Нулевые

Глава 20

Не успела Маша доделать домашнюю работу, как ее папе стало плохо. У него заболели сердце и голова, поднялось давление, которое не снижали лекарства. Его руки тряслись, а на лбу выступил холодный пот. Поэтому пришлось вызвать скорую. Маша плакала и просила у папы прощения за доставленное беспокойство, но он лишь односложно отвечал, скорбно похлопывая ее по руке. Приехавший фельдшер поставил диагноз «гипертонический криз» и сразу предложил госпитализацию. Отец не стал возражать. Маша помогла ему собрать документы и вещи, а потом проводила до скорой.

Вернувшись в пустую квартиру, она бессильно опустилась на пол прямо в коридоре, ей стало безумно страшно и одиноко. Некому было позвонить, попросить совета и утешения. Конечно, у нее был Дима, но их отношения оставались еще слишком хрупкими. Он не знал всей правды о Маше, его родным она не нравилась, а счастливое совместное будущее казалось призрачной дымкой, готовой развеяться от любого неосторожного жеста.

Подойдя к письменному столу, Маша собрала тетради с учебниками и запихала их обратно в рюкзак. Доделывать уроки у нее не было сил. Рассеянно она подумала о том, что давно не ела, но идти на кухню совершенно не хотелось. Надев любимый домашний свитер, принадлежавший еще ее бабушке, Маша вышла на балкон. Ее внимание сразу привлекла группа парней, чьи пьяные крики разносились по всему двору. Слава богу, Димы среди них не было; значит, он уже уехал на такси. Зато среди участников полуночного сборища Маша заметила Илью, который размахивал руками, что-то обсуждая с товарищами. Здесь же крутился и Шурик, нагло помечавший детские качели и лазилки.

Соседка с первого этажа, бесцеремонно разрушившая их с Димой романтику, теперь, видимо, сидела прикусив язык и не рисковала призывать парней к порядку. Такие, как она, были смелыми лишь с теми, кто не способен дать серьезный отпор, а перед остальными лебезили, продолжая говорить гадости за глаза. Маша пообещала самой себе, что сделает все, чтобы переехать жить в отдельный дом, где от соседей ее будет отделять высоченный забор и густой сад. А лучше лес.

Некоторое время она пыталась прислушиваться к крикам под балконом, но, замерзнув, вернулась в комнату. Судя по всему, дела у Ильи и его компашки шли хорошо и они решили это отпраздновать. Маша скинула свитер и без сил упала на кровать, но даже тогда ей не удалось отдохнуть: кошмары мучили до самого утра. То ей снилось, что папа умер, а ее выгнали из квартиры на улицу посреди зимы, то внезапно ее начинал преследовать озлобленный депутат, угрожающий засадить за решетку, то разъяренный Дима находил в ее постели Илью, непонятно как туда забравшегося. Маша всю ночь искала убежище, оправдывалась, извинялась и просила о помощи. Утром она проснулась совсем разбитой и с ужасным настроением.

По дороге в школу ее окликнул Илья. Парень был до противного свеж и бодр, словно это вовсе не он, а его брат-близнец горланил под окнами песни до трех ночи.

– Можно узнать, в честь чего ты и твои дружки не давали мне спать полночи? Что у вас было за сборище в нашем дворе? – злобно спросила Маша, смерив Илью гневным взглядом.

– Да человек один вернулся в город, он долгое время жил в твоем доме, вот и вспоминали былое, – улыбнулся Илья. – Могла к нам спуститься, мы бы гнать не стали.

– Тогда бы я точно в школу не доползла. Как ты вообще еще улыбаться можешь после бессонной ночи?

– Не знаю, но мне не хочется спать. Кстати, скоро тебе надо будет залезть в дом и достать из сейфа документы. Так что снимай гипс.

– Ты же говорил, что надо будет забрать деньги. При чем здесь документы? – сузила глаза Маша.

– Просто заберешь все, что лежит в сейфе, а там разберемся, – беспечно отозвался Илья.

