Нечаянное замужество

Глава 4

Я стояла босиком на холодном дощатом полу, в одной тонкой, хоть и необъятной, ночной рубахе, которую выделила для меня хозяйка таверны, Мариза, обхватив себя руками в полутьме и чувствовала, как дрожь волнами пробивает тело. Не от холода на этот раз. От слов, которые раздавались по ту сторону не затворившейся до конца двери.

— …я не могу рассказать ей правду, — тихий непреклонный голос Рональда неожиданно кольнул по обострившимся чувствам беспомощностью. — Что ей даст эта правда кроме наваждения, кроме бессонных ночей, Сайрус? Бесполезного понимания, как близок тот самый шанс на жизнь и будущее, которые желает она? И как далеко.

Тяжелые шаги брата мерили комнату позади двери, и золотой луч падавшего через щель света иногда прерывался тенью.

— И все же это шанс, — настойчиво произнес дядя. — Это, — изнутри раздался тихий короткий стук о деревянную столешницу, и я торопливо прильнула к щели, затаив дыхание и успев заметить соскользнувшие с опущенного на стол перстня пальцы дяди. — Тому подтверждение.

— Это всего лишь один из ключей, нам никогда не заполучить остальные, — быстро отмахнулся Рон, как будто от чего-то незначительного. — Что было толку следить за ними сегодня, если нам все равно никогда не удастся подобраться достаточно близко к обоим одновременно? Да пусть однажды и удастся. Я не желаю иметь дело с тем, что запечатали отец и д'Арно, — отрезал Рон так, словно речь шла о ядовитых змеях.

— Ты — нет. Но и принадлежит это не тебе, а ей. И она имеет право на все после того, как его сын отобрал у нее наследство.

Я слушала и боялась дышать.

"Ключ"… "Запечатали"… Что и где?..

"Шанс на жизнь и будущее, которые желает она"…

— Три года назад я еще кинулся бы ловить призрачную удачу, Сайрус, — и в непоколебимом тоне Рона огнем прожглись повелительные отцовские интонации. — Только мне пришлось дорого заплатить за урок, который сорвал пелену с глаз, за которой весь мир лежал у ног по одному моему желанию. Теперь Я в ответе за сестру, и я не позволю ей растратить свою жизнь на ловлю обманки и потерять то, что уже находится в руках. Ленора вернется под опеку д'Арно, и это мое окончательное решение.

Я натужно сглотнула.

Последняя фраза Рона каменной печатью придавила все тайные надежды на этот разговор.

Те несколько недель, которые удалось выторговать у брата до встречи с дядей Сайрусом вышли…

— Она достойна большего, чем стать любовницей своего герцога, — раздался вдруг его холодный голос. — И тебе не хуже меня известно, на что ты собираешься обречь ее. Не так ли. Рональд.

Ладонь взлетела вверх и беззвучно зажала рот, удержав чуть было не сорвавшийся с губ возглас. Шаги брата позади двери оборвались.

— Он не посмеет, — лед в словах Рона смог бы покрыть изморозью всю эту дверь до основания.

— Это большее, что он сможет предложить теперь хорошенькой девушке, — издевательски бросил дядя. — После того, как раструбил на весь город, что она неизвестно где и неизвестно с кем.

— Она нужна ему, — резко бросил Рон, и я с удивлением уловила в обрывистом тоне попытку убедить в этом себя самого. — Он искал ее. Ее, Сайрус. Не драгоценности.

Я кинула раздраженный взгляд в сторону, снова опустила руки и сжала кулаки. Сдались ему эти драгоценности уже. Одни герцогские запонки стоят едва ли не больше, чем наш перстень и подвеска вместе взятые!

— И ты до сих пор веришь, что он все еще намерен жениться на ней? — дядя Сайрус скрипнул стулом и хрипло засмеялся. — И кто-то говорил, что сбросил пелену с глаз, э? Какой резон ему теперь жениться на ней? Или станешь ломиться в ворота Арно и требовать? Или, против того, забудешь о своей сестре вовсе? А после сможешь спокойно топтать землю, зная, что у сестры был шанс на совсем другую жизнь, и ты просто взял и об этом шансе умолчал? Решил себе, что даже пытаться не стоит, э? — дядя Сайрус распалялся все больше, а набиравший силу голос начинал отскакивать от стен и бить по перепонкам. — С каких это пор де Лесли трусливо залезает в панцирь перед выбором?

