Ловкач. Часть 1 (СИ)

Глава III. Часть I

Чёрт, чёрт, чёрт! Да что же мне везёт-то так?!

Эспер резко отнял руку от забинтованного бока, выровнял майку на теле, но когда в палату быстрым шагом вошёл Дэвис, остался сидеть в прежней позе, ссутулив плечи, потому что так было легче дышать, и боль ощущалась слабее.

Райвен переступил порог, и Эспер мгновенно узнал белую рубашку из сна.

— Осторожно, — поспешно произнёс мужчина, заметив, как он дёрнулся. — Сиди спокойно.

Кажется, их ждал долгий разговор. Вот это он попал… Эспер молчал, не зная, о чём он может говорить, а что придётся скрывать.

Отмазка про то, как он решил прогуляться в лесу и заблудился, выглядела теперь особенно бредово. Всё это несерьёзно. Перед этим человеком, с лёгкостью читающего с лица, бесполезно строить из себя идиота.

— …не было времени сразу вам сообщить, я был занят…

Мистер Дэвис слегка нахмурился, пытаясь понять его бормотание. Между густых бровей появилась мимическая морщинка.

— …сэр, я… простите, мне вообще следовало немедленно позвонить вам, я понимаю, как всё это выглядит…

Мужчина склонил голову вперёд и приоткрыл рот, с трудом, должно быть, разбирая, что он несёт.

— Сэр, я не хотел причинять вам неудобства… знаете, мне…

— После того, как ты не вернулся в гостиницу, мистер Дженкинс со мной связался. — Видя, что он не понимает, о ком речь, напомнил: — Администратор гостиницы.

Миновать пост охраны у ворот особняка не удалось, начальник службы безопасности, наверняка, сразу же доложил о его появлении. Повезло ещё, у Райвена Дэвиса ушло около часа, чтобы его отыскать, а то заявись тот сразу, когда Эспер шёл по стеночке в больничном коридоре, весь белый, боясь вздохнуть, вот был бы цирк.

— Но как вы узнали, что я именно здесь? Я не говорил мистеру Дженкинсу про госпиталь, то есть про больницу.

— Я никак не узнал, я лишь отмёл более сомнительные версии. Мне сообщили, что ты вернулся в гостиницу сегодня засветло, впервые с того времени, как позавчера покинул её с документами и мной.

Прозвучало двояко, и Эспер наконец понял свой просчёт. Его исчезновение отразилось бы на делах мистера Дэвиса, которому перешла в наследство чёртова лесопилка. А если бы он не смог отыскать путь наружу и дать о себе знать? А если бы его придавило завалом? Могло начаться судебное разбирательство. Он всё пытался взять в толк, как, вероятно, был шокирован мистер Дэвис его исчезновением. Молчание затянулось.

— Ты не пошёл сразу в больницу — почему?

— Э-э… просто гостиница была ближе. Намного ближе. Больница в другой стороне.

— …ближе. Так, понятно.

— Я не сомневался в ваших словах, но… — в горле першило от сухости, Эспер неловко сглотнул. — Я помню, вы говорили, что здание ветхое. Вы просили, чтобы я был осторожен. И знаете что? Вы были правы.

Непроизнесённое «Неужели?» так и повисло между ними. Эспер рассчитывал услышать что-то язвительное, как в первый день, что наследник обронит что-то в том же духе или подколет его. Собеседник буквально прожигал взглядом — всё это время Эспер чувствовал, как судорожно колотится сердце, — а затем кивнул, как бы давая понять, что ответ его устроил.

Следовало понимать, что старые постройки ненадёжны. Так стыдно не было уже давно, наверное, с того момента, когда он чуть не потерял плавки во время заплыва. Прошла уже куча времени, а он содрогался до сих пор.

Эспера передёрнуло от мысли, что в своей глупости он вынужден признаваться человеку, на которого хотел произвести хорошее впечатление. Страшно представить, какого мнения о нём наследник. Даже в их первую встречу всё пошло наперекосяк. Он уже начинает думать, что в Неаполиссе неприятности преследуют его на каждом шагу.

Райвен с шорохом пододвинул себе стул и, развернув тот, сел напротив пациента, словно собирался его допрашивать. Мужчина подался вперёд и опустил кисти рук на колени. Эспер смотрел на его скрещённые пальцы, от них — на ладони и запястья. На Дэвисе была белая плотная рубашка — её ассиметричные края навыпуск свешивались со стула. Бессолнечное ясное утро придавало ткани ослепительной белизны. Дневной свет наполнял гаммой оттенков его будто мелированные светлым каштановые волосы. До чего странно было видеть того в больничной палате.

С улицы через приоткрытое окно тянуло свежестью, запахами двора и близостью леса. Бледное голубое небо тревожно застыло.

— Ты не уходил никуда. Всё это время ты оставался в доме, — подвёл невеселый итог наследник, глядя то на его торс, то на его беспокойные руки, которые он расслаблял усилием воли.

— У меня разрядился телефон. А потом, пока я его нашёл… — после паузы Эспер добавил: — Там было темновато.

— Прерывистый сигнал есть только на верхних ярусах, внизу его нет, — покачал головой Райвен. — Эспер, если я могу чем-то помочь…

— Полный порядок, — нервно перебил.

