живу. Это показывает их волнение оттого, что они стали свидетелями кровавой схватки. Люди на арене держатся от меня на большем расстоянии, зная, какой властью я теперь обладаю. Некоторые даже кивают или кланяются в знак признательности. Страх, уважение… это то, чего я всегда хотел. И теперь, когда это у меня в руках, действительно кажется, что я наконец победил. Каждая смерть, каждое предательство, каждая боль и каждая жертва стоят всего этого. Кровь теперь окрашивает мою руку, рана начинает немного опухать, прежде чем я подхожу к бару и беру ближайшую бутылку бурбона, выливая золотистую жидкость на рану.

— Эй! Что ты делаешь? — кричит девушка с другой стороны барного столика, выхватывая у меня бутылку.

Какого хрена?

Когда я поднимаю глаза, я вижу женщину. В ней нет ничего девчачьего.

Начиная с ее рыжих волос, глубоких черных глаз и заканчивая оливковой кожей, она от природы красива. Без макияжа и дополнительных штрихов, и все же она выглядит как богиня с этой свирепостью, светящейся в ее глазах.

— Ты хоть знаешь, насколько это дорого? — сердито спрашивает она, ставя бутылку обратно на полку. Поворачиваясь ко мне, она кладет руки на свою соблазнительную талию. Верхняя пуговица ее белой рубашки расстегнута, и как бы мне хотелось взглянуть на ее декольте. — Ты хочешь выпить, так что просто скажи это, — ее взгляд останавливается на моей раненой руке, заставляя ее свирепеть еще сильнее, — и к твоему сведению, это бар, а не скорая помощь. Я не хочу, чтобы из-за тебя я потеряла работу, придурок.

Боже, этот рот. Я не могу вспомнить, когда в последний раз женщина так извергала на меня слюну. Сэмюэль, главный бармен, замечает весь спектакль, его глаза широко открыты от ужаса. Он немедленно делает ей выговор, но я качаю головой, останавливая его. Он сглатывает, глазами умоляя меня о прощении.

— Прошу прощения, сэр, — шепчет он, слегка склонив голову, в то время как женщина, привлекшая мое внимание, с вежливой улыбкой обслуживает других клиентов. По этой невинной улыбке было бы трудно догадаться, что несколько мгновений назад она плевалась огнем теми же самыми губами.

— Все в порядке, Сэмюэль, — бормочу я, отмахиваясь от него, и направляюсь к ней. Наблюдая за моим появлением, мужчины начинают покидать свои места, торопливо прихватывая свои напитки.

Я сажусь, не сводя глаз с ее фигуры. Она избегает зрительного контакта, намеренно игнорируя меня, пока готовит напитки. Чем больше я смотрю на нее, тем больше чувствую странную тягу к ней. Внезапное подозрение закрадывается в мою душу, когда я пытаюсь вспомнить, видел ли я ее когда-нибудь раньше. Она поворачивается, чтобы взять бокалы с полки, повернувшись ко мне спиной, и тут до меня внезапно доходит.

Девушка из библиотеки.

Я хмурюсь, меня охватывает замешательство. Что здесь делает такая невинная женщина, как она? Работает среди волков и преступников?

У нее характер хамелеона. Она меняет цвет, когда ей нужно.

Затем она возвращается ко мне, наполняет бокалы пивом и ставит их на поднос, чтобы официант взял их. Она довольно аккуратно выполняет свою работу.

Была ли она раньше барменом?

Она ни разу не обратила на меня внимания, что вызывает во мне все большее любопытство к ней. В последний раз я позволил любопытству взять верх, когда обнаружил, что моя жена изменяет мне. Своей невинностью она заставила меня поверить, что может любить такого монстра, как я, заронив семя своей фальшивой любви в мое сердце. Вот почему, когда я стал свидетелем ее предательства, мне не потребовалось и секунды, чтобы выстрелить ей прямо между глаз.

Я думал, что её убийство вызовет чувство вины, но это чувство и близко не подошло, заставив меня понять, что любовь предназначена не для меня.