— Я уже три года как не "де Лесли", — рявкнул Рон затравленно. — И это выбор между дьяволом и морской бездной, Сайрус!

— Тогда выбирай бездну! — одержимый голос дяди прошелся мурашками по коже. — И ты, и я — оба мы справлялись с ней не раз! Имя можно отобрать, но кровь в жилах останется той же! Докажи, что там течет горячая кровь де Лесли, а не вода! Стой до конца! Как стояли до конца люди на "Беатриче"!..

Голова готова была взорваться и разлететься на куски.

Я не выдержала, стиснула зубы и толкнула дверь, тут же сощурившись от рези в глазах из-за ударившего в лицо после полумрака коридора яркого света. И секундой спустя увидела перед собой бледного взлохмаченного Рона и нависшего над ним, упиравшегося кулаками в столешницу побагровевшего дядю. Темные брови угрожающе нависли над сверкавшими из-под них глазами, и сейчас выделялись особенно сильно на фоне полностью поседевшей густой шевелюры — контраст, который всегда удивлял.

— Мы разбудили тебя, милая, — уже гораздо спокойнее, даже виновато, произнес дядя Сайрус, снова вдруг став похожим на того добродушного, родного моряка, который однажды привез мне на Рождество редкую жемчужину.

Я снова перевела глаза на Рона.

— Что за правду ты не желаешь мне открывать?

Рональд коротко смерил меня вымученным взглядом, поднял руку и с силой потер переносицу, признавая жестом, что не слишком был счастлив нечаянному свидетелю и тому, что обратно сорвавшихся слов уже не вернуть.

— Леди не пристало тайком подслушивать за дверью, — укорил он и криво ухмыльнулся. — А джентльменам не пристало обсуждать мужские дела в присутствии дам.

Я почувствовала, как от негодования едва ли не потемнело в глазах.

Дальнейшую судьбу разговора решил дядя Сайрус. Неторопливо подобрал со стола уже початую бутылку вина, наполнил стоявшую перед ним кружку и снова опустился на стул, облокотившись на спинку и всем своим видом демонстрируя ожидание продолжения. Надеюсь, не только для меня стало ясно, что один из джентльменов обсуждать мужские дела в присутствии дамы все же намерен.

Рон устало выдохнул и махнул рукой.

— Что тебе даст эта правда, Ленора? — повторил недавнюю фразу, затем с грохотом подтянул еще один стул и жестом велел присесть. — Ты все равно никогда не сумеешь воспользоваться ею.

— Откуда тебе знать? — я вскинула подбородок — поддержка дяди ощущалась почти что кожей, и это не могло не придать смелости.

— Если бы я был уверен в нем — сгреб бы тебя в охапку и доставил бы к нему сию минуту, желаешь ты того или нет, — сказал вдруг Рональд горячо и без сомнений. — Но, черт побери, я не уверен, — его голос снова погас и затерялся в той самой озвученной неуверенности. — Однажды наследство связало меня по рукам и заставило поверить в то, чего не было. Так же оно свяжет и тебя. А правда заключается в том, что не ко всему из твоего наследства еще д'Арно приложил руку, — Рон помедлил немного и снова переглянулся с дядей. — Есть тайник, о котором не знает никто, кроме отца и теперь нас с Сайрусом. И там внушительная часть состояния. Только открыть его и забрать то, что еще не попало в руки твоего герцога, невозможно, потому как двое из трех ключей к этому тайнику находятся у братьев д'Арно. О чем они, похоже, не знают. Это, — Рон приподнял перстень кончиками пальцев. — Третий ключ, которым располагал отец.

Я удивленно глянула на кольцо.

— Ключ?.. — глаза непонимающе скользнули по знакомому фамильному украшению. — Он совсем не походит на ключ.

Дядя Сайрус усмехнулся, полез во внутренний карман своего камзола и вытащил длинный — длинною в ладонь, наверное, или даже больше — золотой стержень с фигурным наконечником, сердцевину которого украшал почти такой же сапфир, только чуть меньше. Затем взял из рук Рона перстень и, поколдовав над ним, неожиданно развел широкие дуги-края по обе стороны от камня, словно крылья. И с тихим щелчком закрепил на свободном конце стержня.

— Теперь походит? — ухмыльнулся он и протянул мне.

Холодный металл тяжело лег на ладонь и загадочно замерцал в трепетавшем от сквозняка свете свечей.

