Нечаянное замужество

Глава 6

Это было последнее, что я услышала перед тем, как тяжелая вязкая темнота незаметно подобралась снова. Только успела почувствовать, как Рон подхватил меня под руки. А дальше — гроза…

…Дождливую ночь рассекали вспышки молний и на короткий миг освещали темную спальню даже сквозь плотные занавеси на высоких окнах. Слишком большую и слишком торжественную, чтобы называться "детской", которой она была. Позолоченная лепнина, обвивавшая потолок и сбегавшая витыми струйками по углам во время этих вспышек загоралась таинственным блеском, а лица на дорогих полотнах устремляли свои взгляды на испуганную маленькую хозяйку величественных покоев.

И с каждым новым громовым раскатом сидевшая на огромной кровати под нависшим над ней раскинутым крылом балдахином девочка вжималась в подушки все сильнее, а тоненькие пальчики силились натянуть тяжелое одеяло еще выше.

Новый титанический удар небес сотряс замок, заставив фарфоровые вазы на каминной полке вздрогнуть, а девочку — тоненько вскрикнуть.

И только появившийся минутой позже в дверях высокий широкоплечий мужчина в длинном домашнем халате и с ярким канделябром в руке сумел снова преобразить пугающее ночное пространство в знакомое и родное.

Мужчина спокойным шагом подошел к кровати, поставил канделябр на низенький столик у края, окружив теплым светом наборный деревянный узор столешницы, кружевные белоснежные простыни и затерявшуюся среди них хрупкую фигурку. И аккуратно присел. Одним взглядом охватил осунувшееся после продолжительной болезни личико дочери, темные синяки под казавшимися сейчас огромными — янтарными глазами, и острые плечики, которые не были способны сгладить ни толстая ночная рубашка, ни падавшие на них каштановые локоны. Незаметно нахмурился, но заставил себя улыбнуться.

— Ты снова не можешь уснуть, Ленора?

— Я боюсь, папа, — честно призналась она, глядя доверчиво, и с надеждой, словно на рыцаря, который пришел спасти ее от пугающего грозового чудовища за окном.

— Ты никогда не должна ничего бояться, — мягко ответил отец. — Ты — де Лесли.

Да, девочка это знала, но странным образом имя и следовавшее из этого заклинание-обязательство не желали прогонять страх. Его холод все равно продолжал незримо веять в воздухе. Пока тяжело и плотно не оседал на коже, уколов тысячей невидимых ледяных игл, а затем стремительно прорастал вглубь и добирался до самого сердца…

— Я расскажу тебе одну забытую историю, — заговорил мужчина, прочитав смятение на маленьком личике.

— Случилось это давным-давно, так давно, что сейчас уже никто и не вспомнит когда, — глубокий, приятный голос теплыми волнами окутывал пространство и незаметно завладевал вниманием девочки, оттесняя даже продолжавшую мелькать за окном грозу. — Царствовал в одной далекой стране король. Он был силен и отважен, земли его процветали, и народ любил своего владыку. Но шли годы, а у короля все не появлялось наследника, и он печалился. И вместе с ним печалилось все королевство. "Что же мы будем делать, когда наш король станет стар и слаб? — говорили люди. — Кто нас защитит, кто будет заботиться о нас?", — мужчина заметил, как глаза девочки заблестели интересом, и продолжил: — И вот, однажды у короля наконец родилась дочь. Король обрадовался, но радость его была недолгой. Принцесса оказалась очень красива и добра, но… — он замолчал и выжидающе посмотрел на дочь, приподняв бровь и показывая тем, что окончить предложение предлагалось девочке самой.

— Не слишком умна? — попыталась угадать она, наморщив лоб и силясь припомнить окончание сказки.

— Не слишком сильна, — поправил ее отец с мягкой улыбкой. — И болезненна, — он ласково погладил темноволосую макушку дочери. — И всего боялась, — добавил совсем тихо и с сожалением.

Интерес на лице девочки начал тускнеть, а вместо него игравшие золотыми всполохами глаза подернулись беспокойством.

— И это делало короля очень несчастным, — серьезно продолжил мужчина, не отпуская взгляда этих необыкновенных глаз. — И тогда один добрый волшебник решил помочь королю. Он забрал слабенькую принцессу себе, а королю оставил другую — сильную, смелую, — отец ободряюще улыбнулся. — Которая никогда не плакала.

— А что стало со слабой принцессой? — тихо спросила девочка, не сводя с отца удивительных янтарных глаз.

— Добрый волшебник забрал ее в свой волшебный замок и дал занятие ей по силам — не такое трудное, как забота о целом королевстве, — и завершил с интонацией знающего свое дело сказочника: — С тех пор она жила счастливо.

Какое-то время девочка молчала. Хмурила тоненькие бровки, а сосредоточенный взгляд терялся в невидимых глазу образах.

— А наш король тоже печалится оттого, что у него нет наследника? — спросила наконец.