– А если он прячет нужное в обувной коробке под кроватью? А в сейфе фига, нарисованная на листочке? Я бы сто процентов сделала именно так. Глупо прятать все самое ценное в сейф!

– Машенька, ты слишком вникаешь. У тебя есть определенная задача – достать содержимое сейфа и принести нам. Все. Остальные вопросы излишни. И не нужно тебе ходить по другим комнатам, я дам план с четкими указаниями. Завтра. А пока рукой займись.

Маша недоверчиво взглянула на Илью, но тот лишь безмятежно улыбнулся.

В школе тоже все шло из рук вон плохо: еще до обеда Маша умудрилась нахватать две тройки и одну двойку, а на большой перемене в пух и прах рассориться с Таней, продолжавшей защищать своего Сашу. Она не хотела верить, что в том письме было что-то плохое, и полагала, что ее парня просто подставили. Любые доводы и просьбы быть осторожнее Таня воспринимала в штыки. В итоге у всех сдали нервы и старосте Ане пришлось буквально разнимать подруг. Глядя на эту картину, Илья мерзко потешался. Маша отвесила ему подзатыльник, а потом попросила мобильник, чтобы позвонить папе в больницу. Одноклассник не стал выпендриваться и великодушно дал ей свой сотовый.

Маше удалось пообщаться не только с врачом, но и с отцом, который капризно потребовал сегодня же привезти ему сигареты и пирожков с мясом. Маша вздохнула. Буквально пять минут назад лечащий врач говорил ей, что отцу нельзя курить и есть жирное, надо следить за давлением и заниматься спортом. Наверняка папа все это слышал, но, как обычно, решил наплевать на разумные рекомендации ради сиюминутного удовольствия.

Выйдя за ворота школы, Маша увидела Диму. Он махнул ей рукой и кивнул на припаркованную машину, садясь внутрь.

– Боюсь представить, сколько ты тратишь на такси. А еще ныл про зарплаты санитаров! – сказала она, забираясь в салон.

– Это мамин водитель, она его услугами не пользуется, а зарплату платит, – ответил Дима, обнимая Машу. – К тебе едем?

– Нет, сперва надо заехать к папе в больницу, но перед этим купить сигарет и пирожков.

Маша коротко рассказала о случившемся, и Дима помрачнел:

– Я бы сигареты ему не передавал. Сосуды и так наверняка все забитые.

– Дим, если папа даже врачей не слушает, думаешь, меня станет?

– Понимаю. Мой тоже курил, хотя сам врач. Что ж, давай съездим к нему. Куда там его положили?

Купить сигареты они попросили водителя, а Маша в это время сбегала в булочную за пирожками, которые любил папа.

– Вообще врач сказал, что его скоро выпишут. Как только давление стабилизируется. – Маша взяла Диму под руку, и они зашли в больницу с главного входа.

Практически сразу их отругала санитарка и отправила с передачами в совершенно другую дверь, которая располагалась с торца здания.

– Ты тоже так на всех орешь? – спросила Маша, косясь на женщину в халате, провожающую ее недовольным взглядом.

– Да вроде нет, – улыбнулся Дима. – Но я делаю только первые шаги в профессии.

Оббежав больницу, они с трудом нашли нужный вход. К папе Машу не пустили, поэтому она написала фамилию и номер палаты на бумажке и положила ее в пакет.

– А это нельзя. – Медсестра выложила сигареты и строго посмотрела на Машу; та забрала пачку и сунула в карман.

Стоило им выйти на улицу и немного отойти от здания, как послышался свист. Маша обернулась и увидела в открытом окне второго этажа мужчину, который махал ей рукой.

– Девушка! У вас сигареты не найдется? – прокричал он, воровато оглядываясь.

Маша подошла поближе к окну и прокричала в ответ:

– Так вам же нельзя передавать! Я принесла пачку Зоткину, а у меня не взяли!

За спиной у мужчины задвигались какие-то фигуры, а потом в окне показался ее отец:

– Доча! Что там про сигареты?

