Нечаянное замужество

Глава 27

Погода благоволила.

Недвижный свежий воздух не торопился рассеивать утренний туман, лежавший молочной дымкой над озером, густо укутывавший холмы и поросшую мхом поднимавшуюся к пещере извилистую тропу.

Да хоть бы он и рассеялся. Даже такой твердолобый закостенелый моряк, как Сайрус, должен был понимать, что "герцог д'Арно" никогда не доверит разбираться с тайником и сомнительными документами простому слуге из замка, каким Грегори сегодня объявился здесь. Стараниями Маризы…

Следил ли кто-либо за дорогой или нет, но ему действительно удалось добраться сюда без особых сложностей.

Преследования не наблюдалось.

И молчание его невидимого спутника, чье присутствие тем не менее ощущалось кожей, добавляло уверенности…

Спокойствие утра внезапно нарушило эхо предупредительного выстрела с озера.

Грегори резко остановился, бросил настороженный взгляд на спускавшуюся к туманному берегу тропинку.

Значит, шхуна Сайруса все еще там, и появившийся на берегу Джереми со своим небольшим отрядом дал ему знать, что не прочь бы перекинуться с капитаном парой слов, и выслушать объяснения, какого черта тот болтается на территории, принадлежащей герцогу д'Арно. Конечно, Грегори велел сказать это немного другими словами — все-таки речь идет о родственнике жены… Хотя, когда он думал о том, что этот родственник потащил девушку в подземелье Арно, ему хотелось привлечь Сайруса к ответу, как если бы родственником тот вовсе не являлся.

Ладонь нырнула во внутренний карман куртки, извлекла часы с упавшей на запястье цепочкой, пальцы ловким жестом откинули крышку.

Итак… С момента выстрела у него есть примерно час, пока Фортис будет продолжать свой неторопливый допрос, отвлекая внимание Сайруса — на случай, если у того в планах было наведаться этим утром к пещере самому. Одного часа должно быть вполне достаточно…

Грегори убрал часы обратно и огляделся.

Щербатые края пещеры казались обычными. Слегка укрытые разросшимися кустарниками и припорошенные вылезшими из многочисленных трещинок травинками. Не знай он, что там в глубине тайник — просто прошел бы мимо и даже взгляда не задержал. Здесь все казалось… чужим. Непривычным. И, по правде, он ожидал почувствовать прикосновение к этой пещере руки отца еще при входе.

Под повеявшими на него холодом сводами каменного коридора все ощущалось еще более чуждо. Грегори был один. Но окружившие его стены будто следовали за каждым шагом незваного гостя — острым, недовольным взглядом. Словно живые… Лишь когда глухой путь уперся в тупик, герцог почувствовал рядом родной замок. Да. Эту дверь мог сделать только его отец.

Ладонь в перчатке осторожно тронула почти сливавшийся со стеной вход. Еще запечатанный. Бесшумно скользнула по шершавой неровности камня, задержавшись на трех грубых выбоинах, которые никак нельзя было принять за замочные скважины…

Через считанные минуты из этих выбоин уже торчали аккуратно вставленные почти до упора ключи.

Поворот.

Второй.

Третий.

Глухой щелчок — и дверь, оказавшаяся на деле далеко не такой массивной, какой представлялась, легко отодвинулась прочь, открыв глазу еще одну преграду. Грубую, едва обтесанную. Теперь достаточно всего лишь опустить лежавший вдоль ее границы потемневший от времени рычаг…

"Ловушка", — пронеслось в голове, когда пальцы уже сомкнулись на нем, и сквозь перчатку просочился неестественный холод металла.

Сомнения подобрались некстати, заставив нахмуриться и вновь перебрать в уме свои шаги…

Да, он все сделал именно так, как следовало.

И принцип ловушки тоже был знаком, здесь не должно быть никаких неприятных сюрпризов. У входа в родное подземелье есть точно такая же. Только…

Эту конкретную ловушку проверить было невозможно: удар воды будет такой силы, что разрушит механизм. Он может быть использован только один раз. И если…

— Ты ведь знал, что я однажды приду сюда, отец, — прошептал Грегори, почувствовав, как ладонь под перчаткой стала влажной. — Ты ведь не хотел утопить меня здесь, не так ли, — больше он не позволил себе ни раздумий, ни готовой уже скрутить во вспышке запоздалого страха паники.

Тугой рычаг с тихим скрежетом опустился…

Стены дрогнули, тяжелый каменный заслон начал медленно отодвигаться в сторону, и изнутри повеяло затхлым воздухом годами не проветриваемого помещения.

