Королевство грешников

Глава 19

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Я резко просыпаюсь, чувствуя холод и одиночество. В спальне темно, за исключением лунного света, проникающего через окна. Я смотрю направо, обнаруживая, что там пусто.

Я вскакиваю на ноги и обыскиваю комнату в поисках Элиши, но ее там нет. Неужели я так глубоко спал, что не заметил ее движений?

Схватив пистолет с тумбочки, я вылетаю из комнаты и спускаюсь вниз. Она не могла убежать, потому что невозможно пройти мимо всех охранников в помещении. Когда я выхожу на задний двор, мои глаза замечают стройную фигуру в шезлонге. Элиша.

Я расслабляюсь и бросаю пистолет на сервант, прежде чем подойти к ней.

На ней одна из моих футболок, которая достает ей до колен. Она выглядит такой маленькой и уязвимой. Подняв голову, она смотрит на сверкающее темное ночное небо, усыпанное звездами. Она прижимает колени к груди и обнимает себя.

Несмотря на мои тяжелые шаги, она не обращает на меня внимания, заставляя меня понять, что она глубоко погружена в свои мысли.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я, опускаясь на сиденье рядом с ней.

Ее глаза не отрываются от звезд, сияющих в небе.

— Не могла уснуть.

— Кошмарный сон?

Она кивает.

— Кажется, они никогда не покидают меня, как бы сильно я ни старалась.

Я кладу руку ей на спину, нежно лаская ее.

— О чем сон?

Она прерывисто вздыхает.

— Эти монстры. Все они в одном месте, по очереди занимаются со мной, пока я умоляю и кричу от боли. Иногда они причиняют мне боль своими кнутами и тростью, как будто я для них какое-то средство от стресса. — Я замечаю, как одинокая слеза скатывается по ее щеке. — Я продолжаю говорить себе, что однажды эти кошмары закончатся. Я буду свободна и у меня будет нормальная жизнь. Но в глубине души я лгу себе.

Я смотрю на ее лицо сбоку и жду, когда она встретится со мной взглядом. Она никогда этого не делает. Такое чувство, что рассказывать мне о своих страхах, глядя на меня, было бы для нее признаком слабости.

— Сначала я потеряла свою семью и всех людей, которые имели значение в моей жизни. Затем мою невинность и свет. Ни одна девушка никогда не мечтала о такой жизни, и все же судьба подарила мне такую жестокость.

Я облизываю губы.

— Ты что-то говорила о сестре. Где она?

— Мертва. — Одно опустошающее слово, которое скрывает пустые эмоции в ее тоне.

Я хмурюсь в замешательстве.

— Как? Ты видела, как она умерла?

— Мы с сестрой обе попали в плен в очень раннем возрасте. Однажды ночью я попыталась сбежать, пообещав ей, что вернусь и спасу ее, но наши похитители узнали. Один из них куда-то увел ее, пока меня избивали и насиловали. Когда он вернулся, его руки были в крови.

Она шмыгает носом, проливая еще больше слез.

Тогда как насчет Реи? Как они обе могли быть так похожи и при этом не подозревать о существовании друг друга?

По словам Элиши, ее сестра умерла, но она не видела ее мертвого тела. Вполне возможно, что похитители обманули ее, сломив горем и приковав к своей жестокости.

— Как она выглядела?

Она сглатывает, закусывая губу, из-за того, что по щекам текут новые слезы.

— Если ты пытаешься заставить меня чувствовать себя виноватой за то, что я не смогла защитить собственную сестру, то тебе это удалось.

Черт. Я не должен был заходить так далеко, зная, что это деликатная тема для нее. Она уже окутана печалью, и мои вопросы накладывают чернила вины на ее сердце.

— Я действительно не знаю, зачем я вообще родилась. Как будто мне никогда не суждено было быть одаренной невинностью. Детством с незабываемыми моментами. Превращаюсь в подростка, а вскоре и в молодую женщину, воплощающую свои мечты и обзаводящуюся собственной маленькой семьей. Ничто из этого никогда не стучалось в дверь моей судьбы.

На приставном столике у нее стоит стакан скотча, который она берет и допивает одним глотком. Она пытается заглушить свои кошмары этим золотым ядом.

— Ты действительно так сильно хочешь нормальной жизни? — Шепчу я.

Она саркастически смеется.

— Только потому, что ты предпочитаешь жить в темноте, не значит, что другие тоже этого хотят.

— Откуда ты знаешь, что нормальная жизнь, за которую ты так отчаянно борешься, принесет тебе счастье?

Она снова наполняет свой бокал и делает еще глоток. Она заставляет себя сглотнуть, как будто ее тошнит от жжения в горле, но все же она хочет этого.

