Лукан. Конец

ИНИЦИАЦИЯ

ЛОРЕНЦО

«Ты любишь мою темноту?» — Лоренцо

Это мой конец.

Конец всему, что мы знали.

Мне не составит труда одолеть Лукана и сестер Паризи, но моего брата? Я потеряю единственную оставшуюся во мне человеческую черту. Да и то не факт, что у меня их вообще много. Вэл отказывается отступать, и я его понимаю: он считает это единственным выходом, чтобы защитить ее. Он до сих пор обижается на меня за то, что я сделал, но я сделал это, чтобы защитить его. Бенедетто никогда бы не принял странную девушку. Он был неумолим в своем стремлении разлучить их, и я не думаю, что он не смог бы причинить девушке боль или, что еще хуже, убить ее. Итак, я сделал грязное дело и обезопасил их обоих, но поблагодарили ли они меня?

Нет.

Теперь мы оба противостоим друг другу. Вэл — из бескорыстных побуждений, а я, как всегда, наоборот. Я хочу сохранить Андреа в безопасности, но я так же хочу этого. Я хочу всего этого. Я хочу стать Капо Святой Троицы, но вторая половина меня стоит на моем пути.

— Как и предыдущие поколения, мы должны доказать, что достойны титула Капо.

Теперь я смотрю на своего брата.

— Ты выполнил свою задачу, брат, теперь моя очередь.

В его глазах мелькнули стыд и гнев.

— В чем именно заключается твоя задача, Лоренцо?

Сладкий голос принадлежит рыжеволосой кукле, которая преследует мои сны и правит моими кошмарами. Я не обращаю на нее внимания. Не могу. Она заставляет меня чувствовать, а мне нужно держать свои эмоции под контролем для того, что я собираюсь сделать. Но Валентино знает. Мне не нужно говорить, потому что он знает, что должно произойти дальше. У семьи Николаси может быть только один босс.

Я.

Вэл делает шаг вперед и направляется к боевому рингу. Он забирается внутрь и закрывает дверь клетки, заманивая нас обоих в ловушку. Звук закрывающейся двери оглушителен. Мы не выйдем из этой ситуации невредимыми. Тот, кто останется в живых, станет следующим боссом Николаси. Мой брат-близнец снимает свою черную водолазку и встречает меня в центре боевой клетки. Я смотрю на брата, и, кроме его платиновых светлых волос, все остальное — зеркальное отражение меня самого. Если бы я был лучшим братом, я бы позволил ему взять титул и заполучить девушку, но я слишком эгоистичен. Я похож на своего покойного дядю, Деметрио. Тот самый, который причинил моим родителям столько боли. Валентино и Андреа — хорошие.

Не я.

Я — худший из них.

Это только доказывает это.

Я могу справиться с братом. Я уверен, что смогу справиться с ним, но Лукан? Он лучший боец из всех нас. Он всю жизнь боролся за выживание. Я хочу этого больше, и это делает меня его самым сильным соперником. Арианна и Кадра мне не соперники. Семьи знают это, но все равно дают им надежду, что однажды они смогут возглавить Святую Троицу.

Хоть это и дерьмо.

Они не будут вести меня.

Не потому, что я считаю их неполноценными или непригодными для управления людьми, а потому, что я точно знаю: я рожден, чтобы быть боссом трех семей.

Это у меня в крови.

Нет ничего, чего бы я не сделал ради этого, даже подыграть. Сыграть роль послушного солдата, который остается в строю. Черт, это не весело.

Краем глаза я наблюдаю, как Томмазо выходит вперед и обращается к залу.

— Сегодня вы сражаетесь за свой титул. Вы больше не друзья, не братья и сестры. Тот, кто рядом с вами, — ваш враг, а что мы делаем с врагами? — Томмазо жестоко улыбается, прежде чем продолжить. — Мы уничтожаем их, пока не останется ничего, кроме плоти и костей… пока не останется ничего, кроме сладкого, сладкого хаоса. — Как быстро эта сука забыла о теле Бенедетто, лежащем мертвым на полу? Он был его ближайшим другом, доверенным лицом и подчиненным Святой Троицы на протяжении почти тридцати лет. Это лишний раз доказывает, что дружба в мафии недолговечна; есть только скрытые угрозы, замаскированные под надежного друга.

