Нечаянное замужество

Глава 33

…Соленый теплый ветер на шумной пристани озорно трепал платье, пытался сорвать с шеи воздушный шарф, а заодно и прихватить с собой надежно удерживаемую лентой под подбородком невесомую шляпку, и перекинутую через локоть шаль, которую зачем-то вручила мне леди Агнес, и без которой не позволила покинуть экипаж.

Я прищурилась, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца и пытаясь разглядеть на палубе уже причалившего корабля того, ради кого сегодня уговорила тетушку супруга приехать в порт лично: леди Агнес не желала отпускать меня одну из замка ни на шаг, даже спустя почти три месяца после истории с "Беатриче", и даже в сопровождении Филиппа.

Широкие паруса были уже убраны и недвижны, только на высоких мачтах продолжали трепетать знакомые цвета: герб д'Арно, флаг королевства и… флаг Даэрсии — большая честь. И защита. Связи старого герцога д'Арно не могли быть оставлены без внимания, и теперь только Грегори мог уладить эту сторону вопроса, став официальным представителем своего короля. Но даже несмотря на защиту Даэрсии, с собой взять меня не решился. Два месяца разлуки… А по ощущениям — прошло уже словно несколько лет.

— Грегори… — прошептала, задохнувшись от радости, когда у края опоясывавшего корабль фигурного борта мелькнули знакомые непокрытые светлые волосы.

— Грегори!!! — радостно крикнула во весь голос и помахала рукой, когда он услышал, заметил меня среди толпы встречающих и вскинул руку в ответном приветствии; а затем бросилась через людную пристань прямо к трапу.

Мы почти влетели друг в друга на середине. От стиснувших меня крепких объятий перехватило дыхание, а от такого же крепкого поцелуя сама пристань, галдеж птиц над головой и весь шум вокруг куда-то попросту исчезли.

— Я скучала, — прошептала на выдохе несколько головокружительных секунд спустя через растянувшуюся на губах счастливую улыбку, и не сводя глаз с такого же лучившегося счастьем родного лица.

— Я тоже скучал, — хрипло ответил Грегори. — Идем, — и потянул меня к экипажу вслед за Филиппом, оттеснявшим своими огромными габаритами людей с дороги.

Леди Агнес приветственно махнула нам из окошка, распахнула дверцу сама и тут же отодвинулась, позволяя сесть.

— Непременно расскажи все о плавании, — попросила с сияющим видом ожидающего увлекательный рассказ ребенка, когда взаимные приветствия остались позади, и Грегори устроился на сиденье напротив, притянув меня за талию и поймав ладонь.

— Непременно, — эхом откликнулся Грегори и снова перевел сияющий взгляд на меня.

Переплетенные с моими пальцы продолжали нежно скользить по ладони, и даже эта невинная ласка бросала в невольный жар. Заставляла смотреть на него также, как и он сейчас смотрел на меня. Желать скорее оказаться с ним наедине…

И я почти сразу поймала понимающую улыбку Леди Агнес, когда тетушка вдруг "припомнила", что собиралась заехать за дочерями и их гувернанткой к модистке перед возвращением в замок.

Экипаж сделал небольшой крюк к ее городскому дому…

И мы с Грегори остались одни.

Скоро шумные людные улицы закончились, и за окошком потянулись трепетавшие поздней летней зеленью деревья. Я заметила их совершенно случайно, когда Грегори прервал долгий поцелуй, чтобы протянуть руку и уверенно задернуть махнувшую густой зеленой бахромой шторку.

— Это ведь уже не наша первая ночь, не правда ли? — проговорил он заговорщически, подхватил меня за талию и с легкостью, будто я не весила совершенно ничего, перемахнул с сиденья рядом себе на колени.

Ладони жарко прошли по моей спине, крючки на платье начали ослабевать.

— Правда, — прошептала я, покорно отдаваясь во власть его рук и губ…

Жак, а следом за ним встретившая нас Люси правдоподобно сделали вид, будто не заметили, в каком беспорядке находилась наша одежда.

Филипп лишь ограничился теплым "Добро пожаловать в родные стены, ваша светлость" и скоро доложил, что ванна готова.

Но Грегори даже не думал отпускать меня.

Платье бесшумно упало на пол здесь же, у двери умывальной. Прямо поверх скинутой рубашки супруга. С моим корсетом он справился даже быстрее, чем его расшнуровывала перед сном Люси.

Тихий плеск воды… играющие на переливающейся мягкими волнами поверхности золотые блики от свечей… ароматная пена, скользящая по коже… Скоро счет времени был безвозвратно утерян. Осталось только понимание… что каждую минуту… каждое мгновение сейчас рядом с ним — хотелось жить бесконечно…

…Ужин уже ждал нас в спальне. Сервированный на двоих, на маленьком столике рядом с играющим пламенем камином — единственным оставленным освещением. На кровати Грегори появилась аккуратно разложенная одна из моих сорочек, ненавязчиво намекнув, что возвращения в собственную спальню от меня никто не ждет, и сегодня нас беспокоить больше не собираются, хотя по сгустившейся темноте за окнами — и леди Агнес, и ее дочери давно уже должны были прибыть в замок.

И если об ужине Грегори и я еще вспомнили, пусть и ненадолго, то моя сорочка скоро была позабыта совершенно.

Осталась только ночь… Тихая и неповторимая… Прохлада смятых простыней на разгоряченном теле… горячее дыхание, касающееся кожи вслед за поцелуями… спутанные слова… бесконечность, принадлежащая только нам — здесь и сейчас…

…Завтрак мы пропустили.