Кого я вообще обманываю?

Сатана, как и я, никогда не был создан для любви.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я, кладя обе руки на стол.

Она фыркает, закатывая глаза. У нее тоже есть характер. Мне это нравится.

— Мое имя? — она одаривает меня вежливой улыбкой, и я почти влюбляюсь в ее искренность.

— Я уверен, что не заикался, когда задавал вопрос, — я использую свой доминирующий голос, который заставляет всех съежиться, но, похоже, на нее это не производит никакого эффекта.

— Меня зовут «отвали», — выдавливает она эти слова, прежде чем развернуться и выйти из бара, направляясь в зону поддержки.

С моих губ срывается смешок, когда я наблюдаю за ее храбростью. Женщины в моей жизни всегда были как инструмент, которым я пользуюсь только для своего удовольствия. Один щелчок моего пальца, и они в страхе опускали глаза, готовые делать все, что я им прикажу.

Но она?

Она первая женщина, которая дала мне отпор. Возможно, она меня не знает и относится ко мне по-другому, но что, если она знает, кто я такой, и все равно относится ко мне по-своему?

Кто-то, кто откашливается, привлекает мое внимание, оборачиваясь, я вижу своего двоюродного брата и партнера Игоря. Он улыбается, прежде чем сесть рядом со мной.

— Поздравляю с твоим успехом, — бормочет он с неподдельной гордостью в голосе. Игорь — единственный мужчина в моей семье, которому я могу доверять. Мы всегда были близки, как братья, и поддерживали друг друга в самые трудные времена. Когда я открывал арену, я знал, что хочу, чтобы он был моим партнером, хорошо зная, что он серьезно отнесется к ответственности.

— Спасибо, — киваю я, поднимая два пальца в знак того, что мужчина-бармен занят приготовлением напитков для нас обоих.

Через несколько секунд бармен ставит перед нами два бокала белужьей водки. Чокаясь бокалами, мы поднимаем тост за мою победу.

— За твое королевство, — произносит тост Игорь.

— И за нового Казначея Новосибирска, — бормочу я, наблюдая, как он в замешательстве хмурится.

Из-за своего мудака-отца Игорь всегда оставался бригадиром Томска. У него есть потенциал, сила и ум, чтобы быть больше, чем просто бригадиром. Мне нужно, чтобы он был рядом со мной как мой брат и бригадир страны, которой я сейчас правлю.

Он улыбается, понимая, что означает этот тост, и выпивает его.

Я тоже допиваю свой напиток и заказываю еще по порции.

В этот момент она выходит из задней комнаты со стаканами и бутылкой скотча в руке и направляется к полке. Мои глаза напряженно следят за ней и ее движениями.

— Кто она? — Спрашивает Игорь, оглядываясь через плечо, следуя за моим взглядом и нахмурив брови.

Я пожимаю плечами.

— Не знаю.

Он хихикает.

— Чушь собачья. Если бы ты ее не знал, то не смотрел бы на нее как на свою следующую добычу.

Хороший момент. Я не трачу ни секунды на тех, кто мне безразличен. Но она привлекла мое внимание.

Игорь щелкает на нее пальцами, заставляя мою кровь закипеть от гнева. Я пристально смотрю на него, в то время как самодовольная улыбка приклеена к его лицу. Она неторопливо направляется к нам.

— Да?

— Принеси нам два бокала Balkan 167 °, милая, — приказывает он, поворачиваясь ко мне лицом и подмигивая. Игорю действительно нравится нажимать на мои кнопки большую часть времени.

Она скрещивает руки на груди, приподнимая свои сиськи, отчего выглядит смелее и чертовски сексуально.

— Анна? — зовет она блондинку-барменшу в углу, которая тут же подходит к ней. — Пожалуйста, обслужи этих двух джентльменов, — она смотрит прямо в глаза Игорю с тем же огнем, что и в ее взгляде, — … потому что я никому не «милая».

Она поправляет волосы, прежде чем вернуться в кладовку. Черт.

