Нулевые

Глава 18

Маша встала рано, она успела принять душ и одеться, а Дима все спал, раскинувшись звездой на кровати. Не выдержав, Маша присела возле него на корточки и принялась осторожно, едва касаясь, водить кончиками пальцев по его волосам, лицу и шее.

– Вставай, нам пора в школу. В выпускном классе уроки нельзя пропускать, – промурлыкала она.

– Нежная моя, – едва слышно отозвался Дима, но так и не пошевелился.

– Просыпайся, – уже чуть громче сказала Маша.

Дима медленно открыл глаза, повернулся на бок, а потом и вовсе сел, озираясь. Увидев смеющуюся Машу, помахивающую краешком одеяла, запустил в нее подушкой, а потом содрал с кровати простыню и замотался в нее, как в тогу.

– Мы не пойдем в школу, – прохрипел он.

– Еще как пойдем! Температуры у тебя нет и у меня тоже. Я и на работу собираюсь. А тебе когда на смену?

– Через неделю. Нельзя ходить в больницу с инфекцией.

– Какие нелогичные вещи ты говоришь с утра, – хихикнула Маша. – Не объясняй, я поняла, что ты имел в виду. – Она снова склонилась к нему и поцеловала в щеку, а потом наморщила нос. – Какой ты колючий.

Дима провел рукой по щеке и вздохнул, притягивая ее к себе.

– А ты красивая. Даже раннее утро теперь не такое невыносимое, когда ты рядом. Но мне надо побриться. Я в ванную. Фен не нашла? – спросил он, заметив ее влажные волосы.

– Уже не надо, голова почти высохла. Ты всегда под утро спишь как убитый?

– Да. Еле успеваю в школу, – ответил Дима, нехотя выпуская Машу из объятий. – Обычно я не завтракаю, но, может, ты чего-то захочешь?

– Так, Артемов, – грозно сказала Маша, – ты вообще сколько раз в сутки ешь?

– Когда как, – пожал он плечами, подходя к шкафу, чтобы достать вещи.

– Ты что, на солнечном свете таким вырос? Не поверю!

– Доброе утро, кстати, – решил сменить тему Дима и поцеловал Машу в нос. – Я умываться.

Завтракала Маша вместе с Ирой, и это было еще более неловко, чем обед с Инной. Дима слишком суетился и постоянно все ронял, а еще ему пришлось заклеить пластырем засос на шее, который Маша умудрилась поставить ночью. Даже если бы вдруг над его головой магическим образом загорелась надпись «Он занимался сексом», это было бы не столь красноречиво, как Димино нервное поведение. Наконец, собравшись, они втроем вышли из дома.

– Ир, иди вперед, нам еще надо кое-куда зайти, – сказал Дима, глядя на часы.

Ира закатила глаза, сунула в уши наушники от плеера и медленно пошла в сторону школы.

Едва его сестра исчезла из виду, Дима взял Машу под руку и замедлил шаг:

– Я хочу еще немного побыть с тобой наедине, давай не будем торопиться.

– А в школе будем делать вид, что между нами ничего нет, или всем расскажем? – решила уточнить Маша.

– Ну, то, что мы живем вместе, я бы скрыл. А вот отношения – нет. – Дима прижал ее ладонь к губам и поцеловал.

– Согласна. Но на публике я не люблю проявления чувств. И до школы просто пойдем рядом.

Вздохнув, Дима выпустил ее пальцы. Недавно выпавший снег уже растаял, и Маша с грустью смотрела на черную сырую почву.

– Наша жаркая ночь растопила весь снег. – Она указала Диме рукой на землю.

– А где твои перчатки? – нахмурился он.

– Дома валяются где-то.

– Я тебе куплю. И вообще, давай после твоей работы съездим в магазин, возьмем все, что тебе надо.

– Ну уж нет, – помрачнела Маша, вспомнив, как отец ругал ее за подарки Ильи. – Я после школы зайду домой и все спокойно соберу. Если ты будешь тратить на меня много денег, то твои родные и вовсе на меня ополчатся. Да и работаю я допоздна.

– Как скажешь, – согласился Дима, заботливо натягивая на Машу капюшон.