Точно так же, как я жажду подобного ожога, когда пью.

— Однажды люди узнают о твоих кошмарах. И как только они узнают, их поведение изменится за считанные секунды. Твоя жизнь будет наполнена жалостью и отвращением, потому что на самом деле нормальная жизнь превратится в удушье.

— Тогда что ты предлагаешь? Я должна провести остаток своей жизни, дыша в твоем королевстве грешников, где чудовища преследуют меня днем и ночью? Это то, что ты хочешь, чтобы я сделала? — усмехается она.

Она не ошибается. Мое королевство — это, действительно, королевство грешников.

— Кто сказал, что ты должна быть жертвой? Найди свое собственное предназначение в этом темном мире, который отнял у тебя все.

Она хмурится и наконец смотрит на меня.

Я глажу ее по щеке костяшками пальцев, заглядывая глубоко в ее темные, налитые кровью глаза. Такая красивая.

— И какова же эта цель? — спрашивает она.

— Это тебе предстоит выяснить. Тьма может быть прекрасной, если ты увидишь ее в другом свете, Элиша. Ты воин, и я не сомневаюсь, что ты отомстишь этому темному миру, показав свою истинную силу.

— А если я потерплю неудачу?

Я с усмешкой качаю головой.

— Ты не потерпишь неудачу, потому что королева обладает абсолютной властью. Она рождена для победы.

Ее мысли разбегаются от моих слов.

— Месть — это не всегда ответ. Месть приносит только отмщение.

— Прощение тоже не всегда является ответом.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы выбрать другой путь?

Я ухмыляюсь.

— Я выбрал эту жизнь; она не выбирала меня. Ты не получаешь того, чего заслуживаешь, ты получаешь то, что берешь.

Ее губы приоткрываются, когда она вздыхает и допивает свой напиток. Ладонями она вытирает уже высохшие слезы, прежде чем попытаться встать на ноги. Я сразу же обнимаю ее и укачиваю в своих объятиях, когда ее голова кладется мне на грудь. Когда она снова засыпает, я также не могу не думать о Рее. Пока что мои подозрения по отношению к ней не привели меня к доказательствам ее связи с Франциско. Я могу похитить ее и пытать, чтобы получить нужную мне информацию. Но я также не хочу рисковать потерять шанс найти Франциско, похитив Рею.

Я получил расшифровку ее звонка, и пока ничего скептического найдено не было.

Это похоже на то, что с каждым шагом вперед я делаю пять шагов назад.

Я заканчиваю завязывать галстук-бабочку и беру свой черный пиджак. Надевая его, я застегиваю последние пуговицы и бросаю последний взгляд в зеркало. Благотворительные балы обычно не в моем вкусе, потому что я знаю, что половина из них — просто показуха. Даже этот бал ничем не отличается. Я спускаюсь вниз, где меня уже ждут охранники, которые знакомят меня с сегодняшним графиком охраны. На вечеринках и благотворительных балах обеспечивается дополнительная охрана. После обсуждения они все направляются к подъездной дорожке, когда стук каблуков по лестнице заставляет меня обернуться. Элиша спускается, выглядя божественно.

Она выглядит совершенно сногсшибательно в своем черном платье. Длинный разрез дает мне прекрасный вид на ее оливковую кожу и подтянутые ноги на черных каблуках в тон.

Черт возьми. Я хочу, чтобы эти ноги обхватили мои бедра.

Ее волосы собраны в красивый пучок, несколько выбившихся прядей касаются щек. На ее гладкой коже больше нет синяков и отметин. Она — воплощение совершенства. Я неторопливо подхожу к ней, испытывая чувство гордости и благодарности, и целую ее в щеку.

— Элиша, ты выглядишь просто потрясающе. — Она краснеет, но не прерывает зрительного контакта со мной, демонстрируя свою храбрость, как всегда. — Пойдем? — Я протягиваю руку. Она соглашается, беря её.

Садясь в машину, мы едем на заднем сиденье в комфортной тишине. Я провожу большим пальцем по ее обнаженному бедру, чувствуя ее растущее предвкушение. Я чувствую, как вокруг нее выстраивается стена беспокойства. Она впервые выходит за пределы моего замка и общается с таким количеством людей. Люди, которые являются частью Братвы.

Жестокой. Нечестной.

— Расслабься, — шепчу я ей на ухо. — Это твой шанс показать силу, которой ты обладаешь в этом королевстве грешников. Сегодня ты будешь контролировать их и будешь королевой. — Я целую ее за ухом, заставляя ее дрожать. Мой язык высовывается, обводя мочку ее уха, прежде чем нежно пососать. Элиша закрывает глаза, сводит бедра вместе, запрокидывает голову и вдыхает. Ее горящие глаза встречаются с моими, и она наклоняется вперед. Ее горячее дыхание ласкает мои губы, пока она продолжает дразнить меня, облизывая и покусывая свою губу.

