Нулевые

Глава 6

Идея нагрузить Диму домашней работой оказалась провальной, поскольку он первый забросал ее заданиями, а на тонкие манипуляции и грустные глазки, умоляющие помочь, не велся.

– Ты не ресницами хлопай, а думай, – проговорил Дима, читая свой конспект.

– Но я правда не понимаю, как решать эту задачу. Подскажи хотя бы, как начать.

– Если не уверена в том, что решение правильное, сделай несколько вариантов, а я потом проверю. Чистый лист не принимается. Мне нужно видеть твои попытки соображать, пусть и не в том направлении. – Он задумчиво перевернул страницу, даже не глядя на Машу.

– Легко говорить, когда ты такой умный, а я вот глупенькая…

– Лесть тоже не принимается, – не сдавался Дима.

Маша со злости заскрипела карандашом по бумаге, а потом в отчаянье уронила голову на тетрадь.

– Задачи по химии явно придумали какие-нибудь средневековые инквизиторы, чтобы был повод сжигать красивых ведьмочек, если те не справлялись, – пробормотала она, изучая серьезный Димин профиль.

Он хмыкнул и наконец соизволил на нее посмотреть.

– Ты ведь понимаешь, что на контрольных и уж тем более на экзамене я не смогу сидеть рядом и нашептывать тебе на ухо ответы? – спросил Дима, вытаскивая из-под Машиной щеки тетрадь.

– А мне нравится ход твоих мыслей. Завтра я поменяюсь с Наташей местами на алгебре, а ты во время контрольной будешь вытягивать свою длинную шею и горячо шептать мне ответы, – улыбнулась Маша, тыкая пальцем в Димину родинку на ключице, которая все время, пока они занимались, привлекала ее взгляд.

Дима вздохнул и одной рукой небрежно застегнул верхнюю пуговку на воротнике, лишая Машу зрелища, а второй указал на тетрадь:

– Пиши. Так уж и быть, продиктую первое действие.

Маша встрепенулась и приготовила карандаш, но едва Дима открыл рот, как в библиотеку ввалились Илья, Кристина и Паша.

– Мы не помешаем? – спросил Илья, садясь рядом с Машей.

Паша тоже заскрипел стулом по линолеуму, придвигаясь к Диме, а Кристина села на стол напротив, закинув ногу на ногу и скинув при этом свои черные лаковые лодочки чуть ли не Диме на колени. Одета она была в полупрозрачную розовую блузку и короткую черную юбку, поэтому вышло весьма эффектно.

– Очень помешаете, – медленно проговорила Маша, вкладывая в каждую произнесенную букву максимум раздражения.

– Но мы тоже хотим, чтобы отличник помог нам с уроками. – Илья взял с парты учебник и принялся его демонстративно листать.

– Так найдите своего, этот уже занят, – вскинулась Маша, отбирая у Ильи учебник.

– А ты такая жадная? Влюбилась, что ли? – улыбнулась Кристина, постукивая пальцем по коленке, видимо надеясь привлечь к своим стройным ногам Димино внимание.

– Очень влюбилась, прям вот по уши! – заявила Маша, вставая со стула, торопливо сгребая в кучу тетради с учебниками и запихивая их в рюкзак. – А я ужасная собственница, так что прошу прощения, но этот отличник только мой. – С этими словами она накинула рюкзак на плечо, нарочно задев им Илью, пытающегося ее приобнять, и повернулась к Диме. – Идем?

– Какие тут, однако, страсти разворачиваются! – засмеялся Илья, отцепляя с Машиного рюкзака ярко-розовый значок с ее именем. – Подари?

– Да забирай. – Она великодушно махнула рукой. – Могу даже помочь приколоть.

Илья на секунду растерялся, поскольку рассчитывал, что Маша будет пытаться забрать у него свою вещь, как она уже делала на прошлой неделе, когда он отцепил у нее с рюкзака значок с портретом Ди Каприо. Тогда Маша так смешно вокруг него прыгала, хватая руками, что Илья едва сдержался, чтобы ее не поцеловать.

– Давай, – решил он вступить в игру и отдал ей значок.

Маша оценивающе скользнула взглядом по его черному лепню[1], подвернутому по последней моде, и прицепила значок со своим именем прямо на воротник.

– Только не снимай, милый, – обворожительно улыбнулась она, а потом взяла Диму за руку, побуждая встать.

– А тебе нормально, когда про тебя говорят в третьем лице? – насмешливо спросил Илья, повернувшись к Диме.

– Если тебя волнует, как себя чувствуют другие и я в том числе, можешь поговорить об этом со школьным психологом, – спокойно ответил Дима, надевая рюкзак.