На урок они успели за пять минут до звонка. Маша вбежала первой, а Дима немного замешкался, словно собираясь с духом. В класс он вошел, нацепив на лицо излюбленную маску каменного истукана, и только пластырь на шее напоминал Маше о том, каким страстным может быть ее парень.

– Доброе утро, Машенька, – ехидно улыбнулся Илья. – Могу я спросить, где ты пропадаешь по ночам и почему твой отец порывается мне за это бить морду?

– Он тебя бил? – воскликнула Маша, но ее вопль заглушил звонок.

– Попытался, – прошептал в ответ Илья, расправляя свой мятый листок. – Но моя мама вмешалась и подтвердила, что я ночую дома один. И он ушел.

– Папа весьма нервный из-за долгов, поэтому я живу у подруги, она косметикой занимается, как и я, – соврала Маша. – Прости за папу.

– Ничего, ты не виновата. Кстати, когда эту штуку снимать? – Илья постучал по белоснежному бинту, которым утром обмотал ее замызганный гипс Дима.

– Понятия не имею. Я бы хоть сейчас срезала.

– Могу помочь.

– Врач настаивает на предварительных снимках. – Маша покосилась на Диму, который что-то писал в тетради, и, словно почувствовав ее взгляд, он тоже посмотрел на нее и ласково улыбнулся.

Странно было вот так сидеть в классе и делать вид, что ничего особенного не произошло, хотя буквально несколько минут назад они вместе шли в школу, а утром проснулись в одной постели. Смутившись, Маша перевела взгляд на доску, но мысли о Диме продолжали настойчиво звучать в ее голове, а воспоминания об их первой ночи ярко вспыхивали перед глазами, заставляя краснеть. Она вырвала листок, быстро накорябала на нем несколько слов, смяла в комочек и ловко швырнула им в Диму. Но тот не привык к подобным посланиям, поэтому не успел среагировать, в отличие от учительницы литературы, которая коршуном кинулась к задним рядам и перехватила послание.

– И что тут у нас? – довольным голосом проговорила Алена Ивановна, разворачивая листок, и у Маши упало сердце. – Неожиданно, – проговорила молодая учительница, слегка покраснев. – Держи, Дмитрий, это тебе комплимент от Зоткиной. Она, оказывается, впечатлительная натура. Мария, а ты иди лучше к доске, там попиши. И поменьше общайся с Ржановым, он на тебя плохо влияет.

Маша нервно сжала левую руку в кулак и вышла из-за парты.

– Что было в записке? – спросил Илья.

Но Маша лишь отмахнулась. Она встала у доски и посмотрела на Диму, который всеми силами сдерживал смех.

– Левой сможешь? – задним числом спохватилась учительница, видимо забыв, что у Маши гипс. – Хотя записку же Артемову смогла написать, значит, и здесь справишься.

Алена Ивановна принялась диктовать задание, а Маша снова взглянула на Диму, и тот ей нахально подмигнул. «Ты красив как бог», – было написано в записке. Что ж, теперь она знала, что Дима ценит комплименты от женщин. Неожиданно.

– Рассказывай! – Таня сорвалась с места сразу же, как прозвенел звонок, и теперь допрашивала Машу с особым пристрастием, не хватало только паяльной лампы и раскаленных щипцов. – Что это за записочки Артемову с утра пораньше? И почему вас обоих в школе вчера не было?

– Мы болели, общаемся же много последнее время по учебе, – ответила Маша, все еще раздумывая, стоит ли говорить Тане о том, что Дима теперь ее парень.

– А в записке что?

– Похвалила его мозги, подлизалась, чтобы помог с алгеброй.

– Что-то здесь нечисто. – Таня пристально посмотрела Маше в глаза и потребовала: – Колись!

– Ладно. – Маша взяла Таню под руку и увела подальше от ушей одноклассников. – Мы теперь встречаемся, только это пока секрет. Нашим отношениям и пары дней нет, и я не знаю, как дальше все сложится.

– А как вы? Кто первый?

Маша вздохнула и наплела Тане полуправдивую историю, умолчав о двух ночах, которые она провела у Димы в комнате, и о том, как быстро их отношения перешли в режим «взрослых». На самом деле Маша до сих пор поражалась своему отчаянному поступку. Она никогда не думала, что любовь так сводит с ума, смеялась над дурными Ромео и Джульеттой. Но теперь все нелепые истории о любви представлялись ей в несколько ином свете. Тайно обвенчаться на второй день после знакомства? Почему бы и нет. Любовь – тяжелый вирус, и Маша на себе ощутила все его последствия.