— Почему ты вдруг так сильно поверил в меня? — Ее слова, произнесенные шепотом, слетают с моих губ.

— Ничего, что касается тебя, — лгу я, наклоняясь ближе, чтобы поцеловать ее, но она отстраняется с улыбкой.

— Почему я тебе не верю?

Я улыбаюсь, наслаждаясь этой ее игривой стороной. Я решаю не отвечать ей и достаю черную коробку из-под сиденья.

— Вот. — Я передаю это ей.

Нахмурившись, она открывает его и удивленно выгибает брови, когда видит внутри маску.

— Это бал-маскарад?

Я киваю.

— Они прибыли сегодня. Загляни под маски, там есть кое-что еще для тебя.

Она поднимает свою черную маску Коломбианы и ахает, увидев бриллиантовый браслет, переливающийся своей естественной красотой. Совсем как она.

Она берет его в руки, обводя взглядом редкие черные бриллианты в красивой оправе, но намек на дискомфорт очевиден. Я беру у нее браслет.

— Дай мне свое запястье, — говорю я требовательным голосом.

Она качает головой.

— Я потеряю его. Я не могу…

— Тогда я куплю тебе другой. У меня больше денег, чем ты можешь себе представить. — Я беру ее за запястье и надеваю браслет, защелкивая крючки. — Сколько бы бриллиантов ты ни надела, малышка, ни один из них не сравнится с твоей истинной красотой. — Ее щеки краснеют от смущения.

— Почему черные бриллианты? — спрашивает она. — Я думала, мужчинам нравятся обычные.

— Ты такая же редкая душа, как этот бриллиант, и ты заслуживаешь чего-то уникального.

И это символизирует ее страстную душу.

Безупречная. Совершенство. Я чуть не добавил, но воздержался от этой идеи.

BMW присоединяется к веренице машин, подъезжающих к дому Николая. Элиша напрягается, чтобы взглянуть. Ухмыляясь, я беру свою маску и надеваю ее, прежде чем передать Элише ее.

Когда мы въезжаем на подъездную дорожку, мы оба в масках. Элиша выглядит сногсшибательно, абсолютно ослепительно, и сегодня вечером я хочу показать ее как свое самое ценное достояние, на которое каждый может смотреть, даже мечтать о том, чтобы им обладать, но не может даже прикоснуться пальцем.

Мы оба выходим из машины, ее руки переплетаются с моими. Длинные серые фонари висят над подъездной дорожкой. Когда мы приближаемся к воротам, я вижу, что они повсюду. Вдоль крыльца особняка расстелен ковер цвета воронова крыла, ведущий внутрь дома. Я защищающе обнимаю Элишу, кладу руку ей на талию, пока мы идем по черной ковровой дорожке с людьми Братвы, одетыми в свои наряды и всевозможные маски. Но когда они замечают мое прибытие, все расступаются, давая нам пройти. Некоторые кивают в знак признательности, а другие просто опускают глаза. Каждый член Братвы здесь вместе со своей семьей.

В зале много маленьких люстр, которые освещают весь зал. По центру всех столов и стульев расставлены стеклянные вазы, наполненные букетами черных роз. Под балконом второго этажа установлена сцена, на которой музыканты исполняют "Как ты выглядишь сегодня вечером" от Frank Sinatra. Ко мне нетвердой походкой подходит официант, держа в руках поднос с бокалами, до краев наполненными шампанским. Я беру один, прежде чем передать его Элише, и выпиваю свой бокал.

— Здесь так много людей, — шепчет Элиша рядом со мной.

— Все члены «Братвы» здесь.

Она хмурится.

— Что? — спрашивает она, нахмурившись.

— Мы — Братва. Это означает братство. Это Синдикат. — Она судорожно сглатывает. Я сжимаю ее талию, призывая посмотреть на меня. Я уже вижу, что она понимает, что это значит. Я знаю, что она, по крайней мере, слышала это слово раньше. Нет необходимости объяснять дальше.

— Не волнуйся. Ни один мужчина здесь не настолько храбр, чтобы даже подумать о том, чтобы приставать к тебе. Ты моя, и они все поняли это в ту минуту, когда мы переступили порог.

— Максвелл! Рад видеть тебя здесь. — Я слышу низкий голос Николая. Он подходит ко мне в своем черном костюме и изготовленной на заказ маске из перьев.

— Рад быть здесь, — бормочу я. Его взгляд тут же переключается на Элишу, он оглядывает ее с головы до ног, как ублюдка, которым он и является.