Эспер опустил взгляд вдоль чёрных небрежно подрезанных джинсов, с неровными отрезами белой ткани, эти белые вставки ярко оттеняли открытые участки лодыжек, подчёркивая загар. Даже в такой глуши Райвен Дэвис выглядел, с его точки зрения, безукоризненно. В какой-то момент он сообразил, что не сводит глаз с собеседника, и моргнул, возвращаясь в реальность.

Неужели нельзя было соврать? А догадается или не догадается мистер Дэвис о его вранье — это уже дело десятое.

— Просто устал.

Тот не поверил ему ни на фунт. Эспер заметил, как напряглось лицо у наследника.

— Я в порядке. — Не хотелось вдаваться в подробности. Язык не слушался. Эспер как мог, объяснил короткими рублеными фразами: — Не совсем… По правде говоря… Скоро турнир по плаванию. У меня сейчас нет времени на восстановление.

Немигающий взгляд Дэвиса, гуляющий по его лицу, держал в напряжении. Словно наследник пытался понять, что происходит у него в голове. А в голове у него явно что-то спуталось… Так, соберись!

Он не ожидал, что появление Райвена Дэвиса здесь и сейчас вызовет в нём такую бурю эмоций. И радость, от которой всё воспаряло внутри, и стыд, и смятение, ожидание чего-то: сердце готово было снести грудную клетку, когда он признался:

— Трещины в рёбрах. И ушиб плеча. Это не так серьёзно, через какое-то время должно пройти. Мне дали рекомендации и вкололи обезболивающее. Я перенапряг мышцы, когда находился в подвале, но сейчас намного лучше.

— Как ты повредил рёбра?

— При обвале там… подо мной буквально обрушилась лестница. И я неудачно упал. Рёбра оказались придавлены к обломкам.

— Лестница? — Райвена заметно потрясли его слова. — Какая лестница?

— В подвале… — несколько секунд Эспер ловил ртом воздух, пытаясь собраться с мыслями, — я не уверен, где это, это большой зал с балконом. Лестница с каменной отделкой и таким натянутым канатом вместо поручня.

Как владельцу дома, наследнику следовало знать о случае в подвале. Не исключено, что история повторится, и в следующий раз пострадает кто-то другой. Скрепя сердце пришлось рассказать, как он очутился в подвале и о том, как позже удалось выбраться. Эспер ожидал любой реакции: выговора, вспышки гнева, в конце концов, Райвен имел полное на это право, — но встретил лишь уважение во взгляде. Умолчал про сон — это была просто истерия на нервной почве.

Собеседник, внимательно наблюдавший за ним, наконец, произнёс:

— Шума не было, мне жаль. После того, как я проводил тебя в кабинет, мистер Вайс захотел пройтись перед сном. Миссис Вайс сопровождала супруга.

Эспер не мог определить по лицу, правду ли тот говорит. Допустим, наследник не слышал шум, а охрана лесопилки куда уши дела? Видя его замешательство, мистер Дэвис проницательно добавил:

— Начальник охраны был на посту у ворот, я видел его дважды: когда покидал особняк и когда вернулся. Я сожалею, но никто не слышал грохота. Мне, правда, очень жаль, Эспер.

Дэвис чуть подался вперёд — решил, было, что тот коснётся его руки, но этого не последовало.

Наконец наследник задал вопрос, который, Эспер полагал, интересовал их обоих:

— Насколько травма скажется на твоих занятиях плаванием?

— Я ещё не знаю. Но я потеряю много времени. Доктор сказала, от трёх недель до двух месяцев — и всё это время я не смогу тренироваться в полную силу. Кто-то приходит в норму и за две недели: зависит от иммунитета, возраста…

— Продолжай.

Эспер не хотел показывать, насколько он подавлен. Мысль о том, что Дэвис видит его насквозь, заставила внутренне похолодеть. Был случай, когда он сильно ударился об воду, неудачно прыгнув с доски в бассейне, но даже тогда последствия удара не могли лишить его присутствия духа.

— Мне нужно восстановиться в максимально сжатые сроки. Для заплыва на турнире мне могут найти замену: мы с капитаном команды превосходим остальных и мы оба плаваем одним стилем, но у нас в принципе достаточно сильная подборка в команде.

— Ты провёл в таком состоянии почти двое суток, при этом, как ты говоришь, тебе пришлось вышибить дверь и выбить стекло. Ты очень вынослив.

Слова собеседника не могли изменить ситуацию, но стало легче.

Нельзя было настолько халатно относиться к собственному телу. Эспер скрывал свою боль: та его здорово вымотала, а от таблеток клонило в сон. Он не хотел, чтобы Райвен Дэвис знал про кровоподтёк на его боку, видел, как он весь сжимается при любом резком движении. Он и так в присутствии наследника старался дышать потихоньку, чтобы не привлекать внимание к затрудненному дыханию.

Райвен опустил голову, несколько мгновений изучая свои руки, а потом выглянул в окно за его спиной, точно борясь с какой-то одолевающей его мыслью и упорно гоня её прочь.

— Вечером я уеду, — сказал Эспер, нарушая молчание.