– У-у-у! – закричал Пашка, потирая руки, а Кристина засмеялась.

– Какой-то ты борзый, – проговорил Илья, поправляя розовый значок.

– Ой, ну что вы к нам прикопались? Заняться нечем? – Маша потеряла терпение. – Хочешь, чтобы помогли с уроками? Старосту очаруй, хотя она от тебя и так без ума, как и большинство девчонок. Вон хоть у Кристины спроси. А нам правда пора.

Маша схватила Диму за рукав и потащила прочь из библиотеки.

– Этот отличник только мой! – передразнил ее Пашка писклявым голосом, но Маша даже не обернулась.

– Как же они меня бесят! – ворчала она, не сбавляя шаг. – И где, скажи на милость, носит нашу библиотекаршу? Разве она не должна следить, чтобы всякая гопота не мешала приличным ученикам заниматься?

– Пошли тогда в кофейню, – предложил Дима, заходя вместе с Машей в гардероб.

– Не хочу тратить деньги на дурацкий кофе. А просто так сидеть там нельзя.

– Я заплачу.

– Меньше залезай в кошелек родителей, – скривилась Маша. – Давай ты лучше придешь ко мне сегодня вечером в «Куры гриль»? Там как раз столик и две табуретки.

– Я после трех занят, – отрезал Дима.

– Боишься быть замеченным в таком заведении? Или пропахнуть специями? – надулась Маша.

– Послушай, я не хочу спорить. – Дима галантно подал Маше ее джинсовый плащ. – Сегодня сядем в кофейне, а завтра придумаем что-то еще. Но вечером я и правда занят.

– Только не говори, что ходишь в музыкальную школу или на шахматы, – улыбнулась Маша.

– И на скрипке играю, и в шахматы, а по выходным выезжаю на пленэр, – с серьезным видом ответил Дима, застегивая ветровку.

– Что, правда? – опешила Маша.

– А еще играю в крикет и вышиваю крестиком шелковыми нитками, – с невозмутимым видом продолжил перечислять Дима. – И не забудь про бальные танцы.

– Ты меня дуришь, – сузила глаза Маша, пытаясь хоть что-то прочитать на бесстрастном Димином лице.

– Скорее не спешу разрушать твои шаблонные представления о богатом отличнике.

– Ну и чувство юмора у тебя, – сморщила нос Маша. – Давай веди меня в свою кафешку.

– Как будто твои шутки смешнее, – повел бровью Дима. – Заявила своим дружкам, что влюблена в меня, чтобы нагло пользоваться моими мозгами.

– Они не мои дружки, и я не шутила. – Маша встала на цыпочки и взлохматила Димины жесткие волосы. – Я ведь и правда очень сильно люблю твои мозги! На этой неделе мои оценки значительно лучше, хотя мы занимались всего ничего.

– Вот как! Ну хоть кто-то оценил мой ум, а не обозвал ботаником, – процедил Дима.

– Люблю твои мозги. – Маша продолжала ерошить его волосы. – Люблю-люблю-люблю.

– Все, хватит. – Он осторожно убрал ее руки со своей головы. – Говоришь так, будто ты зомби.

– Просто пытаюсь быть благодарной своему сэнсэю, – подмигнула ему Маша.

– Или пытаешься подмазаться с помощью лести и девчачьих ужимок, чтобы я за тебя все решал, – пробормотал Дима, выходя из гардероба.

– А тебе не нравится? – ослепительно улыбнулась Маша.

– Нет, – бросил он, на ходу поправляя волосы.

– Какой ты неприступный! Впрочем, мне плевать. Главное, чтобы я экзамены хорошо сдала, – беспечно отозвалась Маша, беря Диму под руку. – Веди меня к светлым знаниям, на кофе можешь не тратиться, чая вполне достаточно.

Следующий час они провели в прекрасной уютной кофейне, украшенной тыквами и свечами. Диме даже удалось более-менее увлекательно объяснить ей английскую грамматику. Он притащил ей какой-то потрепанный детектив на английском языке и переводил, а параллельно Маша пыталась догадаться, кто все-таки убийца.

– Всех укокошила та бабка с пирогами!

– Это ты узнаешь сама, когда прочитаешь со словарем. – Дима протянул ей книгу и посмотрел на часы. – А мне пора.