Но мое холодное лицо заставляет его отступить.

— И кто эта красивая женщина?

— Это Элиша. А Элиша, это Николай. Он организатор этого мероприятия.

Она кивает с вежливой улыбкой, крепче сжимая мой костюм, но сохраняет свою грацию с гордостью.

— Приятно познакомиться.

Он кивает в ответ, прежде чем посмотреть на меня.

— Аукцион начнется через несколько минут. Как насчет того, чтобы после танцевальной церемонии обсудить дела?

— Конечно.

Вскоре присоединяются его жена и сын, оба одетые соответственно случаю.

— Мистер Резников, для меня большая честь видеть вас здесь. Как у вас дела? А как поживает ваша мама? — спрашивает она.

Я нерешительно улыбаюсь.

— С ней все хорошо. Спасибо, что спросили.

— Я надеюсь, что у нее все хорошо после смерти твоего отца. Бедная женщина. — Фальшивая забота и слова утешения вызывают у меня желание придушить ее.

— У нее все хорошо с новой жизнью, которой она заслуживает, — говорю я с кривой улыбкой. Выражение ее лица искажается ревностью, она хорошо знает, что у моей матери есть привилегия вести счастливую жизнь, о которой здесь мечтает каждая жена.

— Энрико, почему бы тебе не показать мистеру Резникову и его подруге их места? — говорит она сыну, который раздраженно сжимает челюсти.

— Конечно. Сюда, — бормочет он сквозь стиснутые зубы, прежде чем направиться к первому столу. Позади нас на безопасном расстоянии следуют охранники. Занимая наши места, Элиша оглядывает великолепное убранство и аранжировки.

В ее глазах появляется намек на очарование, как будто она видит все это впервые.

И тут до меня доходит. Это ее первый бал.

О таких украшениях, гламуре и красоте она и не подозревала.

— Красиво, не правда ли? — Спрашиваю я.

Она смотрит на меня с раскрасневшимся лицом, как будто ее застали за чем-то, чего она не должна была делать.

— Это очень красиво. Должно быть, это стоило целое состояние.

Именно в этот момент всеобщее внимание привлекает звук микрофона. Николай стоит в центре сцены с ним в правой руке и бокалом шампанского в левой.

— Добро пожаловать, дамы и господа, на наш благотворительный бал. Для меня большая честь принимать Братву под одной крышей. Наш пахан. — Он поднимает бокал в мою сторону. Я выбираю свой и киваю в знак подтверждения. — Бригадиры, братоксы и авторитеты — все здесь. И это будет незабываемая ночь. Итак, тост за Братву. — Все поднимают бокалы, Элиша тоже. — K bratstvu, — говорит он.

— K bratstvu, — повторяет весь зал, делая глоток шампанского.

— Возможно, мне стоит начать учить русский, — шепчет Элиша.

Я ухмыляюсь.

— Я могу научить тебя. Но по-своему, — шепчу я ей на ухо.

Она прикусывает губу и смотрит вперед, пытаясь скрыть игривую улыбку. Вскоре начинается благотворительная акция, и люди начинают делать свои ставки. Я участвую только ради шоу, потому что знаю, что ни одна сумма из этих денег не пойдет на реальное дело.

Однажды грешник — всегда грешник.

Проходит час, и аукцион, наконец, заканчивается. После этого подается ужин, и все набрасываются на вкусные блюда, разложенные перед ними.

Элиша выглядит немного растерянной, но ее поведение не дрогнуло. Все вокруг бросают на нее один-два взгляда и начинают перешептываться по-русски.

Кто она?

Я никогда не видел Максвелла с другой женщиной на публике после смерти его жены.

Она выглядит такой красивой и элегантной. Она русская?

Я слышал, что она шлюха.

Как она может быть здесь? Она определенно не принадлежит ни к одной из семей.

Они все шепчутся о своих бесполезных мыслях, пока Элиша доедает, не имея ни малейшего представления о том, что думают люди. В некотором смысле, я предполагал, что ей будет все равно. Как и мне, ей абсолютно наплевать, что люди говорят или думают о ней. Для нее важно быть верной себе.

Никто из них не заслуживает даже взглянуть на нее. Все они недостойны моей королевы.

Через несколько мгновений музыканты занимают свои места и начинают играть музыку для танцевальной церемонии. Некоторые люди остаются на своих местах, в то время как другие идут вперед со своими партнерами.

Я встаю.

— Вставай. Потанцуй со мной.

Элиша остается на своем месте, нахмурившись.

— Нет.

— Что значит нет? Я вижу, ты хочешь танцевать, так что вставай.

Она скрещивает руки на груди.

