Королевство грешников

Глава 13

МАКСВЕЛЛ

НАСТОЯЩЕЕ

Прислонившись к бильярдному столу в своем кабинете, я целюсь оранжевым цветом в правую угловую лузу. Я бью кием по шару, наблюдая, как он плавно входит в лунку. Я перехожу на другую сторону, прислоняясь к столу. В этот момент раздается стук в мою дверь.

— Войдите.

Входит Элиша, одетая в бледно-голубой топ и черные брюки. Ее волосы цвета воронова крыла частично мокрые, как будто она только что вышла из душа.

Она проходит дальше, останавливаясь возле стола. Ее взгляд падает на татуировки на моем предплечье, которые видны из-за подвернутых рукавов. У меня на руках несколько таких татуировок, и она пристально разглядывает их. Я чувствую, как ее взгляд перемещается от детализированной гадюки через меч к клетке.

— Тебе что-нибудь нужно? — Я отступаю. Мой голос отвлекает ее от размышлений. Ее щеки краснеют от смущения из-за того, что ее поймали.

Та же свирепость вернулась в ее поведение, когда ее защищают стены.

— Зачем ты привел меня в свой дом? — спрашивает она.

— Потому что я могу. — Я подхожу к стойке для кия на стене и ставлю ее на место.

— Но почему я? Были и другие. Так почему же ты забрал меня и привез сюда? Чего ты от меня хочешь?

Она скрещивает руки на груди, в ее позе звучит вызов не отступать.

— Поскольку ты моя рабыня, я не обязан тебе ничего объяснять. — Я держу руки в карманах и подхожу к ней.

Ее глаза сужаются.

— Я не твоя рабыня, прекрати называть меня так, — шипит она свои слова.

Я беру ее за подбородок, заставляя посмотреть в мои холодные, бездушные глаза. Я замечаю, как она отшатывается, но быстро берет себя в руки.

— Я спас тебя от продажи другому монстру, а это значит, что теперь ты принадлежишь мне. Твоя жизнь, твоя свобода, твое тело… Все, что у тебя есть, принадлежит мне. — Я слегка сжимаю ее подбородок. — И поверь мне, ты не захочешь перечить мне. Я более безжалостен, чем твои предыдущие хозяева. То, что у тебя было раньше, было детской забавой. Со мной это будет так, как будто ты существуешь в своем собственном личном аду. — Мое дыхание обдает ее щеку, когда я нежно покусываю ее кожу. — Но что-то подсказывает мне, что ты этого хочешь. — Элиша смотрит на меня в замешательстве. — Может быть, часть тебя действительно хочет испытать тьму. — Я целую ее нежную оливковую кожу, слыша, как у нее перехватывает дыхание. Мой нос стекает вниз, когда он достигает ее затылка. Я вдыхаю ее цветочный аромат, прежде чем лизнуть ее кожу. Она тяжело дышит, ее грудь поднимается и опускается, ее руки вцепляются в мои предплечья, ногти впиваются в мою кожу. Моя кровь начинает бурлить, воспламеняя все мое тело.

Я улыбаюсь, прижимаясь губами к ее коже, когда она в ответ откидывает назад шею, чтобы предоставить мне лучший доступ. Я посасываю ее кожу, работая языком и зубами, другой рукой зарываясь в ее волосы цвета воронова крыла. Я чувствую, как учащается ее пульс, как нагревается ее кожа. Луч победы разгорается в моей груди. С последним поцелуем я откидываюсь назад, прижимаясь своим лбом к ее лбу, обхватывая ладонями ее лицо. Ее глаза все еще закрыты, как будто она ошеломлена моим прикосновением. Но когда она чувствует отсутствие, ее глаза открываются, и осознание вскоре обрушивается на нее, как сокрушительный удар. Она немедленно вырывается из моих объятий. Я не могу удержаться от улыбки.

— Похоже, я не ошибаюсь, — говорю я с гордостью.

— Пошел ты.

— Я бы предпочел трахнуть тебя. — Я провожу пальцем по ее горлу, и она отбрасывает мою руку.

— Просто скажи мне, почему я здесь? Я хочу знать, — требует она.

