Он не твой. От Ада до Рая

Глава 22

– Ты дура, Адка! – взвыла Тая. – Ну как можно сказать одному мужику, что хочешь отомстить другому? Ну как? Да у них же братское плечо похлеще бабского! Мы – змеи, а они другие.

– Не сыпь мне соль на рану! Таечка, я умоляю… – гипнотизировала телефон, не понимая, что написать Георгию. Дать согласие на продажу или тянуть время?

– Ладно, с Мятежным всё понятно, поэтому вернёмся к нашим старым баранам. Ты уже решила, как скажешь Димке? – Тайка не унималась и по ниточке вытягивала из меня подробности нашей встречи. Ей было мало моих соплей и слёз, эта гадина решила добить мою психику.

Мы сидели в ресторанчике у моего дома и распивали холодное шампанское. Я подрагивала от свежего ветерка и подставляла ему лицо, будто он мог освободить мои мысли, напрочь забитые новыми воспоминаниями о Раевском. Тайка была единственной подругой, с которой я не оборвала связь после побега. Она была соседкой по общежитию, в котором мы жили с мамой и сёстрами. Хочешь-не хочешь, но отстаивая очередь по утрам в туалет, ты как-то уж слишком сближаешься с соседями. Так сказать, один общий переполненный мочевой пузырь на всех.

А когда Беспутова вышла замуж и переехала в Краснодар, то видеться мы стали чуть ли ни каждый день. Она была моей жилеткой, знала то, что не знала старшая сестра, собственно, она и крестила моего сыночка. И именно Тайка оплатила нам два месяца квартиры, когда денег не было даже на хлеб. В этой чумной оторве мало кто видел надежного друга и отважного соратника, но только потому, что ей это и не было нужно. Она была моим тылом. Моей бронёй. Моим планом «б», даже если плана «а» не было отродясь.

– Не знаю. Думаю, может, СМС написать? – прыснула я пьяным смехом. – Как думаешь?

– Думаю, что писать надо было много лет назад, когда ты второй раз сбежала от Раевского, наткнувшись на его суку-жену, забравшую твою картину, – Тайка пододвинула мне тарелку с сыром, явно намекая, что пора бы и закусывать. – Теперь уж поздно.

– Ну что я ему скажу? Димуш, ты помнишь, вам на биологии говорили, что для рождения детей нужен папка? Так вот, пляши, кажись, я его нашла в очереди за кукурузой. Так? Или сказать, что его мотыляло по морю долгие двадцать лет, потому что компас сломался? И вообще, наш папка – пират двадцать первого века. Так?

– Ночка, я тебя пиздец как люблю, но очнись, иначе уши выдеру. Всё это мы уже с тобой проходили. Ты приняла решение, наплевав на доводы разума. Не сказала о том, что у него растет сын, и поверь, это сложно забыть. – Тайка затянула бантик на голове, убирая волосы от лица. – Мы с тобой подельники.

– А ты-то тут при чём? – я чуть не подавилась шампанским и повернулась к подруге, вздрагивая от потухшего взгляда, что было ей совершенно не свойственно.

– Я ему тоже не написала, – Тая кивнула официанту, уже в третий раз обновляющему бутылку в ведёрке со льдом. – Могла? Могла. И поверь, наши стенания сейчас – ничто по сравнению с тем, что испытывает Раевский. Ты его обманула, украла счастье, любовь и сына. И дай Бог, чтобы он тебя простил.

– А меня не надо прощать! – взвизгнула я, даже не обращая внимания на десятки лиц, обернувшихся в мою сторону. – Пусть бабку свою прощает. Собственно, в этом я как раз и не сомневаюсь. Эта стерва любого заболтает, поверь! Я ещё и виноватой окажусь.

– Тогда прекрати себя жалеть и с гордостью прими бой, – Тая внезапно встала, уперлась кулаками в столешницу и нависла надо мной как коршун, испепеляя голубизной глаз. – Тогда ты не смогла, потому что была юна, неопытна и переполнена страхами. Но теперь? Что тебя может напугать теперь? Ну, не убьёт же она тебя? Раевский этого просто не допустит.

– Я не буду прятаться, не буду убегать, ты права. Я во многом виновата, но эта сука престарелая не получит моего страха!

– Молодец! – воскликнула Тая и затрясла в воздухе кулаками. – Мы ей башку свернём! А лучше – понаблюдаем за тем, как с ней разберется внук.