Маша вздохнула, закатив глаза. Дима в это время неподалеку переминался с ноги на ногу.

– Вот! Но медсестра их не берет! – Маша вытащила пачку из кармана.

– Так брось, мы поймаем, – оживился отец.

Маша швырнула пачку, но та ударилась о стену между вторым и первым этажом, упав в снег.

– Молодой человек, вы высокий. Помогите, – обратился папа к Диме, который стоял как истукан.

Дима кивнул, взял у Маши пачку, которую она успела поднять, немного отошел и швырнул с такой силой, что сигареты ракетой взлетели вверх. Мужики в окне разочарованно ахнули, ловя руками пустоту.

– Ты потише давай, еще все переломаешь! – сварливо отозвался Машин папа.

Дима вновь поднял пачку, почистил от снега и на этот раз кинул с поразительной точностью. Из окна второго этажа раздались вопли ликования. Маша побежала к Диме, чтобы дать ему пять, но, увидев шагающего к ним разъяренного пожилого мужчину, прибавила скорости. Она на полном ходу пронеслась мимо, крича Диме тоже делать ноги, но тот словно врос в землю. Видимо, ему до этого никогда еще не приходилось убегать от злых учителей, дворников и охраны.

– И что ты там швырял им в окно? – гаркнул мужчина, когда Маша скрылась за углом и вжалась в стену. – Что здесь забыл?

Окно на втором этаже мигом захлопнулось, а пациенты, должно быть, улеглись по кроватям, изображая паинек. И только Дима стоял прямой как столб, с лицом еще менее экспрессивным, чем у памятника.

– Пришел проведать одного знакомого, кидал сигареты, – едва шевеля губами, ответил Дима.

– По правилам это запрещено. Ну-ка пошел вон отсюда! Кыш! – Мужчина стал махать на Диму руками, словно шугая голубя, только что вылезшего из мусорного бака и пытающегося украсть у него хлеб.

Дима совсем растерялся, но, увидев выглядывающую из-за угла Машу, поспешил к ней.

– Что ты сразу не убежал? – Маша взяла Диму под руку.

– Не знаю. Подумал, что так невежливо, – пробормотал Дима.

– Ты иногда ведешь себя так, словно с луны свалился. Какая вежливость? Мы же не на балу каком-нибудь! Бьюсь об заклад, у тебя лет до семи была няня или гувернантка, которая решала все вопросы, касающиеся общения с внешним миром!

– Вообще-то до двенадцати, – вздохнул Дима, открывая ей дверь авто. Затем сел рядом и назвал водителю Машин домашний адрес.

– Слушай, оставайся сегодня у меня, – предложила она. – Только в «Курах» сперва поторгуем.

– Не могу, меня попросили выйти в ночную смену, – совсем сник Дима. Он помедлил, а потом обнял Машу за плечи.

– Удивительно, что дед не запретил тебе работать. А документы он из школы уже забрал? – спросила она, задумчиво глядя в окно.

– Не знаю. Надеюсь, дед успокоится и передумает. Я попытался привлечь на свою сторону маму, но она слишком апатична, да и привыкла во всем слушаться своего отца. Я не хочу бросать школу в одиннадцатом классе. Но пока мы с дедом лишь орем друг на друга, взаимопонимания у нас нет.

– Должно быть, с ним сложно, – посочувствовала Маша.

– Знаешь, я хочу спросить… Это важно, – замялся Дима. – Ты только не обижайся, пожалуйста, но… дослушай. – Он прижал палец к ее губам. – Если мой дед вдруг предложит тебе денег, чтобы ты меня бросила, что ты выберешь?

– Ох, ты иногда такой глупый! – рассмеялась Маша, взяла Димину руку и прижалась к его ладони лицом. – Не нужны мне ваши деньги. Я сама могу заработать. И вообще, вот увидишь, лет через пять я стану бизнесвумен и еще заткну твоего деда за пояс.

– И какой у тебя будет бизнес? – засмеялся Дима.

