Нулевые

Глава 5

После всей этой истории с гопниками Маша чувствовала себя ужасно разбитой. Вечером ее едва хватило на то, чтобы кое-как сделать уроки, принять ванну и прямо с мокрой головой завалиться в кровать. Маша знала, что челка этого не простит и утром покажет свой характер, но фен перегорел месяц назад, а денег на новый было жалко. Отец тоже рано ушел спать и, казалось, начал храпеть еще до того, как его голова коснулась подушки.

Маша привычно надела наушники и включила диск, который Танька ей записала в честь дня рождения. Самые любимые треки Маши. Потолок время от времени озаряли фары проезжающих мимо машин. Нужно было встать и задернуть шторы, но на это не было сил. В наушниках Бритни пела о том, как она снова заигралась с чьим-то сердцем, и Маша сквозь подступающий сон думала, что любовь – это какая-то ерунда для наивных дураков и истеричных личностей. Ее отец всю жизнь безумно любил ее мать. И к чему это привело? Уж лучше бы он все свои страдания трансформировал в стремление чего-то достичь. Не просто получил прибыль на халяву, вложив чужие деньги, а построил крутую карьеру. Раз у других получается, значит, это возможно.

Маша снова растворилась в мечтах о большом светлом доме, где на подоконниках будут цвести розы в фарфоровых горшочках, а во дворе обязательно окажется бассейн. Каким-то неведомым образом в эту фантазию просочился Дима, он готовил для нее апельсиновый фреш и так заразительно смеялся, что Маша проснулась с глупой улыбкой на губах. Но хорошее настроение улетучилось, стоило ей взглянуть на себя в зеркало. В этот раз гадкая челка превзошла саму себя. Пришлось принимать экстренные меры.

Когда Маша зашла на кухню, отец заканчивал есть. Ее порция яичницы стояла на столе возле дымящейся кружки со сладким чаем, поверх которой лежал хлеб с маслом и сыром. Этот завтрак папа неизменно готовил для Маши с начальной школы, и это уже стало важным ритуалом их общего утра.

– Ты теперь моешь челку отдельно от головы? – удивился отец, глядя на то, как мокрые капли стекают по Машиным щекам.

– Только когда она стоит дыбом, – зевнула Маша, садясь за стол.

– Не забудь про квартплату, там и так уже пеня с прошлого месяца капает. – Отец встал из-за стола, оставив на дочку грязную посуду.

– Что еще за пеня? – Утром мозги совершенно не хотели работать, но Маша их напрягла. – Постой, ты что, не платил за коммуналку в прошлом месяце?

– Платил, но не всю сумму, – отозвался из коридора отец. – Они там что-то, должно быть, напутали. Сними показания счетчиков и сходи разберись после школы. Сегодня там с двух до пяти принимают.

– Просто волшебно, – процедила Маша, откусывая бутерброд.

Казалось, отец решил довести свою дочь до нервного срыва, каждый день понемногу подкидывая информацию о долгах, которые ей предстояло с ним разделить. Шальная мысль влетела Маше в голову – если она после школы выскочит замуж за Диму, то сможет решить все свои финансовые проблемы. Только вот его семья вряд ли обрадуется такой невестке, да и сама Маша не была коварной соблазнительницей. Это лишь в сериалах героини не думали, а быстренько беременели наследником, но ей становиться матерью в неполных восемнадцать лет совершенно не хотелось. Да и дед-профессор уж точно их за это убьет. Маша вспомнила выпуск новостей, в котором засветился Артемов-старший, вещающий о региональной медицине. От его строгого взгляда тогда трясло даже журналистку, судорожно сжимавшую микрофон. Интересно, Дима с возрастом станет таким же пугающим?

Маша помыла посуду и начала собираться в школу. Открыв дверь шкафа, внутри которого висело большое зеркало, она придирчиво осмотрела полки. Сегодня выбор пал на черные капроновые колготки, короткую джинсовую юбку и обтягивающий голубой свитер на молнии с V-образным вырезом. Слава богам, в их школе не было формы! И конечно, Маша не забыла про яркий макияж и большие сережки-кольца, которые папа называл цыганскими. В сотый раз за утро уложив непослушную челку, Маша вышла из дома.