Я выдерживаю ее взгляд, чувствуя, как мое возбуждение растет от ее силы. Я видел много рабынь в своей жизни, но ни одна из них не несла свечу надежды и силы, как Элиша. Рабы всегда сдаются через несколько раз, но не она. Она все еще цепляется за надежду когда-нибудь стать свободной.

— Скажи мне, потому что, если нет веской причины, тебе придется меня отпустить. Я заслуживаю свободы.

Я усмехаюсь.

— Если ты собираешься начать со своей речи о правах человека, то держи это при себе.

— Каждый человек заслуживает свободы. Если бы ты был на моем месте, ты бы тоже этого заслуживал.

Неосознанно она включает передачу памяти о моем прошлом. Мгновенная ярость охватывает меня, когда я сжимаю кулак, чувствуя, как внутри меня закипает лава. Я тоже был в аду и не заслуживал свободы. Со мной даже не обращались как с человеком. Свободу отняли, а не заслужили.

— Но держу пари, ты этого не поймешь. Такой монстр, как ты, даже не знает, что такое свобода. Ты принимаешь это как должное… — Прежде чем она успевает договорить, я хватаю ее за горло, прижимая к своему столу. В ней просыпается инстинкт самосохранения, но я удерживаю ее своим весом.

— Твоя бессмысленная надежда вырваться из этой клетки и жить нормальной жизнью — чушь собачья. В глубине души ты тоже это знаешь, потому что, несмотря ни на что, эти воспоминания будут преследовать тебя по ночам. Они никогда не покинут тебя. А что касается меня… — я усиливаю хватку, наблюдая, как ее глаза расширяются от страха, — я не монстр, я хуже этого. Я король в этих шахматах, который готов на все, чтобы уничтожить своего противника и завладеть своей свободой.

Она холодно улыбается.

— Тогда ты в большей ловушке, чем я.

Я хихикаю.

— Малышка, ты все еще живешь в мире сказок, где есть прекрасный принц и счастливые люди. Я видел больше тьмы, чем ты. Я родился и вырос во тьме. Запомни мои слова, когда я говорю, что это не что иное, как ложь, чтобы скормить тебя миру, который не восторжествовал. Реальный мир — это ад, где демоны лишают ангелов невинности, и ты одна из них.

— Ты все равно не сможешь держать меня в плену.

Я усмехаюсь.

— А кто меня остановит? Ты?

— Если придется, то да, — сразу же отвечает она, будучи самой что ни на есть злобной женщиной.

— Возможно, тебя и учили быть храброй, но есть разница между храбростью и глупостью. Так что не будь глупой.

— Тогда какого черта я должна сделать, чтобы стать свободной? Просто скажи мне, чего ты хочешь! — Нетерпение сквозит в ее тоне. То, чего я действительно хочу от нее, потребует времени и терпения, но я все еще могу взять у нее что-то. Что-то более ценное. Ее саму.

Ухмыляясь этой идее, я отвечаю ей:

— Докажи, чего ты стоишь.

Она хмурится.

— Что ты имеешь в виду?

Я провожу большим пальцем по ее нижней губе, ощущая ее мягкость… страстно желаю поцеловать эти губы.

— Покажи мне, что ты стоишь свободы. Я спас тебя от продажи, а это значит, что ты стоишь мне миллионов. Так что покажи мне, чего ты стоишь, и ты будешь освобождена.

Ее глаза сужаются, в них горит огонь, когда ее осеняет осознание.

— Ты хочешь, чтобы я трахнула тебя, чтобы стать свободной?

Я ухмыляюсь.

— Если это один из способов, то не стесняйся, малышка.

— Никогда. Я скорее покончу с собой, чем позволю тебе приблизиться ко мне.

— Тогда извини, что разбил твой мыльный пузырь надежды, малышка, ты застряла здесь на всю оставшуюся жизнь. Твоя вечность пройдет в рабстве.

Намека на поражение на ее лице достаточно, чтобы доказать мою точку зрения. В этот момент у меня звонит телефон. Я возвращаюсь и отвечаю на звонок, наблюдая, как Элиша выходит из комнаты, даже не взглянув на меня.

— Где ты? — Голос Игоря срывается.

— Игорь, ты можешь быть моей семьей, но не забывай, кто я для тебя. Так что следи за своим тоном, — холодно отвечаю я. На несколько секунд воцаряется тишина, прежде чем он заговаривает снова.