Показалось, что прошла вечность, прежде чем плита наконец остановилась, стукнувшись о защитную преграду и затихнув, не дойдя положенной четверти до конца.

— Опрометчиво, — запоздало горячо укорил себя Грегори, переводя дыхание.

Сделай такой шаг любой другой, понадеявшись на испытанное временем мастерство и кровное родство с мастером, сам герцог не стал бы долго выбирать выражения, чтобы обрисовать безумцу возможные последствия.

Грегори смахнул навязчивые образы и приподнял фонарь выше, освещая себе путь.

Осторожно ступил в огромную тонувшую во мраке пещеру на первый взгляд напоминавшую давно заброшенный портовый склад, остро пахнущий старыми тканями и изъеденным сыростью деревом. Рядом с неровными стенами проступали силуэты разномастных сундуков и вытянутых ящиков, часть из них сдвинутые ровными рядами, часть — просто неаккуратно отставленные, будто разбираться с ними не хватило времени. Или желания.

Справа, прямо у входа, один из сундуков стоял и вовсе едва не загораживая вход, словно его просто впихнули сюда, даже не задержавшись в тайнике, да еще и неопрятной грудой свалили на крышку обрывки парусины и веревок.

— Завидное богатство, — тихо оценил Грегори, приподняв кончиками пальцев край испорченной сыростью ткани. — Арно без такого точно не мог обойтись.

Чуть дальше у стены громоздились невысокими столбиками маленькие бочонки, в которых обычно хранится бренди; а в глубине тайника слабое пятно фонаря высветило единственный стол, неряшливо заваленный бумагами, несколько стульев — дорогих, судя по очертаниям, но из совершенно разных гарнитуров, словно владелец "склада" прихватил сюда первое, попавшееся под руку, особо не заботясь о вкусе.

Грегори осторожно поставил фонарь на крышку одного из сундуков и открыл ближайший к нему.

Блеск драгоценностей в первый миг ослепил. Даже при тусклом свете содержимое заиграло яркими золотыми и радужными бликами. Тяжелые кубки, щедро инкрустированные разноцветными драгоценными камнями, украшения, чья тонкая гравировка превращала просто дорогую вещь в произведение искусства, отборный жемчуг, каждая из ниток которого стоила состояние…

— Теперь ясно, отчего это нельзя было распечатывать, — хмыкнул Грегори, оглядывая сваленное грудой хлама драгоценное содержимое. — Глаза бы не видели такого обращения с украшениями.

Он аккуратно поддел пальцем ожерелье из крупного розового жемчуга, зацепившееся за ножку кубка и убегавшее вглубь сундука. Узнав. Подвеска Леноры, которая была на ней в день отправки в Пансион принадлежала этой же работе: тот же жемчуг и тот же узор на серебряной застежке.

Что ж… Даже если все остальные сундуки — пусты, этот один за "завидное приданное" его отцу сгодился бы вполне. Но сейчас гораздо важнее было другое.

Грегори оставил сундук, подхватил фонарь и направился к столу.

Поморщился при виде небывалого беспорядка. Расположил свет так, чтобы он мог видеть бумаги как можно лучше. Снял перчатки, наугад подобрал одну из толстых тетрадей и пролистнул несколько записей… Да… Судя по прибылям, Сайрус торговал успешно. Даже очень…

— Неплохо, — пробормотал он. — Для "шелка с канделябрами"…

Снова захлопнул, задумчиво побарабанил пальцами по загрубевшей обложке и огляделся. Бумаги можно просмотреть и в более безопасной обстановке, без спешки. Забрать с собой все имеющееся, а затем решить, что из этого нужно оставить, что — сжечь.

И уже собирался сгрузить их в заранее прихваченный холщовый мешок… Но что-то отвлекло. Огненным красновато-янтарным отблеском вспыхнуло из густой темноты пещеры, ухватив внимание… И снова погасло, стоило только Грегори повернуть туда голову и позволить рассеянному лучу фонаря соскользнуть с медной поверхности, утопив ее во мраке вновь. Просто сундук. Тот, у входа, заваленный старой парусиной. Или не старой, но все равно уже ни к черту не годной.

Что-то царапнуло память… Тревожно, предупреждающе, как давно позабытое болезненное воспоминание. Ускользающим эхом встрепенувшееся сейчас снова.

Грегори, не глядя протянул руку и подхватил железное кольцо фонаря. Пересек обратно пещеру, опустил светильник на каменный пол у ног, с усилием столкнул груду тряпья с выгибающегося пологой дугой сундука, который тотчас вспыхнул на свету огненным медным узором, отчего-то неприятно стягивающим грудь одним своим видом. Поднял тяжелую крышку, прислонив к стене, и занес над сундуком фонарь.