– Не знаю пока, но обязательно придумаю!

– Не сомневаюсь. – Он прижался к ней на мгновение, оставив легкий поцелуй на ее губах.

Подниматься к ней Дима не стал, и Маша с тяжелым сердцем пошла домой, чтобы переодеться, оставить рюкзак, а потом пойти на осточертевшую работу.

Тетя Даша принесла ей книгу о жизни девушки с Рублевки, в которой говорилось о том, что деньги к женщине должны приходить легко, а если их нет, то, значит, она недостаточно раскрыла свою женственность. Основная мысль заключалась в том, что до брака девушку содержат родители, а потом муж. Тетя Даша всерьез переживала о том, что неправильно жила, поскольку пахала как лошадь. И потому она решила наставить Машу на путь истинный как можно раньше. Спорить с ней было бесполезно, и Маша пообещала пересмотреть свои ориентиры.

Без папы дома было тоскливее, чем она предполагала. Вернувшись со смены, Маша прибралась и легла спать пораньше. Она долго ворочалась, перебирая в голове неприятности последних дней, а потом попыталась переосмыслить свою жизнь по советам тети Даши и наконец уснула.

Машу разбудил настойчивый стук в дверь. Она в ужасе подскочила с кровати и взглянула на электронные часы. Почти пять утра! Что-то случилось? Пожар? Кредиторы? С папой беда? Депутат узнал ее адрес? Или Вселенная наконец одумалась и принесла ей мешок с деньгами? Стук продолжался, и Маша с замирающим сердцем подошла к двери. Смотреть в глазок ей было страшно, и дрожащим голосом она спросила:

– Кто?

– Дима. Прости, что разбудил.

Облегченно выдохнув, Маша открыла дверь и мигом оказалась в его холодных объятиях. Куртку Димы покрывали капли растаявшего снега, а его щеки были красными и ледяными.

– Что случилось? – прошептала она, прижимая ладонь к его лицу.

– Мне разрешили уйти с работы пораньше, и я не захотел идти домой. – Дима чмокнул Машу в нос, захлопнул дверь и закрыл ее на замок. – Ты не против? Я так замерз ждать, пока кто-то выйдет из твоего подъезда! А кодовый замок не смог открыть, забыл спросить у тебя цифры.

– Сам не спишь и другим не даешь, – сладко зевнула она. – Мне вставать только через два часа.

– Тогда мигом в постель! Кстати, славная пижама. – Дима скинул куртку и ботинки. – Можно? – указал он на дверь ванной.

– Да ради бога! Мне не жалко. Кофе хочешь? Завтрак? – Тревога уже улетучилась, и Машу снова охватила сонливость.

– Нет-нет, иди обратно в кроватку. – Дима подтолкнул ее в спину.

– А ты? – снова зевнула Маша.

– Я руки помою и тоже приду.

Маша кивнула и поплелась в свою комнату. Ей вдруг подумалось, что она, наверное, спит. И сейчас по закону кошмаров в ее кровати обнаружится голый Илья. Или дед Димы. А может быть, в квартиру даже нагрянет отец, которого выгнали из больницы за нарушение дисциплины. Но постель оказалась пустой. Маша забралась под одеяло, удобно устраиваясь, и блаженно улыбнулась. Минут через пять к ней под бок улегся Дима, сразу же запуская свои ледяные ладони под ее футболку.

– Я только руки погреть, перчатки дома забыл. Там такой мороз! Таксист высадил меня не у того дома, а я сразу не понял. В вашем районе все дома одинаковые, – прошептал он Маше на ушко. – Спи.

– А твои родные тебя не хватятся?

– Тс-с! Забудь о них. – Дима нежно поцеловал Машу в плечо, а потом в губы. – Давай просто спать в обнимку.

– Давай. – Маша прижалась к нему, закидывая ногу на его бедро.

– Только еще один поцелуй, и спать, – выдохнул Дима.