Ключ…

Я медленно повернула его, рассматривая со всех сторон. Да, теперь он походил на ключ. Дорогой, и довольно вычурный, правда, но — ключ.

— Зачем вообще отцу понадобился этот тайник? — я аккуратно положила массивную вещицу на стол, пытаясь угадать, как должна была тогда выглядеть сама дверь. — Где он, и при чем здесь герцог?

— Герцог при том, что произошедшее этим летом не было неожиданностью, Ленора, — заговорил Рон, устроившись наконец рядом и сложив ладони в замок на столе. — Не для отца. Он знал, что против него затевалось что-то подобное, но так и не узнал, кто стоял за интригами и слухами. Скорее всего, и брак между тобой и сыном д'Арно рассматривался не столько как желание породниться с высоким герцогом, сколько чтобы обеспечить безопасность семье в случае чего: слово самого д'Арно перевесило бы любые наветы, — теперь в речи брата не было былого пренебрежения, как когда он говорил об отце и его "амбициозных планах". — Приданное, действительно, было собрано серьезное — герцог просто не мог отказаться от такого заманчивого предложения, он от него и не отказался, — Рональд перевел дыхание. Равнодушно мельком посмотрел на игравший золотыми тенями ключ… Словно ему самому все это было нисколько не интересно. — Тайник находится недалеко от нашего замка. Сам д'Арно помогал выбрать подходящее место и устроить так, чтобы посторонний не мог случайно проникнуть внутрь… А теперь можешь забыть обо всем, что узнала, потому как у нас нет ни единого шанса, не наделав шуму, раздобыть оставшиеся ключи, — завершил с усмешкой.

— Тайник — наш, — подвела итог я, перебирая услышанные факты. — И расположен на наших землях. И до официального скрепления союза приданное считалось фактически тоже нашим, разве нет? Но двое из трех ключей к этому тайнику почему-то у братьев д'Арно, — я глянула на дядю Сайруса и невольно подозрительно прищурилась. — Там ведь находится и что-то, принадлежащее герцогу, не так ли?

Карие глаза дяди, с плясавшими в них отблесками свечей, зажглись удивлением и… как будто восхищением, что ли? Словно он не ожидал такой догадливости от обычной девчонки.

— Скорее всего так, — он мягко улыбнулся. — Только твоему опекуну это не известно. Да и не слышал я, чтобы молодой герцог д'Арно разыскивал что-либо утерянное в последние годы. Стало быть, если и раньше легко обходился без — чего бы там ни оказалось — то и дальше с той же легкостью продолжит жить без оного, — слова звучали резонно и уверенно, словно речь шла о сущем пустяке. — А теперь у тебя и вовсе есть полное право присвоить себе то, что бы ни принадлежало семейству д'Арно, как и он присвоил себе то, что принадлежало тебе, Ленора.

Последние слова дяди неприятно покоробили самолюбие. Правда — с одной стороны. С другой — чем я тогда буду отличаться от расчетливого д'Арно, если однажды поступлю как и он?

— И как много скрыл там отец из того, что принадлежало нам? — спросила я больше, чтобы отвлечься.

— Достаточно, чтобы позволить себе старенькую бригантину, набрать команду и безбедно устроиться на том берегу, куда мы решили бы направиться, — ответил первым Рон.

— У отца не могло быть столько сбережений…

— Откуда тебе знать? — повторил мои слова Рональд и снисходительно улыбнулся. — Тот "сундук", помнишь? Отец ведь не просто так опасался расправы над собой — значит, основания имелись существенные. Думаешь, он не постарался бы из кожи вон вылезти, чтоб наверняка заручиться поддержкой влиятельного д'Арно?

Я нахмурилась. Да, отец никогда особо не стремился посвящать меня в дела графства, и я действительно не видела, каковы были доходы, откуда они шли и на что тратились. Но по одному взгляду вокруг становилось очевидно — этих доходов катастрофически не хватало. И не только после предполагаемого договора со старым герцогом. Их не хватало, если подумать… да вообще всегда.

— И тайник нельзя открыть никак иначе?

Я кинула взгляд на ключ и тут же представила, чего будет стоить попытаться завладеть оставшимися двумя…

— Нельзя, — покачал головой Рон. — Отец и герцог позаботились об этом.

Наваждение…

Да, теперь я понимала, что Рональд имел в виду, когда сказал, что меня теперь не отпустит мысль "о шансе на свободу и будущее, которое я желаю себе сама".