Дэвис вопросительно взглянул на него.

— Есть ли прок в спешке? Ты сможешь самостоятельно позаботиться о травме в дороге?

Возможно, толка-то в спешке нет, но на работе ещё куча дел, да и нужно разобраться с отчётом.

— Мне уже лучше. Пока я здесь торча… а-а-а… пока я здесь, я имею в виду, — Эспер даже рот открыл, чувствуя себя придурком, и при этом Дэвис не сводил с него пристального взгляда, — я посмотрел расписание экспресса. Я сяду на вечерний. Мне ещё нужно выехать из гостиницы.

— Я забронирую тебе обратный билет, — не договорив, Райвен уже вытащил из заднего кармана телефон.

Эспер попытался воспротивиться, но скривился от боли, рефлекторно обхватил корпус левой рукой, прижав ладонь к лопатке, куда отдавало при любой попытке резко встать.

— Как будешь на станции, заберёшь билет из кассы. Хочу убедиться, что ты сядешь на поезд без происшествий. Я оплачу, не беспокойся. И, Эспер, — набрав номер и ожидая ответа, продолжал говорить мужчина, так что и слова нельзя было вставить, — насчёт мистера Доша. Я попробую погасить конфликт в зачатке. Я свяжусь с твоим работодателем.

— Все командировочные расходы несёт мебельная компания, — пробормотал Эспер заторможено.

— Билет не стоит таких огромных денег, — последовал ответ.

Ну конечно, что там, оплата билета на поезд — капля в море для того, кто скоро продаст целое лесообрабатывающее производство.

Забота об обратном путешествии была лишней, но он так спешил поскорее попасть в Лондон, и чувствовал себя настолько измотанным, что предоставил заниматься всем наследнику мистера Финча.

Эспер сразу понял, что спорить здесь бессмысленно, а отказываться от предложенной помощи просто глупо. Пока Дэвис оформлял бронь билета на экспресс, пациент представлял, что и сколько он съест в больничном буфете, а на обратном пути в поезде наберёт самой вредной еды, которая будет. Пережитый стресс вводил в ужасное пограничное состояние между усталостью и истерикой. Нервы были взвинчены до предела.

Каким сейчас видит его наследник? С помятым лицом, в залежавшейся поношенной майке, засыпающим на ходу. Кроссовки, в которых он пробыл в подвале, а потом прошёлся по земле, покрывали пятна засохшей грязи. Эспер сидел, подогнув ноги под кушетку. Неприятно было думать, сколько труда он вложил, чтобы преподнести себя с лучшей стороны, и всё насмарку.

Это бред! Никто не готов к тому, что окажется под обломками лестницы, запертым в подвале. В темноте под толщей камня. Было очень сложно признаться самому себе — больше всего его пугала не травма рёбер и возможные последствия, а темнота, где любой звук или дуновение сквозняка ощущались стократ острее. Он чувствовал себя погребённым заживо. И это «а если бы я не…» — преследовало его до сих пор, сводя с ума. Он даже не намеревался спускаться в тот зал, всё вышло спонтанно. Каким надо быть отбитым!.. Ведь мог обойтись без этой вылазки.

Похоже, последнее он сболтнул вслух.

— Тебе нужно отдохнуть пару часов, — заметил Дэвис.

— …я знаю, — сначала он хотел упрямо отмахнуться, но под давлением чужого взгляда проглотил протест. — Я в долгу перед вами, сэр.

Эспер не знал, как выразить всё наболевшее, поэтому сказал только:

— Если пойдёте в подвал, или будете вызывать кого-то, чтобы отреставрировать лестницу, лучше не спускайтесь туда в одиночку. Лифты мне тоже показались ненадёжными, но моё везение закончилось на одной лестнице.

Наследник молчал так долго, что Эспер подумал, что тот уже не ответит.

— Постараюсь не забыть твои слова, — как-то отстранённо, показалось ему, произнёс Дэвис.

Мужчина улыбнулся, его участие тронуло. По крайней мере, вот так открыто он улыбался нечасто. Что было само по себе странно для человека с такими яркими художественно выразительными чертами и прекрасной улыбкой. Эспер почувствовал, как расслабляются натруженные мышцы.

Мистер Дэвис перевёл взгляд на окно, словно по одному дневному свету хотел узнать который час.

Мысли прервал шелест уличной метлы за окнами. Он и так обязан наследнику сверх всякой меры. Решил не думать сейчас про дневник, где старик изливал душу и описывал, кем был, по его мнению, Хор Дэвис, про вспышки вдохновения и прочее. Скорее всего, разговор об этом поставил бы их обоих в неловкое положение. Эспер не мог понять, что в действительности не так. Почему он просто не может выбросить из головы все упоминания старика о Хоре Дэвисе. Да кому это вообще важно?

Эспер вслушивался в успокаивающие звуки с улицы: шум ветра в траве и сухих голых ветвях, спокойный ритмичный шорох метлы, далекий лай собаки.

Пытаясь не замечать направленный на него изучающий взгляд, Эспер глядел в окно на чахлые кусты в палисаднике и оголённые деревья у леса. Похоже, весна в Неаполиссе приходит поздно, лишь редкие деревья оказались покрыты ореолом молодой листвы. Может, Дэвис был прав, и жители городка ещё увидят снег.