— Нет, пока ты не попросишь меня вежливо. Прояви уважение, которое ты обещал.

Я сжимаю челюсти, но нет смысла злиться. Я действительно пообещал ей, и я человек своего слова.

— Ты потанцуешь со мной? — Спрашиваю я спокойным тоном.

Она улыбается и встает, беря меня за руку.

— Я бы с удовольствием.

Я веду ее на танцпол и притягиваю ближе. Одной рукой она держит меня, а другую кладет мне на шею. Я касаюсь ее гладкой кожи. Группа начинает играть People Are Strangers, и все раскачиваются в такт ее мелодии.

Элиша легко идет в ногу со мной, когда мой большой палец ласкает ее кожу. Ее грудь прижимается к моей, а глаза пристально смотрят на меня. Она очаровательна, когда я кружу ее по танцполу, и она улыбается с восторгом, танцующим в ее взгляде.

В этот момент… эта близость кажется такой…

Умиротворяющей. Успокаивающей. Успокаивающей.

Мы двигаемся вместе в вальсе. Ее руки сжимают мои плечи, когда мы кружимся по танцполу, ее сияющее лицо озаряет комнату.

— Я и не знала, что ты умеешь танцевать, — шепчет она.

— Ты и половины всего обо мне не знаешь, малышка. — Я разворачиваю ее и возвращаю обратно.

— А что, если я скажу, что хочу узнать о тебе больше?

Я тихонько хихикаю.

— Поверь мне, малышка, чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Никто никогда не хочет знать о сатане, потому что они знают, что он самая разрушительная душа. Это все, что нужно знать о нем.

На этот раз она хихикает. Она крепко сжимает мою руку в том месте, где соединяются мое кольцо в виде черепа и ее бриллиантовый браслет.

— Все думают, что сатана — это кто-то с рогами и хвостом, о чем говорится в Библии. Но сатана, которого я встретила, другой. Он прекрасен на свой несовершенный лад. Мрачная красота, которая несет свое очарование в его черном сердце. В конце концов, сатана когда-то был ангелом.

Я стою, потеряв дар речи, что случается редко.

Как она может найти во мне хоть каплю красоты, которой никогда не существовало?

Или это было давным-давно…

Она глубоко вздыхает и в медленном темпе кладет голову мне на грудь, пока мы продолжаем раскачиваться в такт музыке.

— Каждый раз, когда я смотрю на тебя, в глубине души я вижу, что внутри тебя прячется кто-то другой. Кто-то, кто был потерян давным-давно, и все же все еще здесь, — шепчет она. От ее слов мое сердце начинает биться все быстрее и быстрее. Воздух вокруг меня сжимает горло от неприятных эмоций. — Никто из моих похитителей никогда не обращался со мной как с человеком. И вот ты здесь… еще один похититель, но такой непохожий на монстров, которых я встречала. Ты не только жестоко обращался со мной как с человеком, но и заставил меня почувствовать себя королевой. Прошлой ночью я отдала тебе частичку себя, которая принадлежала только мне. Сегодня вечером я хочу того же от тебя, Максвелл.

Тревога. Беспокойство. Возбуждение.

Потрясенный волнами эмоций, я проглатываю комок в горле. После того, через что я прошел, я никогда не позволяю себе открыться кому-либо. И все же она хочет узнать ангела, скрывающегося за тенью сатаны.

Мои губы внезапно становятся сухими, когда слова исчезают из моей головы. Все, что может отразиться в моей голове, — это кошмары, которые преследуют меня. Монстр внутри меня качает головой, не позволяя мне рассказать ей свои самые темные и сокровенные секреты. В этот момент музыка заканчивается, возвращая мое сознание к реальности. Я мгновенно отстраняюсь от нее, собираясь с духом.

Мои глаза встречаются с глазами Николая, который кивает, показывая, что пришло время заняться делом.

Я оглядываюсь на Элишу, не в силах встретиться взглядом с ее невинным и смущенным лицом.

— Оставайся здесь и не уходи. Мне нужно уладить кое-какие дела, а потом мы уедем.

Когда я собираюсь уходить, она хватает меня за руку.

— Я пойду с тобой.

Я качаю головой.

— Ты не можешь. Оставайся здесь. Охрана защитит тебя. Тебе не о чем беспокоиться.

— Они — это не ты. Никто не сможет защитить меня так, как это делаешь ты.

Ее слова снова застают меня врасплох, но, собрав все свое мужество и гордость, я высвобождаюсь из ее объятий и шагаю к Николаю.

— Давай обсудим это в моем кабинете, — бормочет он.

— Конечно. Показывай дорогу.