Маша тоже засобиралась домой. По дороге она зашла в ТСЖ и отдала все деньги, которые ей утром передал Илья. Но на оплату коммуналки этого не хватило. Отец, похоже, везде умудрился влезть в долги. Настроение мигом испортилось. Готовить ужин она не стала, так как ей ужасно не хотелось тратить деньги на продукты из заначки, таявшей на глазах. Рассудив, что папа вполне может поесть бутербродов и сварить себе пельменей из морозилки, Маша поспешила на работу в маркет. Она постаралась забить себе рабочими сменами все дни, даже выходные, но с грустью понимала, что этого едва ли достаточно.

Сегодня ей предстояло привлекать прохожих в костюме тигра. Это был не самый плохой вариант, поскольку плюшевая голова была довольно удобной, а сетка для глаз давала хороший обзор. На улице похолодало, и Маша даже порадовалась искусственному меху. Она раздавала листовки, зазывая зайти в магазин игрушек, время от времени пританцовывая, чтобы разогнать скуку.

– Привет, апельсинчик! – Дима похлопал ее по плечу, и Маша едва не взвизгнула. – Узнал по кроссовкам.

В глубине души радуясь, что она никогда не носила это старье в школу, Маша пропищала кукольным голосом:

– Привет! Снова ищешь сестру?

– Пришел тебя поблагодарить и рад, что застал на рабочем месте. – Дима протянул Маше подарочный пакет.

– Не стоило, но спасибо, – смутившись, пискнула она.

– А ты когда заканчиваешь? Я мог бы угостить тебя кофе? – спросил Дима, лучезарно улыбаясь.

Вот жук! Маша хотела было ему напомнить, что он уже выпил сегодня две чашки кофе, пока учил с ней английский, но это означало бы выдать себя, чего ей ужасно не хотелось. Поэтому она брякнула первое, что пришло в голову:

– Нет, спасибо, мне надо после работы домой бежать, малыша спать укладывать.

– У тебя есть ребенок? – изумился Дима.

– Да. Вернее, нет. Это мой брат, – путано объясняла Маша, поражаясь своему дурному воображению: откуда вообще взялся этот малыш, ведь с детьми она дел особо никогда не имела, а в глубине души их даже немного побаивалась?

– Понимаю, я тоже сестру нянчил. Мои родители много работали, а я помогал. Правда, у нас с ней всего два года разницы, так что толку от меня было не много.

– Ага, – односложно ответила Маша, боясь, как бы Дима не начал ее расспрашивать про несуществующего малыша.

– А ты часто здесь работаешь? – не отставал Дима.

– Когда как.

– Значит, иногда будем видеться. Я тоже теперь работаю неподалеку, с сентября устроился. Но моя смена только через пару часов. Хотя я иногда пораньше туда прихожу, успеваю позаниматься.

Маша молча топталась на месте, совершенно не понимая, что Диме еще от нее нужно. Не мог же он заинтересоваться девчонкой-промоутером, с которой толком не был знаком и даже лица ее ни разу не видел. Странный он все-таки, хотя и милый. Может, ему одиноко?

– А кем ты работаешь? – решилась спросить Маша.

– Да ничего важного, на подхвате в основном. – Дима не стал вдаваться в подробности. – Хочешь, и тебе с листовками помогу? Давай половину.

– Не нужно. Даже если листовки закончатся, я все равно раньше уйти не смогу, – ответила Маша, беспокоясь о том, что если и дальше придется коверкать свой голос, то она может осипнуть.

– Ладно. – Дима, похоже, понял, что переборщил с навязыванием своей компании. – Тогда я пойду. Береги себя.

– И ты. – Маша помахала ему вслед, гадая, на какой такой вечерней работе Дима на подхвате. Зря она не уточнила.

Когда он скрылся из вида, Маша отошла за угол и заглянула в золотистый подарочный пакет, в котором лежала серая картонная коробка без каких-либо опознавательных знаков. Снедаемая любопытством, Маша подняла крышку и изумленно ахнула. В шуршащей обертке нашлась пара новеньких белых кроссовок, судя по виду ужасно дорогих, а также перцовый баллончик. Скинув истоптанную обувь, Маша сразу примерила подарок. Кроссовки были чуть великоваты, но, если их потуже зашнуровать, сидели неплохо. Как жаль, что такую красоту нельзя надеть в школу!

Маша от досады закусила губу и прикинула все за и против признания Диме в том, что она и есть тот самый апельсинчик из маркета. Нет, игра уже слишком далеко зашла, это будет глупо. Дима спросит: «А что ты сразу не открылась? Зачем врала про маленького братика? И разговаривала не своим голосом?» Конечно, можно ничего ему не объяснять, а просто прийти в кроссовках в школу и изображать дуру, если Дима вдруг спросит, откуда она их взяла. Сама купила, не последняя же это пара в городе. Пусть думает, что у них схожие вкусы. Затея была опасной, поскольку существовала вероятность, что эти кроссовки привезла мама Димы эксклюзивно из какой-нибудь Америки. Поэтому Маша решила повременить. Идти завтра же в них в школу глупо; может быть, как-нибудь потом, когда Дима позабудет о своем подарке. И можно шнурки поменять на другой цвет. А потом дурачить его: пусть думает, что сходит с ума. Хотя в этом случае он может отказаться с ней заниматься, и тогда она наверняка завалит экзамены и уже точно не поступит на бюджет.