На лавке перед подъездом курил Илья, кутаясь в свою скрипучую кожаную куртку.

– Я уже замерз тебя ждать! – воскликнул он, поднимаясь навстречу и протягивая свернутые в трубочку деньги. – Держи.

– Всего две тысячи? – огорчилась Маша. Она видела, что точно такие же серебряные «моторолы»-раскладушки продаются гораздо дороже, и потому рассчитывала на большее.

– Все бэушные сотовые так стоят, чего ты хотела! – Илья кинул окурок в урну. – Тем более без документов. С ворованным товаром не особо хотят иметь дело.

– Он не ворованный, – вскинулась Маша.

Илья деликатно взял ее под руку:

– Хорошо, как скажешь. Пусть даже случайно найденный. Хотя, строго между нами, присвоение чужого имущества – это та же кража. А уж тем более его сбыт на рынке через посредников…

– Прекрати. – Маша попыталась вырваться, но Илья не позволил.

– Пойдем в школу, а то опоздаем. Чувствуешь? Дождь начинается, а у меня зонт. – Он ловко достал из своего пакета черный зонтик и раскрыл над их головами.

– Ненавижу ходить под руку, – продолжала упрямиться Маша, чувствуя себя ужасно неловко.

Илья выпустил ее локоть, но продолжал идти с ней бок о бок. Сегодня от него пахло как-то по-особенному: мятной жвачкой, кожей, лосьоном после бриться и еще чем-то ароматным.

– Новые сигареты куришь? – догадалась Маша.

– Ага, вишневые. Хочешь? – Илья выудил из кармана черно-бордовую пачку.

– Не, – отмахнулась Маша.

Один раз она уже пробовала курить, и ее едва не стошнило от мерзкого вкуса и запаха. Наташка с Таней иногда покупали «Вог» или «Вирджинию», чувствуя себя при этом ужасно взрослыми. Но Маша не одобряла такой бездумной траты денег. В ее душу тут же закралось подозрение, что Илья отдал ей далеко не всю прибыль от продажи Диминого телефона, а прикупил вместо дешевого табака мажорские ароматические сигариллы. Но он ведь не признается.

Тем временем Илья стал вполголоса напевать строчки из песни группы «Кино»:

– «Если есть в кармане пачка сигарет, значит, все не так уж плохо на сегодняшний день…»

– Будь добр, заткнись, – с милой улыбкой предложила ему Маша.

– Ладно, кошечка, как скажешь. Смотри, вон впереди Денис идет. Догоним?

– А кто это?

– Да учился с нами до девятого класса, не узнала?

– Не узнала, – прищурилась Маша. – Этот твой Денис слишком похужал и возмудел.

– Похудел и возмужал, ты хотела сказать? – развеселился Илья.

– Я сказала именно то, что и хотела. Игра слов, – вздохнула Маша.

– А ты смешная. – Илья потрепал ее по все еще влажной челке, рискуя быть убитым на месте.

– Очень, – ответила Маша, заново приглаживая волосы.

– А пойдем в кино на выходных? – внезапно предложил Илья.

– Не могу, занята на работе, – привычно отказала Маша, даже не пытаясь скрыть своего презрения к свиданиям.

– В «Курах» своих?

– И там тоже.

– Сколько тебе за смену платят? Давай я дам столько же и немного сверху, а ты возьмешь выходной?

– Не хватало еще у парней денег за свидания брать! – возмутилась Маша.

– Да я же просто время с тобой провести хотел, но понимаю, что работа для тебя важна. Прости, неудачно вышло, – поник Илья.

– Забудь. Мне вообще сейчас не до свиданий.

