Ловкач. Часть 1 (СИ)

Глава II

От пыли трудно было дышать. Эспер судорожно втянул воздух, горло тут же сдавил спазм. Лёгкие горели. Он зашёлся кашлем до искр в глазах.

В ушах стоял звон. На спину давила тяжесть. Рюкзак спас позвоночник, приняв удар на себя. Рёбра с правой стороны наверняка сломаны — за каждый вдох приходилось платить острой пульсирующей болью. Несколько секунд ушло на то, чтобы восстановить дыхание. Режущая боль в грудине мешала пошевелиться. Она усилилась, стоило вытянуть руку под завалом. Волосы, лицо, шею, верхнюю часть тела покрывал слой каменной пыли, мелкие обломки попали за шиворот.

Вот и всё… допрыгался.

Его не накрыло с головой, а лишь прижало к тому, что было лестницей, к шершавой разбитой глыбе, осколки поменьше засыпали ноги. Достаточно лёгкие и небольшие, чтобы спихнуть с себя. Уши были заложены, только звон отдавался в голове. Эспер опустил лицо и потряс головой — посыпалась каменная пыль, какой-то мелкий мусор — тут же чуть не ослеп от усилившейся боли, перед глазами замелькали тёмные пятна. Отпихнув ногами преграду, со стоном опёрся на локоть: кожа была содрана и саднила. Постепенно слух возвращался. Возникло ощущение, что со всех сторон давит толща воды. В глаза как набросали песка, на зубах скрипело, гортань царапало — Эспер закашлялся, стремясь прочистить горло и лёгкие. В рёбра по правой стороне словно забивали болт. В голове всё плыло.

Он не представлял, сколько провёл времени лёжа в развалинах, прислонившись спиной к импровизированной опоре из обломка лестницы. Эспер держался за ушибленный бок, кашель надрывал саднящую грудную клетку, воздух с шумом вырывался из лёгких. Лоб оказался влажным на ощупь. Морщась от боли, он до чёрных точек вглядывался в пространство перед собой. В темноте размах катастрофы было не разглядеть. Смутные очертания каменных обломков, заваленное основание лестницы. Каменный выступ, где был пропущен трос, разлетелся по полу и сейчас был погребен под развалинами лестницы. Стены тонули в кромешной тьме, скрывая истинный размер зала. В центре оказалось чуть светлее: в полумраке Эспер уже мог различить отдельные предметы.

Нужно попробовать встать.

Стоило представить, что все двери окажутся заблокированы или заперты, как внутри всё оборвалось.

Горло сводило. Фыркая, Эспер зашевелился под обломками, с рюкзака с шорохом что-то посыпалось на пол. Только потревожил правое плечо — и по всей стороне тела сверху-вниз разлилась колющая волна боли. Стиснув зубы, подвигал рукой: амплитуда движений сохранилась, что исключало вывих. Похоже, всего лишь ушиб.

Внезапно его осенило. Райвен Дэвис говорил об этом: после смерти старика подвальные этажи перестали использовать. Учитывая преклонный возраст мистера Финча, скорее всего, вниз уже много месяцев никто не спускался. Не стоило питать иллюзий, что всё это время здесь соблюдались технические нормы. Под присмотром были только те помещения, где находились склады, однако смотритель и туда спускался крайне редко.

Стало страшно не на шутку. Никто не придёт сюда. Эспер понял одно: вероятность, что кто-то слышал грохот обвала, равна нулю, ведь всё произошло глубоко под землёй. Один этот зал вмещал в высоту, должно быть, этажа три, а если добавить высокие потолки, то ещё больше.

Лестницы больше нет, придётся искать другой выход. Напряг память, пытаясь вспомнить, что говорил мистер Дэвис о том, как часто проверяют цеха. Каждую неделю? Месяц? Да пока сюда доберутся… Вспомнился угрюмый смотритель. Насколько хорошо тот выполняет свою работу? Дэвис, конечно, оставил лучших из лучших, но даже сам он появлялся в особняке от случая к случаю.

Прикрыл глаза, ощущая песок под веками. Когда он снова открыл их, зрение заволокло. Эспер откинул голову назад. В таком состоянии он даже небольшую глыбу сдвинуть не в состоянии.

От ужаса внутри всё скрутило, ладони вспотели.

Могут ли быть где-то в доме камеры, настроенные на обзор этого зала? Чёрт! Чёрт!!! Как можно было оказаться таким идиотом, мысленно проклинал себя Эспер. Попасть в заброшенное помещение и оказаться именно на той лестнице, которая готова была разрушиться от малейшей нагрузки??!

Он сглотнул, горло царапала каменная пыль, слюны не было. Сердце лихорадочно колотилось. Когда он успел решить, что подвал — идеальная площадка для прогулок? Несмотря на предостережения, он всё равно попёрся в это чёртово место. Что было хуже всего — это то, что он мог здесь застрять. И очень надолго.

С опаской коснулся футболки в том месте, где, боялся, был перелом. Боль возрастала даже от лёгкого нажатия. Осторожно просунул ладонь под футболку, слегка дотрагиваясь до кожи на правом боку. Никаких ощутимых неровностей и выступов… кости, похоже, всё же целы. Из-за боли он не мог толком прощупать, оставалось надеяться на лучшее.

Эспер прикрыл глаза и мысленно досчитал до десяти.

Наверх вело несколько выходов. Нужно отправляться на поиски другой лестницы, ведущей в жилую часть особняка. Сейчас бы подняться на верхний уровень подвала, там проще сориентироваться.

Мистер Дэвис показывал ему внутренний план дома на примере первого этажа: в памяти ноутбука была программа, при помощи которой он мог визуализировать пространственную картинку и приближать объекты — виртуальная модель особняка и всей лесопилки. Наследник даже не был обязан показывать ему план особняка — этим займутся специалисты или кто там ещё. Но показал! А он, идиот, не придал значения, уж тем более он не ставил цель запомнить: ему нужно было лишь ознакомиться и передать Джемисону достоверную информацию. Зато в памяти, как назло, всплывали все как одно предостережения Райвена. Впереди колоссальные объёмы ремонта, огромная сумма уйдёт на реставрацию здания, если сделка состоится. Если. Он просто победитель по жизни.

Эспер выбрался из-под обвала, едва не навернувшись на обломках. Не отнимая руки от правого бока, как мог, нагнулся, наощупь пытаясь определить, есть ли где среди руин фонарик. Телефона в кармане брюк не оказалось. Потрясающе.

Без света он не мог двигаться дальше, пришлось тратить время и силы на поиски фонарика. Он шарил по полу, разбрасывал мелкий мусор, в основном каменные осколки, которые мог удержать одной рукой. Сбив дыхание, расчистил место вокруг себя. После того, как отыщет фонарик, сможет найти свой мобильник. Вряд ли тут ловит сеть, но с телефоном он чувствовал бы себя надёжнее.

С каждой впустую потраченной минутой воздуха становилось всё меньше, сердце при этом колотилось как сумасшедшее. Кислород не мог закончиться, но мозг очень сложно обмануть.

Его преследовали отрывочные картины, мерещилась всякая чертовщина.

Свет возник от несуществующих окон, такое бывает во сне или в фильмах. Темно, хоть глаз выколи, но всё равно виден объект и его окутывает блёклый свет неясного происхождения. Человек, вышедший ему навстречу, прищурился, отчего его широко расставленные глаза сделались уже. В темноте они были почти чёрными и белки горели; взгляд, от которого кровь леденела, и в то же время адреналин начинал бурлить по венам. В белой рубашке, будто намеренно для того чтобы выделяться из тени.