– Ты прям думаешь, что он будет разбираться? – зашептала я.

– Ты сама сказала, что он уже совсем не тот Райчик. Да начнётся операция «адвокат дьявола»! – рассмеялась Тая, но вскоре её смех стал тихим-тихим, а взгляд так подозрительно покосился в сторону парковки.

– Беспутова, ты чё? Белочка пришла? – я осмотрела стол. – Так рано, вроде. Только третья бутылочка…

– Блядь… Ночка, ну почему все адски горячие мужики достаются тебе? И адвокат дьявола Раевский, и босс дьявола Мятежный… Ну хоть одного подданного дьявола мне можно оставить? Дрянь ты, Адочка… Самая настоящая дрянь! – стонала Тайка, как-то странно пряча лицо в пышных кустах петуньи, высаженных вдоль заборчика открытой веранды. Я пьяным мозгом не сразу додумалась проследить за её взглядом.

– У тебя Гриня есть. Забыла?

– Мой Гриня – дворник дьявола. С его мягкостью только пепел за ним подметать, – шипела Тайка, пока я медленно поворачивала голову.

– Сука…

Прямо напротив ресторана стоял Раевский собственной персоной. Он опирался на капот моей машины и вальяжно курил, рассматривая нас своим сверлящим взглядом.

– Бесик-заидзе, ты ли это, друг мой сердечный? – Денис резко оттолкнулся от машины и тяжелым шагом направился в нашу сторону. Он даже не смотрел на меня! Его острый взгляд был направлен на бледнеющую и стремительно стекающую под диван Тайку.

– Он идёт? Он близко? Ада, блядь, ты что, язык проглотила? Я успею до границы с Канадой? – шептала Тая, шаря по сиденью рукой, очевидно, в поисках своей сумочки.

– И давно ли у нас появилась общая граница с Канадой? – Рай перегнулся через заборчик, поймал её за запястье и силой вытянул из-под стола.

– Райчик… – зашептала моя подруженька, отчаянно хлопая ресницами. Она словно мучила своё обаяние, упорно не желающее запускаться, как дряхлая вишнёвая «девятка», её карбюратор упорно чихал, а моторчик глох. – Сукин ты сын!

– Не, я мамочкин, Беспутова, – Раевский осмотрелся, а потом как-то уж слишком прытко перемахнул через ограждение, пристраивая свою шикарную задницу рядом со мной. Он сел, а я дышать разучилась. Чувствовала его тепло, его рвущуюся энергетику, нашедшую укрытие под улыбкой, пошлыми шуточками и таким больнючим игнором. Он сдвинулся ближе к столу, опёрся локтями, целиком и полностью погружаясь в Таечку.

– А ты хорош, – Тайка икнула и мечтательно подпёрла ладонью щеку. – Ты и тогда был неплох, но сейчас… Рай, а вот скажи, в твоей практике было такое, что ты за свои услуги брал натурой?

– А у тебя есть для меня предложение? – Раевский так пошло ей подмигнул, что я ненароком вцепилась ногтями себе в ногу и зашипела, как кошка, которой наступили на хвост.

– Соседи у меня такие шумные! Всё трахаются и трахаются…

– Кролики, что ли? – он рассмеялся, внезапно обернулся, скользнув взглядом поверх меня, и махнул официанту. – Кофе черный, а лучше двойной.

– Райчик, так поздно уже для кофе, – Таечка посмотрела на свои часы и тихо заскулила. – Десятый час… Кстати, мне пора уже. Дворник ждёт, может, наметём чего-нибудь сегодня.

– Ну, конечно, – Денис шлёпнул по столу, накрывая руку подруги, и та затихарилась. – Так я тебе и поверил, Бесик. Ну, дамы? О чём скорбим? Кому кости перемываем?

– Так тебе, родненький. Тебе! – хихикала Беспутова, наконец-то оставив в покое свою сумку. Она словно смирилась, что пришла и её очередь на допрос, а бегать подруга моя не любила, да и не умела. Вот тайны она хранила великолепно, а уворачиваться от летящих пуль на дух не переносила. Всё на грудь принимала, оттого и кивнула официанту на опустевшую бутылку шампанского.

– Поди, разрабатываете стратегию нового вранья? Как бедному мальчику рассказать о папке так, чтобы не отрёкся? – Рай снова взвёл курок и стал расстреливать сарказмом, вот только мишеней было теперь две. Да и Тайка его интересовала намного больше, чем я.