– Чертовы гормоны, – прошептала она, краснея.

– Вот и я про то же! – воскликнула Таня, которая уже минут пять изливала Маше душу, делясь историей головокружительного романа с Сашей. – Санька гораздо лучше моего предыдущего парня, который общался со мной только потому, что я разрешала играть на моем компе. Помнишь, как мне приходилось постоянно сидеть и смотреть его прохождения вместо нормальных свиданий? Весь жесткий диск своими играми забил! И мою Sims удалил, потому что места ему не было!

– Да с ним все сразу было ясно. Забудь уже про него.

– Жаль, конечно, что ты не с Ильей. Он все же лучший друг Саши, мы могли бы ходить на двойные свидания. А в выходные хотели посмотреть в кино «Властелина колец», – мечтательно проговорила Таня. – Может, ты к субботе с Димой расстанешься?

– Не мели чушь, – скривилась Маша.

– Да шучу я, что ты такая серьезная? Ладно, я за тебя рада.

– И я за тебя, – ответила Маша, выискивая в толпе школьников знакомую долговязую фигуру.

На обед с ней Дима не пошел, вместо этого он потащился к химику сдавать какие-то внеклассные задания. Маша пила чай с пиццей и размышляла о том, как поведут себя одноклассники, когда узнают, что они с Димой сошлись. Опасения вызывал Илья. Он мог из вредности разболтать Диме о том, что Маша украла его телефон, а потом продала, и вот тогда сказочке будет конец. Наверное, стоило признаться Диме первой. Это всяко было лучше, чем все время бояться разоблачения. Маша решила рассказать все-все сегодня же вечером: и про телефон, и про отца, и про мать. Пока у Димы в крови бушуют гормоны влюбленности, он сможет ее простить.

Дима перехватил ее на пути в класс.

– Как самочувствие? Не тошнит? – поинтересовался он, протягивая Маше бутылку воды.

– Нет. Я каждый день ем в столовке, мой желудок привык.

– Да я не про это. Просто у противовирусных таблеток много побочных эффектов, и чаще всего тошнота.

– А какой самый страшный? – спросила Маша, желая подразнить Диму.

– Летальный исход. Но я тебя реанимирую, не переживай. – Дима забрал у Маши бутылку и сделал глоток.

– Я сказала о нас Тане, так что скоро вся школа будет в курсе. Ты не злишься? – спросила Маша.

– С чего бы я злился? – ответил Дима. – Я сегодня заеду за тобой после работы на такси. Ты все же не до конца поправилась.

– Хорошо, я заканчиваю в десять, – согласилась Маша.

После школы она сбегала домой и покидала кое-какие вещи в спортивную сумку. Конечно, ей хотелось забрать все свои любимые игрушки, журналы и другие дорогие сердцу вещи, но Димина мама явно упала бы в обморок от такого количества Машиного барахла в своем элегантном доме. Ужасно тянуло помириться с отцом, хотя он был неправ. Но все-таки папа оставался для нее единственным родным человеком, любил ее по-своему, да и Маша, несмотря на все обиды, испытывала к нему теплые чувства. Она наскоро приготовила ему капусту с мясом и оставила на столе записку, в которой написала, что любит его, но пока сердится и потому поживет у подруги. Ее сбережения отец забрал еще в прошлый раз, как и телефон, поэтому денег ему должно было хватить на ближайшую пару месяцев. Маша с грустью оглядела свою небольшую квартиру, которая хоть и была значительно хуже Диминой, но все равно оставалась любимой и хранила в себе много теплых домашних воспоминаний. Закрыв дверь, Маша побежала в «Куры гриль».

Смена на работе прошла как обычно. За пять минут до закрытия Маша уже начала прислушиваться к проезжающим мимо машинам, пытаясь угадать, не подъехал ли Дима. Но минуты бежали, а его все не было. Когда со времени закрытия минул час, Машу стали одолевать совсем нехорошие мысли. Она не знала, что делать. Ехать к Диме как к себе домой казалось неудобным. Но и ждать его до полуночи не хотелось. Маша стала мерить шагами ларек, заламывая руки.

