Он не твой. От Ада до Рая

Глава 28

– Денис! – всхлипнула Ночка и рванула ко мне. Прижалась, уткнулась носом в шею и зарыдала. – Меня не пускают. Скажи им…

– Пойдем, поговорим, – обнял её, огладил волосы, рассыпал быстрые поцелуи по щекам и потянул к выходу. – Идём, Ада. Не сопротивляйся.

– Но если… Вдруг меня вызовут? – она отчаянно упиралась каблуками в потрепанный паркет, не желая выходить.

– Тебя не вызовут, – я чуть приподнял её и практически на руках вынес из здания. Осмотрелся и направился к небольшой рощице справа от участка. Усадил на скамейку, а сам стал расхаживать, пытаясь понять, с чего начать. – Я задам вопрос, но ты мне должна ответить на него честно. Клянись, что скажешь правду! – сел на корточки, сжал её ледяные руки и заглянул в чёрные, как ночь, глаза. – Я помогу при любом раскладе, при любом ответе, но правда мне нужна. Клянёшься?

– Клянусь, – закивала она.

– Дима хоть раз был замечен в сомнительных компаниях? Наркотики, травка…

– Нет! – сухо отчеканила она и наклонилась, впиваясь в меня своим бешеным взглядом. – Дима спортсмен. Борьба, карате, хоккей. Ты знаешь какой он? Он последние штаны отдаст за друга, впишется в любую драку, чтобы защитить слабого, из кожи вылезет, но слово своё сдержит. Раевский, твой сын – мужик. Настоящий, не нарисованный и не придуманный. Так докажи ему, что отец его ещё круче! – шипела Ада, стирая слёзы. Лицо её стало каменным, решительным. Она готова была взять меня за шкирку и бросить в пламя, только бы я вытащил её ребенка из камеры. – Докажи! Только так ты сможешь отцом для него стать. Знаешь почему он не любит Ляшко?

– А кто любит трусов, слабаков и педрил-мучеников? – мне хотелось рассмеяться. Ада говорила жесткую правду, а у меня внутри птицы пели… И гордость такая расцветала, что душа ёжилась от щекотки распирающего чувства. Да, моей заслуги в этом не было… Но будет!

– А он так и сказал. Увидел педрилу-мученика – гаси, – цыкнула Ада и прижалась лбом. Её губы едва касались, а порывистое дыхание согревало. – Вы ж одинаковые… Одинаковые. Ты помнишь, как с Каратиком гонял наркоманов по общаге? Думаешь, твой сын может иначе? Нет…

– Ладно, у меня сюрприз, Ночка, – я махнул, давая разрешение Наде подойти. Женщина рванула с места и буквально рухнула на сестру, сжимая её в объятиях.

– Надя? Надя! – выла Ада, осматривая ревущую сестру. – Что случилось? Откуда ты тут? А Лиля где?

– Потом, Адуль, потом… – Надежда обняла младшую сестру, прижала к груди и кивнула мне, обещая, что всё будет хорошо.

– Стой! – вскрикнула Ада, когда я уже развернулся к ним спиной. Она сбросила цепкие руки Нади и рванула ко мне. – Клянись, что вытащишь нашего сына! Клянись, Раевский! А иначе не прощу! Никогда не прощу…. Клянись, мать твою! Клянись!

– Клянусь, – выдохнул я и натянул солнцезащитные очки, чтобы никто не увидел застывшие слёзы отца.

Сердце успокоилось, дыхание стало ровным, спокойным, а губы изогнулись в отработанной дружелюбной улыбке. Вошел в типовое здание полицейского участка, рванув напрямую на этаж со следаками. Найти старшего не составляло труда, там, где народу больше всего, туда и ломись.

Старшим по делу Димы был майор Пётр Васильев, мужик спокойный, контактный и, в силу преклонного возраста, не мечтающий о тяжести новых звёзд на погонах. Такие не берут взяток, но место своё охраняют, а значит, лишних телодвижений от него ждать не приходится. А вот вторым следаком был сопливый капитан. Шустрый, дерзкий и лишенный азов профессионализма. Я подвинул стул таким образом, чтобы капитан не видел меня, и стал внимательно изучать протокол задержания.

– Тук-тук-тук… Я стукач, и я ваш друг. Да? – тихо спросил я, листая исписанные мелким почерком листы.