– Как и всегда. – Он пожал плечами. – Ты никуда не ходишь. Только дом, работа, да иногда с подружками встречаешься. Я тебя в бильярд звал в прошлом году, но ты не пришла. А Ярик пытался в кафе пригласить, и ты его тоже отшила. Антоха так вообще сохнет по тебе с первого класса, а ты его нарочно игноришь. Аллергия на парней?

– Вот такая я монашка! – огрызнулась Маша.

– И где тогда твоя ряса? Спрятала под мини-юбкой? – Илья ухмыльнулся, ткнув пальцем в Машин расстегнутый джинсовый плащ.

– Ой, отстань уже. – Она запахнула плащ и завязала пояс, ускоряя шаг.

Илья со смехом ее нагнал, вновь накрывая зонтом.

– А знаешь, мне нравится ходить вместе с тобой в школу, несмотря на то что ты так поздно выходишь из дома, – проговорил он. – Я раньше Алинку провожал, но мы поссорились, и теперь я весь твой.

Маша лишь криво усмехнулась, отметив про себя, что теперь придется выходить гораздо раньше, чтобы избежать приставучего Ильи. Но, с другой стороны, не она ли сама вчера молила Вселенную о сильном мужском плече? Хотя вряд ли с этим мутным бабником стоит рассчитывать на что-то серьезное. Да и об отношениях она никогда не мечтала. Разве что с Киану Ривзом или Ди Каприо.

В школе день не задался с самого утра.

– Уже сентябрь на исходе, а вы, госпожа Зоткина, так и не посетили ни один урок! – Физрук преградил Маше дорогу журналом, стоило ей только выйти из гардероба.

– У меня освобождение, – проговорила она, пятясь.

– Тогда где справка?

– Вернее, такие дни, ну, знаете…

– Три недели? – Лицо физрука покраснело от негодования.

– И форму я еще не купила, а в джинсах вы меня в прошлый раз с занятия выгнали, – наконец призналась Маша, поскольку действительно никак не могла найти спортивные штаны, которые сидели бы на ней не по-уродски.

– Сегодня после уроков наводишь порядок в инвентаре, иначе отца в школу вызову. Надо перебрать мячи и отложить в сторону те, у которых уже грыжа вылезла, а также накачать насосом сдутые. Развязать на всех скакалках узлы – первоклассники вчера баловались, а еще аккуратно все разложить на стеллажах. Фронт работ ясен?

– А я одна буду? – робко спросила Маша.

– Планировал пригнать тебе в помощь и других прогульщиков, но ничего не обещаю. – Физрук грозно сдвинул кустистые седые брови и пошел дальше по коридору.

Маша обреченно вздохнула и села на подоконник. Если она будет копаться слишком долго в этом чертовом зале, то может опоздать на смену в «Куры гриль». Или придется не готовить сегодня обед.

– Привет, – из ниоткуда возник рядом с ней Дима, точь-в-точь как в недавнем сне, разве что фреша в руках не хватало.

– Привет, – ответила Маша, внутренне сжавшись. Может быть, кто-то видел, как она забрала его мобильник, и наябедничал?

– Я ждал тебя вчера в библиотеке, мы же договаривались позаниматься английским, я даже на встречу с сестрой опоздал! Почему не пришла? – Глаза Димы полыхали праведным огнем.

– Думала, раз я не сделала домашку, ты разозлился, и…

– Конечно, я разозлился. Но, в конце концов, это лишь твое дело. А мое – соблюдать договор и помогать тебе по мере сил.

– Прости, я тебя не так поняла. – Маша сжала края кофты и опустила взгляд, чтобы казаться пристыженной.

– Видно, день вчера был такой. Сестра тоже забыла о встрече. Но сегодня-то все в силе? – Дима нервно поправил на плече рюкзак.

– После уроков физрук заставил меня убирать инвентарь.

– Ну ясно. Я до трех все равно буду в школе. Если раньше закончишь, приходи в библиотеку.

– А ты там ради меня, что ли, будешь сидеть? – удивилась Маша.

Дима смерил ее взглядом, в котором удивление и презрение смешались в равных долях, и Маша нервно сглотнула.