Внезапно раздался стук. Она кинулась к двери и распахнула ее. На пороге стояла Ира, злая, как сам дьявол. Ее волосы торчали сильнее обычного, а глаза метали молнии.

– Я бы сроду сюда не пришла, – выплюнула она Маше в лицо, – но брат сильно просил. Я не знаю, во что ты его втянула, но дед уже битый час пытается вытащить Диму из участка. Как так оказалось, что он стал соучастником в схеме шантажа?

– Ничего не понимаю, – прошептала Маша.

– Брат по твоей просьбе доставил письмо с угрозами расправой какому-то непростому чуваку, а за это предусмотрена уголовная ответственность. К нам заявились сегодня страшные мужики. Вроде милиция, но дед говорит, что они тоже бандиты. Дима засветился с письмом на камере, и его быстро вычислили. Он не хотел говорить, кто дал ему это письмо, и только деду сознался. Все выгораживал тебя: мол, ты не знала, а виновата твоя подруга. Бедный наивный брат! Не знала ты, ага. Слишком много совпадений! Сперва навязалась ему в ученицы, потом и вовсе жить переехала, все про нас пронюхала, а теперь из деда деньги качают в обмен на свободу Димы. Класс! Ты наверняка в доле. И алиби, поди, себе смастерила – работа у всех на виду.

Маша открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на сушу. Она не собиралась спорить с Ирой и выгораживать себя, тем более что и дураку было понятно: дело дрянь. Надо было идти разбираться с дружком Ильи, это ведь он подсунул Тане письмо.

– Где сейчас Дима? – спросила Маша, выходя из ларька и запирая за собой дверь; охранник снова опаздывал, но ей на это было плевать.

– Не знаю! Где-то! Он просто попросил предупредить, чтобы ты его не ждала, а ехала к нам домой. Ага, сейчас! Чтобы ноги твоей больше в нашем доме не было! Мало нам бед? У деда опять давление! Он кричал, что найдет тебя и придушит. А мать сказала, что ты ей сразу не понравилась, – выглядишь, как пронырливая мышь. А эти твои дешманские китайские шмотки, ну просто позорище! – не унималась Ира. – Думала, раздвинешь ноги, и брат полностью твой, шалава?

– Хватит! – крикнула Маша. – Я все улажу. И дома у вас больше не появлюсь. Так что заказывай себе такси и вали домой.

Она развернулась и побежала прочь, а Ира все продолжала кричать ей вслед гадкие слова.

Маша не знала номер квартиры Ржанова, а потому растерянно стояла у подъезда, надеясь перехватить его во время прогулки с собакой. И ее план удался.

– Кисонька, меня ждешь? – спросил он, выкидывая окурок в урну.

– Этот твой Саша дал Тане какое-то письмо с просьбой положить на лобовое стекло машины! – пропустив этап приветствия, начала кричать Маша.

– Помню эту историю, – перебил ее Илья.

– Заткнись и слушай дальше! Ей было лень тащиться до маркета, и она попросила меня, а я – Диму. И теперь его обвиняют в шантаже, поскольку в том письме были угрозы.

– Вот как! – присвистнул Илья. – Значит, там повесили камеры. А раньше их не было. Занятно.

– Что занятно? – крикнула Маша. – Вы нас подставили!

– Нет, Машенька. Я вообще здесь ни при чем. А Саня… ну, он мог. Но вряд ли вообще сознается. Уверен, Артемова отмажут родаки, дадут кому надо денег. Что ты так гоношишься? Некрасиво вышло, но не смертельно. Саня, может, тоже не знал. Он делает, что ему говорят, и все.

– Илья, – устало произнесла Маша, которую внезапно покинули все силы, – надо это как-то исправить. Это ведь я дала ему то письмо. Родные Димы теперь думают, что я нарочно все устроила, чтобы развести их на деньги.

– Ну и пусть думают! – сплюнул Илья, поглаживая Шурика. – Я тебя предупреждал. Эти богачи считают, что люди вроде нас спят и видят, как запустить руку в их карман. Для них мы мусорные крысы, которые рады и объедкам, но не упускают случая стащить что-то со стола хозяев, когда те отвернутся.