Разговор причинял ему одни неудобства: сидеть на стуле было тяжело для спины, язык едва ворочался от усталости. Врач сказала, что его организм сильно обезвожен.

Он хотел кое о чём спросить мистера Дэвиса. Неожиданное появление медсестры сбило с мысли, и он уставился на женщину, растеряв весь пыл. Эспер совсем сник, он сидел чуть клонясь вправо, сглатывая пересохшим горлом. В наследнике тоже ощущалась перемена: мужчина откинулся на спинку стула и спрятал руки в карманах, точно медсестра помешала важным переговорам. Женщина зашла поинтересоваться состоянием пациента и его дальнейшими планами; Эспер вспомнил, что хотел бы зайти в буфет. По-хорошему, отсюда надо сваливать. Заканчивая здесь, медсестра предложила закрыть окно. Как ни странно, он не чувствовал себя замёрзшим, похоже, так на него повлияло горячее какао и сэндвич. Он ощущал лишь сонную одеревенелость и тяжесть во всём теле, словно к нему привязали стофунтовый груз.

Медсестра оставила рецепт, который пациент левой рукой затолкал в задний карман джинсов.

— А мистер и миссис Вайс… — очнулся Эспер, — всё ещё в Неаполиссе?

— Им незачем задерживаться, все вопросы были решены. У миссис Вайс маленький ребёнок, она оставила его с няней и планировала вернуться как можно быстрее.

Сразу представился взахлёб орущий ребенок, не поддающийся ласке, и орава нянек вокруг. Эспер не стал дальше расспрашивать, но отчего-то улыбнулся.

За окном раскричалась птица, звук привлёк внимание Дэвиса, тот поднялся, обойдя кушетку, прикрыл окно, оставив щель для свежего воздуха. Эспер ощущал его присутствие у себя за спиной и слегка повёл плечами, осторожно поворачиваясь.

— Твоя верхняя одежда здесь? — раздался голос наследника, надо сказать, тот больше не казался каким-то особенно зловещим. Голос — нет, но пронизывающий взгляд из-под низких широких бровей вызывал неясное чувство дискомфорта.

Эспер молча указал на стул за ширмой в дальнем углу палаты. Он собирался уже сам встать за вещами, но Дэвис опередил и набросил ему на плечи толстовку. После мытарств в подвале, после того как Эспер промёрз там до костей, он имел все шансы слечь с температурой.

— Спасибо. — Эспер вытащил из розетки адаптер и отсоединил поцарапанный мобильник, теперь бесцельно вертел тот в руках. Заряд семьдесят процентов. Плачевное состояние телефона не укрылось от внимания Райвена. — А вы, сэр? Долго пробудете в Неаполиссе?

— Мне нужно ещё кое-что сделать в городе. Твоё «спасибо» подождёт. — Взгляд Дэвиса был направлен на пластырь на плече, почему-то казалось, что собеседник изучает его руки. Эспер подавил совершенно неуместно желание коснуться собеседника. Словно пытался убедить себя, что тот не мираж, и что сейчас с ним в палате именно Райвен Дэвис.

Незаданный вопрос жёг нёбо. Другого раза могло и не быть. Дыхание участилось, на грудную клетку начало давить, глубоко дышать было неимоверно сложно.

Дэвис долго и задумчиво смотрел на него. Между ними, казалось, происходил молчаливый диалог, и мистер Дэвис словно пытался ответить на все вопросы силой мысли. Наконец наваждение развеялось.

Эспер взволнованно облизал губы.

— Вы выбросите записные книжки и дневники мистера Финча? — решил всё-таки уточнить, но спросил совсем не то, что хотел.

Если мужчина и понял, что Эспер читал чужие дневники, то по тону голоса и спокойному лицу этого определить было нельзя. К его большому облегчению, наследник решил, что Джемисону Дошу могут пригодиться старые записи о производстве. Все дневники, личные записи и особо памятные вещи мистер Дэвис планировал отдать мистеру Вайсу как память о деде.

— Несколько тетрадей и фотоальбомы я передал тем, кто хорошо знал мистера Финча в городе. Часть фотопортретов отошла городскому управлению.

Пока мужчина говорил, Эспер неуклюже натягивал толстовку. Она была действительно дорогой, привезённой тётей из Германии, — строгой по стилю и неброского тёмно-серого цвета, благодаря качеству имеющей красивый оттенок, специально купленной, чтобы носить с пиджаком или брюками. Вокруг торса зафиксировали эластичный пояс-бандаж, закреплённый с левой стороны рядом с подмышечной впадиной, на плечо наложили пластырь, зря он опасался, что ему придётся держать руку в повязке. Натянул толстовку поверх перебинтованного торса. Он наполовину мумия. Трясущимися пальцами застегнул молнию. Если быть точным, пальцы дрожали только на правой руке из-за небольшого ушиба плеча, но сейчас уже всё было в порядке. Всё-таки он живчик.

Дэвис, похоже, собирался закрыть окно и покинуть палату. Райвен не только оплатил для него билет, что вполне могла сделать компания, но и пообещал встретить его на перроне. «Будем считать: тебя задержал я», — так он сказал.