Я следую за ним в кабинет, где его сын уже ждет, сидя в кресле своего отца. Он встает и направляется ко мне, протягивая руку.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Резников, — говорит он. Такая внезапная перемена в гостеприимстве. Думаю, у него был серьезный разговор с отцом после его грубого отношения.

Я засовываю руки в карманы, не потрудившись тратить на него время.

— Давайте перейдем к делу.

— Конечно. Не хотите сигару? — спрашивает он.

— Нет, спасибо. — Я подхожу к столу и сажусь. Николай подходит к полке и берет металлическую коробку. Достав дорогую кубинскую сигару, он прикуривает кончик, прежде чем глубоко затянуться.

— Ты уверен, что не хочешь такую же? Энрико получил его во время своей последней миссии на Кубе.

Его сын гордо улыбается, выпячивая грудь, как будто он выиграл Олимпийские игры. Я подавляю желание закатить глаза.

Я откидываюсь назад, кладу ноги на противоположное колено и снимаю маску.

— Выполнение второстепенных задач в составе Shestyorka не относится к бригаде территории Уфы.

Внезапный огонь гнева в глазах Энрико очевиден. Если бы я не был паханом, он бы уже точно достал свой пистолет и застрелил меня.

Жаль, что теперь его задница принадлежит мне.

Выпуская дым через губы и нос, Николай садится на свое место, стряхивает сгоревший табак в пепельницу и кладет металлический портсигар на стол.

— Ты сказал, что сделаешь моего сына бригадиром по производству кокаина в Уфе. Каждый член Братвы знает, что у тебя всегда есть мотив за каждым действием. Я тоже хочу знать о том, что стоит за твоим решением. В конце концов, ты занял трон, который по праву принадлежал ему.

Я цокаю, качая головой с ухмылкой.

— Не лги себе, Николай. После маленького секрета, о котором ты уже знаешь, ты захотел сделать своего сына Паханом, просто чтобы скрыть это.

Он молчит и делает еще несколько затяжек дрожащей рукой. Энрико подходит ко мне, тоже снимает маску и встает прямо передо мной.

— Мистер Резников, я теперь другой человек. И я могу вас абсолютно заверить…

Его слова застревают у него на языке, когда я поднимаю руку.

— Мужская натура иногда подобна собачьему хвосту. Что бы ты ни делал, это всегда остается искривленным, никогда не исправится. — Я поворачиваюсь к Николаю с холодным взглядом. — Если ты хочешь, чтобы твой сын стал Бригадиром, тогда ты должен рассказать мне все, что знаешь о Франциско и его лидере.

Глаза Николая расширяются от шока, когда он переводит взгляд с меня на своего сына.

— Я… я не знаю, что…

— Даже не смей лгать. Ты всегда был уважаемым членом Братвы. Твое предательство и ложь — не что иное, как оскорбление многолетнего уважения, которое ты заслужил у своего народа.

Его руки начинают дрожать сильнее, когда он перебирает в уме все возможные оправдания, чтобы скормить мне всю эту чушь.

— Расскажи мне о нем, и я не только оставлю это без внимания, но и твой сын станет Бригадиром. Итак, говори, — приказываю я.

Он сглатывает, оставляя сигару лежать в пепельнице. Пот стекает с его лба на бакенбарды, подтверждая мои подозрения о его связи с Франциско. Я хлопаю рукой по столу, заставляя их обоих подпрыгнуть от страха.

— Говори, блядь! — рычу я.

— Дело не только во мне…

— Я прекрасно понимаю, что в этом замешаны и другие участники, и мотив абсолютно очевиден. Месть. Но это твой единственный шанс все исправить, прежде чем Братва прикончит тебя раньше, чем это сделаю я.

Я чувствую холодное металлическое дуло пистолета у своего виска. Я раздраженно закатываю глаза.

— Больше ни слова о моем отце, Максвелл. Как ты посмел войти в наш дом и обесчестить моего отца?

Его отец бросает на меня нервный взгляд, когда видит, что я все еще переживаю внезапную атаку Энрико.

— С меня хватит твоего дерьма. — я слышу, как щелкает предохранитель. — Если мне придется убить тебя, чтобы стать Паханом, значит, так тому и быть. Ты никогда этого не заслуживал.

Я смотрю, как Николай расслабляется в своем кресле, словно купившись на мой поступок, что я действительно чувствую себя бессильным и беззащитным. Он глубоко затягивается, прежде чем встать с улыбкой и подойти ко мне. Отец и сын стоят бок о бок, глядя на меня сверху вниз, как на муравья, которого вот-вот раздавят.