Эспер слабо осязал своё разбитое тело. Он был среди обломков, но не ощущал тяжести и двигаться тоже не мог.

Мерещилось, что Райвен Дэвис здесь. Оказался на балконе. Понял это по смутным очертаниям лица, а главное — тем самым глазам, ошибки быть не могло. Верхняя часть лестницы оставалась на месте, но остальное погребло Эспера. Уцелевший уродливый край готов был рухнуть в любой момент. Откуда-то пришло осознание, что опасности нет, но человек, упав с такой высоты на гору битого камня, распорет себе все внутренности. Какая-то дикая жуть сковывала по рукам и ногам — не рациональный страх, а животный ужас.

Он видел, как Райвен реагирует на его присутствие, осматривается поверху, как блестят его потемневшие глаза, даже с такого расстояния видны все мелочи.

Но еще хуже то, что находилось наверху вместе с Дэвисом, позади него — Эспер знал это наверняка, как бывает только во снах. А сам мог только ждать. Горло не могло выдать ни звука; частое тяжёлое дыхание заглушало всё вокруг.

Белая рубашка, как парус, делала Райвена мишенью. На её фоне кожа казалась тёмной, часть лица тонула в тени, отсветы ложились на лоб, на скулы, на ставшие чёрными блестящие губы. Перепад света, контраст чёрного и белого, точно кадр из комикса или фильма ужасов. Райвен разжал губы, показались ослепительно белые зубы.

Эспер нащупал рядом с бедром фонарик. Лихорадочно принялся жать на кнопку. Он был уверен, что свет как-то способен помочь.

Дэвис теперь смотрел прямо на него, сверху вниз. Тяжелые широкие брови придали лицу странное выражение. Словно провалы черепа, глаза тонули в тенях.

— Убирайтесь оттуда, — вместо голоса вырвался незнакомый звук. — Скорее… ну, скорее!

За спиной Дэвиса начала сгущаться чернота, предугадывая чужое приближение.

— Пожалуйста, уходите оттуда! Вы слышите меня?

Фонарик оказался бесполезен. Батарейки перегорели.

— …мне не причинит вреда, — удалось расслышать с такого расстояния. — Я знаю это место.

Райвен медленно начал оборачиваться. Эспер понял, что мистера Дэвиса он больше не увидит. Эта упрямая его уверенность во всем, усиление эмоций, неестественная замедленность, звук как через толщу воды, погасший фонарик — Эспер уже знал, что происходящее — сон, когда сработал звуковой сигнал на телефоне: среагировал индикатор низкого заряда батареи.

Дёрнулся от громкого звука и неудачно привалился к стене, стукнувшись плечом. Похоже, он задремал на минуту. Эспер заморгал в темноте, пытаясь разглядеть очертания предметов. Повёл глазами и, чувствуя липкий неприятный трепет, остановил взгляд на том месте, где секунду назад стоял Райвен. Чудовищная картина пропала, на балконе было пусто.

Вот же чёрт! Мне всё приснилось… Господи Иисусе, и я всё ещё в подвале!..

Вместе с разочарованием его охватила тревога.

Наваждение из сна было таким чётким, словно он до сих пор не проснулся.

Падение в подвале послужило наказанием: с момента приезда в Неаполисс его мысли больше занимала личность Хора Дэвиса и смерть старика, и меньше всего — работа. Неприятные эмоционально тяжёлые сны выворачивали наизнанку. Если бы сейчас он мог вернуться в обычную жизнь: после тренировок он падал на кровать без каких-либо сновидений.

Руки дрожали всё время, пока он копался в завале в поисках фонарика. Тот нашёлся: Эспер чуть не поскользнулся на нём. И даже зажегся, осветив зал тусклым светом. Эспер так обрадовался, но потом внезапная догадка заставила его похолодеть: во сне фонарик точно не работал. Всего лишь сон…

Телефон тоже нашёлся, с разбитым дисплеем, но живой. Эспер вычислил, куда тот упал, ориентируясь на то место, откуда донёсся сигнал.

Он был дезориентирован, с почти севшим телефоном, без малейшего понятия, сколько тот протянет, в помещении без окон. Сколько он продремал? Вымотанный и ослабевший, он мог вырубиться на пару часов.

Было бы здорово, будь всё не сон, а Райвен действительно слышал бы грохот и пришёл с кем-то, чтобы вытащить его из-под завала. Что за фантазии? Он совсем как ребёнок…

Перешагивая обломки каменной лестницы, Эспер шарил лучом фонарика по полу. Футболка прилипла к телу, должно быть, во сне бросило в холодный пот.

Или это кровь, что ещё лучше.

Резко дёрнул молнию на куртке, надеясь сохранить тепло. В подвале температура была ниже градусов на пять, чем в кабинете мистера Финча. Пока что ему удавалось согреваться от движения, но сколько он так продержится?

Луч света метался от обломка к обломку, стены словно специально отдалялись, чтобы Эспер не дотянулся: помещение оказалось куда больше, чем на первый взгляд. Нашарив ближайшую стену, он тут же последовал за лучом. Тут фонарик начал предательски мигать. Пришлось выключить: будет использовать, когда выбора не останется. А сейчас необходимо было найти дверь или лестничный проём. Без разбору, суматошно водя ладонью по голой каменной поверхности, другой рукой с зажатым в ней фонариком прикрывал рёбра, словно боялся в полумраке напороться на острие. Как в склепе. Шершавая в ссадинах ладонь пару раз натыкалась на выбоины с заострёнными краями, и каждый раз с шипением Эспер отдёргивал руку. Ранки быстро покрывались пылью.

В конце концов, есть ещё телефон, заряд которого продержится какое-то время, но совсем отключать мобильник он не стал, надеясь поймать сигнал.

Продвигаясь вдоль стены, Эспер уловил посторонний звук. Какое-то бряцание.

Споткнувшись, он чуть не повалился на колени, чудом устояв на нижней ступеньке узкой лестницы. Вскоре стало ясно, что и эта лестница — каменная. Несмотря на боль, Эспер почти бегом бросился вверх по ступеням. Шаги гулко отдавались в каменном пролёте.

Чудовищное бряцание одновременно становилось то тише, то громче, и откуда оно исходило, определить было невозможно. При этом звук совсем не походил на шум от механического лифта, этот звук вообще не был ни на что похож.

Снова включив фонарик, Эспер направил луч в проход. Свет зазмеился по ступеням вверх. Приходилось держаться за стену и каждый раз проверять опору под ногами на прочность. Его трясло, верхние и нижние зубы колотились друг о друга, отчего казалось, что челюсти клацают. Двигаясь боком, Эспер следил в обоих направлениях, словно ожидая, что звук приблизится. Крепче сжал ледяную саднящую ладонь на ручке фонарика, выжидая, и это подействовало: свет перестал мигать спустя секунд десять, полоса луча стала ярче, что придало решимости.

Бряцание резко оборвалось, и повисла тяжёлая гнетущая тишина, которая бывает в пустынных помещениях.

Эспер достиг самого верха: лестница вывела на полупустой склад. Неужели он скоро выберется?

После закрытия «Безбрежного леса» склады в подвале опустошили. Перед глазами с обеих сторон застыли напоминающие нары три яруса полок, на полу напротив находились деревянные опоры для грузов. На массивных блоках располагался верхний полуэтаж с точно такими же многоярусными отсеками для хранения. Балкон огибало низкое защитное преграждение. Мощность фонарика не позволяла толком осветить высоченный потолок. Уровень оснащения склада был на порядок выше, но хуже многих современных складов, десятки которых успел повидать Эспер, устроившись в мебельную фирму.