— В чём вообще смысл такого числа подвальных помещений? — его вопрос заставил Дэвиса остановиться.

Тот привалился поясницей к подоконнику и убрал руки в карманы джинсов.

— Изначально подвальные помещения непрерывно использовались, там находилась часть старой деревообрабатывающей фабрики и помещения для рабочих. Особняку много лет, в то время, когда он был только построен, здесь всё выглядело иначе.

— Значит, мне повезло нарваться на самую древнюю лестницу в доме? — вопрос был глупым и не требовал ответа, но мужчина воспринял его серьёзно и на мгновение прикрыл глаза, явно чем-то раздосадованный. По любому, его наивностью. Эспер не хотел заканчивать разговор вот так — выставив себя вандалом. Хотел произвести впечатление — действуй.

— Я больше не поставлю ваши слова под сомнение, сэр. Из-за меня у вас могли возникнуть неприятности.

На самом деле он опасался, что мистер Дэвис доложит об инциденте боссу, точнее, о том, что Эспер проник на частную территорию. Ну ещё расколошматил стекло. И лестницу сломал. И дверь.

Излишне бодрясь, Эспер чувствовал, что облажался, пытаясь пустить пыль в глаза, он ведь знал, что далёк от Арона Ралстона*, и в собственных неприятностях виноват сам. Рёбра тянуло от перевязки, от лекарств мутило: ему могли дать слишком большую дозу препарата, а желудок ещё не оправился после жёсткой диеты.

Тут чересчур громко зазвучала мелодия из «Величайшего шоумена», установленная на рабочие звонки. Сердце досадно ёкнуло от предчувствия. В этот момент Эспер ощутил всю тяжесть и усталость мира, давящего на плечи. Он не представлял, о чём и, главное, как преподнести Джемисону свою версию произошедшего, чтобы тот её проглотил и не подавился.

— Мистер Дош, — угадал мужчина. Туше.

Дэвис прерывисто вздохнул, словно разговор дался и ему тяжело, вытащил ладони из карманов, легонько хлопнул себя по коленям и распрямился.

Эспер захотел сбросить звонок. Он рассчитывал как — выспаться, сесть на поезд и основательно обдумать, что следует сказать, прежде чем звонить боссу.

— Ответь. Мне нужно сделать несколько звонков. Я ухожу.

Эспер на мгновение оторопел. Он не был готов, что мистер Дэвис уйдёт вот так просто.

Дэвис вернул стул на место и, кажется, на самом деле собирался уходить. Эспер ощущал двойственность: он и хотел, чтобы собеседник, присутствие которого в палате ему очень помогало, остался, и не хотел, чтобы тот слышал его разговор с начальником.

Нервно провёл по волосам, лохматя. Прикинул, какой бардак сейчас на голове: он так и не расчесал волосы после душа.

Райвен подошёл к нему и, наклонившись, протянул руку. Возникла шальная мысль, что Дэвис хочет забрать у него телефон, однако мужчина лишь нажал кнопку вызова медсестры в изголовье кушетки, на которой сидел пациент, после чего вышел из палаты. Осознав, что не дышал, резко выдохнул и тут же скривился от рези в боку.

Ощущая бледный запах чужого одеколона, Эспер приложил к уху разбитый экран. В трубке было слышно тяжёлое дыхание. Он легко представил эксцентричного постоянно бубнящего себе под нос начальника, от переизбытка эмоций вскочившего из-за стола.

— Эспер, чем ты, чёрт тебя побери, там занят, мерзавец? Какого хрена игнорируешь звонки? — голос зазвучал тише, словно говоривший прикрывал трубку рукой. — Мистер Дэвис перенаправил мне файлы.

У Эспера лихорадочно забилось сердце. Пришлось напрячь слух, чтобы ничего не пропустить.

— Полагаешь, я отправил тебя на курорт? Тебе было велено быть моими глазами и ушами. Соизволил, наконец, ответить? Ах ты, маленький говнюк!.. Слушаешь меня? Если я дал тебе свободу действий, то значит можно спрятать телефон и на голове стоять?

— Простите, сэр… мы закончили с наследниками обсу…

Басовитый голос ему тут же ответил грозным рычанием:

— Издеваешься надо мной? Скажи, что засунул телефон себе в задницу и игнорируешь мои звонки!

— Да я ничего ещё не говорю. Была пара невыясненных вопросов. Сэр, мой телефон…

— Тш-ш, хватит! Мы условились, что ты садишься на поезд в пятницу. За каким чёртом ты продлил гостиницу ещё на два дня?! Тебе нечем заняться? Думаешь, ты на отдых приехал? Решил заняться изучением окрестностей? Совсем охренел?!

Изнутри обдало жаром. В смысле — нечем заняться? Потратил кучу времени на изучение лесопилки, они с наследником несколько часов убили на обсуждение деталей и просмотр бумаг. Не говоря уже о встрече с супружеской парой. Он развлекался здесь, что ли?

Пожалуй, сейчас он даже был рад, что мистер Дэвис не слышит этого разговора.