— Была украдена наша новая партия наркотиков.

Его заявление приводит меня в замешательство.

— Как, черт возьми, это произошло?

— Мужчины сказали, что разгружали его на причале, когда подъехало несколько машин и из них вышли несколько вооруженных людей. Забрали все поставки и даже убили нескольких наших людей.

Я сжимаю телефон сильнее. До такой степени, что он может легко сломаться.

— Но было и кое-что еще.

— Что?

— Для тебя сообщение.

Я хмурюсь, но ночь в борделе всплывает в моей памяти, когда я пытаюсь связать эти два события.

— Что там написано?

— Это только начало. Твои стены больше не будут защищать твое королевство, Максвелл. Твое падение приближается, — говорит Игорь.

Я тут же вешаю трубку и иду к бару, наливая себе крепкий напиток. Допивая его одним глотком, я жажду большего, но это не поможет справиться с неизвестным разрушением, которое стучится в мою дверь. У меня нет ниточки. С самого начала никакой зацепки. Кто охотится за моим королевством и почему.

Гнев и свирепость отравляют мою кровь. Жертвы и тяжелый труд, которые я приложил, чтобы стать королем, теперь кажутся напрасными. Мою корону забирает у меня безликий враг.

Когда я смотрю в сторону, я вижу поверженное и усталое отражение, смотрящее на меня. Но я мгновенно восстановил свое поведение. Никто не отнимет у меня мое королевство. Даже сам Бог.

Чем больше я смотрю в глаза падшему королю, тем больше досада ослепляет меня. С громким ревом я швырнул стакан со скотчем в окно, наблюдая, как он разбивается на миллионы осколков.

Мои враги жаждут войны, и пришло время убить их за счет их собственной жадности.

К тому времени, когда я добираюсь до доков, район в основном пуст. Заметив мое появление, Игорь направляется ко мне.

— Я разговаривал с некоторыми из мужчин, которые еще живы. Они почти ничего не говорили. Только то, что их лица были закрыты черными масками.

— Это теперь новый стиль преступного мира? Образ Бэтмена? — Я иду впереди, он следует за мной.

Несколько человек сидят на земле, один из них держится за забинтованную руку.

— Ты, — я киваю в его сторону и мгновенно встаю. — Иди сюда. — Он не теряет времени даром и встает передо мной, опустив глаза. Я собираюсь задать ему вопросы, но закрываю рот, когда вижу, как его глаза расширяются от страха, а ноги дрожат. Это зрелище определенно вызвано не только страхом перед моим присутствием, но и чем-то другим. Я оглядываюсь и показываю в сторону здания, где хранятся посылки. Он сглатывает, и мы оба начинаем заходить внутрь здания, когда я чувствую, что Игорь следует за мной.

— Ты останешься здесь.

— Но…

— Я не спрашивал, Игорь, — усмехаюсь я через плечо, входя вместе с работником. К счастью, комната пуста. — Говори. Оставь хоть одну деталь или солги мне, и твой труп будет выброшен в океан. — Я скрещиваю руки на груди, ожидая, что он что-нибудь скажет.

Но он молчит, и губы его дрожат. Пот начинает стекать с его лба, и голова опускается еще ниже, как будто у него нет сил говорить.

Закатив глаза, я достаю пистолет и снимаю его с предохранителя, целясь ему в голову. Все его тело сотрясается, как у наркомана во время ломки.

— За три секунды до того, как я нажму на курок. Итак, говори сейчас или готовься умереть.

— Сэр, пожалуйста…

— Раз. Два.

— Сэр, я не могу…

— Три.

Он мгновенно падает на землю, держась за мою ногу.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, сэр. У меня есть семья. Пожалуйста, сэр. Я расскажу вам все. — Его пальцы крепко сжимают мои черные брюки.

Сжав челюсти, я прерывисто выдохнул, поднимая его за воротник.

— Говори, — приказываю я.