Обдумывая коварные планы, Маша и не заметила, как пролетело время. Дома ее снова ждала тоска в виде уборки и уроков, которые она делала по поздней ночи, поскольку вернулась уже затемно из-за дурацких пробок.

А утром Дима не пришел в школу. Увидев его пустующее место, Маша ужасно разволновалась. Что могло с ним произойти? Заболел? Конечно, он вчера выглядел усталым, но у них половина класса по утрам похожа на нежить, особенно парни, любящие чуть ли не до утра сидеть в компьютерных клубах и интернет-кафе. По-хорошему, надо бы попробовать поймать его ненормальную сестру и расспросить.

Маша попыталась выследить Иру в коридоре, но безрезультатно.

– Что ты тут мечешься? – Илья подошел к Маше, слоняющейся у расписания.

– Да просто.

– Боюсь спросить, что ты вчера сделала со своим отличником, что он впервые за много лет решил прогулять, – улыбнулся Илья, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках.

– Съела. Думала, поумнею, – съязвила она. – А что же ты мой значок снял? Не понравилось быть Машей?

– Приколол на очаровательную куколку вместе с клоком твоих волос и теперь практикую магию вуду. Ты разве не чувствовала ничего необычного этой ночью?

Илья подошел к Маше так близко, что ей пришлось прижаться к стене. Его хитрая, лисья улыбка не предвещала ничего хорошего. Харизма у него была бешеная, и Маше пришлось отвернуться, чтобы не попасть под чары известного на всю школу сердцееда. Она не питала иллюзий насчет Ильи, хорошо понимая, что такие плохие мальчики, как он, считают девчонок чем-то вроде своих игрушек, а быть его куклой она точно не хотела. И не верила, как наивная Танька, что любовь меняет даже самых отъявленных негодяев.

– Так что? Чувствовала? – Илья попытался прикоснуться пальцами к ее губам, но Маша мотнула головой и рассмеялась.

– Иди уже клей кого-то другого, а? – Она попыталась оттолкнуть его, чтобы уйти.

Но Илья был не из тех, кто легко отпускает выбранную жертву.

– А я другую не хочу, мне ты интересна, малышка, – не унимался он и для убедительности прижал свои ладони к стене по обе стороны от ее головы.

Маша уже примерилась пнуть его коленом между ног и сбежать, когда ей на выручку пришел учитель физкультуры.

– Это что вы здесь, как кошка с котом, третесь? Зоткина, хочешь еще раз спортзал прибрать? А ты, Ржанов, снова за свое? Ни одной юбки не пропускаешь!

– Пусти уже! – Маша воспользовалась растерянностью Ильи и смогла сбежать, пока физрук продолжал его распекать.

Побегом это, конечно, назвать было сложно, поскольку Илья был ее неизменным соседом по парте. И на следующем уроке он нарочно положил голову на руки и лежал так всю физику, сверля ее взглядом. Только звонок спас его от беды, поскольку Маша уже всерьез подумывала запустить в него циркулем.

Без Димы школа казалась какой-то неполноценной и неправильной. Маша постоянно оглядывалась на дверь, надеясь, что он просто проспал и вот-вот придет. Но школьный день кончился, а Дима так и не появился.

А в четыре часа ее снова ждала смена у маркета, но Маша приехала туда даже раньше времени. Она жадно высматривала Диму в толпе прохожих, хотя и понимала, что вероятность его появления ничтожно мала. Сегодня на ней красовался замызганный костюм Винни-Пуха, который, по всей видимости, до этого и в луже успел поваляться, чтобы сильнее напоминать тучку. Только новые кроссовки немного поднимали настроение. Честно признаться, Маше было ужасно жаль надевать их на работу. Но Диме, наверное, было бы приятно ее в них увидеть.

С самого утра она так много о нем думала, что знакомая фигура сперва показалась ей гадкой проделкой мозга. Но как только Дима махнул ей рукой и сказал: «Привет, апельсинчик», Маша едва не запрыгала от радости. Хотя видок у него был тот еще: темные круги под глазами, сухие губы и странная прическа, как будто он сунул голову под кран, а потом наспех прилизал волосы расческой.