Он на двое суток выпал. Исчез с важными бумагами и не выходил на связь, при том, что должен был вернуться в Лондон в пятницу.

— Вы ни о чём не хотите меня спросить?

Всё это время босс что-то вещал и сейчас просто взорвался:

— О чём я должен тебя спрашивать!? Не был бы ты у нас звездой спорта, я бы решил, что ты околачиваешься по клубам, но я тебя хорошо знаю.

Эспер совсем впал в отчаяние, он понимал, что этот разговор с боссом очень важен для его будущего в компании, как и вся поездка. Тут ему вспомнилось заверение Дэвиса помочь погасить конфликт. Будто бы что-то придало в тот момент уверенности его действиям. Эспер поднёс телефон к гудящему уху. Все мучившие его сомнения куда-то делись, у него даже голос окреп и зазвучал ровно. Он заявил мистеру Дошу, что все детали улажены, в разделе имущества между наследниками не возникло спорных вопросов, это было правдой, а также учёл, что компании Дош могут понадобиться данные о путях сообщения с Лондоном, о чём говорил с теми же Вайсами два дня назад.

В результате мистер Дош остыл, поразмыслив, тот высказал надежду, что Эспер не забудет посетить его офис и не ошибётся дорогой.

В шестом часу, когда он был уже на полпути к гостинице, босс перезвонил.

— Мистер Дэвис мне уже сообщил. Но почему я узнаю от него, а не от тебя? Ты с ума сошёл? Он — ключевое лицо сделки, его это даже затрагивать не должно! Так почему он сообщает мне то, что должен сообщить ты? У тебя у самого языка нет?

Удалось вклинить в бормотание начальника дурацкий вопрос:

— Сэр, сообщает что? — Эспер даже боялся предположить версию наследника.

— Так, хватит, из меня дурака делать. В понедельник немедленно ко мне с отчётом! Предупреждаю тебя… — босс понизил голос до еле различимого бормотания, — чтобы завтра документы лежали у меня на столе.

Прекрасно! Да пошёл ты, старый хрен!.. Эспер едва не бросил телефон об асфальт.

День был облачным, и стемнело рано. Даже сейчас с горящими рёбрами, не отдохнувший толком Эспер улавливал несуетную красоту Неаполисса, размеренный ритм здешней жизни и неудержимую притягательность замершей вокруг природы. Чего точно будет не хватать, так это местного воздуха и видов.

Утром Эспер чувствовал полную разбитость, и несколько часов сна принесли краткое облегчение.

Покинув гостиницу, он накинул капюшон: можно было не беспокоиться, что кто-то обратит внимание на его лицо. Под ветровку надел чистую футболку, приятно обтянувшую грудь и плечи. Ожидая, что вечером похолодает, повязал вокруг пояса клетчатую рубашку. На этот раз он тщательно побрил лицо, правда, особой привлекательности ему это не добавило, а скулы проступили резче.

Он получил билет и купил горячий, только что приготовленный бургер с творогом и джемом и воду. В дорогу он запасся шоколадными батончиками, решив пренебречь установленными тренером правилами насчёт питания. Самое время для читмила**.

Ел он с особой жадностью: здоровый аппетит снова наполнил его организм, к тому же им руководило естественное желание наесться побольше вредной еды, пока никто не запрещает. Ребят в команде тренер обязал сидеть на диете, тщательно следя за их рационом, проблемой это никогда не было: Эспер привык ещё в колледже питаться исключительно по той системе, что для них была разработана диетологами.

На платформе у билетной будки толклись голуби над куском булки. Распугал всех птиц, гремя чемоданом. Недалеко от входа на перрон он отыскал площадку, мощённую цветной мозаикой, и с бургером присел на лавочку. Участок земли с лиственными посадками за спиной наполнял лёгкие чистым влажным запахом. Поблизости мужчина в рабочей спецовке поливал из шланга тротуар. Кроме них на станции ни души.

На площадке, откуда был виден крытый перрон, горели фонари: света хватало, чтобы рассмотреть цветную мозаику под ногами. Широко расставив ноги, Эспер наклонился вперёд и, держа телефон одной рукой, решил, пока ест, узнать у Имоджен, не говорил ли босс что-то про его возвращение. Но помогло не сильно. Навалилось столько дел в связи с предстоящим открытием галереи, Имоджен просто была не в курсе. Джемисон Дош явно был не в себе из-за него, с другой стороны — Эспер созванивался с боссом и поставил в известность, что мистер и миссис Вайс задерживаются в дороге и прибудут на день позже. Неясно как (босс не потрудился объяснить), но мистер Дэвис буквально вытащил его из неприятностей.

С самого начала всё шло не так, как ожидал Эспер. Нервозно почесал лоб, стягивая капюшон ещё дальше на затылок, и откинулся на спинку скамейки, давая отдых спине и плечам, которые с непривычки ныли от постоянно скрюченного положения, в пальцах он комкал салфетку. Бок почти не болел, помогали таблетки. Дома он завалится на кровать и проведёт там пару суток, ему, скорей всего, снова придётся показаться врачу, продолжать делать компрессы и накладывать эластичный бинт — тренер и ребята по команде быстро догадаются, что в командировке он получил травму, если увидят его таким как сейчас.

