Лукан. Конец

МИЛОСЕРДИЕ

ЛУКАН

«Пощадите!» — Крыса

— Клянусь, я говорю правду, босс. — Солдат, превратившийся в крысу, шипит от боли, когда окурок моей сигареты касается его груди, как раз там, где находится его татуировка Святой Троицы. — Черт, я клянусь своей жизнью.

Я заглядываю в пиджак и ищу свою пачку сигарет Marlboro. Она оказывается пустой, черт, я использовал их все на эту суку. Я смотрю направо и бросаю пустую пачку Винченцо.

— Принеси мне еще.

Он кивает мне, прежде чем сделать то, что ему велено. Я игнорирую кусок дерьма, шипящий от боли, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Лоренцо. Он молчал весь вечер, что необычно для его очень громкого и чертовски несносного характера.

— Подай мне свой нож. — Я протягиваю руку и жду, пока он тоже сделает то, что ему велено.

Это беспокоит его, потому что подчинение мне, должно быть, убивает его.

Тогда за этот титул надо было бороться сильнее и умнее.

Корона — моя, и теперь она тяжело сидит на моей голове.

Такая чертовски тяжелая.

— Подойди и забери, босс. — Он говорит «босс» насмешливым тоном. Лоренцо бросает мне вызов, и не в первый раз. Этот сучонок любит нажимать на мои кнопки, но у него никогда не получается, и это бесит его больше всего. Мы долго смотрим друг на друга, ни один из нас не хочет отступать и сдаваться. Я — капо, а Лоренцо — мой подчиненный. Я Босс всего этого гребаного города, а он не может смириться с тем, что проиграл.

Его брат.

Его корона.

Лоренцо, понимает, что это проигранная битва, потому что я, черт возьми, выиграл войну, наконец сдается и протягивает мне свой нож. Я беру его из его рук, и липкая субстанция облепляет мою ладонь.

— Лучше бы это дерьмо не было твоей спермой, больной урод. — Черт, нож все еще в крови.

Кровь не липкая.

Безумец просто смеется, проходя мимо меня, пока не доходит до Маурисио, одной из многих крыс, оставшихся в Святой Троице. Лоренцо наклоняется, чтобы оказаться лицом к лицу с крысой, и целует Маурисио в лоб, а затем снова встает во весь рост и бьет его по щеке.

— Увидимся на другой стороне, Мори. И не волнуйся, я составлю компанию твоей прекрасной жене, это меньшее, что я могу сделать, не так ли?

Психопат уходит, оставляя меня разбираться с жалким подобием солдата, стоящего передо мной. От него воняет кровью и мочой. Ненавижу эту часть, черт, где Валентино, когда он так нужен? Ему нравится убирать это мерзкое дерьмо.

— Пожалуйста, босс, я все вам расскажу. — Они всегда говорят. Когда они оказываются на грани встречи со своим создателем, они продадут собственную мать, лишь бы спасти свою шею.

— Начни с самого начала и даже не думай лгать мне. Поверь мне, ты только сделаешь хуже себе, а я не против причинить боль твоим милым дочкам. — Черт, я никогда не причиню вреда ребенку, но пусть эта сука так думает.

— В-ваш отец. — Он заикается, опасаясь за свою жизнь.

— Что мой отец?

— Он приказал напасть на вашу сестру, когда вы занимались делами в Италии.

Я уже знал это. Мой отец — это чертова заноза в моем боку, которая никак не хочет умирать. Поверьте, многие пытались, но он, видимо, не нужен дьяволу.

— Почему он отдал приказ о нападении?

— Чтобы добраться до вас. Ему кажется, что вы слишком мягкий человек и направляете семью Вольпе в неправильное русло. Он видит в вас угрозу старым устоям. — Его дыхание неровное, а взгляд расфокусирован.

Дорогой, Маурисио, твои часы тикают.

Я встаю позади него и кладу руки ему на плечи. Он напрягается, и я чувствую, как он дрожит.

— Ты считаешь меня слабым, Маурисио? Ты видишь во мне угрозу для семей?

— Нет, конечно, нет. Вы очень…

Я хватаю в горсть его жирные волосы и приставляю нож Лоренцо к его шее.

— Прекрати нести чушь, скажи мне правду. Если ты сделаешь это, я сохраню тебе жизнь.

Маурисио на секунду задумывается, прежде чем ответить.

— Я думаю, что ваш отец справится с этой задачей лучше, но…

Я сильнее тяну его за шею, пока он не смотрит на меня вверх ногами. Он гримасничает от боли, прежде чем заговорить.

— Вы сказали, что пощадите меня, если я скажу правду. — Он спотыкается на полуслове, что говорит о том, что он боится за свою жизнь.

Так и должно быть.

Я не только убийца, но и мошенник.

Лжец.

— В одном мой отец прав, Маурицио. Я — угроза для семей, для семьи Вольпе и всех крыс, которые замышляют против меня. — С этими последними словами я перерезаю ему шею и отправляю в ад, где покоятся мои враги.

«Padre celeste, perdona i miei peccati. Lava il sangue dalle mie mani. Lasciami riposare in pace». Отец Небесный, прости мне мои грехи. Омой кровь с моих рук. Позволь мне обрести покой.

Я присаживаюсь на корточки рядом с мертвецом и замечаю на его пальце черное кольцо с буквой V. Схватив нож, я отрезаю палец, на котором было кольцо, и кладу его в карман.

Папа должен оценить сувенир.

Дверь в комнату открывается, но я слишком занят тем, что пытаюсь отстирать чертову кровь со своей белой рубашки, чтобы заметить, кто вошел в здание.

— Черт, ты его прикончил? — говорит Вин, подходя ко мне и передавая совершенно новую пачку Marlboro.

— Да, а теперь убери это дерьмо. — Это все, что я говорю, прежде чем выйти из здания.

Холодные ночи скоро закончатся, и в скором времени наступит весна.

Мое любимое время года.

Я беру из пачки сигарету и подношу ее ко рту, прежде чем прикурить. Когда-нибудь это дерьмо убьет меня, если эта жизнь не прикончит меня первой.

— Ты же знаешь, что Андреа так или иначе будет в заднице, Кассиус.

Андреа.

Я следую за темным голосом, шепчущим в ночи, а там стоит Лоренцо, спрятанный в тени, и даже не подозревает, что я слушаю каждое слово, которое он говорит отцу о своей сестре.

— Она спрятала его ребенка; как ты думаешь, сможет ли она скрывать его вечно? — Лоренцо смеется. — Она публичная фигура, черт возьми, это просто вопрос времени, когда кто-нибудь проболтается о ребенке, и тогда разразится ад. Да, да, я понимаю, но ей лучше молить Бога, чтобы он смилостивился над ней, потому что Лукан точно не смилостивится.

Его ребенок.

«Ей лучше молить Бога, чтобы он смилостивился над ней, потому что Лукан точно не смилостивится».

— О, principessa⁷, что ты наделала?