— В тот день у меня не было другого выбора. Но сегодня роли поменялись, Максвелл, — усмехается он, наклоняясь и приближаясь к моему лицу. — Ты думаешь, что ты король России, когда на самом деле все видят в тебе всего лишь маленького, раненого и испорченного мальчика, которого похитил его дядя. Ты был слаб тогда и остаешься слабым сейчас, Максвелл. — На моем лице нет никаких эмоций, но глубоко внутри лава ярости кипит в моей крови. — Я предупреждал тебя, что скоро придет твое падение, но ты был слишком ослеплен своей гордыней. Франциско и его новый лидер — твоя погибель. Мы согласились с ним только для того, чтобы лишить тебя титула. В ту минуту, когда ты умрешь, — Он похлопывает сына по спине, — мой сын станет настоящим королем, и мы позаботились о том, чтобы это произошло благодаря Франциско. Но со временем мы уничтожим и его лидера. — Николай с усмешкой отступает назад. — В конце концов, Братвой должны править мужчины, а не женщины. Она всего лишь пешка, притворяющаяся королевой. Но должен сказать, что она умница, и это единственная причина, по которой она все еще жива. И позволь мне ответить на твои вопросы о Франциско. — Он кашляет, прежде чем сделать последнюю затяжку сигарой. — У нас действительно была с ним встреча. Его лидер, Эрида, уже привлекла внимание половины опытных членов Братвы. Некоторые даже присутствуют на вечеринке, смеясь у тебя за спиной. На следующей неделе они украдут еще одну партию наркотика, которая прибудет в город твоего кузена, — бормочет он с хитрой усмешкой.

Энрико цокает.

— К сожалению, даже он тоже умрет. Снайпер будет в соседнем здании, чтобы застрелить его.

Лица Николая и Энрико наполнены чистой злой радостью и победой. Но они не подозревают, что их собственное падение стучится в их дверь. Эта мысль вызывает у меня улыбку, которая вскоре превращается в мрачный смех.

— Что тут, блядь, смешного? — Энрико усмехается, сильнее прижимая пистолет к моему лбу.

— Ты очень скоро увидишь, — говорю я и откидываюсь назад в расслабленной позе.

Николай раздраженно скрежещет зубами.

— Сынок, просто пристрели, блядь…

Его слова остаются незаконченными, поскольку он начинает кашлять, прикрывая рот свободной рукой.

Он продолжает кашлять и хрипло хватать ртом воздух, как будто ему трудно дышать. Его хватка на сигаре ослабевает, и он обхватывает горло обеими руками. Энрико тут же бросает пистолет и подходит к отцу, обнимая его за плечи, поскольку тот выглядит расстроенным. Я беру пистолет и выпускаю патроны.

— Отец, что случилось? Скажи мне, — говорит он, паника и беспокойство сквозят в его тоне.

Николай продолжает кашлять и теряет равновесие, приземляясь на покрытый ковром пол. Все его тело начинает дрожать, пока Энрико развязывает галстук и расстегивает верхние пуговицы рубашки. Но ничего не получается.

Я встаю, подхожу к столу его отца и сажусь. Зрелище того, как двух предателей постепенно ломают, — такое успокаивающее видение.

Николай продолжает сопротивляться, вскоре его лицо краснеет. Но через несколько секунд его движения в конце концов замедляются, пока он не лежит на полу, как безжизненное тело, глядя снизу вверх на своего сына.

Широко раскрытые глаза Энрико наполняются слезами, губы дрожат.

— Нет… нет. Отец, проснись. — Он трясет обмякшее тело Николая, но ответа нет.

Он хрипит где-то в глубине горла, прижимаясь лбом ко лбу Николая с закрытыми глазами. Я беру металлическую коробку, переворачиваю ее вверх дном.

— Должно быть, дорогая, да? — Спрашиваю я и открываю портсигар. Беру одну из сигар и кручу ее между пальцами. Энрико смотрит на меня налитыми кровью глазами, по его лицу текут слезы. Гребаная киска. — Не знаю, в чем суть, но я уверен, что смотреть, как умирает твой отец, стоило каждого пенни.

— Т-ты… Ты сделал это… Ты убил его, — выдавливает он слова сквозь стиснутые зубы.

Я качаю головой, пожимая плечами.

— Я не покупал это для него. Это сделал ты, Энрико. Так что, технически, ты убил его. Но, — я изображаю задумчивое выражение лица, постукивая указательным пальцем по губе. — Если подумать, я действительно убил его. Частично. Это была моя идея заранее подмешать наркотик в сигары, потому что все знают, насколько он предпочитает это дорогому алкоголю. — Я встаю и подхожу к нему, в то время как он остается на коленях. — Твой отец получил по заслугам за то, что предал меня. Но я также думаю о способах убить тебя.

Он ухмыляется сквозь слезы.