– Вообще-то ради олимпиады по химии, к которой меня готовит Федор Петрович. Но и тебе было бы полезно послушать.

– А… эм… Ну да, – только и ответила Маша.

Сочтя разговор исчерпанным, Дима направился в класс. Сегодня он был, как и всегда, строгим и высокомерным, но вчера, с якобы незнакомой девушкой в дурацком костюме апельсина, – само очарование. Потому что она отбила его от гопников? Маша закусила губу. Раньше ей казалось, что она щелкает одноклассников как орехи, прекрасно видя, что они пытаются скрыть. Но вот Дима был ей пока не по зубам. Чего доброго, выяснится, что по пятницам он ездит вечером в центр и сидит там на «мажордочке» возле универмага – излюбленном месте встречи золотой молодежи их города. А потом тусит в клубах до самого рассвета, цепляя девчонок.

– Крошка, привет! – Таня наконец соизволила явиться в школу; она подбежала к Маше, при этом быстро набирая кому-то сообщение.

– Ты уже не глядя печатаешь, – улыбнулась Маша.

– Ерунда, просто на автомате знаю, какую кнопку и сколько раз нажать. – Таня сунула телефон в карман юбки. – Что нового?

– Со вчера ровно ничего. Кстати, ты хоть раз видела, чтобы Дима тусил в центре?

– Не-а, а что? – спросила Таня.

– Да просто стало интересно, как он проводит свободное время. – Маша спрыгнула с подоконника и взяла Таню под руку.

– Ботанит, поди, как проклятый, – хохотнула Таня. – Кстати, в пятницу будет школьный осенний бал. Я сегодня останусь плакаты рисовать вместе с Юлей и Наташей. Давай с нами? Мы еще хотим тыквы вырезать!

– Не могу, – простонала Маша, сжала локоть подруги и высказала ей все, что думала про физрука и его задания.

Как Маша и опасалась, когда она пришла после уроков в спортивный зал, кроме нее, больше никого не было. Только сдутые мячи, разбросанные маты и скакалки, связанные друг с другом так крепко, словно с ними баловались не первоклассники, а какие-то сумасшедшие силачи. И откуда в детских ручках столько силищи? Битый час Маша распутывала узлы, надувала мячи и сортировала инвентарь. Не сойти с ума от монотонной работы ей помогала музыка в плеере, но она же сыграла и злую шутку.

Маша старательно запихивала баскетбольные мячи на верхнюю полку стеллажа в подсобке, когда в зал зашла Вера Павловна, учитель физкультуры в младших классах.

– Здесь никого нет? – крикнула она, заглядывая в помещение для учителей.

Маша, конечно, этого не услышала, как и звука ключа, запирающего спортивный зал. То, что она оказалась в ловушке, стало понятно лишь спустя пятнадцать минут, когда пришла пора идти домой.

– Какого черта! – крикнула Маша, дергая дверь. – Откройте!

Гулкое эхо разнесло ее голос по спортивному залу, но никто не ответил. И тут Машу накрыла паника. Сколько ей еще так сидеть? Если сегодня больше не будет уроков физкультуры, то она останется в зале до самого утра? Маша изо всех сил забарабанила в дверь руками. Но толку от этого не было. Тогда она попыталась сделать так, как показывали во многих фильмах, – выбить дверь ногой. После первой же попытки колено пронзила такая страшная боль, что Маша едва не расплакалась. Она отошла от двери, села на мат и принялась ждать, когда ее спасут.

Время словно заколдовали, стрелка громадных настенных часов практически не шевелилась. Хотелось есть, пить и немножечко в туалет. Последний пункт особенно беспокоил. Как только боль в колене утихла, Маша начала метаться по спортивному залу, будто загнанный в клетку дикий зверь. Оставался последний вариант. Маша зажмурилась, собираясь с духом.