– Да. Информаторы есть везде, – Васильев поставил передо мной чашку, а у меня нутро сжалось. Терпеть не мог кислый вкус растворимого кофе, но сейчас не до этого. – Вы зря, Денис Дмитриевич, взялись за это дело. Тут же всё понятно.

– Да, действительно, всё понятно, – захлопнул папку, мысленно чертыхаясь, что задержание производилось по форме. Порой достаточно осмотреть протокол, и дело можно считать разваленным, а тут вон как расстарались, будто знали, что партия будет крупной. – Как насчёт встречи с клиентом?

– Не полагается, – рявкнул капитан за моей спиной.

– Хорошо, – Васильев бросил предупреждающий взгляд на коллегу и встал, намереваясь сопроводить меня лично. Он вышел из кабинета первым, а я замер у порога, наблюдая, как капитан быстро строчит сообщение.

– Хобби у меня есть одно, капитан, – пальцами впився в дверной косяк, выплескивая ядовитое напряжение.

– А мне-то какое дело до вашего хобби? – следак растерялся, словно его самого застали на месте преступления.

– Просто для информации, чтобы потом не обижался. Я обожаю рыть под гнилыми людишками. Клиента я своего вытащу, а вот ты, если осмелишься дорогу перебежать, о карьере забыть можешь, что бы тебе на том конце провода не наобещали, – я кивнул на телефон, который сжимал капитан, и выбежал, догоняя Васильева.

– Я ещё раз говорю, что зря… – Васильев притормозил, когда мы свернули к лестнице, ведущей к камерам временного содержания. – Дело верняк. И тот, кто слил пацана, знал это точно.

– Васильев, я ж вижу, что мужик ты нормальный. Понятийный. У таких, как ты – нюх. Ты сколько барыг на своём веку повидал? Много… Не иди на компромисс с совестью. Не дай себе слабины. Пробей мальца! Ну, сам собери характеристики, запроси историю перелётов, отправь на анализы…

– Сэкономить хочешь? – прыснул смехом мужик и кивнул на пост, чтобы меня пропустили. – За счёт государства собрать улики?

– Нет, просто то, что принесу я, будет расцениваться, как попытка отмазать…

– А то, что принесу я, как улика? А не боишься? – мужик закурил и упёрся в стену, с интересом наблюдая за тем, как я раздеваюсь, готовясь к обыску. – Парень учится в Питере. Город большой, соблазнов куча. Быть может, не стоит рыть там, где может ждать сюрприз?

– А ты попробуй.

– Слушай, – он гоготнул и прищурился. Взгляд его стал пытливым, и чем дольше он всматривался в моё лицо, тем тревожнее становилось. – А не ты ли сын Раевского?

– Я, – кивнул и стал сбрасывать свои вещи в пластиковый контейнер. Пусть уж в этом направлении думает.

– Привет передавай. Кир, отведи товарища адвоката в пятую. И не больше десяти минут! Ясно?

– Есть…

Шагал, вслушиваясь в гулкую тишину подвального помещения. Стук…Стук… С каждым шагом сердце ускорялось, а к моменту, когда мы остановились у небольшой одиночной камеры, кровь дубасила по черепу, грозясь разнести его в щепки.

– Задержанный! – рявкнул сержантик и клацнул металлическим замком. Димка вскочил, хмуро осматривая нас, а когда его взгляд остановился на моём лице, парень открыл рот и нахмурился. Его брови сомкнулись на переносице, скрывая темноту карих глаз.

– Вы кто?

– Свободен, – я кивнул сержанту, но тот не спешил уходить, растерянно переводя взгляд с меня на Димку. И только после того, как я откашлялся, нехотя отправился к посту. – Меня зовут Денис Раевский.

Моё собственное имя занозой застряло в горле. А как же папа? Как же радостные всхлипы и по-мужски скупые слёзы? И вообще, с чего там эти сериалы пишут, если в реальной жизни красиво представиться взрослому сыну не получается? Ну, нет таких сценариев, при которых надо обняться, разрыдаться и начать говорить только о будущем!

– Раевский? – парень сомкнул руки на груди и шагнул в мою сторону, чтобы в тусклом свете лампочки Ильича внимательнее рассмотреть меня. Минуты шли, а я продолжал молчать, понимая, что из этого разговора толку будет мало. – А я вас знаю… «Титанида-групп», да?

– Всё верно, – я кивнул и достал ежедневник, накидав привычный план действий. – Давай сначала я задам вопросы, а потом, если время останется, их задашь ты. Договорились?