Может быть, здесь есть какой-нибудь рабочий лифт? Ведь этот склад когда-то использовался…

Держась свободной рукой за пульсирующий бок, он старался дышать маленькими порциями. Грудина была сдавлена, от недостатка кислорода в мозгу всё слегка расплывалось. Эспер не мог смотреть прямо без усилия: в голове тут же начинала пульсировать кровь. То ослепляя себя фонариком, то ловя яркие вспышки под веками, он часто моргал, пытаясь также избавиться от рези в глазах. Он тёр их, пытаясь вытащить каменную крошку, но всё равно под веками ощущался песок.

Эспер чувствовал, как его клонит к земле, тело не слушалось, словно чужое. Единственным, что он слышал, был стук крови в ушах. После подъёма вся правая сторона тела горела, бок тянуло, начало отдавать в плечо, Эспер перехватил болтающуюся лямку рюкзака и перекинул ту на другую сторону. Рюкзак тянул назад, хотя был почти пуст: всякая мелочёвка, бумажник, ключи, документы в двойной обложке для сохранности, тонкая папка… даже планшет он оставил в номере. Вода!

Эспер точно помнил, как сунул в рюкзак полулитровую бутылку с водой, она должна была находиться где-то под вещами.

Устало опустившись на погрузчик, Эспер попробовал отыскать положение, при котором тупая пульсирующая боль ослабевала.

Глупо было брать с собой воду в особняк Финчей. Может быть… Может, глупость его спасла.

Отвинтил крышку и, давясь, выпил сразу треть. Без еды он как-нибудь протянет. Грела мысль, что он поднялся на уровень выше и сейчас находился ближе к выходу.

Если не делать глубоких вздохов и резких движений, то боль ощущалась вполне сносно. Нагибаясь в сторону, Эспер оглядел помещение: из-за нагромождения ящиков и отсутствия окон здесь казалось темнее, чем в зале этажом ниже. Стоило распрямить плечи — лёгкие сдавливало тисками. Теперь он всё время проведёт в скрюченном состоянии. Из-за страха налететь на острые углы предметов он светил себе мобильным, заодно проверяя сеть. Где-то же должен быть сигнал. Но с момента приезда в Неаполисс его везение закончилось, да и если бы всё шло по плану, он бы не оказался запертым в темноте.

Дальше — хуже. Ангарные ворота оказались заперты, а панель управления рядом отключена.

Я замурован?

Эспер почти уткнулся в ворота лбом. Если бы он знал, чем всё обернётся…

Я не уверен в том, что делаю. По правде сказать… я понятия не имею, что делать.

Мощности фонарика не хватало, чтобы полностью осветить верхний ярус. Вроде дверей там нет. Придётся вернуться в зал, где рухнула лестница, и поискать другой выход.

Чтобы окончательно убедить себя повернуть назад, Эспер ещё раз осветил помещение склада. Обойдя его по периметру, он решил всё-таки попытать счастье и забраться на балкон. Уже преодолев больше половины, заметил, что фонарик снова начал мигать. Решив сберечь батарейки, полез по сварной металлической лестнице в темноте.

Спустя три часа блуждания в холоде и темноте, Эспер начал мучиться удушьем. До этого он старался дышать как можно тише и спокойнее, чтобы минимизировать нагрузку на грудную клетку. Куда приятнее задержать дыхание и проплыть под водой, чем вот это всё: затхлый воздух, клубы пыли, висевшей над полом; в некоторых помещениях кислород до того был спёртым, что приходилось прикрывать лицо рукавом; в некоторых стоял неприятный запах чего-то кислого, пахло ржавчиной, отсыревшим деревом. В голове зазвенело. По лицу тёк холодный пот.

Другой ход вывел его в крыло, отдаленно напоминающее жилое. Туда Эспер поднялся на исправном лифте. Он отсчитал два этажа — на каждом лифт простаивал по несколько секунд. В первой же комнате выключатель оказался на виду. Свет зажегся.

Господи, ты есть!..

Его охватила такая радость, словно он уже был у выхода. Тусклая, наполовину перегоревшая люстра осветила длинное помещение с высоченным потолком. Мебель почти отсутствовала, на стенах отслаивались обои, на полах не везде лежали истёртые ковровые дорожки, в одной из комнат дорожка была небрежно скатана и отодвинута к стене. Напольное покрытие, ветхое, испорченное сыростью, скрипело и прогибалось под ногами. Тёмно-коричневые доски пола и такие же, как наверху, коричневые ковры. Всё это старьё источало неприятный запах сырости и плесени.

Сбросив рюкзак на пол, расстегнул молнию на куртке и задрал футболку, после чего неторопливо осмотрел бок. На коже оказались синюшные следы — плохой признак. Обычно в дорогу он брал с собой мази от ушибов и растяжений, но не в этот раз.

Поначалу Эспер постоянно сверялся с часами на телефоне, следя также за индикатором заряда. Было уже под утро, когда вновь раздалось бряцание. К тому времени он совсем выбился из сил, болтаясь туда-сюда. В боку кололо, но не так, как бывает после бега, и это настораживало.

Большая часть дверей оказалась заперта. Перевалило за полдень, когда Эспер отчаялся найти выход на верхних этажах. Обидно, ведь только эти комнаты имели более обжитой вид. Вероятно, их давно не использовали. Ощущения как в доме, захваченном призраками.

Вернулся к лифту. В кабине не зажигалась лампочка. Эспер заглянул в зарешеченную шахту: на уровне второго и третьего этажей та освещалась низковольтными лампами. Он тщательно осветил лифт и оттёр заскорузлые кнопки: -1, 0, 1, 2, 3. Три верхних должны были вести наверх, в жилую часть особняка, но не всё поддавалось логике в этом доме. Скорее всего, лифт был установлен в то время, когда заброшенные комнаты были заселены. На первом этаже как раз располагался отделанный камнем зал, второй занимали склады, на третьем должны быть рабочие цеха — это где-то под самой лесопилкой. В другом крыле под жилой частью особняка Финчей на втором этаже — склады, а выше располагались обнаруженные им пустующие комнаты, где ещё работало электричество. Сигнала не было и там. Лифт не опускался ниже нулевого этажа. Здесь было темно, единственные две двери, которые он успел найти, прежде чем фонарик потух, имели таблички и вели в машинные и прочие помещения, обслуживающие особняк и производство. Там должна быть целая система управления отоплением, подачей тока и прочим. А вот что тогда находилось на этаже «-1»? Какой чудовищный дом…

Сказать, что это были уже крупные неприятности, ничего не сказать.

Телефон давно требовал подключить зарядное устройство.

Эспер решил вернуться на третий этаж. Слабый электрический свет лучше, чем ничего. Стало чуть теплее, но вонь, наоборот, усилилась — от залежалых пропитанных влагой ковров, проеденного сыростью пола. Обои покрывала плесень. Тяжелый удушающий смрад заволакивал длинные помещения. Эспер уже прикончил половину воды в бутылке. Боль вымотала. Хотелось спать.

Тишину нарушал скрип полов, возможно, ещё каких-то старых перекрытий под полом. Иногда до него доносился шуршащий звук, идущий от потолка вниз, такое бывает, когда обои отходят от стен.

