Нулевые

Глава 30

Маша задрала рукав халата и посмотрела на изящные золотые часики, а потом нахмурилась:

– Лена, зайди-ка в реанимацию и, если доктор Артемов все еще там, дай ему хорошего пинка!

– Мария Евгеньевна! – Медсестра подняла на нее круглые глаза, похожие на совиные. – Как я могу?

– Не буквально, Лена! Просто поторопи его. Ну? Скажи, семейный ужин, вас ждут. Жена стоит злая у ординаторской.

– А вы сами почему не подниметесь? – продолжала хлопать ресницами медсестра.

– Да потому что иначе и я там застряну! Дима решит показать очередной интересный случай с пациентом, которого недавно доставили к нам вертолетом, или еще что. А у меня сегодня вообще-то выходной должен быть! – Маша со вздохом посмотрела на коротко обрезанные ногти. Она так мечтала успеть сбегать на маникюр, но ее срочно вызвали в больницу, так как случился наплыв пациентов.

– Ну я не знаю. – Девушка огляделась, словно ища поддержки. – Вдруг Дмитрий Сергеевич занят, а я…

– Лена, ты что, его боишься? Не съест же он тебя! Ладно. – Маша махнула рукой и сама пошла в сторону реанимации.

Не дойдя до лифта, она увидела выходящего из-за угла Диму. Он снова был облачен в свой белоснежный медицинский костюм и такие же белоснежные резиновые тапочки, от чистоты которых нормальным людям слепило глаза. Женский персонал больницы то и дело пытался ненавязчиво узнать у Маши, каким моющим средством она пользуется, но правда была проста: Дима сам носил свои вещи в химчистку и безжалостно выбрасывал те, что не отстирались, заменяя новыми. Экоактивисты и сторонники устойчивой моды наверняка внесли бы Артемова в черный список, если бы узнали, как он относится к одежде.

– Опаздываешь, – укоризненно сказала Маша, останавливаясь.

– Уже бегу! Боги, надеюсь, ты в таком виде не ходила в операционную! – Он подошел и провел пальцами по ее лбу.

– А что такое? – Она обиженно надула губы.

– Челку надо убирать под медицинскую шапочку. А ты ее еще тонной лака сбрызнула. Ну хоть не с блестками!

– То ли еще будет! Сегодня Новый год вообще-то, а мы снова торчим в больнице. Это вы с дедом радуетесь каждой травме словно подарку. И чем сложнее случай, тем вы довольнее. А я хочу домой!

– Ну что ты такое говоришь! – Дима приобнял ее за талию, и они пошли по коридору. – Я радуюсь, только когда пациент выздоравливает.

– А кто кричал: «Ты посмотри! У него в ноге арматура прошла насквозь!» – таким голосом, словно выиграл в лотерею?

– Не преувеличивай! Я просто как раз хотел попробовать ту технику, мы с тобой ее в воскресенье смотрели…

– Да, когда у нас должен был быть романтический вечер за просмотром фильмов. А ты снова включил мне кровавые операции! – Маша презрительно фыркнула. – И что там интересного? Просто берешь и делаешь. Вытащил арматуру, зашил. Все.

– Ты мне назло так говоришь. – Он поцеловал ее в висок, прижимая к себе. – Ты ведь тоже смотрела не отрываясь.

– Давай поспешим. Папа уже приехал к нам домой и сводит с ума Иру и твою маму, которые тоже зачем-то решили пораньше к нам заявиться. И откуда у них у всех ключи от нашей квартиры?

– Я дал им в прошлый раз на всякий случай. Нельзя было? – озадаченно спросил Дима.

– Ну, если ты хочешь каждый раз, возвращаясь с работы, гадать, ждет ли тебя дома мой папа или еще кто, поедая твои любимые йогурты, то можно.

– Они же будут предупреждать перед тем, как приехать в гости, – сказал Дима, но в его голосе звучали нотки сомнения.

– Мой папа? Я тебя умоляю! Не удивлюсь, если он уже свою зубную щетку к нам в стакан поставил, а в коридор – любимые драные тапочки. Он никогда не любил жить один. А ты ему так любезно выдал запасной ключ.