Я опускаю взгляд на свою правую руку и замечаю, что все еще держу пистолет Бенедетто. Валентино наблюдает за мной, как охотник за добычей. Я снова открываю дверь клетки и бросаю пистолет к ногам Риана. Засранец не делает ни малейшего движения, чтобы поднять его.

Конечно, блядь, конечно.

Ласковый пес Бенедетто никогда не делает того, что ему говорят.

Я возвращаюсь туда, где оставил Вэла, стоящего посреди пола клетки, и не успеваю дойти до места, где он стоит, как чувствую сильный удар по лицу.

Черт.

Я на секунду теряю ориентацию, но не теряю опору. Он застал меня врасплох.

Вэл никогда не играет грязно.

Он ведет себя безрассудно.

Я сжимаю руку в кулак и целюсь ему в лицо. Мой кулак попадает в переносицу, и после удара кровь брызжет на пол клетки.

Черт, как же я люблю причинять боль.

Но не моему брату.

Никогда.

Каждый удар заставляет меня умирать еще больше. Валентино встает с пола и снова бьет меня, пока я не чувствую вкус крови. Он продолжает бить меня, а я просто терплю, пока он не устает. Я сильно бью его рукой по ребрам, и Валентино вздрагивает от боли. Мы оба наносим сильные удары, от которых чертовски больно, но все равно не сдаемся.

Мы сыновья Кассиуса.

Мы никогда не отступим, всегда будем стоять на своем.

Боль прокатывается по моей груди, когда он наносит хороший удар по моему горлу. Я чувствую, как оно закрывается, и это выводит меня из равновесия. Я протискиваюсь сквозь боль и быстро прихожу в себя. Я выбрасываю ноги и бью Вэла по коленям, пока он не падает на землю рядом со мной. Прежде чем он успевает оправиться и ударить меня снова, я сажусь на него и хватаю его за воротник по бокам, а затем тяну руки к центру и раздавливаю его адамово яблоко костяшками средних пальцев. Этот прием позволяет мне перекрыть ему доступ воздуха и ослабить его. Я встаю во весь рост перед братом, который борется за дыхание на грязном и окровавленном полу клетки. С болью в мертвом сердце и стыдом в темной душе я всматриваюсь в лицо брата, пока не вижу, что его глаза закатываются к затылку. Громкие аплодисменты эхом разносятся по комнате. Вокруг меня стоит запах пота и крови, и я чувствую себя отбросом земли.

Я сделал это.

Я поборол своего брата.

Я босс Николаси.

Я выиграл, но почему сегодня мне кажется, что я потерял больше, чем приобрел?

У меня есть титул босса, но я потерял брата.

Мы ни за что не вернемся к этому. Я могу привести миллион оправданий, например, что я — лучший выбор или что из бескорыстных соображений хочу быть боссом, но я буду лгать. Я действительно хочу уберечь своих брата и сестру от врагов Бенедетто, но я люблю и дышу болью и хаосом. Эта жизнь была предназначена для меня. Я не откажусь от нее. Даже ради них.

Прости меня, отец, ибо я согрешил,

Нет ничего, что бы я не сделал, чтобы стать королем.

Я предал своего брата и поставил его на колени.

Теперь я молюсь дьяволу, ибо он единственный, кого я ищу.

Пусть Бог помилует моих врагов, потому что я точно не буду.

Чертовы мужчины.

ЛУКАН

КАПО

«Князь тьмы». — Капо

В комнате воняет кровью и смертью. Лоренцо запустил цепь событий, которые обрекут всех нас на ад. Валентино неподвижно лежит на полу клетки, без сознания, с залитым кровью лицом. Лоренцо навис над ним, словно сам Мрачный Жнец, ожидающий, когда он заберет его в преисподнюю. Если не знать Лоренцо, можно подумать, что ему доставляет удовольствие избивать своего близнеца почти до смерти.

Я знаю лучше.

В его глазах нет блеска, который всегда появляется, когда он причиняет кому-то боль, нет привычной ухмылки, украшающей его лицо, когда он становится свидетелем гибели своего противника. Все, что я вижу, — это печаль и сожаление.

Я смотрю на всех присутствующих в комнате. У сестер Паризи на лицах разные выражения. У средней сестры Паризи, Кадры, убийственный взгляд, а руки она держит сжатыми по бокам. Синяки на ее лице уже не так заметны и скоро исчезнут. Арианна, коварная стерва, выглядит побежденной и нервной. С тех пор как она переступила порог этого места, она ведет себя настороженно.