Пришлось раскатать край ковровой дорожки, задвинутой к стене. Пылевые клещи пугали не так сильно, как ночлег в каменном зале. Подложив под голову полупустой рюкзак, Эспер решил спать со светом, а когда немного отдохнёт, дальше искать выход. Обхватил себя руками, стало теплее. Лежать на полу, хоть и на толстой ковровой дорожке, оказалось болезненно, и никак не удавалось задремать. К тому же от неподвижности он начал зябнуть, пальцы ног в кроссовках были ледяными, под тонкими брюками кожа пошла мурашками. Совсем забыл проверить содержимое рюкзака на сохранность, а теперь уже просто шевелиться не хотелось.

Мерещилось, что за ним пришли: Райвен Дэвис и начальник службы безопасности. Эспер едва не застонал, поняв, что снова увидел сон.

В сознании всплывали одна за другой страницы из дневника мистера Финча. Рядом с Хором Дэвисом старик ощущал восторг, как в те годы, когда он только закладывал фундамент будущего производства, был увлечен и полон решимости продолжать начатое. Должно быть, такие люди как Хор Дэвис благосклонны только к усердным. Сейчас бы не помешало немного вдохновения. Но находясь под тоннами камня, Эспер почему-то не испытывал восторга. Наоборот, сейчас он видел свою жизнь в весьма мрачных тонах.

В голове гудело от непривычной тишины. Из-за отсутствия нормального сна он ощущал полную разбитость. Даже при полной загруженности на работе и в период тяжелейших тренировок он не ощущал себя так мерзко.

Телефон сел раньше, чем Эспер выплыл в очередной раз из дрёмы. Во сне он всё так же бродил по коридорам, из комнаты в комнату, полы в которых проседали или отсутствовали вовсе, наталкиваясь на запертые двери и обвалившиеся лестницы. Механически он натянул ворот куртки до самого носа, его знобило, зубы стучали. Засыпал на ходу, видя сон во сне, пока не наталкивался на очередной провал в полусгнившем полу. Только окончательно проснувшись, он понял, что реальность не настолько плоха, но если провести ещё хотя бы одну ночь здесь, то грани яви и воображения сотрутся.

На самом деле, если бы не эта куртка, удерживающая тепло, специально купленная для тренировок, он бы давно околел в подвале. Эспер не представлял, что побудило его надеть спортивную куртку с классическими брюками, кроме того на нём ещё была термофутболка, — возможно, именно этим он спас себя от холода.

Без малейшего представления о том, сколько он пролежал, Эспер сел и попробовал оценить общее состояние. Жёсткая ледяная поверхность пола холодила через бельё и брюки. Боль в рёбрах, казалось бы, ослабла, но после сна на полу, пускай, на ковре, затекла вся левая сторона тела и тянуло поясницу. Кроме того, ему приспичило в туалет. По этой причине придётся спускаться на лифте — а перед этим вернуться и найти этот лифт — на нулевой этаж, где ему попались ящики то ли с землёй, то ли с торфом в одном из машинных отделений. Иначе он умрёт прямо здесь.

Как ни странно, есть не хотелось почти совсем. Как после изнурительной гонки на скорость, когда нет сил даже на еду. Он слишком взвинчен, чтобы думать о таких вещах.

Эспер не удосужился запомнить или хотя бы вникнуть в план подвальных ярусов, потому что именно в тот момент Дэвис нагрузил его другой информацией, и он лишь бегло просмотрел схему подвала. Можно было прикинуть, как спроектировано это здание, хотя раньше он никогда не бывал в домах, где подвальные помещения насчитывали несколько этажей и имели производственную часть. Твою мать, да этим катакомбам нет конца и края!

Чтобы проверить свою теорию, следовало спуститься на минус первый этаж и пройти в ту часть здания, над которой располагались цеха. Тут сведения, полученные от Райвена Дэвиса, могли стать поистине бесценными. Других идей не было. Нужно было отыскать подземный туннель, ведущий из подземелий куда-то наверх: в лес, на делянку или в долину с акведуком. Также необходимо найти другой фонарик или что-то ему на замену.

Благодаря слабым потокам света, идущим из прямоугольных высоких окон под самым потолком, он добрался до зала, который успел хорошо изучить. Оконца выходили в смежные подвальные помещения, слабого освещения было достаточно, чтобы ориентироваться.

Эспер пожалел, что не носит часов. И, пожалуй, жалел он не только об этом.

Заметил ли кто его исчезновение в гостинице?

О, чёрт… Проклятье! Ну почему всё так происходит?!

Мысли возвращались к работе и Джемисону. Наверняка босс обзвонился ему. Обратный билет на экспресс уже недействителен — Эспер должен был попасть в Лондон ещё в пятницу. Если его уволят, у него едва ли найдутся деньги на покупку часов.

В кабинете Финча не осталось никаких его вещей, нужно было хоть что-то забыть. К тому же сам Дэвис разрешил не прощаться, вероятнее всего, тот не планировал возвращаться обратно в кабинет. Не планировал Дэвис провожать его и на поезд. Маловероятно, что его станут искать в особняке. Наверняка, наследник повёл мистера и миссис Вайс по окрестностям в тот момент, когда Эспер спустился в подвал. Если бы мистер Дэвис знал, что произошло, он давно бы направил сюда людей.

В очередной раз Эспер вошёл в лифт. Шею в темноте свернёшь: его уже тошнило от этих помещений и коридоров. Придётся попотеть и найти дополнительную лестницу, ведущую на минус первый этаж, куда не ходил лифт. Пока дребезжащая кабина опускала его на нулевой этаж, он рылся в рюкзаке. Спрыгнув на пол, Эспер огляделся, давая глазам привыкнуть к темноте. Выцепив из внутреннего кармана рюкзака связку с двумя ключами — от камеры хранения и от комнаты в гостинице, — отсоединил кольцо и по возможности отогнул острые края. Мышцы на руках вздулись от натуги, Эспер давил со всей силы, пока не придал его концам прямую форму. Теперь у него есть отмычка. Вряд ли с её помощью можно отпереть мощные ворота в складских помещениях, но попытать счастье на более простых старых замках он должен.

Эспер поклялся, что под страхом смерти не сунется больше ни в один подвал на производстве. По иронии судьбы накануне поездки он залил новое видео с прохождением игры про бункер, где застрял его главный герой. Идиотское совпадение. Эспер понял, что не сможет притронуться к этой игре ещё очень долго.

Вряд ли сейчас нужно об этом беспокоиться. Угроза вылететь из команды по плаванию, если рёбра окажутся сломаны, или потерять работу — гораздо реальнее. Эспер почувствовал, как сдавило горло. Иногда казалось, что от подступающей паники он не способен дышать. Не мог выкинуть из головы слова Райвена Дэвиса про механика, застрявшего в переходах под особняком Финчей. Означает ли это, что ему ещё подфартило?

Если не удастся отыскать выход наружу, или не получится отпереть нужную дверь, останется только дожидаться, пока его не начнут искать всерьёз и пришлют поисковой отряд уже из Лондона. Зная, как Джемисон трясётся из-за этой лесопилки, Эспер мог с уверенностью предположить, что начальник всполошится уже очень скоро, боясь упустить контракт. Но всё равно уйдёт слишком много времени, прежде чем его найдут.

Эспер пожалел, что не сломал себе шею во время обвала. А потом бы, начав реставрацию подвала, его искорёженный труп нашли бы люди босса.

Хотелось пить, но приходилось думать, как растянуть остатки воды на неопределённый срок.

Идеально, он фыркнул себе под нос. Эспер, как же так, ты же постоянно хочешь пить? Ты как рыба… без воды… Теперь мысли крутились вокруг последних глотков воды.