– Ага, – подруга кивнула и допила последнюю каплю алкоголя из бокала. – Есть варианты?

– Есть, – он пригубил кофе и закурил. – Например, правда.

– Мало тебе правды, Раевский? – зашептала я, ёжась от ветра, что стал вдруг таким колючим и пронизывающим.

– А ты ложью не накушалась, милая?

Оказывается, Денису нужен был повод! Всего одно неаккуратное слово, и он с силой рухнул на спинку дивана, закидывая руку мне за плечи.

– Делай что хочешь, Рай!

– Вот и я так думаю, – он кивнул и стал медленно водить по мне взглядом. Очертил профиль, шею и задержался на груди, открывающейся в топорщащемся крае жилетки. – Значит, Бесик, ты всё знала, и мне ни полслова?

– Так и жена твоя знала, Раевский, – Тая сбросила этот идиотский флёр трогательной романтики и ощерилась. Взгляд её вмиг потух, выпуская тяжесть мыслей.

– Ага, – Денис достал из кармана орущий телефон, сбросил входящий вызов и что-то быстро написал в сообщении. – Я, оказывается, дураком двадцать лет ходил. Любой мог соврать, а я, наивный, уши свои подставлял.

– Ну, ты сильно-то не убивайся, бабулька твоя найдет нужные слова, чтобы внучка́ утешить! – Тая заметно вскипала, и уже сложнее ей было держать язык за зубами. – Не надо на Аду всех собак спускать, ясно?

– Ясно-ясно, – он закивал головой, а потом перегнулся и стащил с полки плед, накрыв мои подрагивающие плечи. – Я всё понимаю, девчат. Конечно. Мы все взрослые, жизни у нас уже разные. Кстати, твой долбоклюй уже дома. – Раевский кивнул в сторону моего подъезда и оскалился. – Не боишься, что по заднице настучит за позднее возвращение? А?

– В смысле дома? – горло сжалось, а я машинально разблокировала экран телефона, чтобы проверить пропущенные. Вообще-то это было не в его правилах. Георгий не любил квартиры, на дух не переносил соседей, ему казалось, что он слышит их дыхание и отягощенные бытом мысли. А ключи у него были скорее на экстренный случай! Какого чёрта он припёрся без приглашения?

– В прямом, – Рай дёрнул плечами и допил кофе. – Мы почти одновременно подъехали. Он свернул в паркинг, а я увидел вас, птички мои. Ну, так что решим? Тай, ты как считаешь? Взрослому парню стоит знать, что матушка его родила не от святого духа?

– Давно пора! – воскликнула Тая как раз в тот момент, когда мой телефон ожил, а на экране высветилась перепачканная яблочным пюре детская мордочка моего сыночка.

– Да, милый, – я попыталась встать и выйти из-за стола, но Раевский в предупредительном жесте сжал мой локоть, чтобы не рыпалась, правда, тактично отодвинулся, решив всё же не попадать в кадр камеры. Он сел так, чтобы видеть экран и удерживать меня на месте, закурил и приготовился стать свидетелем первого разговора. Чувствовала дрожь в его пальцах, неконтролируемую силу, которая причиняла боль. Но Тая права, это всё такая ерунда по сравнению с тем адом, что творился у этого здоровяка внутри.

– Мамусик, кукусики! Я в аэропорту! Пока, Гошан! – Димка махнул кому-то, а сам закинул за плечо рюкзак и практически бегом стал продираться сквозь толпу шумных пассажиров. Смотрела на сына и просто умирала… Не видя Раевского, я даже стала забывать его лицо, и это разительное сходство уже не царапало так сильно душу. А когда теперь справа от меня сидел оригинал, а в телефоне пыхтел его копия, душу просто сводило судорогой. – Ты меня встретишь? Или на таксо?

– Какое ещё таксо? Ты во сколько прилетаешь? – я прокашлялась, чтобы обрести звонкость голоса.

– Пересадка в Москве, два часа лёту, и в пять утра я на месте. Ну, так что?

– Встречу, милый. Обязательно встречу!

– Только ты своего долбоклюя не бери, – зарычал Димка и сверкнул взглядом в камеру. – А то я пешком пойду!

Моя душа дала трещину. Раевский застыл, все усиливая хват пальцев, а Тайка стала лужицей стекать по дивану, пряча красное от сдерживаемого смеха лицо. Но поздно… Все всё поняли.