— Если и так, то Его Величество никогда не покажет этого, — подумав немного, ответил отец. — Свою слабость никогда нельзя показывать. Никому. Иначе найдется кто-то, кто попробует использовать ее против тебя же, — пояснил он и снова внимательно посмотрел на дочь. — Тебе все еще страшно, родная?

— Н-нисколечко, — прошептала девочка, побледнев и стиснув кружевной край одеяла.

— Вот и умница.

Мужчина наклонился к ней и поцеловал в горячий лоб. И ушел. Комната снова погрузилась во мрак до следующей вспышки за окном.

…Я разлепила глаза.

Ставшая уже почти родной комната Рона была залита полуденным солнцем. Кто-то даже потрудился приоткрыть окно, и теплый ветер играл белыми занавесками и ласковой летней волной обдавал лицо, растворяя мрачную ночь.

Невинная сказка, умудрившаяся на годы стать моим личным кошмаром. Нельзя бояться, нельзя быть слабой. Нельзя болеть… "Иначе придет добрый волшебник и утащит меня с собой".

Я уже и позабыла о тех снах…

Сейчас, посреди бела дня, даже вчерашнее путешествие виделось не таким ужасающим, правда я совершенно не помнила, как здесь оказалась.

— Уже проснулась? — поприветствовал появившийся с подносом в руках Рон, сиявший не меньше, чем игравшее лучами по всей комнатке солнце. — Угадай, что у меня для тебя есть!

Он поставил на столик рядом поднос с парой дымящихся чашек и целым блюдом румяных пышек.

— Шоколад, — слабо улыбнулась я в ответ и кое-как присела, нехотя признавая, что это нехитрое действо заняло прилично сил. — Где ты умудрился его достать?

— Сайрус достал, — на лице Рональда расцвела широкая улыбка. — А уж он толк в хорошем шоколаде знает.

— Ты рассказал ему? — я осторожно приняла чашку и с наслаждением вдохнула сладкий пряной запах, на миг зажмурившись от удовольствия.

— Конечно, — живо откликнулся брат. — Тем же утром, сразу как он здесь и появился — три дня назад.

— Когда?! — я замерла с чашкой в руке и быстро глянула на Рона. Нет, не похоже было на то, чтобы он шутил.

Три дня — он сказал?! Три?.. Как столько времени могло выпасть из памяти?

— Тебя лихорадило, — пояснил Рональд, и в глазах брата промелькнула скрытая под маской беспечности тревога. — Уже и забыл, когда ты так болела в последний раз, — добавил неловко и кое-как выдавил из себя улыбку.

Еще в детстве… Еще до того, как мною всерьез занялись тайком от отца, потому что не для леди были те методы. Зато я перестала ловить каждый сквозняк.

— И… — я кашлянула, заставляя себя вернуться в настоящее, хотя недавний провал все так же с трудом укладывался в голове. — Что он сказал?

С возвращением разговора к дяде Сайрусу на лицо Рона вернулось и прежнее беспечное выражение.

— Он сказал… — легко заговорил Рон, подхватил с подноса чашку для себя, устроился на краю кровати рядом и вдруг… рассмеялся. Обезоружено и неловко, будто его поймали с поличным. — Нори, ты таких слов все равно не знаешь, — отмахнулся брат. — И приличным девицам их лучше не слышать. Но я согласен с Сайрусом. Неразумно это было.

И мне оставалось только догадываться, что именно скрывалось за лаконичным "неразумно".

— Где он сейчас?

— Разъезжает по окрестностям, — охотно поделился Рон. — Якобы по делам, и невзначай послушивает, не говорят ли чего о случившемся. Пока все тихо. И вблизи холмов новых движений людей д'Арно не замечено, так что… — Рональд повел плечами. — Кажется, нам здорово повезло не привлечь к себе внимания.

— Пещера?..

— Завалил ветками на скорую руку, — легко угадал он продолжение вопроса. — Подождем несколько недель — схожу проведаю, как там. Только до входа. Слово, — пообещал быстро и клятвенно вскинул ладонь, когда я раскрыла было рот, уже готовясь возражать. — А там и ты окрепнешь — начну обучать тебя.

— Чему? — удивилась я в очередной раз и опустила оттягивавшую руку вниз тяжелую чашку.

Рональд как-то вдруг сразу посерьезнел, отставил почти нетронутую свою обратно на поднос, и всем корпусом повернулся ко мне. Ни единой смешинки в карих глазах брата теперь не наблюдалось. Он словно внезапно повзрослел на несколько лет и посуровел.

— Нори, я перед тобой в долгу, — произнес тихо. — А я не из тех, кто забывает такое. Я помню свое обещание тебе там, у пещеры… Но мы ведь оба понимаем, что ты пока не готова, — он выжидающе замолчал, только что я могла сказать на это?.. — Я научу тебя всему тому, что знаю сам. Научу держать удар, когда меня не окажется рядом. Чему обучали меня.