Точнее, когда удалось проснуться, день уже был в самом разгаре и протягивал яркие солнечные лучики через щели в гардинах; а завтрак, так же, как и ужин накануне, дожидался на его месте на столике. Предусмотрительная Люси позаботилась и об оставленном для меня на кресле пеньюаре, который… не понадобился точно также, как и сорочка прошлой ночью.

Однако на обед пришлось спуститься.

Не я одна, считая дни, дожидалась Грегори здесь, и наверняка остальной семье также не терпелось скорее увидеть его, как бы нам обоим ни хотелось остаться в этой спальне еще немного дольше…

Его кузины, с кем мы к этому времени успели довольно сдружиться, уже были в столовой: почти точная юная копия своей матери — темноволосая Анна, и не похожая на нее, словно день и ночь, младшая Эмилия, с вечно вылезающими из прически непослушными рыжими завитушками: точь-в-точь, как у ее отца на портрете.

— Грегори, почему ты скрыл, что ранен? — обеспокоено спросила леди Агнес первым делом, когда заняла свое место за столом и машинально набросила на колени салфетку.

Я озадаченно посмотрела на супруга, слишком резко для такого прекрасного утра вернувшись в действительность, от который в любой момент следовало ожидать неприятность. Он — ранен?.. Почему я об этом ничего не знаю?

— Не понимаю, о чем ты, — с искренним удивлением отозвался Грегори, послав мне обескураженный взгляд.

А вот его кузины прекрасно понимали, о чем речь, потому как озабоченность на лицах обеих зеркально отражала эмоции матери.

— Замок уже с раннего утра обсуждает пятна крови на твоей дорожной рубашке, которую Филипп отнес в прачечную, — ответила леди Агнес, не скрывая укора за попытку отрицать очевидное и наверняка намерение снова свести все к очередной шутке. — Что произошло?

— Пятна на спине?.. — уточнила я неуверенно. Руки сами уползли под стол, а ногти аккуратно спрятались в ладони. Грегори ведь так и не снял рубашку там в карете, только расстегнул, и я…

— Теперь, когда даже твоя жена признала сей факт, ты не можешь этого отрицать, — оживилась леди Агнес, голос зазвучал требовательнее.

Я покосилась на супруга и приподняла в немом вопросе брови:

"Почему ты не сказал мне, что я сделала тебе больно?.."

На что Грегори только улыбнулся и легкомысленно повел плечами:

"Даже не заметил, дорогая."

А вот его тетушка так просто отмахиваться от всколыхнувшей с утра пораньше весь замок новости явно не желала.

— Грегори? — напомнила участливо, с выражением бесконечного внимания посмотрев на племянника и всем своим видом показывая, что одним лишь молчанием ему будет не обойтись.

— Я всего лишь не успел снять рубашку, когда мы с моей прекрасной женой… — начал было охотно делиться мой супруг.

— Грегори!! — одернула я, густо покраснев и изрядно опешив от столь откровенного объяснения.

Кажется, мне вообще повезло оказаться в этот момент сидящей на стуле, потому что колени точно подкосились бы.

— Кузен! — ахнула Эмилия, уставившись на него во все свои огромные голубые глаза и едва не выронив вилку, успев перехватить начавший выскальзывать из пальцев столовый прибор в последний момент. — Как ты можешь обращаться со своей женой так, что она даже вынуждена защищаться?!

Хотелось поставить локти на стол и уткнуться лицом в ладони. Не могу поверить, что мы обсуждаем это за семейным обедом.

— Не стоит беспокойства, Эми, — торопливо заверила я, мысленно горячо пожелав себе провалиться вместе с этим стулом, и одновременно пытаясь растянуть губы в улыбке. — Мы с Грегори всего лишь немного…

— "Немного"? — удивленно уточнил он, отвлекшись от салата и невинно глянув на меня. — Странно, у меня сложилось несколько иное впечатление.

— Грегори! — прошипела я предупреждающе. — Если ты скажешь еще хоть слово!..

Супруг усмехнулся и покорно вернулся к своей тарелке, предоставив даме полное право разбираться самой.

И в этот момент с тревогой наблюдавшая за нами леди Агнес вдруг начала краснеть… И за считанные секунды ее бледная кожа сравнялась по цвету с яркими алыми ленточками на корсаже собственного платья. Затем тетушка супруга неловко прикусила нижнюю губу и сконфужено опустила глаза. Итак… Похоже, один человек, наконец, догадался о причинах "ранения".

— Эми, дорогая, — ее ладонь легонько тронула запястье дочери, а на губах растянулась такая же неестественная улыбка, как у меня. — Наверняка Грегори и Ленора могут сами разобраться во всем и не нуждаются в постороннем участии.

Однако радоваться прекращению "участия" было рано…

— Кузен! — не пожелала оставаться в стороне Анна, бросив взгляд недоумения на так скоро отступившую мать, и решив взять защиту обиженной дамы в собственные надежные руки. — Немедленно извинись перед своей женой! — потребовала непреклонно, став вдруг до забавного грозной.

Грегори отложил приборы в сторону, тронул губы салфеткой и покладисто развернулся ко мне.

— Дорогая, — смиренно проговорил он, посмотрев так, что все негодование попросту испарилось, а щеки загорелись еще сильнее, и больше не от смущения. — Я искренне сожалею по поводу "немного", — ладонь супруга незаметно ушла под стол и красноречиво скользнула по моему бедру. — И обещаю исправиться…