Их школа представляла собой довольно странное сооружение: в основном трехэтажном здании учились средние и старшие классы, а в корпусе поменьше были началка и кабинеты информатики. Попасть из одного здания в другое можно было как по улице, так и по внутреннему переходу, часть которого располагалась как раз над спортивным залом. Видимо, на строительство этого гулкого страшилища выделили не так много денег, поэтому одна его стена была из сибита, а та, что обращена в зал, – из прочной железной сетки. Временами младшеклассники выстраивались у нее и, словно обезьянки, наблюдали за тем, как внизу проходят уроки физкультуры, а самые смелые из детей карабкались по сетке и просовывали руки в щель под самым потолком. Впрочем, учитель их обычно за это гонял.

Маша с сомнением посмотрела на щель. По идее, если она придвинет канат к самому переходу, заберется по нему до потолка, а потом перелезет через железную сетку, то окажется на свободе. И если ей очень повезет, даже не опоздает на работу, а значит, не получит штраф. Щель, конечно, не кажется большой, но уж как-нибудь протиснется. Маша решительно вытерла вспотевшие от волнения ладони о юбку, подошла к канату и начала карабкаться. Это оказалось сложнее, чем она думала, но сдаваться на половине пути было не в ее правилах. Маша пожалела, что не надела свои старые кроссовки, в которых обычно работала у маркета. Для школы она выбирала новые полусапожки, которые сейчас ужасно скользили и не хотели сцепляться с джутовым волокном.

Доползя до перехода, Маша возликовала. Но до металлической сетки было не дотянуться. И почему снизу ей казалось, что это будет легко и просто? Она решила попробовать раскачаться, но лишь неистово дергалась, как акробатка, внезапно впавшая в маразм посреди выступления. С каждой секундой спасительный план все больше напоминал клоунский фарс. Хорошо, что на ее представление не собрались зрители. Надо было признавать поражение и спускаться вниз. Маша посмотрела на разлохмаченный конец каната, касающийся одинокого синего мата, теперь почему-то казавшегося крошечным, и похолодела от ужаса. Ее ноги сплелись узлом; она не понимала, как переставлять руки, чтобы не соскользнуть.

– Помогите! Помогите! – в ужасе заорала она и попробовала перехватить канат, но руки тряслись и не желали слушаться. Маша зажмурилась, продолжая звать на помощь.

– Маша? – Голос Димы заставил ее распахнуть глаза. – Значит, твой крик мне не почудился.

Он стоял в переходе и озадаченно тер переносицу, явно обескураженный такой встречей с одноклассницей.

– Меня заперли в зале. А я на работу опаздываю, – выпалила она, стараясь висеть на канате как можно более грациозно. – Помоги, а?

– Спускайся потихоньку, я пока схожу за ключом на вахту, – сказал Дима и собрался было уйти.

Маша оторвала одну руку от каната и протянула к нему в мольбе:

– Как спуститься?

– Ну как залезала, только в обратном направлении, – не понял вопроса Дима.

– Не могу, – прошептала Маша, снова в отчаянье закрывая глаза.

– Как кошка на дереве, – вздохнул Дима. – Жди тогда, я мигом.

Маша чувствовала себя идиоткой. Наверное, она еще никогда в жизни не попадала в такую дурацкую ситуацию. Хорошо, что ее обнаружил Дима, который не имел привычки издеваться над людьми за их промахи. Если бы здесь была Кристина или Пашка, то на следующий день весь класс бы над ней ржал.

От грустных мыслей Машу отвлек звук открывающегося замка.

– Я уже здесь! – крикнул Дима, подбегая к канату. На секунду он странно завис, но потом встал на мат и протянул руки. – Попробуй спуститься. Сорвешься – я поймаю.

– Если я свалюсь, то сломаю тебе шею, а себе ноги. Лучше найди лестницу! – крикнула Маша. – И поторопись, у меня руки болят!

– Да какая лестница? Не представляю, где ее искать. Слезай давай!

– Страшно!

– То есть слезать тебе страшно, а висеть под потолком, сверкая задницей на весь спортзал, – нет? – иронично спросил Дима, и только тогда до Маши дошло, как высоко задралась ее мини-юбка.