И отшатнулся.

Пещера покачнулась. Литой пол начал медленно уходить из-под ног, а прошлое, однажды спрятанное здесь, рухнуло на плечи, грозясь раздавить своей очевидностью и перехватив горло. Не оставив шанса что-либо изменить.

— Гаэрон?..

Пальцы подрагивали, когда Грегори неуверенно опустил руку и легонько провел по вырезанному вдоль деревянного футляра узору, невольно останавливаясь на замысловатых завитках плетения… Прошлый раз, когда ладонь касалась его, грудь переполнял восторг. И гордость.

"Титул, маркиз, не значит, что мужчине позволено до конца дней сидеть сложа руки, и не попытаться овладеть хотя бы одним ремеслом", — глубокий голос вновь донесся сквозь года. "Если бы мой отец умел только сидеть на троне, он никогда не сумел бы произвести впечатление на мою мать", — и смех… Задорный, веселый смех, вновь зазвеневший заразительными переливами в памяти.

Грегори медленно поднял золотые защелки и открыл длинный резной ящичек.

"Хочешь попробовать взять в руки, маркиз?" — повторило далекое эхо прошлого однажды произнесенный вопрос.

Пальцы сомкнулись на украшенной драгоценными камнями рукояти и приподняли грозное оружие.

— Тяжелая… — повторил Грегори шепотом свой ответ.

…Его одного в тот вечер пригласили стать гостем "Сирены". И даже позволили остаться на корабле до глубокой ночи. Он вспомнил поединок при свете корабельных фонарей, резкие звуки струн и азартные крики команды корабля. Зрелище, от которого кровь ударяла в голову, словно хмельное вино. Как он, с горящими глазами еще не доросшего до столь тяжелого оружия юноши следил за точными движениями противников. Загорелый черноволосый гигант, одетый только в белые шаровары, подпоясанные узорчатым кушаком, с ловкостью пантеры кружил по палубе и отражал один молниеносный удар за другим. Кривая сабля легко рассекала воздух широким лезвием, рядом с которым собственная шпага показалась Грегори жалкой булавкой…

Именно после этого визита король впервые обратил внимание на способность старшего сына д'Арно находить нужные слова даже с такими суровыми людьми, как принц Гаэрон. И выразил желание видеть Грегори чаще при дворе. Однако вскоре королю стало не до юного маркиза: стало известно, что "Сирена" не выдержала обрушившейся на нее бури и была потеряна в море..

"Принц Гээрон непреклонен, — обронил однажды отец, рассказывая о неудавшихся в очередной раз переговорах. — Единственный, кто стоит у нас на пути."

Сабля бесшумно выпала из пальцев.

Она была такая же сияющая и безупречная, как когда Грегори видел ее последний раз. Значит, ею даже не успели воспользоваться. Не ожидали угрозы…

Рядом с клинком был брошен наплечный браслет хозяина.

Золотое плетение потускнело в некоторых местах, где узор покрывали темные засохшие пятна. А это значит, что, когда его снимали с принца… О подробностях до безумия хотелось не думать…

— Так вот оно — то заманчивое приданное, от которого отец не мог отказаться.

Кулак влетел в прислоненную к стене крышку сам по себе. Боль ослепила. Пронзила раскаленными иглами кисть и на несколько секунд сгустила полумрак перед глазами еще сильнее… А затем сорвала жесткий обруч с сознания, прояснив мысли.

— Непростительная потеря самоконтроля… — пробормотал Грегори, с трудом разжав скрутившие спазмом пальцы, тяжело дыша. Вытащил платок, прижал к разбитым в кровь костяшкам. Затем с аккуратностью педанта тщательно вытер тем же платком багровые отпечатки с отполированного светлого дерева.

Попытался воссоздать комбинацию…

— Кто-то должен был подписать соглашение.

Через секунду он уже был у заваленного бумагами стола, одним движением натянул перчатки и начал быстро пересматривать документы, не обращая внимания на трущуюся о ткань саднящую содранную кожу.

— Кто мог взять на себя ответственность подписать соглашение?.. — шептал он настойчиво сквозь тихий шелест листков, пробегавших перед глазами, будто бумаги сами могли ответить ему. — Кто?..

Их было множество, этих бумаг. Неучтенные доходы графства Лесли и их источники, о которых Грегори предпочел бы никогда не знать. Причитавшееся Арно, о чем он желал бы знать еще меньше…

Но главной здесь не было.

Ее и не могло здесь быть.