– Мамочки, я щас сдохну… – пищала подруга, но сын грохнул смехом и вернул взгляд в камеру. – Кто это с тобой? Моя любимая Тая-я-не-такая?

– Щенок! Я – мать твоя крёстная! – проворчала Тайка, перегнувшись через стол, чтобы и в камеру заглянуть, и Раевского не спалить. – Можно хоть каплю уважения к старости?

– Какая старость, милашка моя, ты что? Я вот всё жду, когда мамусик даст добро на свадьбу. Ну, Таечка, пойдешь замуж за адвоката дьявола? – Димка рассмеялся, подражая мультяшным злодеям. – А Гриню твоего мы обманом в дурку спрячем. Я тут читал такой кейс про афёру с наследством! Закачаетесь… Там одна хитровы… – Димка стиснул челюсть, чтобы не брякнуть лишнего, откашлялся и продолжил: – Хитровыдуманная упрятала своего богатого мужа в дурку и пять лет руководила холдингом. Ладно, приеду, расскажу, а то на меня уже и так косятся…

– Дим, напиши, как в Москву прилетишь, – вставила я свои пять копеек, пока он не отключился.

– Люблю, мамусик… – Димка звонко чмокнул камеру и отбил вызов, а за столом повисла тишина.

– Блядь, ну как так можно? Ну как? – шипела Тайка. – Ты их на ксероксе размножила, что ли, подруга?

– Мне пора, – выдохнул Денис и встал. Он открыл принесённую официантом кожаную книжицу, молча бросил туда деньги, закрывая наш счёт и повернулся к Беспутовой. – Ты сиди тут и не шевелись, сам отвезу домой, а то наскребёшь на задницу проблем. А ты, – он повернулся в мою сторону. – За мной…

И я покорно поднялась. Взяла сумку, поцеловала ошеломлённую подругу и пошла следом. Семенила мелкими шажками, пытаясь не отставать, но это было невозможно. Раевский оборачивался и прокладывал путь вдоль тенистой аллеи, скрывающей нас от окон моего ЖК. Хотела сказать, что окна выходят на другую сторону, но он вдруг протянул мне руку, помог перемахнуть через ограждение и больше не отпускал. Дождался, пока я магнитным ключом открою дверь парадной, осмотрел пустующее место консьержа, взглядом спросил, куда идти.

Ехали в лифте в полной тишине. Он подпирал спиной зеркальную стену, не спуская с меня взгляда, а потом вовсе вышел на лестничную площадку. Снова осмотрел ряд дверей и тихо двинулся следом.

Дёрнулся он всего в шаге от моей квартиры, прижал спиной к каменной стене, сжал руками лицо и обрушил свой переполненный гневом поцелуй. Он с яростью развел мои губы языком, прошёлся по зубам. Этот поцелуй лишал возможности думать, дышать, жить… Он забирал волю, дарил тревогу и ощущение, что этот мужчина всё сделает сам.

Он словно наслаждался тем, что имеет право целовать меня в метре от Ляшко, чьи шаги были отчетливо слышны через дверь. И чем ближе они были, тем отчаяннее он лупил меня языком. Горячие ладони с силой вжимались в тело, повторяя силуэт, чтобы запомнить.

А я?

А я поддавалась. Вбирала его поцелуй, пыталась надышаться и, еле сдерживая слёзы от понимания, что сейчас он выйдет и позвонит своей жене! Чёрт… И поцелуй стал ещё яростней.

Мы будто вымещали злость, страх и боль. Измывались, мстили друг другу за жену и за Ляшко, топающего к двери. А когда ручка двери дёрнулась, Раевский в два шага отошёл в небольшой тамбур, где его скрыла кромешная темнота. Слышала его тяжелое дыхание. Слышала судорожные мысли… Он мстил! И от его изощренных методов кружилась голова.

– Адель? – Ляшко вышагнул в коридор и стал озираться. – Ключи опять найти не можешь?

– Да, потеряла… – я сжала связку в кулак, чтобы Георгий не увидел, и протиснулась в квартиру, думая, что так будет легче. Но не было! Без этого гада даже воздух потерял вкус и свежесть.

– О… Да ты пьяная? – расхохотался Ляшко. – Что? Послал тебя Мятежный, да? А я же говорил. Кто ОН, и кто ты… На хер ему галерея и сомнительное меценатство не сдалось.

– Георгий, просто давай помолчим? Тишина…