К счастью, у него есть преимущество: благодаря спорту он с детства приучен к дисциплине, и сможет протянуть, если расценивать произошедшее как испытание на выносливость.

Да, давай, взгляни под другим углом, подначивал себя, ощущая, как сжимаются тиски на горле, а в глазах всё рябит. Любого бы уже достала эта темнота… Как мистер Дэвис вообще не чокнулся, находясь в особняке один?

На нулевом этаже он проверил оба машинных отделения, намучавшись с замками. В кромешной темноте приходилось полагаться только на собственную ловкость. Пару раз приложился головой и локтем обо что-то металлическое. Тяжёлый загрязнённый воздух набился в лёгкие. Ощупав стены внутри помещений и обойдя лифт, исследовал голые каменные стены вокруг. Он помнил приблизительное расположение, когда спускался сюда со светом. Покрытый потом, прислонился к стене, восстанавливая сердцебиение. Казалось, прошёл час с того момента, как он сошёл вниз. Ладони покрывал слой грязи, похоже, в машинных отсеках не поддерживают санитарные нормы. Грудную клетку и рёбра саднило, мышцы во всём теле ныли. Такое чувство, что он занимался скалолазанием целые сутки.

В этой части подвала дверей и ходов так и не обнаружил. Нужно было вернуться на свет. Ползая в темноте, так он никогда не сможет найти дополнительный ход. Прошёлся по верхним этажам в поисках лампы или любого осветительного прибора, сейчас бы пригодилась каска с фонариком. Спустя часы поисков он решил сделать передышку, гоня прочь неприятные мысли. Он облазил весь склад, проверил балкон, к тому моменту чёрные классические брюки прорвались в нескольких местах, на коленях появились ссадины, ранки на ладонях кровоточили. Покрытый грязью и пылью с головы до пят, Эспер чувствовал себя выжатым как лимон. В одном из ящиков на складе обнаружилась киянка — это была самая большая удача за сегодня. С решительным видом Эспер сомкнул пальцы на рукоятке. Но удача на этом не закончилась: позже он нашёл светодиодный рабочий фонарь с удобной пластмассовой ручкой, который перехватил свободной рукой.

Вид дебильный, но это стоило того. Сразу почувствовал себя лучше, даже удалось немного взбодриться.

Рюкзак он не снимал, таская то на двух плечах, то на левом. Тепла это не прибавляло, но так он чувствовал себя защищённым со спины.

Киянку пришлось убрать, когда потребовалось освободить руку, и прижал ладонь к горящему боку. Эспер ускорил шаг и прошёлся по длинным комнатам, застеленным ковровыми дорожками. Правой рукой он по-прежнему держался за рёбра, где саднящая боль переросла в простреливающую. Всю сторону покалывало, то ли от напряжения, то ли из-за падения с высоты, ощущения отдавались в мышцах правой ноги и колене. Эспер понял, что опирается при ходьбе на здоровую ногу и едва заметно прихрамывает.

В помещениях, заполненных тусклым электрическим светом, была возможность изучить расположение комнат, осветительных приборов, обстановку досконально, а также систему вентиляции, приборные щитки и отопительные трубы. Каждый раз, когда выключатель подавался и зажигался верхний свет, Эспер гасил фонарик, экономя аккумулятор.

Впереди показалась запертая дверь. Старомодная, уходящая под потолок, с широкой скважиной для ключа. Обветшалые мрачные обои, покрытые мохнатой плесенью, воздух тяжёлый, сырой. Опять было нечем дышать, на грудную клетку будто давило со всех сторон. Из-за стен ощутимо доносился гул. Лампочки в люстрах потрескивали. Вообще удивительно, что из-за влажности не было перебоев с электричеством — провода, похоже, были хорошо изолированы в толще стен.

Идущий из-за стен звук напомнил отдаленное приближение самолёта. Эспер присел на корточки и заглянул в отверстие замка, ощутив слабое веяние воздуха. Смежная комната тонула в полумраке, будто блёклый сумрачный свет падал из коридора. Отстранившись от замочной скважины, он поднёс раскрытую ладонь и накрыл отверстие кончиками пальцев — ощутимо поддувало. В самом деле, из комнаты шёл сквозняк. Эспер снова приник к замочной скважине. То, что где-то поблизости находилось окно, либо другое сквозное отверстие, было маловероятно, но исключать такую возможность не стоило. Стекло он разбил бы киянкой, раму можно было выломать. Но как ни старался понять, есть ли в соседней комнате окна, люки, двери, так и не удалось. Где-то рядом должен быть коридор, который в любом случае куда-то выведет — на лестницу или в тупик.

Мелькнуло что-то. Он резко отпрянул от двери. Что-то пронеслось по комнате. Сердце тревожно забилось. Стало резко не хватать кислорода, похоже, он задержал дыхание.

Так, хватит. Эспер подпёр стену кистью руки и упёрся головой в сгиб локтя. На этаже он один. Никого здесь нет. Дав себе полминуты чтобы отдышаться, Эспер занялся дверным замком. Самым сложным было не заглядывать в замочную скважину. Металлический край ключного кольца постоянно соскальзывал и царапал края отверстия. По пальцам сквозило. Эспер пытался наощупь определить, как проще открыть замок, в процессе измял и исколол все пальцы. Наконец терпение лопнуло, и Эспер засунул импровизированную отмычку в карман, сбросил на пол рюкзак и зарылся в него.

На глаза попалась бутылка. Воды осталось совсем на дне. Поборов сильное желание допить жалкие остатки, выпустил бутылку из рук и с прежним ожесточением взялся за киянку. Осталось вышибить дверную ручку. Эспер отсчитал до пяти, взял замах и со всей силы обрушил киянку на круглую ручку. Да простит его владелец имущества и этих чудовищных подвалов. Раза с третьего удалось полностью снести ручку, та с грохотом отлетела на пол и покатилась по ковру. В крови кипел адреналин. Слегка согревшись, Эспер отложил киянку и засучил рукава куртки. На месте сбитой ручки образовалось отверстие с острыми деревянными краями. Замочная скважина торчала теперь на виду. Из комнаты потянуло прохладой. Просунув пальцы в образовавшуюся щель, он зафиксировал положение и осторожно ввёл край отмычки в лунку замка. Эспер прижался лбом к двери и выдохнул. Поехали. Он отопрёт этот замок.

Раздался щелчок. Есть!

По соседней комнате гулял сквозняк, кожа в момент покрылась мурашками, со спутанных волос посыпалась какая-то пыль. Полубезумно шаря в сумраке в поиске выключателя, Эспер заметил колебание у дальней стены. Когда помещение залил рябой желтоватый свет, стало ясно, что это всего лишь ткань колыхается от сквозняка. Эспер вскинул лицо, щурясь с непривычки. К лампочкам пятнами присохла грязь, свет разбрасывал вокруг рваную сеть. Комната оказалась меньше по габаритам, тут ещё сохранилось кое-что из обстановки. На серой ткани, покрывавшей всю мебель, скопилось чудовищное количество пыли, ещё больше облепило паутину под потолком.

Опять со всех сторон раздался далёкий гул, стали различимы новые ноты, словно ветер подвывал.

Эспер зашёл за угол. Сквозняк шёл из-под двери. Толкнув её, Эспер оказался в коридоре. Его расчёт был верен. По верху он увидел небольшие прямоугольные решётки. Коридор заливал естественный свет, точнее полумрак. За перегороженными окнами светало.