– На работу? – спросила Маша голоском сладкой феи.

– Нет, только с нее. Я так устал, апельсинчик. Это были адские сутки. Я должен был уйти в шесть утра, но там такое началось, и я просто не смог всех оставить. – Дима пожал плечами.

– А ты кем работаешь? – Маша решила наконец удовлетворить свое любопытство.

– Санитаром в больнице. Я упросил деда помочь мне устроиться, школьника не хотели брать. Работа там разная – за пациентами ухаживать, поручения выполнять, иногда даже тела в морг отвозить. Всего хватает, – поделился Дима, задумчиво теребя медвежье ушко на Машиной голове.

– А что случилось-то утром?

Дима на секунду замолчал, а потом спросил:

– Тебе правда интересно?

– Конечно!

– Хирурги спасали одного человека, а я его потом в палату перевозил. И родственников утешал. Они попросили ему кое-какие вещи занести, в тумбочку убрать. А когда я к нему поднялся, то понял, что операция прошла не так гладко, как должна бы. Пришлось снова звать врачей, опять утешать родных, бегать туда-сюда со снимками и анализами, звонить деду и требовать консультацию у других специалистов, а потом огребать за то, что влез без спроса не в свое дело, да и много чего еще. И морг как завершение рабочего дня. – Дима внезапно уткнулся лбом в ее плечо и тяжело выдохнул в слипшуюся сосульками синтетическую шерсть.

– Поезжай домой и отдыхай, – велела ему Маша, похлопывая по спине медвежьей лапой.

– С моими женщинами не отдохнешь, – пробормотал Дима, чуть покачнувшись.

– Говоришь так, словно ты владелец проблемного гарема, – закатила глаза Маша.

– Ну да, – рассмеялся Дима, отступив на шаг, и вид у него при этом был слегка безумный. – Если бы это был гарем…

Маша обратила внимание на то, как мелко подрагивают его руки. Интересно, он вообще сегодня ел?

– Тогда посиди у входа на лавке, покарауль мои листовки и эти огромные медвежьи перчатки, а я сейчас. – Она сунула ему в руки листовки, скинула свои лапы и, прежде чем Дима успел что-то ответить, забежала внутрь маркета.

В ближайшей кофейне Маша купила большой стакан крепкого капучино без сахара, какой себе при ней заказывал Дима, и булочку с корицей. Хотя денег у нее было крайне мало, она ни на секунду не задумалась, сводя в уме доходы и расходы, как это делала всегда.

Дима послушно сидел на лавочке, читая ее листовки с таким серьезным видом, будто там были изложены ответы на ближайшую контрольную по химии.

– Это тебе. – Маша неловко сунула Диме угощение.

– Спасибо, апельсинчик, вернее Пух, – удивился он, но отказываться не стал.

– Ешь на здоровье. – Маша надела перчатки и похлопала Диму лапой по голове. – Врачом хочешь стать? Почему вдруг работаешь по ночам санитаром?

Дима кивнул, аккуратно откусывая булочку.

– А ты, Пух? Не хочешь рассказать о себе? – спросил он, делая глоток кофе.

– Нет, пусть это будет моя тайна, – поспешно ответила Маша, решив не городить очередную ложь, в которой так легко запутаться.

– Ну что ж, – улыбнулся Дима, – общаться с человеком, все время скрывающимся в костюме, довольно забавно. Ты добрая, и мне приятно с тобой говорить. Хотя обычно люди начинают меня разочаровывать буквально через минуту общения.

– Да, дурацкие наряды располагают к себе. Но знай, что не все люди в костюмах гигантских игрушек – милые. Может, я страшила-маньяк? – Маша угрожающе подняла лапы.

– Особенно если вооружишься метлой. Хотя в тот раз ты же меня пощадила.

– Я серьезно. Ты ведь ничего обо мне не знаешь. – Маша сунула листовку проходящей мимо женщине.

– Может быть, поэтому мне легко с тобой разговаривать. – Дима раскрошил остатки булочки воробьям, которые сгрудились у его ног, и встал с лавки. – Я пойду.

– Тогда до встречи! И спасибо за кроссовки. – Маша подняла одну ногу и помахала.

Дима улыбнулся и пошел к остановке, на ходу допивая свой кофе. А Маша лишь покачала головой. Оказывается, высокомерный Дима может довериться первой попавшейся незнакомке только потому, что она показалась ему доброй и безобидной в идиотском костюме. Вот ведь наивный дурак, а еще отличник и мажор. И о каких женщинах он упоминал? Интересно, кто еще, кроме сестры, нарушает его покой?