Она должна нервничать.

Никто больше не доверяет ей.

Она должна чувствовать ярость Кадры, а ведь она еще не выходила с ней на ринг. Я знаю, что в любой день могу одолеть девчонок, но то, как Кадра выглядит сегодня? Это напугало бы взрослого мужчину до смерти.

Клянусь, я слышу, как рядом со мной разрывается сердце моей младшей сестры, когда она смотрит на мужчину, которого слепо любила и за которым следовала с самого раннего возраста. По выражению полного опустошения и страха в глазах Кары я могу сделать вывод, что Лоренцо скрывал от нее свои психотические наклонности. Она знала только его хорошую сторону, а не ту больную и извращенную, которую он показывает всем остальным.

Это мафия… здесь вы не найдете гребаной сказки.

Вы также не встретите героев, только злодеев.

И это именно то, чем мы являемся.

Лоренцо хладнокровно убивает своего деда и избивает брата до полусмерти, доказывая, как далеко он готов зайти, чтобы стать королем. Глядя на него сейчас, я понимаю, что он совершил ошибку, выступив против брата первым и оставив меня напоследок. Лоренцо может быть сильным и иметь все необходимое для того, чтобы стать великим капо, но он все еще слишком безрассуден и импульсивен. Чтобы стать лучшим, нужно изучать своих врагов, пока не обнаружишь их слабости и не используешь их в своих интересах. Как в шахматах, нужно предугадать ход противника и заблокировать его. Защищайте своего ферзя любой ценой, потому что в тот момент, когда ферзь становится уязвимым:

Игра окончена.

Я понял это на собственном опыте.

Я не собираюсь повторять эту ошибку дважды.

Меня готовили к этому моменту всю мою жизнь. С того рокового дня двенадцать лет назад, когда он разбил мои детские мечты, а также мои кости. С того момента я стал точной копией своего отца. Я говорил, как он, ходил как он. Оглядываясь назад, я стал им из соображений выживания. Сначала я боялся, что, если разочарую его, он обидит мою маму, а когда я стал старше и моя мать отдалилась от нас, я стал единственным защитником своих сестер. Они — единственная карта, которую он может разыграть, чтобы держать меня в узде. Если бы не они, я бы давно уехал из этого поганого места и никогда не оглядывался назад.

Я мог бы убить отца, как Лоренцо избавился от Бенедетто, но, в отличие от босса Николаси, моего отца любят и уважают его люди. Если я убью его, они ополчатся против меня. Люди Вольпе слишком лояльны и придерживаются своих старых взглядов. Я позабочусь о Томмазо, но сегодня он не умрет. Я сожгу дотла все, что он строил годами, и не подумаю об этом дважды.

Я сбрасываю с плеч пиджак от итальянского костюма и передаю его сестре Джиане. Я наклоняюсь и снимаю туфли, а когда заканчиваю, встаю во весь рост и закатываю рукава.

Моя очередь.

Лоренцо облажался.

Он должен был драться со мной первым. Теперь он ранен и находится в невыгодном положении, и тогда я нанесу удар. Отец подходит ко мне и кладет обе руки мне на плечи, как и подобает любящему отцу, собирающемуся дать сыну напутствие, но я знаю лучше.

В теле Томмазо Вольпе нет ни одной отцовской косточки. Это чудо, что обе мои девочки выросли достойными людьми с большими и чистыми сердцами. Джиана в точности такая же, какой была Наталья, пока не стала грустной и не отдалилась от нас все дальше и дальше. Кара — не от мира сего. Она одновременно и благословение, и проклятие. Она освещает нашу жизнь, но и она, и Джиана — главная причина того, что я привязан к этой жизни, из которой нет выхода.

— Ты можешь одолеть его. Он слишком слаб. Все, что тебе нужно сделать, — это измотать его и найти слабые места. — Он улыбается своей обычной жестокой и садистской улыбкой. — Лоренцо ни за что не сможет тебя победить, а у тех баб Паризи нет ни единого шанса. — Он легонько шлепает меня по лицу, а затем поворачивается и садится обратно рядом с боссом Паризи.