Почти выбрался отсюда… От переизбытка эмоций чуть не закричал в голос. Рассвет… там по другую сторону стен.

Сейчас ещё утро. В начале марта светает поздно, особенно для этой части Англии. Судя по темноте, небо заложено тучами.

Итог: он на третьем подвальном этаже, и здесь наверху уже есть окна.

Даже если подтащить к стене что-то из мебели, подняться и вышибить решетку, он не пролезет в поперечное окно. Слишком высоко, слишком узко.

Но это уже что-то. Скорее всего, ведущая на поверхность лестница уже близко. Слегка ободрённый, Эспер быстро прошёл коридор.

Первое разочарование ждало прямо за поворотом. Коридор вывел в помещение, заблокированное справа мощной дверью. Стало ясно, что она заперта на засов, который Эспер поначалу принял за что-то другое. Слева был спуск на лестничную площадку. Держа наготове фонарь, Эспер сбежал по ступенькам. Измучившись от постоянной темноты, он врубал все выключатели, которые попадались на глаза. Два узких лестничных прохода вели один влево, другой прямо — вниз и в темноту. Чёрт! На этаже решётчатые двери лифта заклинило.

Сердце тикало как часовой механизм, отчётливо ударяя по нервам — Эспер ощущал его удары во всём теле. Правая сторона тела превратилась в отдельный саднящий, тянущий и колющий организм.

Лёгкий гул разрастался. Похоже на последствия долгого пребывания в полной тишине. Теперь любой звук казался громче и ближе, чем он был на самом деле.

Наугад выбрав направление, Эспер спустился по лестнице слева, держась за стену, чтобы не навернуться. Одной рукой он крепко сжимал рукоятку киянки, в другой держал фонарь.

У лифта и здесь, внизу ещё сильнее дуло. Запах сырости ощущался всё острее.

Некоторое время Эспер шёл наобум в полной темноте, пока не спустился на два лестничных пролёта, где мигала лампочка в лифтовой шахте. Оттащил решётку, на этот раз она поддалась. Включил фонарик и, обводя мощным лучом кабину и пространство над головой, хорошенько осмотрелся. Внутри шахты была течь. Эспер опустил киянку на дно лифта и быстро стащил со спины рюкзак, но до этого его успела достать капель. Важные документы были в непромокаемой папке, иначе бы его ждал сюрприз. Противная ледяная морось проникла за шиворот. По позвонкам просочился липкий холодок. Держа рюкзак перед собой, Эспер задрал голову, слегка отклонился корпусом назад — удалось заглянуть в закрытую решёткой шахту над головой. Напряг зрение, вглядываясь, от чего быстро разболелись голова со спиной.

Вручную задвинул решётку на лифте одним резким движением. Душераздирающий скрежет заполнил крохотное помещение и разнёсся по шахте. Только бы сработало. Ударил по кнопке с отметкой «4».

Ожил механизм, и лифт начал подниматься.

Слишком медленно. Дрожа от холода и нетерпения, крепко стиснул челюсти. Лифт, как назло, ехал в разы медленнее, чем обычно.

Дневной свет обрушился в кабину. Эспер резко зажмурился, словно боялся ослепнуть и пропустить момент, когда нужно выходить. Со скрежетом двери начали расходиться, и тогда он рванул вперед, помогая руками, как мог, стараясь развести их как можно скорее. Шумно вывалился из кабины.

Со всех сторон ударил яркий дневной свет, падающий из огромных окон в дальней стене. Щурясь, Эспер приложил ладонь ко лбу, чтобы ослабить резь в глазах. По мере привыкания к резкому перепаду освещения, он начал узнавать это место. Похоже, он оказался в одном из ангаров, который ему показывал мистер Дэвис, — внешний склад для хранения малого оборудования недалеко от машинного парка. Он был в двух шагах от выхода.

В это сложно поверить, но он взмок, лоб покрылся испариной, ладони стали влажными, несмотря на то, что пальцы оставались ледяными и то ли от волнения, то ли от перенесенного напряжения еле гнулись.

Следующие минуты две Эспер мотался от одной двери к другой. Естественно, те были заперты. При осмотре окон надежда снова затеплилась. Есть шанс выбраться. Нужно было лишь чем-то разбить одно из стёкол. Окна достаточно большие, чтобы он смог пролезть. Возможно, чуть более основательные и прочные, чем в обычных домах. Придётся что-то подтащить, чтобы добраться до уровня подоконника, только так у него появится реальный шанс разбить стекло. Метнуть с высоты его роста, да ещё в придачу разбить мощное окно при его повреждениях и усталости — нечего и думать. Слегка прихрамывая на правую ногу, почти бегом Эспер за рекордные сроки исследовал помещение и нашёл то, что сгодилось за опору, — обычная складская тара. Подтащил к крайнему окну, перевернул, после чего оттолкнувшись левой ногой от пола, буквально вспрыгнул на импровизированную опору. Осталось киянкой разбить стекло. Рама и само стекло были гораздо мощнее, чем в его квартире-студии, и рассчитаны на производственное помещение. Держась обеими руками за рукоятку, примерился и замахнулся пару раз для тренировки. После того, как разобрался с траекторией, Эспер отвёл лицо, вжавшись подбородком в плечо. Он надеялся, что основная масса осколков придётся на рюкзак. Успел подумать: если не удастся разбить сразу двойное стекло, поищет топорик. Плевать, урон он возместит, даже будет рад. За его недолгую жизнь это будет второе окно, которое он разобьёт. Первое — в колледже — они разбили с однокурсником во время потасовки.

Весь скопившийся негатив, липкий страх, отчаяние и ярость слились в ударе. Показавшийся оглушительным грохот ударил по ушам. Посыпались куски стекла. Эспер обрушил удар с новой силой. Остатки стекла разлетелись во все стороны, осыпав его подобно горным потокам. Увесистый осколок неудачно задел острым краем. К счастью, пропороть кожу помешал слой одежды. Из разбитого окна потянуло свежестью, в горле тут же зацарапало.

В ушах ещё звенело. Отбросив в груду осколков киянку, ставшую ненужной, Эспер аккуратно смахнул битое стекло с волос и шеи, встряхнулся и стащил со спины рюкзак. С осколками разберётся потом, сейчас просто смёл самые крупные и пару раз перевернул рюкзак, стараясь не повредить то, что внутри. Лучше бы ему ускориться. Эспер повесил рюкзак на плечи, подался вперёд и просунул руки в образовавшееся отверстие, ухватился за внешнюю стену по обе стороны от разбитого стекла.

Вперёд.

Согнув одну ногу, упёрся коленом в нижнюю часть рамы, оттолкнулся второй от ящика, ступнёй коснулся края рамы, подался вперёд и верх — и вот он уже балансирует в окне. Тяжело, но это работало. Крепко ухватившись ладонями за верх рамы по обе стороны окна, Эспер осторожно переступил ногой через выдающиеся зубцы и приготовился разжать пальцы и прыгнуть. Около пяти с половиной футов до голой земли — совсем ерунда, не сравнять с прыжками в воду с трамплина (прим. автора: 5,5 футов равны 167,64 см). Лопатка побаливала в том месте, куда угодил острый край стекла. Собравшись с мыслями, сделал глубокий вдох, словно брал старт с тумбы. Правая ступня пяткой упиралась во внешний край окна: Эспер был готов оттолкнуться в любой момент. По сравнению с тем, что он оставил позади, вот сейчас самое простое. Проще некуда. И спрыгнул.

В следующую секунду у него вырвался мат.