Конечно, следующие два часа досмотреть сны он ей не дал, но Маша и не возражала. В семь утра они уже вдвоем сидели в Машиной ванне, и Диме пришлось сложиться чуть ли не пополам, чтобы уместиться.

– Говоришь, тебя отпустили пораньше? Но мне кажется, что это был твой коварный план, чтобы застать меня сонную и на все готовую. – Маша выдавила на мочалку гель для душа и принялась тереть кожу.

– Нет! Я и правда не знал, что освобожусь в четыре, – ответил Дима, изображая ангела во плоти. – Можно я уже вылезу из ванны? Ноги затекли.

– Хорошо. Только не вздумай готовить завтрак! У меня всего одна хорошая сковородка, а ты ее испортишь.

Едва Дима встал, воды в ванне практически не осталось.

– Вот и закон Архимеда, – пробормотала Маша, открывая кран.

– Рад, что у тебя в голове задержалось хоть что-то из моих объяснений, – улыбнулся он, заматываясь в полотенце.

Так сладко было завтракать и собираться вместе! Обычно Машу тошнило от влюбленных парочек, липнущих друг к другу без повода, но сейчас она и сама была ничем не лучше.

Еле заставив себя выпустить Димину руку, она зашла на территорию школы, а он поспешил домой.

– Зоткина, застегни верхние пуговицы блузки! – скомандовала завуч, стоявшая на лестнице и осматривающая внешний вид учеников. – И почему опять синяя тушь?

– Яркий цвет поднимает мне настроение. И разве школа не должна поощрять творчество? – нахально спросила Маша, с улыбкой вспоминая, как попросила Диму сегодня утром накрасить ей ресницы, а тот прекрасно справился.

– Творчество творчеству рознь. Иди в класс. В следующий раз отправлю умываться!

Маша радостно взбежала по лестнице.

Целый день она летала словно на крыльях, и даже костюм коровы, в котором ей велели зазывать прохожих попробовать новое мороженое, ничуть не омрачал ее существование.

Увидев идущего к ней Диму, Маша станцевала джигу, а потом вручила ему флаер:

– Приглашаю на дегустацию! Мороженое, которое поднимает иммунитет!

– Спасибо, конечно. – Он едва смог сдержать улыбку. – Я пришел помогать тебе с листовками, как обещал утром.

– А после работы снова ко мне? – обрадовалась Маша.

– Таков был план. Маме я сказал, что буду у друга.

Маша обняла Диму, прижав его к своему поролоновому животу, и закружила в объятиях. Она предвкушала великолепный вечер вдвоем и упоительную ночь. Но ее жизнь не была бы ее, если бы все так легко складывалось.

Через час Диме кто-то позвонил, и он отошел в сторону, чтобы поговорить. По выражению его лица Маша сразу поняла, что романтика отменяется.

– И что там? – спросила она упавшим голосом.

– Это Ирина подружка, я попросил ее следить за сестрой. Говорит, они сейчас едут к кому-то на квартиру тусить, и зовет меня тоже. Боится, что Ирка что-нибудь учудит, – сказал Дима, виновато разведя руками.

– Но ты же собирался ко мне, – протянула Маша. – Ты ведь не променяешь меня на сестру?

– Маш… – Он запнулся, растерянно оглядываясь по сторонам словно в поиске поддержки. – Давай тогда вместе съездим. Проследим, чтобы все было хорошо, а потом к тебе.

– Меня туда никто не звал. Я там никого не знаю, – возразила она.

– Ты же со мной будешь, не переживай!

– Наверняка это будет отстойная тусовка детишек, чьи родители уехали в командировку. Дешевое пиво, сигареты, громкая музыка и разборки на пустом месте. Ненавижу такое, – скривилась Маша. – Но и тебя одного отпускать туда не хочу.

– Тогда поедем вместе? – вновь предложил Дима, пытаясь поймать ее взгляд, скрытый черной сеткой игрушечных коровьих глаз.

– Уговорил, – вздохнула Маша, уже всем сердцем ненавидя и Иру, и ее подруг.