– Что это за внезапные разговоры? Ты же с папой не разлей вода, даже несмотря на то, что вы постоянно находите предметы для споров.

– Я поговорила с психологом, ну, той, которую мы с тобой шили на прошлой неделе, помнишь? Слово за слово, поболтали, как это обычно бывает на перевязках, и она вскользь упомянула, что мне давно пора сепарироваться от отца. Не уверена, что точно поняла ее мысль, но ключ от нашей квартиры в его кармане явно этому не поможет.

– Не преувеличивай! Он не переедет к нам насовсем. А видеть его в гостях я не против. И поменьше болтай с пациентами, они тебе и не такого еще наговорят.

– Ладно. – Маша зашла в ординаторскую, скидывая халат. – Ты уже морально подготовился к семейной вечеринке? Придумал костюм? Ты же не забыл, что мы договаривались нарядиться, чтобы было веселее?

– Да. Я буду гинекологом. – Дима вытащил из кармана бейдж и показал Маше.

– То есть просто сменишь одну табличку с именем на другую? Хирурга на гинеколога? Ты шутишь?

– Ну, я могу еще взять в руки расширитель, стащу в гинекологии, – пожал он плечами.

– Не морочь мне голову! – разозлилась Маша. – Так неинтересно! Я тобой в медицинской форме любуюсь ежедневно. А сегодня мечтала увидеть в костюме хоть кого-нибудь другого!

– Ладно, не дуйся. Я что-нибудь придумаю, время есть, – вздохнул Дима, пряча бейдж обратно в карман.

– Не буду, если наденешь костюм, который я тебе приготовила, – просияла она. – Как чувствовала, что пригодится!

– О нет, – страдальчески улыбнулся Дима, уже зная, что выражение Машиного лица не предвещает ничего хорошего.

Едва Маша открыла дверь в квартиру, как сразу почуяла аромат курицы, которую умела готовить только тетя Даша.

– С наступающим! – Отец вышел в коридор и направил на них с Димой хлопушку, осыпая блестящим серпантином.

– И тебя, пап. Классный костюм Деда Мороза!

– А то! Я на работе взял. Тетя Даша привет тебе передала и еду. Я в духовку засунул, как она велела. Вы же голодные, поди? Там Инна салатов привезла. Правда, странных. Оливье с яблоком, прикиньте? Это мода забугорная, что ль? А вы что не нарядные?

– Скоро будем. Наши костюмы в спальне.

Дима молча пожал руку отцу Маши, снимая с жены пуховик.

Инна и Ира уже сидели за столом, обе были в шикарных платьях и с коронами на голове.

– Они сегодня царицы! Или как там по-английски, королевишны? Не забыли еще родной язык? – гаркнул Димин дед, перебивая всеобщий гвалт поздравлений. – А я инженер!

– Но вы же просто в свитере и джинсах, – сказала Маша. – Ну где ваша фантазия? Вон папа у меня молодец, даже борода как настоящая.

– А у меня линейка инженерная! – не сдавался дед. – Но я ее в машине забыл.

– Ясно, в кого Дима такой затейник. – Она покачала головой. – Ладно, мы сейчас.

Затащив Диму в спальню, Маша открыла шкаф и вытащила два пакета.

– Это что? – удивился он, разматывая черный балахон. – Костюм смерти? На Новый год?

– Лучше! Это балахон инквизитора. А я буду ведьмой. – Маша показала фиолетовое платье колдуньи. – Вот эту веревку мы наденем мне на шею, и ты поведешь меня на казнь, вернее, к семейному застолью, что, по сути, одно и то же.

– И ты тогда будешь рада?

– Конечно! Жаль, правда, что твоя родня так халатно отнеслась к заданию найти интересные костюмы. Но я приготовила для нас шикарные игры! Будет время отомстить. Жду не дождусь зрелища, как твой дед будет играть в крокодила в команде с моим папой и показывать сломанный мусоропровод или облезлого покемона!

– Маш, не беси его сильно. Он же не возьмет тебя во вторник в ассистенты, как обещал!