Бок прострелила вспышка боли, вышибив все мысли из головы. Больнее, чем он думал. Правильно сгруппировался, повезло. Приземлился на ноги, но потом ударился коленом и по инерции выставил руки. Ледяная каменистая земля впивалась чем-то острым в ладони. Пошатываясь, кое-как поднялся. Теперь всё позади, надо успокоиться. Его тут же окатило сильным ветром.

Эспер обтёр грязные ладони друг о друга и обхватил себя за корпус, изо всех сил борясь с неожиданно возникшим головокружением. Дальнейший путь он представлял также ясно, как дорогу до гостиницы. Не зря запоминал расположение строений на лесопилке.

Свежий холодный воздух придавал сил, какое удовольствие было — вдыхать не пыльный застоявшийся кокон, а чистейший неаполисский кислород, отдававший землёй, деревом и старым металлом. Ни с чем несравнимый прилив энергии. Эспер был практически счастлив.

Солнце затянули тучи. Только сейчас он огляделся и прикинул, который час. Эспер понятия не имел, во сколько встает мистер Дэвис, и надеялся избежать столкновения с ним всеми способами.

Если охранного поста не избежать, интересно, сколько пройдёт времени, прежде чем начальник охраны Дэвиса доложит тому о его появлении. Представил лицо наследника, и захотелось стать невидимкой.

Эспер сразу отмёл возможность пройти мимо портье незамеченным. Управляющий единственной гостиницы в Неаполиссе намертво прикипел к барной стойке, входная дверь как раз располагалась напротив импровизированного ресепшена.

О-оу! Катастрофа.

Раздумывая, как незаметно забраться внутрь, Эспер стоял перед входной дверью, будто он был взломщиком, а не проживал здесь. Ужасно глупо, учитывая его состояние. Тихонько потянул за ручку. Перезвон дверного колокольчика выдал его появление — в лучших традициях киношных штампов. А теперь рывок. Эспер незаметно просочился на лестницу и задержал дыхание, прежде чем взлететь по ступеням. В подреберье резануло, аж слёзы выступили.

— Мистер Бауэрман! — прокричал ему управляющий, ещё повезло, что у того запоздалая реакция. — Мистер Бауэрман, вам пришёл факс! И с вами пытался связаться мистер Джемисон Дош!

На хер Джемисона Доша и факс!

Эспер запер дверь и подскочил к столу за бутылкой воды. Он перемещался по номеру только благодаря адреналину, кипевшему в крови, и отчаянному желанию поскорее достать билет на поезд и как можно быстрее покинуть Неаполисс. Пускай он так и не приблизился к пониманию, что происходило здесь до смерти старика и очевидной причастности ко всему отца Дэвиса и самого наследника.

Вот придурок! Он же наверняка уже потерял эту работу! Ему сейчас не о странностях кучки местных англичан надо думать!

Для начала нужно проверить причинённый его телу ущерб. Объяснится с боссом потом. Сейчас следует успокоиться и взять себя в руки, а потом составить план действий.

Понимая архиважность поручения босса, левой рукой он подтянул к себе изгвазданный рюкзак и наклонился, чтобы проверить все ли бумаги на месте и в каком состоянии. Даже от такого минимального усилия в боку начало простреливать, жжение быстро распространилось по правой стороне вдоль рёбер. Если тренер узнает об этом — он труп.

На рюкзаке до сих пор виднелись мелкие осколки; впервые за долгое время он разглядел свои поцарапанные ладони с забившейся грязью под ногтями при ярком дневном свете, бьющем из окна.

В дверь деликатно постучались. Эспер застыл с папкой в руках.

— Мистер Бауэрман, прошу прощения за беспокойство, — раздался за дверью всё тот же голос. — Я видел, как вы поднимались по лестнице. С вами много раз пытались связаться, в том числе мистер Дош. Я сказал, что вас нет, но все ваши вещи остались в номере. Я не видел, чтобы вы брали их с собой. Возможно, я отлучался на минутку и не видел вашего возвращения, а, уходя спать, я всегда запираю двери. Ночью вы вернуться не могли — я так и сказал. Мистер Дош просил вас связаться с ним сразу же, как вы появитесь. Мистер Дэвис также хотел с вами поговорить. Я сообщил ему, что вы еще не покидали города, но и в гостинице вас не было. У меня факс от мистера Дэвиса. Мистер Бауэрман, вы там?

Мысли были только о душе. Всё тело нестерпимо чесалось, казалось, под кожей завелось что-то живое и, конечно, в таком виде он не мог не то что пойти в больницу, но даже просто спуститься в фойе.

Судя по мелкой щетине и по тому, что сейчас утро, он никак не мог проторчать в подвале всего одну ночь, выходит, прошли ещё целые сутки.

Пока управляющий развивал свою мысль, Эспер судорожно хлебал воду, чувствуя, как хрустит каменная крошка (или песок) на зубах. Успел обежать взглядом комнату, чемодан, прислоненный к стене, выложенную на кровати одежду, уселся и приник ртом к горлышку бутылки, допивая воду. В голове слегка прояснилось. Сердце выпрыгивало из груди, частое биение тяжело отдавалась в грудине, рёбра с правой стороны горели, хорошо ещё плечо болело несильно, хотя он упал прямо на расколотую каменную плиту — или из чего там состояла лестница, — и правая кисть была гибкой и подвижной, как обычно. Он никак не мог успокоить пульс и отдышаться. Одной рукой роясь в чемодане, обнаружил бутылку минералки из бара. Эспер порадовался своей запасливости. Пришлось сделать паузу, голова слегка кружилась.

Подсоединил покрытый сухой грязью мобильник в подзарядник. В тот вечер было где-то около девяти, когда он спускался в подвал. Он почти час провозился в кабинете мистера Финча, после чего отправился бродить по подвалу. Каким же бредом сейчас всё это выглядит!

Босс, должно быть, в бешенстве. У Эспера вырвался тяжелый вздох.

На изящных круглых часах на стене было 10:37. С того момента, выходит, прошли сутки и тринадцать часов — примерно, не беря в расчёт обратный путь до гостиницы. В голове запульсировало, и Эспер прижал уши ладонями, так и не выпустив бутылку из рук. Райвен Дэвис, конечно, мог сообщить Джемисону, как прошла встреча с мистером Вайсом, но все документы у личного секретаря, а он как сквозь землю провалился. Про себя подивился двусмысленности фразы: он ведь действительно был на много футов под уровнем земли. Эспер опасался, что его могут принять за какого-нибудь афериста: собственный шеф, но, что ещё хуже, наследник решит, что Эспер ненадежен и не заслуживает доверия. Райвен Дэвис едва ли захочет продолжать диалог с мебельной фирмой «Дош». Сделка не состоится, а для него это чревато большими неприятностями. Впервые он угодил в такую идиотскую ситуацию. Он никак не мог потерять эту работу: уж Джемисон Дош постарается, чтобы потом его не взяли ни в одну приличную фирму, тогда можно будет и не рассчитывать выкупить когда-нибудь студию. Проблемы наслаивались одна на другую.

— Мистер Бауэрман, как вы себя чувствуете?

Так некстати со своими вопросами. Сидеть прямо на мягкой кровати было трудно для дыхания, и он горбился.

Незачем пугать управляющего. Эспер собрался с мыслями и сделал глубокий вдох.

— Я скоро спущусь. Я хочу переодеться.

В голове уже крутилось какое-то смехотворное враньё про то, как он осматривал окрестности и случайно заблудился в лесу, поэтому вернулся в таком виде, на случай, если управляющему остро захочется поучаствовать в его жизни. Последние часы жизни он был так занят, что изобретать самолёт было некогда.