Только… Странно, но никакого наваждения сейчас не ощущалось. Возможно, это придет позже. Когда удастся придумать, каким образом можно было бы достать оставшиеся ключи. Сейчас же… Да, сейчас это было слишком нереально, чтобы всерьез рассматривать, как "шанс на будущее".

И Рон прав: стоит нам каким-либо чудом подобраться хоть к одному из братьев, завладеть его перстнем — как в считанные дни мы будем пойманы. Никто, тем более д'Арно, не станет церемониться с подобной выходкой. Не объяснишь же ему, что у нас просто не было иного решения?

К слову, об этом…

— Почему же отец не пришел потом к Грегори д'Арно и не рассказал ему все о несостоявшейся сделке? — осенило меня. — Просто попросить позволить забрать то, что предполагалось передать в качестве приданного, раз уж без ключей братьев оказалось не обойтись?

Рон и дядя Сайрус обменялись напряженными взглядами и почти синхронно оба стали темнее ночи.

— Потому что все слишком внезапно изменилось, Ленора, — тихо проговорил дядя. — Договоренности оказались разорваны слишком стремительно и… слишком болезненно. А причина известна лишь твоему отцу, — он медленно провел широкой ладонью по короткой квадратной бороде. — Тогда мы еще не знали, сколько успел рассказать старый герцог своему сыну, и стоял ли королевский советник за коварными действиями отца…

— Какими действиями? — напомнила я, когда поняла, что продолжать дядя Сайрус не спешил.

— Герцог д'Арно отдал приказ потопить "Беатриче", — звеневшим голосом завершил за него Рон.

…Замок Лесли.

Из башни открывался и правда великолепный вид: теряющиеся в голубоватой дымке горы с неровными снежными брызгами по изломанным бокам; зеленые холмы, покрытые острыми елями, будто гигантские ежики, окружившие замок… И спрятанное среди них озеро. Совсем небольшое, но оттого не менее прекрасное, отсюда оно было словно на ладони, а подернутая крупной рябью поверхность, где плыли серые дождевые облака, напоминала расплавленное серебро.

Да, бывшая владелица выбрала себе местечко для уединения со вкусом.

Грегори отошел от узкого окошка и еще раз окинул взором круглую башенную комнатку, как будто все это время не желавший отыскиваться ответ мог сейчас выпрыгнуть к нему сам.

После обысков в тот роковой день сокровища Леноры были сметены с полок и беспорядочно валялись на полу, хрустнув под ногами, когда он впервые вошел сюда. Грегори вспомнил ударивший в нос аромат масел, который преследовал его еще долго после того, как герцог оставил и башню, и замок. Казалось, летучие эфиры пропитали его камзол насквозь, и еще нескоро после того он перестал ощущать их веянье в собственной карете.

Уцелевшие флаконы сейчас снова были аккуратно расставлены по узеньким шкафчикам и играли хрустальными переливами всякий раз, когда между набежавших мрачных облаков проскальзывал легкомысленный солнечный луч.

Здесь Ленора хранила свои секреты.

Девичьи нежные тайны, каждая — со своим ароматом.

Грегори подобрал с одной из полок найденную тогда среди беспорядка толстую тетрадь в кожаном коричневом переплете, с золоченным цветочным тиснением по контуру. Аккуратно раскрыл, придерживая одной рукой за корешок, и неторопливо перевернул несколько страниц, исписанных знакомым почерком. Снова закрыл, рассеянно постучал подушечками пальцев по мягкой обложке.

Откуда она узнала?..

Удивление — первый раз, когда он только увидел эти записи, недоумение и затем — пробудившееся и не желавшее с тех пор покидать — смутное беспокойство. И с каждым днем разгадка все острее царапалась где-то на задворках памяти, но ему никак не удавалось ухватить ее. Ни объяснить, ни даже предположить, каким образом девушка, с которой он ни разу не общался до того дня, сумела использовать для записей своих рецептов тайный шифр самого Грегори, который он придумал забавы ради много лет назад.

Невелик секрет, конечно, но он никогда не покидал пределов крепостных стен Арно. И, тем не менее, он здесь. Соответственно… кто-то из семьи был довольно близок к де Лесли (и особенно к маленькой дочке графа) задолго до того, как их с Грегори пути грубо пересеклись указом короля, и даже не потрудился хоть полсловом обмолвиться об этом. Либо не считал это важным, либо скрывал намеренно. Интересно, почему?..