— Подъехали три машины… — Его хриплый голос дрожит. — из машины выскочили люди в черных костюмах и начали стрелять по начальнику охраны. П-потом они убили тех, кто пытался сбежать. Один из них вышел вперед, когда нас держали в заложниках, и приказал нам доставить коробки в грузовике, который стоял сбоку от здания. — Он сглатывает. — Затем он сказал, что если… если он хочет, чтобы мы жили в условиях такой плохой безопасности с паханом, который не…

— Кто чего не делает? — Я кричу, и мои слова эхом разносятся по всему зданию.

— Человек, который не знает, как защитить свой народ, тогда мы были дураками. Он сказал нам либо присоединиться к нему, либо прожить еще один день, чтобы умереть на следующий. Некоторые из наших людей не стали терять времени и присоединились к нему… А некоторые из нас остались в стороне, сэр.

Досада — это мягко сказано по отношению к тому, что я действительно чувствую.

— Они были в масках?

Он качает головой.

— Нет, сэр. Мы солгали, потому что были напуганы.

Я прищуриваю глаза.

— Как выглядел тот мужчина?

— На вид мужчине было лет двадцать с небольшим. У него были черные волосы и щетина на подбородке. У него даже была татуировка в виде гадюки на шее. По его акценту было ясно, что он не из России.

Тот же человек, который подкупил Лоренцо, чтобы тот вновь открыл предприятия, которым я положил конец.

— Ты видел кого-нибудь еще?

Он прищуривает глаза, как будто пытается восстановить каждую частичку воспоминаний о нападении.

— Возможно, там была женщина.

Я хмурюсь.

— Женщина?

Он энергично кивает.

— Машина впереди. Я увидел женщину в темных очках. Я не мог разглядеть ее как следует из-за стекла.

— Уходи. — Я отпускаю его воротник, наблюдая, как он отшатывается и смотрит в землю.

Он сразу же покидает здание. Тем временем я просто стою там в полном одиночестве.

Женщина?

Гребаная женщина пытается украсть мое королевство?

Но сначала. Я должен найти этого другого мужчину. Мужчину с татуировкой гадюки на шее. Если он тот, кто инициирует все шаги, чтобы привлечь всех на свою сторону одного за другим, тогда я должен быстро найти его. Но кто бы могла быть эта женщина? И с каких это пор женщина вообще думает о том, чтобы победить меня?

Когда я выхожу из здания, мои глаза осматриваются по сторонам и обнаруживают камеру слежения на фонарном столбе.

— Игорь, — зову я его по имени. — Что это? — Я указываю на камеру. — Я хочу, чтобы отснятый материал был на той камере в моем офисе в течение пятнадцати минут, — приказал я, прежде чем уйти и вернуться домой.

И точно переступив порог, я получаю видео на свой ноутбук.

Я включаю его, когда экран вспыхивает черно-белыми машинами, внезапно появляющимися на причале. Рабочий прав насчет нападения и неизвестного мужчины тоже.

Я увеличиваю изображение его лица.

Описание подходит идеально. Черные волосы. Щетина на подбородке. Татуировка гадюки на шее. Даже его руки тоже покрыты татуировками. На вид ему лет двадцать с небольшим. В этот момент мой взгляд падает на машину позади него. Мое внимание привлекает искаженная фигура внутри. Я прищуриваю глаза и увеличиваю изображение еще больше, но оно начинает становиться немного размытым. Тем не менее, я все еще вижу женщину внутри машины. Стройное тело, тонкие руки. Ее лицо повернуто в сторону, густые длинные волосы закрывают лицо, но даже у нее на шее татуировка в виде гадюки. Я прищуриваюсь еще больше, и то, что я вижу, застает меня врасплох. У нее такая же татуировка в виде гадюки, как у меня на правом предплечье.

Я опускаю взгляд на свою руку, обводя подробнейшую татуировку с открытым ртом. Единственное отличие в том, что у нее на шее болтается ожерелье с крестом Иисуса Христа.

Я откидываюсь назад. Смотрю туда-сюда на мужчину и женщину, пытаясь восстановить каждую частичку памяти, где эти двое могли существовать. Но их никогда раньше не было в моей жизни. До сих пор.

Хотя что-то внутри меня подсказывает, что я должен больше присматривать за этой женщиной. Это не игра в шахматы между двумя королями.

Это опасная, безжалостная игра между королем и королевой. И я должен подумать о своих ходах вокруг королевы, прежде чем получу мат и стану ее жертвой.