Нулевые

Глава 3

Придя домой, Маша первым делом включила MTV, а после протанцевала на кухню. Готовить гуляш с макаронами, напевая строчки из песни Децла, было гораздо веселее.

– Я хочу найти сама себя, я хочу разобраться, в чем дело, – голосила Маша, нарезая мясо тонкими полосками. – Помоги мне, помоги мне…

Внезапно ее пение прервал оглушительный стук в дверь. Маша покосилась на часы: отец никогда так рано не возвращался с работы, да и у него был свой ключ, а ее подруги точно бы не стали по-хамски ломиться в дом, словно случился пожар. Стук продолжался. Может, что-то стряслось? С папой или соседями? Маша велела себе собраться и медленно пошла в коридор. Ей было немного страшно. Их входная дверь не отличалась надежностью – щитовая, установленная еще в советские времена, она вряд ли была рассчитана на длительные удары ногами.

Маша встала на цыпочки и с замирающим сердцем посмотрела в глазок, хотя мозг настойчиво советовал ей спрятаться у себя в комнате в шкафу или под кроватью, предварительно вооружившись кухонным ножом. На лестничной клетке стояли двое мужчин, один из которых остервенело пинал несчастную дверь.

– Вы кто? – максимально пискляво спросила Маша, пытаясь изобразить голос пятилетки.

– Открывай! Милиция! – рявкнул один из мужиков, хотя, как и его напарник, одет он был в обычный свитер и кожанку.

– Взрослых нет дома, никому открывать не велели, – пропищала Маша, молясь, чтобы эти страшные громилы пожалели маленькую девочку и ушли восвояси.

Стук прекратился, и мужчины отошли от двери. Маша еще минуту вглядывалась в мутный дверной глазок, стараясь унять бешеное сердцебиение, гремящее уже где-то в ушах. В подъезде было тихо. Маша на ватных ногах вернулась на кухню, взяла было нож, но уже через секунду положила его обратно на разделочную доску и схватила чайник, чтобы набрать воды. Горячий чай с медом обычно хорошо успокаивал нервы, а папа вчера купил земляничное печенье и насыпал полную вазочку. Маша надеялась, что уютное чаепитие поможет ей избавиться от неприятного вкуса паники, осевшего на языке скисшим молоком. Но едва она открыла кран, как в замочной скважине раздался странный щелчок и скрежет, абсолютно не похожий на тот звук, с которым ее папа отпирал дверь. Маша в ужасе заметалась по кухне с чайником в обнимку, совершенно не представляя, что делать и куда прятаться.

Дверь распахнулась, и в коридор друг за другом ввалились трое мужчин. Последний торопливо прятал в карман связку то ли ключей, то ли отмычек.

– Не дергайся! – грозно крикнул один из них, закрывая дверь. – Мы просто папку твоего подождем.

– А вы кто? – хрипло спросила Маша, чувствуя, что от ужаса ей не хватает воздуха.

– Да из милиции мы! Говорил же, из милиции, – растянул губы в улыбке самый рослый из незнакомцев.

Маша заметила у него во рту два мерзких золотых зуба, а еще незаконченную татуировку на тыльной стороне кисти, которая должна была быть то ли конем, то ли птицей – не разобрать. Пока Маша, открыв рот, пялилась на говорившего, двое его дружков нагло прошли в комнаты, даже не сняв ботинки. Они тихо переговаривались между собой, осматривая мебель, выдвигая ящики и засовывая свои носы в шкафчики.

– А в моей комнате вам что надо? – не выдержала Маша, грозно махнув чайником, но так и не решившись плеснуть водой в незнакомцев.

– Опись имущества, – продолжал веселиться мужик с золотыми зубами. – Батя твой нашему государству денег задолжал.

Маша хотела надеяться, что это и правда милиционеры или что все происходящее вообще досадное недоразумение. Но сцена, разворачивающаяся в их квартире, уж слишком сильно напоминала фильмы про бандитов, которые так обожал смотреть ее отец. Маша попятилась, не глядя нащупала табуретку и тихо села, продолжая баюкать чайник. Оставалось только молиться и ждать возвращения папы с работы, который, вероятно, все решит. Или нет.