— Какие еще мои тайны тебе известны, маленькая Ленора? — едва слышно проговорил Грегори ставшую уже навязчивой мысль вслух. — И кому еще кроме тебя?

Память снова вернула его в ту дождливую ночь, три года назад, которая разделила жизнь молодого маркиза на "до" и "после".

Герцог д'Арно только накануне вернулся из очередного плавания. Корабли и путешествия всегда были его страстью, и Грегори пришлось с ранней юности научиться вести дела герцогства самому. И даже успешно. И юному маркизу это даже нравилось — истинный вкус власти и влияния на других людей было не сравнить ни с чем. Но тогда он всерьез не задумывался, что бразды правления Арно скоро окажутся в его руках официально…

"Грегори, я должен говорить с тобой, немедленно", — срывающийся голос всегда прекрасно владевшего собой отца прозвучал подобно выстрелу посреди тихого размеренного вечера.

И с первого взгляда на возникшего в дверях герцога стало ясно, что чувствовал тот себя неважно: бледное лицо, обескровленные губы, легкое покачивание… Грегори потребовалась секунда оценить это все, тотчас вскочить с места и, в мгновение ока оказавшись рядом, придержать опасно пошатнувшегося отца за локоть.

"Разговор может подождать, отец", — попытался возразить он, мысленно послав ко всем чертям графа де Лесли, к которому герцог ездил этим вечером, и который — ясно, как день — сумел основательно встряхнуть нервы отца.

"Грегори, что я натворил…" — прошептал герцог, словно не услышав, но безропотно позволил проводить себя в спальню и уложить в постель; после чего велел уйти всем, кроме сына.

"…Я не сумел остановить их, Грегори, — горячие шершавые пальцы герцога слабо стиснули его ладонь. — Дал полный залп… Слишком поздно… Грегори, — герцог поднял на него лихорадочно блестевшие глаза. — Ты должен связать наш род с де Лесли. Просить руки его дочери. Он согласится. Даже сейчас. Это единственное… что ты теперь можешь сделать, сын… поклянись мне!.."

Тогда Грегори готов был поклясться в чем угодно, но внезапно беспомощно обмякший в постели отец заставил метнуться к оставленному лекарем пузырьку и крикнуть слуг.

…Иногда герцог приходил в себя, но дальнейшая речь становилась все более путаной, снова и снова повторяя одни и те же фразы.

"…коварная Бэт…", "…Беатриче…", "…нельзя распечатать…" — из бессвязных бормотаний провалившегося в горячечный бред человека больше невозможно было сложить ничего.

К утру старое сердце герцога не выдержало, и замок Арно погрузился в траур…

А несколькими днями позже Грегори узнал то, что собирало в более-менее единую картину последние обрывочные фразы отца. "Беатриче", торговый корабль Сайруса де Лесли, был по ошибке потоплен залпом с брига, принадлежавшего герцогу д'Арно, и случившегося в то туманное утро поблизости. А вместе с кораблем сам граф де Лесли лишился и значительной доли доходов графства.

Смятение отца становилось более понятно: пострадавший по его вине влиятельный офицер и лорд, скандал в свете и возможная тень на репутацию Грегори, к тому времени занимавшего влиятельную должность при короле.

Но озвученное решение все равно вызывало недоумение.

О том, чтобы связать род с де Лесли и просить руки тринадцатилетней дочери графа, принявший титул молодой герцог даже не думал. Если по вине его отца погибла "Беатриче", то долг всегда можно выплатить иными способами. И теперь он был даже рад, что клятву дать не успел.

Граф де Лесли выслушал Грегори и мягко улыбнулся в ответ на готовность возместить убытки в двойном размере: ни о каком долге не могло быть и речи. "Беатриче"? Печально… Но был туман, а в тумане легко принять своего за чужого и отдать необдуманную команду, особенно имея ценный груз на борту. Нет, граф не собирался ничего требовать с молодого герцога, как не собирался ничего требовать и с его отца, и сочтет за личное оскорбление, если теперь Грегори решит настаивать.

Таким образом долг повис в воздухе нерешенной задачей, и не осталось ничего иного, как издалека наблюдать за попытками графа строить дела заново…

Теперь же, листая записи Леноры, невольно закрадывалась не слишком приятная мысль: что, если в тот вечер отец хотел предупредить о чем-то еще, помимо потопления "Беатриче"?