– Ну, ок, – он дёрнул плечом и сделал ещё один шаг в мою сторону. Подбирался, как зверёк, не сводя внимательного взгляда.

– Только кратко и по факту. Что делал, когда вышел из дома?

– Вызвал такси и отправился на причал. Козлов с Паней готовили там яхту к завтрашнему заплыву. Мы сгоняли в магазин, набрав сухпайка на неделю, проверили снаряжение, а потом Паня вспомнил, что воду не успел купить в дорогу. Мне дали ключи от тачки, и я отправился в ближайший маркет. Адрес не помню, но можно запросить в банке чек, там должны быть реквизиты.

– Дальше… – я быстро записывал то, за что можно зацепиться.

– Загрузил пять паков воды, купил три шавухи и отправился обратно на причал, – Дима сделал последний шаг и опёрся о крашеную стену. Поза его выдавала напряженность, хоть он изо всех сил и пытался придать лёгкости своим движениям.

– Дальше…

– Поставил машину на стоянку, место ещё такое удачное попалось, прямо у входа на причал, выгрузил воду и по два пака стал таскать на яхту. Когда вернулся за последним, меня уже ждали. Задержали, обшмонали, а в рюкзаке, который я оставил в салоне, нашли какой-то свёрток.

– Машина чья?

– Пани… Панин Данил Сергеевич. Он местный, только учится со мной в универе, – Димка расслабился и с любопытством стал заглядывать в ежедневник.

– Второй кто?

– Козлов Лёха, он брат Пани, отчества не знаю, – он пожал плечами. – Но это не они.

– Теперь последний вопрос, – захлопнул ежедневник и сделал резкий шаг навстречу. Мы стояли на расстоянии пары сантиметров друг от друга. Пацан расправил плечи, подтянулся, пытаясь сравнять рост, но не получалось. Он гордо вскинул голову, сжал губы и вновь нахмурился, не выдавая ни капли истерики. Видел его смятение, страх и немые вопросы, но пацан держался. – Это твоя дурь?

– Нет.

Сказал, как отрезал. Процедил сквозь сжатую челюсть, ни разу не моргнув, пока я выжидающе искал в его взгляде хоть что-то, что может натолкнуть на сомнение.

– Моя очередь? Вы кто, дядь? – Дима чуть наклонился. Он шарил взглядом, пока не замер, рассматривая три небольшие родинки на мочке правого уха. Парень с шумом выдохнул и отшатнулся, будто толчок в грудь получил.

– Ну, здравствуй, сын…

– Это что, прикол какой-то? – рявкнул он и протянул руку к мочке, пытаясь стереть то, что нарисовано было не им.

Кожа вспыхнула от силы его желания убрать мои отметины, но я не шелохнулся. Рассматривал молодого меня и еле заглушал скулёж, что рвал душу изнутри.

Димка нарочно делал мне больно. Но когда его левая трясущаяся рука дернулась, и парень сжал свою мочку, на которой были точно такие же родинки, от боли стали задыхаться оба. Он сжимал пальцы обеих рук. Себя пытался привести в сознание, а меня убить… или прогнать видение, в которое просто невозможно было поверить.

– Дима, клянусь, что найду правильные слова, – выдал я и резко прижал парня к себе. Его молодое сердце отчаянными толчками пыталось разорвать грудину, но я прижимал всё сильнее, морщась от боли. – Клянусь, что смогу всё объяснить. Но позже.

Я не знаю, как мы выглядели со стороны. Как два придурка, наверное. Пальцы горели от странного ощущения, что прижимаю я к себе собственную кровь и плоть. Своего ребёнка. Своего! Он был живой, теплый, реальный… Он был продолжением меня. И этот взгляд, полный азарта и жажды жизни, и мальчишеская тяга доказать всему миру, что силён!

И меня бесило, что не могу ему всего рассказать. У меня нет волшебных слов, способных затянуть его ожог на сердце. Нет этого исцеляющего заклинания! Придётся брести через долгий путь принятия и мириться с тем, что парню легче, когда он видит, что мне больно.

– Мать где? – прошептал он, боясь отпустить наши мочки, потому что тогда нужно будет принимать решение… Либо обнять в ответном жесте, либо оттолкнуть. Но ни к первому, ни ко второму он не был готов.

– Ада внизу, и это она позвонила мне.