Время шло. Мужики закончили осмотр дома, уселись на диван в гостиной и переключили телевизор на какую-то документальную передачу про Аркадия Райкина. Выбор программы Машу удивил, но она была рада, что про нее забыли. Ее сердце уже не пыталось разорваться от страха, тревожные мысли тоже поутихли. Маша устала бояться и переживать, поэтому она сперва попила чаю с печеньем, а после вернулась к приготовлению ужина, хотя тушить мясо под анекдоты Райкина было не так весело, как под музыку. Незваные гости теперь дико раздражали. Агрессии они не проявляли, но Маша не спешила убирать нож в ящик, а сжимала в левой руке, пока правой помешивала соус. Происходящее все сильнее напоминало ей дрянной сериал. По-хорошему, стоило как-то прокрасться в свою комнату и сесть за уроки, но проходить мимо гостиной было страшно, поэтому Маша коротала время на кухне. Сперва она помыла изнутри шкафчики, до которых редко доходили руки, а потом села на узкий подоконник и уставилась в окно.

Мелкий дождь шел уже пару часов, умытые им желтые, красные и оранжевые листья стали еще ярче. Порывистый ветер трепал деревья, и с высоты шестого этажа казалось, что на изумрудную траву сыпется разноцветное конфетти. Маша любила раннюю осень, это время года всегда ассоциировалось у нее с праздником: солнце уже не пыталось сжечь тебя до костей, а ласково пригревало, разливаясь золотисто-медовым светом. Небо становилось высоким, сине-голубым, а воздух наполнялся ароматом тумана, прелой листвы и горячего кофе. Даже темное утро и ранние сумерки не портили настроение. Наоборот, Маше казалось, что мир словно кутается в теплое одеяло, готовясь к долгой зиме.

Наконец в двери раздался знакомый скрежет – папа пришел с работы. Маша соскочила с подоконника, но замерла, не решаясь выйти ему навстречу, поскольку в гостиной сразу же раздался неприятный смех.

– Иваныч! А мы тебя ждем! – крикнул кто-то из гостей.

Маша с трудом узнала в ответном «Здорово» голос отца, настолько тот был слабым и каким-то испуганным.

– Маша? – тревожно позвал папа, и она сразу выбежала в коридор.

Отец стоял у двери и теребил в руках свою старую лыжную шапочку, его серые глаза лихорадочно бегали, а губы были сжаты в тонкую линию, отчего вокруг рта образовалось еще больше морщинок.

– Я не открывала! Они сами как-то вошли! – сбивчиво начала было Маша.

Но папа ее перебил, обратившись к незнакомцам сдавленным голосом:

– Надеюсь, вы не пугали мою дочку?

– Нет, они только телик смотрели, – поспешила успокоить его Маша.

– Да ты какого о нас мнения? – театрально воскликнул обладатель золотых зубов. – Мы с тобой поговорить пришли. В подъезде стоять недосуг. На улице тоже. Сейчас в дружеском семейном кругу все перетрем.

– Иди к себе, – тихо сказал папа, и Маша не стала возражать.

Она ужом скользнула по коридору, стараясь ни на кого не смотреть, и, едва забежав в комнату, заперла дверь. Маша пробовала делать уроки, но постоянно отвлекалась, настороженно прислушиваясь к голосам за дверью. Папа и его странные гости переместились на кухню, поэтому разобрать, о чем они говорят, почти не удавалось. Пару раз кто-то кричал о сроках и обещании, но в целом все проходило гораздо спокойнее, чем предполагала Маша. Пугало лишь то, как они бесцеремонно вломились в квартиру, а потом разглядывали ее словно свою собственную.

Маша отбросила в сторону учебник по химии, в котором все равно ничего не понимала даже после Диминых лекций, выдвинула ящик стола и принялась раскладывать на столе косметику. Некоторое время она экспериментировала с макияжем и оставляла разноцветные поцелуи на плакате с Киану Ривзом. Когда ей это надоело, попробовала читать «Мастера и Маргариту», но сосредоточиться снова не получалось. Ложиться спать Маша побоялась, поскольку не была уверена, как может закончиться сегодняшний вечер: вдруг гости начнут буянить? Поэтому Маша нацепила толстый вязаный свитер и вышла на балкон, чтобы подышать свежим осенним воздухом.

Дождь продолжал стучать по крышам и шелестеть в кронах деревьев, двор кутался в подступающей тьме, и лишь под грибком песочницы сидела какая-то парочка. Пустынная асфальтовая дорога, протянувшаяся сразу за оградой их дворика, блестела в свете одинокого фонаря, который нервно мигал в лучших традициях фильмов ужасов. Маша провела пальцем по мокрым перилам, стряхивая капли, но блестящие бусинки снова собрались на выкрашенных зеленой краской металлических трубах. В панельной девятиэтажке через дорогу во многих окнах горел свет. Маша часто видела, как Илья заходил в третий подъезд. Но не знала, на каком этаже находилась его квартира. Она принялась всматриваться в светящиеся квадратики, стараясь разглядеть предметы интерьера и людей за шторами. Но хорошо было видно лишь полуголых мужиков, иногда высовывающихся в форточку покурить.