(… Лэродской дом Джереми, несколькими часами позже)

Кабинет в середине полудня тонул в полумраке, охватившем спасительной защитой, подарившем слабую иллюзию отрешенности от случившегося. Ставни были закрыты, гардины — задернуты. Немногочисленным слугам дан выходной еще накануне, а простой особняк, обустроенный под скромные нужды недавнего холостяка, не таил в себе подобных замку секретов, и разговаривать здесь можно было открыто.

Только капитан предпочел бы вовсе не слышать рассказанного.

И не видеть вчерашнего герцога д'Арно таким, как сейчас: устало осевшим в кресле и глядящим перед собой так, словно из него вытащили душу.

— Теперь у меня только два пути, — произнес Грегори, разбавив тихим голосом непрерывающиеся шаги Джереми по кабинету, потому что оставаться на месте было невозможно. — Выдать их королю. И потом наблюдать, как мою собственную жену вводят на эшафот. Или… — он сделал паузу. — …укрыть ее. И затем иметь честь болтаться в веревке рядом с ней… Дух захватывает от выбора, не находишь? — герцог равнодушно отхлебнул из бокала, но его спокойствие сейчас пугало даже больше, чем гнев.

— Должен же быть какой-то третий выход!

— Его нет, Джереми, — Грегори поставил локти на стол, сцепил ладони в замок и уткнулся лбом в переплетенные пальцы. — Его просто нет, — повторил тихо. — Если король узнает, что за гибелью "Сирены" стояли де Лесли — он сравняет графство с землей и глазом не моргнет. А если я встану на защиту жены — к их Лесли присоединится и Арно… Как, по-твоему, я должен отвести удар от него?

— Мы можем уничтожить доказательства вместе с пещерой, — горячо предложил капитан, дернувшись к столу вслед за словами.

— Можем, — герцог спокойно кивнул, выдав, что такая мысль ему тоже приходила в голову. — Как быть с соглашением? — он поднял лицо и внимательно посмотрел на капитана. — Его там нет. Оно у Сайруса. Оно всегда было у Сайруса. Он не рискнул бы напасть на "Сирену" без этой бумаги. А если соглашение болтается где-то там, — он сделал неопределенный жест в сторону всего остального мира. — Однажды оно всплывет. Причем всплывет в самый неподходящий момент. Самый уязвимый. И у меня есть серьезные опасения, что на той бумаге в числе прочих стоит подпись моего отца. Наверняка эта подпись и была причиной залпа по "Беатриче": он знал, что тайник без нашего ключа не распечатать, однако, если соглашение попадется в руки короля — этого будет достаточно, чтобы вздернуть всю нашу семью… И поэтому же отец желал меня в мужья Леноре: считал, будто положение родственника де Лесли чудесным образом защитит нас и заставит Сайруса молчать вечно. Наивный. Нет ничего проще, как избавить племянницу от нежеланного супруга и подобрать ей более удобного, — с ядовитой горечью вынес себе приговор.

— Зачем бы твоему отцу вообще потребовалось ввязываться во все это?! — голос капитану изменил, прозвучал неестественно, чуждо ему самому. — Я не верю, у него же было все, чего только человек мог пожелать!

— Я предпочитаю не думать об этом, — затравлено отрезал Грегори. — Но, если у человека есть все, чего он только может пожелать… рано или поздно… этого становится мало.

Сумрачная комната погрузилась в молчание.

Подрагивавшая пламенем свеча тихо треснула фитилем.

Наконец капитан решился заговорить снова.

— Она наверняка ничего не знает.

Герцог молчал.

— Старик де Лесли выкинул из дома сына, — припомнил о старом семейном скандале. — Он никогда не стал бы делать своей правой рукой девчонку. Я служил рядом с ним. Достаточно знаю его.

Герцог продолжал молчать.

Сосредоточенный взгляд бесцельно скользил по узорчатой скатерти, укрывавшей стол, будто в переплетениях замысловатого рисунка можно было найти ответ. Но его там не было… Как не было возможности узнать, сколько в этом "наверняка" правды, и есть ли она вообще.

Спустя почти полминуты капитан начал сомневаться, что ответ последует.

— Грегори?

— Она составляла карту королевской резиденции, — проговорил тот негромко, не поднимая взгляда, не вложив в слова абсолютно никаких эмоций.

— Она говорила, что составляла ее для…

— Я помню, что она говорила, — оборвал его герцог.

Капитан прищурился.

— Ты не доверяешь ей? — спросил прямо.

— Джереми, по-твоему, я имею право "доверять" одному человеку, когда от моего "доверия" зависят сотни жизней?