– Время! – заорал сержант, издалека громыхая ключами. – Расходимся, разговор окончен.

– Держаться. Молчать и косить под дурака, ясно? – зашептал я, наслаждаясь последними мгновениями. – На допросе ни слова, пока я не появлюсь. Ни с кем не говорить, про парней не рассказывать. Просто молчи, Дим. Мне нужны сутки.

– Обещай, что защитишь маму!

– Обещаю, – челюсть свело. А не много ли я обещаний на сегодня выдал? Мой годовой лимит просто треснул.

– Я по пути виделся с Ляшко, – вдруг выпалил Димка и чуть ослабил хват, вот только глаза на меня так и не поднял. – Он сидел в ресторане напротив причала.

– Понял, – кивнул и отошел, ощущая, как его пальцы делают последнюю попытку причинить мне боль. Парень ждал реакции, но не на того напал… И Димке пришлось убрать руку. Я только подмигнул и вышел из камеры, наблюдая, как лейтенант закрывает моего сына в этой казённо решётке.

Убью мудака… Убью!

Выскочил из участка и с жадностью вдохнул морской воздух. Голова кружилась, а мышцы спазмом свело. Почему? Почему вместо того, чтобы отвечать на миллион неудобных вопросов сына, я должен доказывать его невиновность? Почему, блядь?

– Денис!

А вот этот голос я не ожидал услышать ни при каких обстоятельствах. Обернулся, наблюдая, как из машины выбегает отец. Футболка на нём была надета задом наперёд, на ногах туфли с красными носками и синие спортивные шорты. Мда… Он словно из дурки сбежал прямо посреди теннисного матча с Наполеоном.

– Я завтра тебя выпорю, – прохрипел он, пытаясь отдышаться, пока обнимал меня. – А сейчас говори, что делать?

– Кто позвонил? – я закурил и стал растирать лицо, выстраивая новую цепочку действий.

– Васильев. Мы с ним по пятницам в баню ходим. Говорит, а чё это ты, Раевский не проставился за внука? За внука, блядь! Что происходит? И как это остановить? Ты что, придурок? Думаешь, мне никто не скажет? Да меня в ментуре каждая собака знает. Каждая, Денис. А тут внук… Говори! Немедленно говори!

– Денис, – рыдала мама, застыв у машины. Она не на меня смотрела, её взгляд был направлен на скамейку в парке, где на коленях у сестры спала моя Ночка. Мама кусала большой палец и как-то быстро кивала, будто сама с собой диалог вела. То делала шаг, то отступала, сомневаясь в реальности происходящего.

– Идём, – я закурил и махнул родителям. – На вопросы отвечать не стану. Некогда мне. Ночка, милая, – я легонько потряхивал её за плечи, пытаясь разбудить. Ада вскочила и сходу начала рыдать. – Ада, ты знаешь, кто такой Паня?

– Это друг Димки. Они вместе собирались идти на яхте. Его отец работает в администрации, вроде, неплохой парень. Весёлый, добрый, тоже спортом занимается, – закивала Ада, настороженно наблюдая, как ко мне подходят мои родители. – Здравствуйте.

– Привет, – отец цыкнул на маму, очевидно, предостерегая от истерики. Только потопа мне здесь не хватало. – Что делать?

– Пап, бери Аду и гоните к этому Пане. Ты местный, отец его должен тебя знать. Узнай всё и спроси про авторегистратор в машине, – я поцеловал Ночку в лоб и встал. – Надя, ты с ними.

– А ты? – Ада вскочила и схватила меня за полы пиджака, отчаянно притягивая, чтобы в глаза заглянуть. – Ты куда, Раевский?

– Ночка, у меня дела, – я перехватил её руки, крутанул и прижал к себе спиной, тихо зашептав на ухо: – Не мешай мне сына вытаскивать, Ада. Не мешай…

– Ты к нему? Да? К Ляшко? – Ада стонала и медленно оседала, теряя силу в ногах. – Денис… Не ходи. Я умоляю, Раевский! Не ходи!

– Да не пойду я к нему, – поцеловал её в висок и бережно передал в руки Надюшки, чей взгляд застыл на моем лице. Женщина поджала губы и решительно кивнула, не позволяя сестре броситься за мной следом.

Выезжал с парковки, не в силах оторвать взгляда от зеркала заднего вида. Моя Ночка рыдала и пыталась рвануть следом.

– Убью…