— Как будто люди там позволят тебе свободно уйти, когда узнают, что ты предал Братву, убив ее старейшего члена и его сына. Все знают о твоих проблемах с моим отцом.

Я усмехаюсь.

— На самом деле ты никогда не заслуживал звания пахана. Ты думаешь, я настолько глуп?

Я достаю телефон и открываю записи, нажимая кнопку воспроизведения.

— Если мне придется убить тебя, чтобы стать паханом, то пусть будет так. Ты никогда этого не заслуживал.

— Я предупреждал тебя, что скоро придет твое падение, но ты был слишком ослеплен своей гордыней. Франциско и его новый лидер — твоя погибель. Мы согласились с ним только для того, чтобы лишить тебя титула. В ту минуту, когда ты умрешь, мой сын станет настоящим королем, и мы позаботились о том, чтобы это произошло благодаря Франциско. Но со временем мы уничтожим и его лидера.

— В тот день у меня не было другого выбора. Но сегодня все изменилось, Максвелл. Ты думаешь, что ты король России, когда на самом деле все видят в тебе всего лишь маленького, раненого и испорченного мальчика, которого похитил его дядя. Ты был слаб тогда и остаешься слабым сейчас, Максвелл.

— В конце концов, Братвой должны править мужчины, а не женщины. Она всего лишь пешка, притворяющаяся королевой. Но должен сказать, что она умница, и это единственная причина, по которой она все еще жива. И позвольте мне ответить на ваши вопросы о Франциско.

— У нас действительно была с ним встреча. Его лидер, Эрида, уже привлекла внимание половины опытных членов Братвы. Некоторые даже присутствуют на вечеринке, смеясь у тебя за спиной.

Я нажимаю на кнопку "Стоп" и наблюдаю, как краска отливает от лица Энрико. Победоносной улыбки больше нет.

— Как ты думаешь, что скажут люди, когда узнают о тебе и о предательстве твоего отца — нет, прости — покойного отца. А что, если я даже покажу им фотографии, на которых ты, трахаемый мужчиной. Это было бы идеальной вишенкой на вершине, ты так не думаешь?

Он сглатывает и начинает тяжело дышать. Страх настолько явственно читается в его глазах, что, клянусь, он точно наложит в штаны. Пот стекает с его бакенбард на подбородок и шею. Он хорошо знает о цепях жестокой судьбы, которыми он обречен, и от них нет спасения.

Николай — всего лишь пешка в моих руках, чтобы подчинить своего сына моему контролю, как марионетку.

И все работает идеально. Я могу не только поймать Франциско, но и заставить Энрико сделать что угодно. Струны пропущены сквозь мои пальцы, и я все контролирую.

— М-м-м… мистер Резников… Я-я… Пожалуйста, не поступайте так со мной… — Каждое его слово вырывается с запинкой.

— Тогда давай перейдем к главному, Энрико. Ты хотел узнать о моем мотиве, верно? — Я засовываю руки в карманы и кружу вокруг него, как ястреб. — Ты будешь делать все, что я тебе скажу. Откажи мне, и я позволю членам Братвы разобраться с тобой. Они разорвут тебя на куски голыми руками, потому что ты хорошо знаешь, что предательство недопустимо в нашем обществе.

— Я сделаю это, — мгновенно отвечает он. — Я сделаю все, что вы мне скажете, мистер Резников.

Я улыбаюсь и глажу его по голове.

— Хороший мальчик. — Я возвращаюсь к креслу.

— Я сделаю тебя бригадиром в сфере наркотиков. Франциско наверняка знает об этом и вызовет тебя на другую встречу. Ты пойдешь и соберешь всю информацию, какую сможешь. — Я поднимаю указательный палец, указывая на него с угрожающим видом. — Если ты еще раз посмеешь обмануть меня, я раздавлю тебя, как нежный цветок, без всяких угрызений совести. Понял? — Он неуверенно кивает. — Используй свои гребаные слова, слабак, — усмехаюсь я. Он опускает глаза и кивает.

— Понял, мистер Резников. — Он снова смотрит на своего мертвого отца. — А как насчет моего отца? Что я им там скажу?

Я отмахиваюсь от него.

— Используй самый старый трюк из книги. Скажи им, что твой отец умер от сердечного приступа. Лекарства повредили сердце и легкие. Больше никто ни в чем не будет сомневаться.

Я встаю со стула и снова надеваю маску, прежде чем выйти из комнаты и пройти по тускло освещенному коридору.

Будь готова, Эрида, потому что кирпичи, которые ты положила, чтобы построить свое собственное королевство, скоро упадут к твоим ногам. И тогда ты увидишь, кто на самом деле победил.