Раздались музыкальные голоса дельфинов: подряд пришло несколько сообщений от Имоджен, и Эспер снова уткнулся в смартфон.

После пребывания в подвале он стал чересчур напряжённый. В бассейне это пройдёт.

— Как твои дела, молодой человек?

Уйдя в свои мысли, от неожиданности чуть не выронил телефон.

Глубокий проникновенный голос, раздавшийся совсем близко, вынудил поднять лицо. Несколько секунд, казавшихся минутами, Эспер созерцал фигуру на краю площадки. По силуэту Дэвиса даже в отдалении легко было узнать.

В той же длинной рубашке и чёрных джинсах, что и днём. В свете уличного фонаря его кожа казалась смуглой. Дэвис был нараспашку, так что была видна тонкая меховая отделка в его кожаном жакете-полупальто. Странно, вроде весна и не скажешь, что холодно. Может, он мёрзнет?

Зная точное время прибытия поезда, мистер Дэвис появился за двадцать минут. Похоже, наследник пришёл, действительно желая удостовериться, что Эспер в состоянии сесть на поезд, и что он не провалится в какой-нибудь пристанционный подвал.

Поднялся, чтобы поприветствовать. Разговаривать сидя, когда мистер Дэвис стоит, было как-то неучтиво.

— Тебе хотя бы удалось отдохнуть?

— Я принял обезболивающее. В подвале я использовал холод, чтобы обезболить. Прикладывал холодные предметы, что было под рукой… В госпитале мне выдали мазь и выписали анальгетики, сейчас уже всё в порядке. — Зачем я всё это говорю?

Из собственного голоса улетучивался весь энтузиазм, стоило подумать, что в ближайшие дни на тренировке его ждал ряд испытаний. Тренер всегда давал выбор: либо всё по-старому и работаешь наравне со всеми, либо уходишь из команды — в спорте никаких поблажек.

— Спасибо за билет… сэр. И, сэр, что вы сказали мистеру Дошу обо мне? — сейчас вместо сердца его грудную клетку сотрясали металлические тарелки: «баммс-баммс».

— Я задержал тебя по своему усмотрению, не более того, — мистер Дэвис обводил его взглядом и задержался на лице: — Не стоило так говорить?

— Стоило, сэр! Я вам просто очень благодарен… о том, что произошло, я не хотел об этом говорить мистеру Дошу… у меня не было времени обдумать, что сказать, — его скорострельная речь начала превращаться в абракадабру. — Мне повезло сотрудничать с вами, сэр, я это хотел сказать.

— Повезло, не повезло — это уже решай сам, — собеседник совсем не придал значения его радости. — Я помог тебе ровно столько, сколько нужно.

Тема была закрыта.

Покидая мозаичную площадку, они перешагнули длинный поливочный шланг, Эспер с грохотом поставил чемодан на колёсики. Его тяжесть отдалась в плече и растеклась по правому боку, неприятно отдаваясь в рёбрах. Он скривился, но, к счастью, едва ли кто заметил при таком освещении. Коснулся куртки в том месте, где прострелило. Эспер отказался от помощи: на перрон подняться вообще ерунда — там он вкатит чемодан по пандусу.

Раздумывая, Эспер наблюдал, как уборщик методично поливает ступени из шланга, постепенно взбираясь на платформу.

Стоит ли говорить про записи мистера Финча? У того, видимо, богатое воображение, и Эспер не учёл, что в старике могло говорить чувство привязанности, если вспомнить, что тот был одинок, несмотря на громадную выстроенную систему. Из чувства уважения и в какой-то степени долга перед совестью мистер Финч мог по-своему понимать некоторые вещи, о которых писал в дневнике. Эспер представлял, как бы это дико прозвучало сейчас. Тем более, неизвестно, как отреагирует Райвен Дэвис, отца которого наверняка связывали тёплые чувства с бедным стариком. Наследник решит, что всё это глупый розыгрыш. Но было ещё кое-что, не дававшее покоя.

Под крышей раскачивалась от сквозняка осветительная подвесная конструкция. Эспер обвёл взглядом перрон — до моста: от порывов ветра остальные лампы слегка колебались.

Он не мог признаться, что рылся в чужих бумагах, читал дневник бывшего владельца лесопилки, а теперь пытается добиться объяснений от почти незнакомого человека. Проникновение в частную жизнь. Он приехал сюда работать, и не хотел, чтобы у кого-либо из участников сделки сложилось ошибочное впечатление о нём. Лучше помалкивать.

Дребезжание колёсиков по перрону резко затихло. Эспер остановился, смахнул широкую лямку с плеча и взгромоздил рюкзак на чемодан, куда вместе с сувенирами из канцелярской лавочки упаковал документы.

Он не мог отделаться от ощущения дежа вю, его буквально распирало от желания заглянуть Дэвису за плечо, только сейчас там ничего не было. Тот мерзкий сон — это прошлое, может быть, темнота вокруг него провоцировала — и белый цвет одежды Райвена как в том кошмаре. Он мог ощущать тревогу из-за невозможности дышать полной грудью, из-за долгого пребывания в темноте, или он просто перенапрягся.