– Но ведь факты об этом и говорят! А я хочу выйти из ситуации достойно.

– Ладно. – Илья достал новую сигарету и закурил. – Я позвоню своему кенту. Он впишется. Вернем деньги родне Артемова, и он выйдет сухим из воды. Даже в прессе не засветится. Но нам с тобой это надо будет отработать.

– Как? – еле слышно спросила Маша.

– Во-первых, ты влезешь в тот дом, как я и говорил. Только планы поменялись. Сделаешь все одна. Войдешь, откроешь сейф, возьмешь что нужно и свалишь. Так что срезай свой гипс и разрабатывай руку. Долг отца как раз закроешь. Не думаю, что Артемов тебе теперь что-то даст. Ой, даже не спорь! Как будто я не знаю, что у тебя в голове происходит. Во-вторых, сыграешь одну роль.

– Какую? – вздохнула Маша, уже зная, что ради Димы сделает все, что угодно.

– Подойдешь к машине, которую я назову, скажешь, что украли деньги, а до дома теперь не доехать, попросишь подвезти. Через триста метров мои ребята вас тормознут. Мужик везет школьницу в непонятном направлении – это сразу статья. Ты устроишь истерику, можешь просто бессвязно рыдать. Все зафиксирует камера. Ну и дальше…

– Вы запросите с него бабки, – подытожила Маша.

– Бинго! Главное, что ты-то ни при чем. Ну мало ли почему ты рыдала в его машине: нас испугалась, за украденный кошелек переживала… Так что ты ничем не рискуешь.

– Я поняла. Но сперва решите с Димой, – угрюмо проговорила она, сжимая ремешок спортивной сумки с вещами, который теперь ужасно давил на плечо.

– Момент, Машенька! – улыбнулся Илья. Он вытащил сотовый и отошел в сторону, тихо с кем-то переговариваясь.

Маша нервно погладила Шурика, который бегал вокруг нее, словно стараясь утешить.

– Все! – крикнул Илья минут через пять. – Твой королевич снова чист и невиновен. Перед дедом извинятся и вернут деньги. Ну а завтра в десять вечера жду тебя здесь. И гипс пока не снимай, с ним ты жалостнее выглядишь.

– Хорошо, – буркнула Маша. – И почему вы всех втягиваете в свои схемы?

– Потому что по-другому не заработать. – Илья затоптал окурок. – Могу рассказать, откуда дед твоего Димочки взял деньги на свою первую клинику. Он ведь был простым травматологом, знаешь? Вправлял кости в районной поликлинике. Ну а потом стал подпольно лечить криминальных авторитетов – пулевые ранения и вот это вот все. А еще выписывал рецепты на особые препараты. И это лишь верхушка айсберга. Так что не уверен, что ему нужна была моя помощь, чтобы вытащить внука. Но зато теперь ты вроде как не виновата. Дима дома, деньги снова в кармане дедули.

– Спасибо, – пробормотала она.

– До завтра, Машуль! И такая четкая девочка, как ты, не должна тратить время на разных мажоров. Тебе нужен реальный чел. Просто подумай об этом, – ухмыльнулся напоследок Илья, но Маша не стала ничего отвечать.

Когда она вернулась домой, отец уже спал. Маша швырнула сумку на пол своей комнаты, а потом громко разрыдалась, даже не стараясь приглушить плач подушкой. Но никто так и не пришел ее утешить.

Что о ней подумает Дима, когда узнает всю правду? А его семья? Маше предстояло стать домушницей и мошенницей. Уж явно не о такой невестке мечтали Артемовы. Судьба снова зло над ней подшутила, загнав в ловушку, из которой не было нормального выхода. Чтобы достичь желанной свободы и права любить, ей теперь придется знатно изваляться в помоях и рискнуть всем. Сможет ли она от этого отмыться и быть достойной Димы? Маша не могла предсказать исход. Но сдаваться раньше времени она не собиралась. Игра продолжается, пока не падет король. И Маша будет биться за свое счастье до последнего.

Жизнь научила ее полагаться лишь на саму себя, щедро расставляя на пути самые разные препятствия. Поэтому в глубине души она с самого детства твердо знала, что саму себя точно не подведет. Эта незыблемая вера была самым главным источником ее сил и стремлений. И ничто не могло ее пошатнуть.