Ледяной ветер к ночи крепчал, и спустя десять минут Маша окончательно продрогла и вернулась в свою комнату. Она не сразу заметила тишину, наступившую в квартире. Немного поколебавшись, Маша вышла из своей комнаты и тихо пошла на кухню, в которой все еще горел свет. Гости, видимо, ушли. Отец сидел за столом, подперев щеку рукой, и рассеянно жевал печенье.

– А я же мясо делала с макаронами, – сказала Маша, садясь на стул напротив. – Зачем к тебе приходили эти мужчины? Они с работы? Или это твои одноклассники?

– Сослуживцы, – ответил отец, поднимая на нее красные, воспаленные глаза. – Дочка, скажи, сколько тебе удалось скопить денег?

Этот вопрос заставил Машу похолодеть.

– Только не говори, что они приходили вытрясать из тебя долги, – прошептала она.

– Боюсь, что так, – сокрушенно ответил отец. – Я занял денег, хотел вложить их в одно предприятие. А оказалось, что это пирамида. Думал найти работу получше или параллельно устроиться куда-то еще, но на нормальную должность меня не берут. Возраст. Не идти же мне грузчиком или быть на побегушках у какого-нибудь дяди? Я и так на своей работе упахиваюсь.

– Да как так! – вскочила Маша.

– Мы должны будем выплачивать хоть немного каждый месяц, хотя бы проценты, иначе они заберут нашу квартиру, – ответил отец, опуская глаза. – Я уже отдал им все, что у меня было. Но до следующей моей зарплаты тебе придется покупать продукты, и еще надо оплатить коммуналку.

– Да боже мой! – Гнев и обида закипали в Маше, обжигая изнутри. – Я еще учусь в школе! Почему я должна решать твои взрослые проблемы? Я не прошу, чтобы ты покупал мне телефон, новые вещи или компьютер, как другие девчонки требуют с отцов. Я просто хочу спокойно жить и потихоньку самостоятельно вставать на ноги! Ну почему ты пытаешься все испортить? У меня же были совсем другие планы, наша поездка, счастливая жизнь…

– Да что ты знаешь о взрослых проблемах! – разозлился отец. – Я растил тебя так, как мог, и дал все, что было в моих силах. На кого мне еще опереться в трудной ситуации? Да, я сглупил, потому что полагал, будто мои вложения окупятся. Но оступился. И что мне теперь делать? Продать телевизор? Сможешь без своих бразильских сериалов?

– Пап, а давай вообще все продадим и уедем? – тихо предложила Маша, поднимая на него полные слез глаза. – Далеко. Сделай загранпаспорт.

– От себя не убежишь, – покачал головой отец. – Думаешь, мне дадут вот так уехать? Да и куда? Кому я там, за границей, нужен? Кто меня ждет?

– А здесь? – прошептала Маша.

– Не говори ерунды. В этом городе я вырос, здесь моя мать похоронена, отец. Тут живут мои товарищи, какая-никакая работа. Просто надо отдать долги. Мы справимся, ты и я. Другого варианта просто нет. И не забивай себе голову глупыми девичьими фантазиями про сладкую жизнь за границей и американ боев!

Маша сглотнула, сжала кулаки и пошла в свою комнату. Она решительно открыла шкаф и достала с верхней полки жестяную коробку из-под печенья. Отсчитав несколько купюр, Маша вернулась на кухню и молча положила их на стол перед отцом.

– Это все? – спросил он, пересчитывая деньги.

– На проезд тебе. Коммуналку оплачу на неделе.

– Спасибо, дочка. – Отец отвернулся, вытирая слезы тыльной стороной руки.

– Ешь и ложись спать. – Маша кивнула в сторону плиты, а потом поплелась прочь.

На душе было гадко. Яркая картинка путешествия в Америку, которую она уже нарисовала во всех подробностях, пошла уродливыми трещинами. Белоснежные пляжи Майами, блестящие спортивные автомобили, зеленые пальмы, мускулистые серфингисты, ухоженные американки, готовые склеить разбитое сердце ее отца, – все это так и останется ее глупой, наивной мечтой. Теперь нужно будет трудиться не ради веселого приключения у океана, а чтобы откупиться от мерзких бандитов.

Уснуть так и не удалось: всю ночь Маша придумывала сотни схем и вариантов, которые помогли бы ей заработать побольше денег. Но наутро все планы показались смешными и нелепыми.