Как выяснилось, мистер Дэвис направил в подвальный зал специалистов, чтобы понять масштаб разрушения.

— Забыл сказать — ты повёл себя храбро. Я не спускаюсь в подвал даже при крайней необходимости, — ветер трепал волнистые волосы, Дэвис щурился, между его бровей вновь проступила морщинка.

Эспер задумался. Справедливости ради следует отметить: чуть больше чем за сутки, проведёнными в изоляции в темноте, он не успел впасть в отчаяние. Возможно, способность трезво соображать в острый момент придала ему сил и уберегла от ещё больших неприятностей. В этом вся его заслуга.

До прибытия поезда они успели обсудить собак мистера Финча, которых было полно на фотографиях в кабинете. Эспер рассказал про маминых корги. Родители всегда держали собак: старый бульдог прожил дольше всех и умер от старости. Его смерть мама перенесла так же тяжело, как смерть члена семьи. Родители — те ещё собачники.

Вопрос, многократно заданный про себя, постоянно звучал в голове. Сердце практически стучало в горле, когда он спросил о том, что никак не давало покоя:

— Если бы мы, допустим, говорили о том, что здесь вам не угрожает опасность, что бы вы имели в виду? — Бросил, может быть, не слишком любезно: — Просто ответьте, как вы думаете. Здесь может быть опасно?

В ответ получил порцию академической, будто заготовленной речи:

— Кажется, я раз уже отвечал на схожий вопрос: я осведомлён обо всех местах на лесопилке, связанных с определенными рисками, и знаю особняк. Люди, что там работают, были набраны мною и под мою ответственность.

В который раз убедился, что от снов толка никакого, не стоит придавать им значения.

А Дэвиса, похоже, странными вопросами было не удивить.

— Если ты беспокоишься за будущее производство, я обсужу вопросы безопасности с твоим боссом. Что касается подвала, я думаю, в скором времени мы с мистером Дошем найдём разумное решение. Тебе не стоит беспокоиться, я не собираюсь рассказывать о произошедшем без твоего согласия.

Конечно, Дэвис понял его буквально.

Наследнику удалось поколебать его уверенность: а была ли настоящая угроза во сне, и вообще был ли Дэвис на том балконе?

Эспер присмотрелся к собеседнику.

— Сэр, я могу спросить у вас ещё кое о чём?

— Говори.

— С вашим отцом произошёл несчастный случай на лесопилке? — на этот раз язык и мозг Эспера находились в полной гармонии, он слишком долго думал об этом. По крайней мере, это объясняло бы многое: почему лесопилка имеет для Дэвиса такую значимость, но тот вынужден её продать; куда исчез его отец и почему мистер Финч передал в его распоряжение всё предприятие.

Дэвис слишком долго раздумывал над ответом, и его слова оказались совсем не тем, что ожидал услышать Эспер.

— Тебе лучше остановиться. Прямо сейчас, — низким голосом произнёс собеседник.

Эспер почувствовал, как его будто что-то кольнуло: предчувствие. Он сказал что-то не то. Не теми словами и не так. И ему правда лучше заткнуться.

Времени осталось в обрез. Хотелось разузнать про отношение Дэвиса к спорту. Эспер не мог наговориться: всё-таки до поездки он не рассчитывал, что встретит здесь настолько неординарного интересного собеседника, и быстро проникнется симпатией. Кроме того Дэвис так же, как и он, любил собак, а его татуировки были чем-то невероятным. И наследник приготовил для него перепела, а это вообще за гранью.

С натянутой улыбкой протянул руку. Он чувствовал, что нужно что-то сказать, но в голову ничего не шло, поэтому только кивнул и ещё раз поблагодарил за помощь в работе. Эспер через силу придал лицу беззаботное выражение. Он пытался отделаться сухими фразами, не рассчитывая на повторение их разговора — после возвращения всё будет по-старому. А что касается сделки, Дэвис очень подробно с ним общался по рабочим вопросам: за эту часть он был спокоен.

— Береги себя, — Дэвис пожал ему руку; как в тот раз, в особняке, его ладонь была такой же горячей, сухой и уверенной, в ней ощущалась твёрдость, но мужчина всё так же быстро разжал пальцы. Эспер невольно выпрямил спину.

— Спасибо, — произнёс со всей искренностью. — И вы, сэр.

Не получалось отделаться от ощущения, что он разговаривает с кем-то из коллег босса. Преодолеть этот барьер политкорректности, выставив чёткие рамки между деловым и неформальным общением, казалось невозможным. Не говоря уже о том, чтобы перейти на простое обращение.

— Я обсудил с мистером Дошем твоё пребывание здесь. Мне показалось, он хвалил тебя, — уголки рта дрогнули, почудилось, что наследник смеётся над ним.

Сам уже опустил ладонь на ручку чемодана, как внезапный треск и шипение заставили резко обернуться. Сильная струя ледяной воды ударила в рядом стоящего Дэвиса, обдав брызгами Эспера. Вода из шланга хлестала во все стороны, поливая перрон. Уборщик пытался перекрыть течь, но тщетно.

Арон Ралстон* — американский альпинист, ампутировавший себе предплечье.

Читмил** — плановое нарушение строгой диеты.