Впервые в жизни она не нашлась что ответить, а лишь задохнулась от возмущения.

– Только не вздумай скользить, сотрешь все ладони! Просто перехватывай! – продолжал Дима.

Маша решила последовать его совету, но руки совершенно ее не слушались. Она попробовала двинуться вниз. Уже через мгновение ладони соскользнули, и боль прожгла кожу. Маша завизжала как ненормальная, падая, но Дима не подвел, он и правда ловко ее подхватил, не дав удариться.

– Сильно содрала? – спросил он, ставя ее на пол и пытаясь поймать ее руки, пока Маша одергивала юбку, решившую стать поясом.

– Спасибо, – сказала Маша, сжимая ладони. – Это ерунда.

– И даже плеер на поясе! Ты под музыку тут лазила? – Дима улыбнулся краешком губ, но у Маши не было сил отвечать. – И почему ты просто не сидела на месте? Рано или поздно кто-то прошел бы по этому переходу.

– Еще раз спасибо. А теперь мне пора, – стиснула зубы Маша.

– А рюкзак твой где? – Он окинул взглядом спортивный зал.

– Оставила у гардеробщицы, чтобы не таскать. – Маше наконец удалось придать себе более-менее опрятный вид, хотя руки еще дрожали.

– Тогда пошли, – отозвался Дима, глядя на часы. – Английский поучить не хочешь? У меня еще есть полчаса.

– Ну нет, – помотала головой Маша. – Этого я не выдержу. И на работу уже опаздываю.

– Тогда до завтра. – Дима все же взял ее руки в свои и попытался осмотреть ладони.

Почувствовав его теплые пальцы на своей коже, Маша дернулась.

– Не надо играть во врача! – прошипела она, ощущая что-то похожее на паническую атаку, про которую ей так часто рассказывала Таня. Машу бросило в жар, сердце бешено заколотилось, а дышать стало трудно.

– Как скажешь. – Он выпустил ее руки и протянул ключ. – Верни на вахту, как запрешь зал, а я пошел.

– Подожди. – Едва понимая, что делает, Маша схватила его за рукав.

Дима остановился и посмотрел на нее. В его взгляде отразилось столько усталости, будто он прожил сотню лет, окончательно разочаровавшись в жизни. Под глазами Димы залегли тени, отчего черты его лица казались заостренными, словно у эльфа.

– Позанимаемся завтра? – робко спросила Маша, пытаясь стряхнуть этот странный морок. С какой стати Дима вдруг стал напоминать ей прекрасное бессмертное существо, уставшее от бренности бытия?

– Ладно. – Он пожал плечами. – Это ты увиливаешь от занятий, а не я.

– Тогда завтра после уроков в библиотеке. – Маша выпустила его рукав, и Дима сразу зашагал прочь, будто боясь, что она еще что-нибудь учудит.

Маша медленно выдохнула и потрясла руками. Почему все вдруг стало так до неловкости странно? С самого садика она легко общалась с мальчишками, по большей части считая их невыносимыми дураками. В принципе за школьные годы это никак не поменялось. Маша обычно потешалась над подружками, которые краснели и смущались под взглядами парней. И почему тогда Дима так волновал ее последние дни? Сегодня она даже кожей почувствовала какое-то неведомое притяжение, когда он стоял рядом. Наверное, падение с каната все же не прошло для ее головы даром. Сам же Дима вел себя с ней как обычно, и это даже расстраивало. Хотя он все-таки что-то там ляпнул про ее задницу, а обычно за ним такие замечания не водились. Маша была уверена, что даже с задранной юбкой смотрелась потрясающе. Конечно, ее трусики явно просвечивали через капроновые колготки, но белье она всегда носила приличное и красивое. Так что Маша рассудила, что, раз Диме сегодня повезло на зрелища, надо как-нибудь обернуть это себе на пользу, например напрячь его завтра с домашкой, пусть помогает.