Я целую лоб обеих сестер и еще мгновение вдыхаю их сладкий аромат. Я готов на все ради них. Я возьму эту корону и буду оберегать их от бед. Я сделаю их настолько неприкосновенными, что даже Бог не посмеет с ними шутить.

Никто никогда не причинит нам вреда.

Больше никогда.

— Пожалуйста, будь осторожен. — взмолилась Кара, крепко держась за мой бицепс.

Я отступаю назад и смотрю на ее милое лицо. Как время пролетело так быстро? Когда-то она была маленьким, похожим на херувима² ребенком, который следовал за мной повсюду, а теперь она стала великолепной и независимой молодой женщиной с мечтами и целями, которые меня пугают. Ее будущее пугает меня, потому что я не могу контролировать ее. Я никогда не смогу так поступить со своими девочками. Они не должны пройти через то, что пришлось пройти мне.

— Кара Миа, разве ты не знаешь, что дьявол заботится о своих? — Я усмехаюсь над ее возмущенным вздохом.

— В тебе нет ничего злого, старший брат. — Она обнимает меня в последний раз, прежде чем вернуться на свое место.

Если бы она только знала о моих эгоистичных поступках, она бы не думала так же.

— Ты ведь понимаешь, что она будет разочарована, правда? — Джиана шепчет так, что слышу только я.

— Я понимаю. Она узнала, что мы все скрывали от нее все эти годы. Ты должна стать ее союзником, Джиана. Будь ее силой и защитником. Как только она увидит, кто я на самом деле — что я должен сделать, чтобы уберечь нас от отца, — она больше не придет ко мне. Я не буду ее героем.

Джиана грустно улыбается мне и кивает.

— Ты всегда будешь моим героем, даже если будешь делать всякие гадости, которыми славятся только злодеи.

Я прижимаю ее к себе на пару секунд, пока наш отец не прочищает горло. Мы понимаем, что он хочет сказать.

Достаточно.

Мы проявляем привязанность, а это для него слабость.

Не для меня.

Их любовь и доверие ко мне — моя сила.

Я отпускаю Джиану и иду к клетке, где меня уже ждет Лоренцо. Его безумные глаза устремлены на меня. Я перепрыгиваю через ограждение клетки и приземляюсь на твердые ноги.

В данный момент мы не братья по выбору, а заклятые враги.

Я уставился на своего некогда лучшего друга.

Он знает, что в том состоянии, в котором он сейчас находится, он не сможет победить меня.

Он не учел, что Валентино будет драться до тех пор, пока в нем не останется сил, и это сказалось на психическом и физическом состоянии Лоренцо.

С этого момента все изменится. Только мы знаем, что нужно сделать, чтобы окончательно очистить Святую Троицу от старых пут. Мы родились в этой жизни. Кто-то выбрал ее, а кто-то был вынужден в нее войти, не имея выхода. Я буду делать то, что должно быть сделано, пока не придет мое время.

Лоренцо кивает, а затем бросается на меня со всей силой, которая у него осталась. Я принимаю его удар в лицо. Я позволяю ему нанести еще несколько ударов, прежде чем наступит моя очередь избивать его. Мы проходим несколько раундов, прежде чем я заставляю Лоренцо опуститься на пол.

Солдаты Николаси возмущенно кричат. Наша семья, мужчины Вольпе, кричат и поднимают руки в знак поддержки и гордости. Семья Паризи стоит вместе, но молча. Они не посмеют прославить нового капо, не в присутствии своего босса. Они должны были знать, что, как бы ни были сильны девушки Паризи, они все равно не сравнятся с нами в физическом плане. Томмазо хотел убрать Андреа не только потому, что хотел, чтобы правила семья Вольпе, но и потому, что эта женоненавистническая свинья не хотел, чтобы она имела над ним какую-то власть. Она могла бы стать боссом Николаси. Он скорее получит пулю между глаз, чем позволит женщине диктовать ему каждый шаг. Я не понимаю, почему Андреа представляла для него большую угрозу, чем сестры Паризи. Они тоже представляют для него угрозу. Сегодня одна из сестер будет выбрана главой их семьи, и ей придется сразиться со мной.

Это бесполезно.

Они не победят.

Это сделано.

У меня есть титул.

Гребаный трон.

Я выиграл корону, и она тяжело сидит на моей голове.

Я — босс Вольпе, и с этого момента Капо трех семей.