Я смеюсь над эпическим моментом, свидетелем которого я был.

Боже мой. Эта женщина действительно нечто особенное.

— Вот сука, — рычит Игорь, но не может сдержать смех, срывающийся с его губ. — Неудивительно, что ты положил на нее глаз. Я бы с удовольствием выбил из нее эту наглость.

Я смотрю на него, прищурившись, наблюдая, как на его губах появляется ухмылка, превращающая его в злобного ублюдка, каким он и является.

Он поднимает руки вверх, сдаваясь.

— Хорошо. Хорошо. Она твоя. Сообщение получено.

Я не знаю, что это такое, но мысль о том, что Игорь находится где-то рядом с ней, заставляет мои нервы дрожать от ярости. Не только Игорь, любой парень, пытающийся хотя бы приблизиться к ней, заставляет мой позвоночник наполняться адреналином. Желание убить кого-то только потому, что у него хватило наглости оказаться где-то рядом с ней, кажется слишком сильным. Эта женщина — чертова Афродита, она заслуживает того, чтобы ей поклонялся ее король, а не бесполезные пешки.

— У тебя есть какие-нибудь планы на Демьяна? — Спрашивает Игорь, переходя в свой деловой режим.

Я качаю головой.

— Пока нет. Он не выстрелил в ответ, так что сейчас не о чем беспокоиться.

— И ты собираешься просто ждать, пока он нападет? Возможно, его депортировали из России, и Бог знает, где, черт возьми, он живет сейчас, но мы с тобой оба знаем, что он стремился к власти, которая у тебя сейчас есть. Мы должны быть готовы.

Демьян когда-то был казначеем нашего сообщества. Все боялись и уважали его за силу и остроумие. Но когда Николай обнаружил, что он связан с ICR (прим. пер. Следственный комитет РФ), он был в списке подозреваемых у всех наемных убийц и мафиози. Но каким-то образом ему удалось сбежать, и с тех пор он никогда не возвращался. Но, что удивительно, он все же напал на несколько районов и чуть не убил Николая. В одной из таких атак Николай выстрелил в него, но не попал в сердце, и он скрылся.

Прошло несколько лет. К настоящему моменту он, должно быть, знает, что я новый пахан Братвы и буду ждать его возможности нанести удар.

— Мы будем готовы. Когда придет время, мы будем сражаться и уничтожим все до последней капли его родословной. Но пока нам нужно подождать.

Остаток ночи проходит незаметно, пока я остаюсь и рассказываю Игорю о наших новых филиалах, членах и расходных материалах, но мой взгляд время от времени переключается на нее, когда она проходит мимо. Арена начинает пустеть, и ее становится все менее слышно по мере того, как зрители начинают расходиться. К тому времени, как метро пустеет, уже почти три часа ночи. Игорь ушел тридцать минут назад, а я остался ради нее.

Для чего? Впервые в жизни я понятия не имею.

Допивая свой последний напиток, я встаю и застегиваю костюм, пока обхожу бар в поисках нее. Но после полного круга я понимаю, что ее здесь больше нет. Я нахожу светловолосую девушку, которая тут же подпрыгивает от страха.

— Прекрати, блядь, дрожать, — приказываю я, заставляя ее дрожать от страха. Я закатываю глаза, уже чувствуя разочарование. — Где та рыжеволосая барменша? — Спрашиваю я.

— О-она ушла, сэр. Ее смена з-закончилась ч-час назад, — заикается она, все больше и больше забиваясь в угол, хотя свободного места уже не осталось.

Чувствуя скуку, я поворачиваюсь и ухожу.

Должно быть, она ушла через черный ход. Я покидаю арену, сажусь в машину и возвращаюсь домой.

Той ночью, когда я ложусь в постель, сна нет. Все, о чем я могу думать, — это женщина, запечатлевшаяся в моем сознании всего после одной встречи.

Кто она?

Кто ты, красавица? Какие секреты ты скрываешь за этим огнем внутри себя?

Но прежде всего, почему ты кажешься такой знакомой?