– Конечно, возьмет! – отозвалась она, прихорашиваясь перед зеркалом. – Потому что я – лучшая. У меня стальные нервы и твердая рука. А еще холодный рассудок. Он сам мне сказал. Скальпель порхает в моих руках. Чик-чик, и готово.

– Только челку под шапочку спрячь, а то он тебя из операционной прогонит.

– Дим, – повернулась к нему Маша, выкручивая красную помаду, – никто меня никуда не прогонит. Твой дед давно от меня без ума. А теперь давай отпразднуем уходящий год на полную катушку! Помнишь, как мы первый раз все вместе отмечали?

– Да. Моя мама и твой отец плакали и пили шампанское, дед и Ира рубились в какую-то стрелялку на компе, а мы сбежали гулять и смотреть салют.

– Нет, ты путаешь, это был второй год. А в первый мы сидели все вместе за одним столом и умирали от неловкой тишины. Твой дед иногда, правда, шутил. Но от этого было только хуже. А потом пришли Иркины подружки, и мы стали играть в мафию.

– А, ну да, и вы с отцом постоянно нас всех убивали, – усмехнулся Дима.

– Но было же супер?

– С тобой всегда супер. – Он взял из ее рук помаду и аккуратно накрасил ей губы.

– Как обычно, подлизываешься. И ресницы тогда крась!

– А помнишь, в школе ты любила жуткие цветные туши – синюю и белую?

– Тебе же они нравились? Или ты врал?

– Тогда, наверное, нравились. Но сейчас я понимаю, что это было слишком. А еще те блестящие тени! – Дима аккуратно провел щеточкой по ее ресницам. – Стразы, легинсы с туникой, вязаные гетры поверх обуви – как вообще это можно было носить? И зимой ты ходила в капронках, мини-юбке и сапогах на шпильках. А теперь одеваешься как капуста уже в минус пять. Лыжные штаны – твои лучшие друзья.

– Я так же люблю каблуки. Но не каждый день, конечно. И не с горнолыжкой. И что за слезливая ностальгия по нулевым?

– Не знаю. Просто уходит еще один год, и приятно оглянуться назад и вспомнить все самое яркое, что с нами случилось.

– И что же было для тебя самым ярким? – спросила Маша, уже зная ответ.

– Конечно, ты!

Дима положил на столик тушь и поцеловал Машу, как делал уже много лет подряд, но, удивительно, им это до сих пор ни капли не надоело. Маша радостно выдохнула, ощущая, как в ней закипает кровь, разнося по телу горячее счастье.

– А помнишь, на выпускном мы почти все время целовались как сумасшедшие и я едва не подралась с Кристиной, потому что она делала едкие замечания? Вы с Ильей еле оттащили нас друг от друга. А потом сами подрались.

– Как забыть! – Он провел рукой по ее талии. – Мы же с тобой сбежали оттуда, не дожидаясь конца программы, и гуляли по городу. А потом пробрались в закрытый парк аттракционов и играли там в прятки до двух часов ночи. И убегали от сторожа так быстро, что ты потеряла одну туфлю.

– Но ты меня донес до такси. Весело было! Согласись, у меня всегда появлялись классные идеи, как провести время! – самодовольно улыбнулась Маша.

– Безумные идеи! – Дима снова поцеловал ее, стискивая в объятиях.

– Просто я склонна нарушать правила, особенно если они дурацкие… Ну, веди меня на казнь, мой прекрасный инквизитор! – прошептала она ему в губы.

– Пожалуй, такую красивую ведьму я спасу от костра и даже отрекусь от веры, лишь бы она продолжала меня целовать!

– И она продолжит, но позже. А теперь снова накрась мне губы, и пошли к семье, они давно ждут.

Дима сжал Машино лицо в ладонях и посмотрел на нее так, как умел только он. За годы семейной жизни они много ссорились и даже несколько раз угрожали друг другу разводом, но в конце концов всегда мирились. И Маша чувствовала, что впереди у них еще много удивительных лет, пусть временами сложных, но до краев наполненных любовью – искренней, наивной, сумасшедшей и горьковато-сладкой. Такой, какой и должна быть первая любовь, ставшая для них единственной.