Портье, подсунув листок факса под дверь, так, чтобы Эспер увидел белый уголок, удалился. Еще несколько секунд его шаги были слышны в коридоре.

Как назло в голову лезли воспоминания о подвале. Даже сейчас, в светлое время суток, тёмные пропахшие сыростью и запустением помещения преследовали его. Пережитые эмоции в кошмаре распирали изнутри, он захлёбывался ими во сне, до сих пор он ощущал их отголосок в себе. Как маленький пугливый мальчик, который не может перебороть остатки страха и забыть с приходом утра. Похоже, в этом огромном старом доме его фантазия разыгралась не на шутку, как мистер Дэвис ещё не свихнулся здесь?

Портье неожиданно вернулся, последовал короткий стук в дверь.

Эспер, осторожно, стараясь причинять телу как можно меньше неудобств, одну руку прижимал к боку, другой стягивал за ворот грязную, пропахшую потом футболку.

— Мистер Бауэрман.

— Вы что-то забыли сказать? — быстро спросил Эспер. С футболкой он справился, теперь черёд брюк. Они были испорчены.

— Да. Раз вы здесь, могу я сообщить в особняк, что вы вернулись, мистеру Дэвису?

Вот же… об этом он не подумал. Ведь Райвену Дэвису необходимо знать о ходе сделки. Владелец лесопилки наверняка задаётся вопросом, куда он делся. В голове было столько всего, что требовало осмысления, и прямо сейчас Эспер не мог сказать, что из всего наиболее важное.

— Скажите ему. И ещё что я уеду сегодня, как только смогу, и мистер Дош обязательно с ним свяжется сразу же, как я вернусь в Лондон, — ощутил, как потерянно прозвучал голос: за него говорила усталость, а в таком состоянии он мало надеялся на чудо. Вряд ли его ожидал тёплый прием.

В зеркале над раковиной он тщательно изучил следы полуторасуточного пребывания в подвале. Серое лицо, губы потрескались и кровоточили, к тому же он всё ещё испытывал жажду — столько времени без глотка воды немыслимо для его организма. Ощупал лицо, чувствуя, как колется чуть заметная щетина, пытаясь определить, нет ли сильных повреждений, подвигал подбородок, ощупал переносицу. Сейчас не до бритья. Эспер зачесал покрытые слоем пыли, грязные волосы назад и хорошенько почесал голову, чтобы встряхнуться. В остальном — бледный, покрытый ссадинами, с опухшими воспалёнными веками и синяками под глазами, он ещё был ничего.

Несильно нажимая, осмотрел торс. В момент поворота, Эспер держался за повреждённый бок, словно это что-то давало. На месте ушиба возникла отёчность, ещё хуже выглядела гематома на коже, чуть ниже припухшего места — сюда пришёлся основной удар при падении. На бицепсе расползся синяк.

В теории Эспер был знаком со спортивными травмами, в рамках учебной программы в колледже. В их команде редко получали травмы, но едва это происходило — узнавали все. Из-за боли при касании невозможно было прощупать участок кожи. Неприятные ощущения усиливались при глубоком дыхании.

Грязную одежду и изодранные брюки запихнул в пакет из закусочной и бросил у входа, куртку оставил на спинке стула в номере — она всего лишь запылилась и слегка помялась — отвисится. В душе сильный напор воды причинял массу неудобств. Долго провозившись в кабинке, применив до фига геля, смыл с тела всю грязь. Теперь гораздо легче: оттаял немного после подвала. Почистил зубы, после чего зубную щётку и пасту сразу побросал в чемодан. Пакет с грязным бельём он собирался выбросить в мусорные контейнеры недалеко от гостиницы.

Блуждая по комнате, подбирая одежду и прибирая беспорядок, Эспер прикидывал, как попасть в столовую и сделать себе чашку какао, чтобы хоть как-то унять голод, но избежать расспросов портье. В чемодане валялся пакетик с маршмеллоу, а в мини-холодильнике ещё осталось молоко. Но горячее какао с зефиром пришлось заменить стаканом холодного молока, потому что куда-то спускаться, при этом избегать других постояльцев уже не было сил.

Не шевелиться, когда принимаешь душ, одеваешься и носишься по номеру, вообще невозможно. Боль в боку усилилась. Этого оказалось достаточно, чтобы начать паниковать.

Эспер отсоединил телефон, смотал шнур зарядного устройства и засунул его в карман джинсов, вместо куртки влез одной рукой в рукав пиджака и набросил тот поверх правого плеча. Выпустил капюшон серой толстовки, которую брал с собой на случай ливней — добежать. Застегнуть молнию не смог, так и оставил. Так, что ещё… Паспорт, бумажник, ключи от номера… На лестнице натянул на всё ещё мокрые волосы капюшон. Чувствовал себя при этом чудовищно: падая от усталости, после бессонных суток, с острым ощущением голода. Ветер холодил влажные волосы, вызывая мерзкое чувство. Рёбра ныли, даже вздохи казались теперь более сиплыми и тяжёлыми. Отлично, в майке, распахнутой толстовке и пиджаке, да ещё с мокрыми волосами. Его до сих пор колотило после подвального холода и ледяных каменных стен; теперь он ещё простуду схватит.

Стоило на секунду задуматься, насколько он устал, как тут же захотелось упасть без сил. Прямо лицом в подушку. Он не про ту приятную здоровую усталость, когда тянет мышцы после заплыва на отметке в полторы тысячи метров.

Попытался включить мобильник, тот должен был немного зарядиться. Раздался звуковой сигнал. У системы уже воскресенье. Воскресенье! А вернуться он должен был ещё в пятницу.

Утро выдалось тихим, все как попрятались. Больница находилась в конце одной из боковых улиц — в стороне от жилых домов и лавок. К счастью, не нужно взбираться вверх по дороге, куда водил его Райвен Дэвис, — он бы не выдержал.

Эспер попал в холл единственного здесь отделения. В коридорах тянуло каким-то лесным запахом, как будто где-то оставили окна нараспашку. Чтобы не привлекать внимания, склонил лицо и натянул капюшон на самые глаза.

Небольшая старая больница чем-то напоминала госпиталь, вероятно, в военное время она использовалась как пункт приема тяжелораненных. Внутри оказалось малолюдно.

Видимо, от всей этой беготни в боку начало печь, словно он упал и сильно ударился о камень.

В буфете он всё-таки купил большую кружку горячего густого какао. Ему необходимо было пополнить сахар в крови. Буфетчица, явно встревоженная, при виде его лица предложила сразу же позвать медсестру. Пока ожидание тянулось, Эспер взял двойной сэндвич с яйцом. Выглядело чудесно, но еда почти не лезла. Завтрак стоил нескольких мучительных колебаний: после однодневного голодания Эспер боялся, что его вырвет, если он набросится на сэндвич. Аппетит не появился даже во время еды. Пока он ел, освободился дежурный доктор, и за пациентом пришла медсестра.

Спустя час Эспер сидел в пустой палате на кушетке, уже в майке, и осторожно ощупывал рёбра под бинтами — почему-то он всё время пытался до них дотронуться, — в коридоре раздались стремительные шаги двух пар ног и голос медсестры.

— Прошу вас, сюда. Мистер Бауэрман в палате терапии, первая дверь налево. Прошу, проходите.

В ответ он услышал низкий выразительный голос, заставивший сердце подскочить к горлу.

Привет семье. Причём, полный.