Он не твой. От Ада до Рая

Глава 32

Ночка

Мы встретили рассвет на той самой скамейке в парке у отделения полиции. Только людей стало намного больше. Тут и Каратик волосы рвал, шипя о том, что Рай придурок, раз не позвонил ему, тут и Мятежный восседал на раскладном кресле, медитируя на первые золотистые лучи солнца, и мама Дениса, скоро накрывавшая импровизированный стол. Вот только никто не ел. Ком в горле стоял, сил не было. И лишь кофе из соседней забегаловки грел ладони теплом картонного стаканчика.

Отец Дениса был спокоен. Он курил одну сигарету за одной и смотрел в мою сторону, не стесняясь душащих его вопросов.

– Нам, наверное, погулять надо, – Каратик первым все понял и приобнял Надю, уводя её в сторону кафешки. – Пойдем, Слав, с нами. Разговор есть.

– Опять разговор, – Мятежный нехотя поднялся и подтолкнул свой трон поближе ко мне, усадив в него маму Дениса. – Только не вздумай убегать, а то в рай я точно не пропаду. Твой мужик меня испепелит, а пепел в ад сбросит.

– Ты и так не попадешь, – рассмеялся Каратик.

– Адель? – отец начал первым. Он оттолкнулся от дерева, которое подпирал всё это время. – Расскажи сейчас.

– Я не могу… Я не могу снова проходить через всё это, – зарыдала я, пряча лицо в ладонях. – Мне стыдно, мне обидно, мне больно! Я не знаю, где правда. Я запуталась!

– Расскажи как есть, Ада, – мама Дениса приобняла меня и уложила голову на плечо. – Просто расскажи. Ну, не чужие же мы!

– Не чужие? – я рассмеялась и стала вспоминать и тот унизительный разговор с Мартой, при котором она смешала меня с грязью, и её внезапный визит в общежитие, где старушка была ещё более откровенной, чем при Лизе. Она мне в красках описала принцип чистой крови. Рассказала и про статус, и про то, что маленькие мальчики могут иметь игрушку из простолюдинок, но только до того момента, пока не женится. А Денису уже было пора. И про Надю рассказала, как её вышвырнули с работы, опозорив нашу фамилию навсегда. А правда про Лильку вылетела сама.

– Этого не может быть, – шептала мама, пряча лицо в моих волосах. – Этого не может быть… Не может! Я не могу узнать, что у меня есть двадцатилетний внук! Саша!

– Внук, – Александр Петрович покачнулся и сел на скамейку. – Дураки… Вы такие дураки…

– Вот только не надо меня виноватой делать! Никто не сделает мне больнее, чем взгляд сына, смотрящего на одноклассника, которого из школы забирает отец. Никто. Ясно? Я через всё прошла уже. Мне не страшно ни осуждение, ни голод, ни бедность. Вам меня нечем пристыдить, кроме как упущенных возможностей. Вот только и я пожертвовала многим, чтобы сейчас вам не было стыдно за внука. Димка такой… Он копия Раевского. Копия! И если у вас есть хоть одна мысль о его виновности, то можете её сжечь! – я вскочила и стала расхаживать по газону, который мы уже изрядно вытоптали. – Просто примите факт, что внук есть. Нам ничего от вас не нужно. Ни статуса, ни фамилии, да и ущерба вашей репутации мы уже не причиним.

– Дураки… – шептал отец Дениса, смотря в небо, где постепенно растекалась голубизна утреннего неба. Вдруг телефон, зажатый в его руках, ожил. Мужчина вздрогнул, вскочил на ноги и ответил на вызов. – Говори, Васильев. Да? Да… Да!!! Хорошо, – он закивал, возвращая влажный взгляд в мою сторону, затем быстро поцеловал жену в макушку. – Вареников уже обрадовал, что Ляшко написал заявление на Дениса, грозится лицензии лишить, мы в курсе.

Мои ноги подкосились, я буквально рухнула на землю, чем вызвала панику. Мужики отбросили кофе и рванули в мою сторону. А я лежала пластом, глотая раскаленный воздух. Он лишится любимого дела… Ляшко не отступится! Не отступится! Впивалась ногтями во влажную от росы траву, загребала землю и скулила. Из-за меня. Из-за меня…

Правда. Ему же так нужна была правда!

Вот только что от этого? Рухнувшие возможности сына, разрушенная карьера Раевского и мое растоптанное сердце. Я всё равно не смогу смотреть в глаза людям, которых предала, уехав отсюда. Тогда какой смысл говорить правду?

Ничего она не стоит. Ничего. Только боль несёт.

– Ночка, – Каратик схватил меня на руки и вновь усадил на скамейку. – Успокойся! Ты что, Раевского не знаешь, что ли? Если этот мудак разбил морду Ляшко, то значит, выгода сильно перевесила риски. Рай никогда не делает опрометчивых шагов. Никогда! У него продумано все на две жизни вперёд.

– Адель, – отец Дениса протянул мне бутылку воды. – Денис уже давно не мальчик, я уже со счёта сбился, сколько раз хоронил карьеру сына. Но он каждый раз выгребал из болота. Они там вместе, поэтому просто давай дадим им время?

– С Димкой?

– Да, – отец кивнул и сел на корточки. – Я не буду судьей для тебя. Наверное, я скажу это впервые, но давай доверимся сыну? Костя прав, если этот гадёныш решил угодить в обезьянник, то у него были весомые причины.

Голова шла кругом. Все меня спрашивали – неужели я не знаю Раевского? А я его не знала! Вот настоящего и не знала. Помнила мальчишку, с которым была счастлива, а с тем мужчиной с острым как лезвие взглядом я не была знакома.

Он меня пугал своей пронзительностью, этими медленными выверенными движениями и таким видом, будто всё обо всех знает.

– Прошу прощения, что отвлекаю вас от семейной драмы, но раз уж я тут, то как бы тоже имею право голоса. Родственнички, просто примите факт, что у всех есть сын, есть внук, и есть куча проблем, с которыми нужно разобраться в первую очередь. Кстати, мне тут птичка на хвосте принесла, что у Ляшко взяли отпечатки, – Мятежный снова сидел на своём кресле и ловил ртом орешки. – И вот незадача… Они совпали с теми, что на пакете с наркотой. Упс…

– Сука, Рай! – заржал Каратик, опускаясь рядом со мной. – Он теперь раскатает Ляшко…

Раскатает. Раскатает…

В голове билось это слово навязчивой идеей.

– Доверься, Ада, – шептала Надя, обнимая меня за плечи. Сестра плакала, отчаянно шепча так, чтобы никто не услышал. – Давай вместе доверимся ему? Мы так долго верили не тем!

– Мне нужно их увидеть, – я встала и посмотрела на Мятежного, расплывшегося в самой дружелюбной улыбке. – Слава, я знаю, что ты можешь всё.

– Рай сказал, что кастрирует меня, если я пущу тебя туда. Сиди, Адель. И жди. Сейчас начнётся самое интересное, – он посмотрел на часы и развернул свой стул так, чтобы было видно центральный вход в здание. И оказался прав…