— Это не ответ на вопрос.

Грегори откинулся на высокую спинку, шумно перевел дыхание, обвел потерянным взглядом полумрак комнаты.

— Она исчезла из замка той же ночью, когда Жак нашел у нее карту резиденции, и я сказал, что даю ей время до утра — признаться, — произнес он тихо. — И после ее похищения в башне не осталось никаких следов борьбы.

— После ее похищения из таверны я тоже не оставил после себя никаких следов борьбы, — веско возразил капитан и сложил руки на груди в ожидании следующего довода.

Герцог бегло глянул на него, на долю секунды в уголок губ вернулась ухмылка.

— Тарелл-младший не обладает твоей комплекцией.

— Зато он обладает куда большей хитростью, — капитан подался к нему и уперся кулаками в скатерть, нависнув на вытянутых руках над столом. — Коварством. Лицемерием, черт побери, которое тот мальчишка практиковал годами. И добился совершенства, раз сумел так долго задержаться в Арно, и его не раскусил даже Жак!

На лице герцога проявилось замешательство. Болезненная борьба. Нежелание делать выбор, нежелание решать, потому что любое решение неизбежно несло за собой потери. И вопрос сейчас стоял вовсе не в том, как можно чудесным образом их избежать. А в том, как обойтись малыми.

— Ты понимаешь, чего мне может стоить ошибка?.. — проговорил он глухо. — Она — либо со мной, либо нет. И вплоть до вчерашней ночи она ясно давала понять, что со мною быть не желала. Только накануне пыталась втолковать мне, что не может принять это замужество. Черт, я уснул, и не помню всей речи… — Грегори убито прикрыл лицо ладонью. — Если де Лесли не собирался делать дочь своей правой рукой, для чего обучил ее чтению шифра? Ее, а не Сайруса?.. А эта дама, с которой, по ее словам, отпрыск Тарелла спутал ее? Джереми, такой женщины на тот момент в Арно просто не было. Титулованная и замужняя. Анжелика? Чушь. Тарелл даже не знал тогда, что она замужем. Я имел глупость пропустить это мимо ушей, но теперь неувязки бросаются в глаза. Под описание подходит только Агнес, а к ней была масса возможностей подобраться и за пределами замка.

Слова герцога, его полный непривычного смятения облик, поспешные попытки распутать сеть непонимания логическими доводами… Это все до боли напоминало Джереми самого себя — совсем же недавно! И он тогда едва не совершил роковую ошибку, стоившую бы ему гораздо большего, чем просто взаимной любви и тихого семейного счастья.

— Если бы я продолжал объяснять себе поступки Анжелики разумом, а не прижал ее к стенке и не вынудил признаться, что там на самом деле творится у них в семье, кто знает, была ли она сейчас вообще жива, — не стал молчать.

По скептическому взгляду Грегори горячее замечание капитана того вовсе не убедило.

— Ты также узнал, что ее нежные чувства проверены годами, — равнодушно напомнил он. — Что могу узнать — я? Нашей семейной идиллии каких-то несколько часов отроду… Довольно об этом, — сказал вдруг решительно, оборвав дальнейшую дискуссию. — Я не собираюсь рисковать и открываться ей, понадеявшись на непричастность, и что она не выдаст мои карты Сайрусу при первой же возможности.

Кабинет вновь погрузился в тягостное молчание, прерываемое только глухими звуками возобновившихся шагов Джереми.

— Есть третий выход, — неожиданно донеслось до его слуха.

Капитан остановился и резко обернулся к столу. Перед ним снова был прежний д'Арно, готовый к ответному ходу и выстраивающий паутину защитных маневров. Собранный и сосредоточенный, будто гончая, внезапно взявшая след.

— По лезвию кинжала, — предупредил герцог. — Но это единственный путь заставить Сайруса принести соглашение мне в руки и разрубить этот узел, — он поднял тяжелый взгляд на капитана и огласил безумие: — Я собираюсь позволить им распечатать тайник.

— Ты… — Джереми неестественно усмехнулся. — …спятил'?

— Он не сунется в пещеру без этой бумаги, — не обращая внимания и уже не глядя на него, уверенно продолжил Грегори, сжав лежавшие на столе ладони в жесткий замок и прожигая взглядом скатерть. — И он должен будет собрать всех участников. Все до единого должны будут разделить его участь. Либо оказаться вычеркнутыми из дальнейших действий, а значит и из жизни — на это даже Тарелл не пойдет, — едва договорив, герцог вскочил и устремился к двери. — Заодно узнаем, насколько моя жена — со мной.