Осколки памяти

– Крис, может, не стоит так мучиться? Чего ты ждешь, а? Когда совсем с катушек слетишь? И так на тебя смотреть тошно.

– Тогда не смотри, – вяло ответила Кристина. – Я, между прочим, ничего и не жду. А ты о чем вообще?

– Не о чем, а о ком, – Миранда выразительно ткнула пальцем в Вуда, который как раз в этот момент подлетел к корзине и забросил великолепный мяч. – И не притворяйся, что у тебя все в порядке и он здесь ни при чем.

– А если даже и так? Если не все в прядке? Кому какое дело? – тем же тоном продолжила Кристина, глядя как Ник подает.

– Мне есть дело! – возмущенно заявила Миранда и потянула подругу за рукав футболки, заставляя оторвать взгляд от баскетбольной площадки и обратить на себя внимание. – Мне! Мне небезразлично, хорошо тебе или плохо, ведь ты моя подруга и ты мне дорога. Сейчас я прекрасно вижу, что тебе плохо. И причину знаю с вероятностью девяносто девять процентов.

– Да? – Кристина моргнула. – Что ж, да здравствует статистика. И в чем, по-твоему, причина?

– Не в чем, а в ком, – повторила Миранда. – Не делай из меня дурочку. Или, может, мне его имя громко назвать? Так это запросто!

– Не надо никого называть, – сдалась Кристина, испугавшись, что Миранда осуществит свою угрозу. – Ладно… Допустим, ты права. И что теперь?

– Теперь надо не вздыхать в углу, а действовать. А то страшно подумать, во что ты превратишься такими темпами. Вон у тебя какие круги под глазами – жуть! И глаза красные все время. Эх, и я хороша! Надо же мне было тебе тогда фотографию его подсунуть!

Она с досадой хлопнула себя по голой коленке и ойкнула.

– А что, есть какие-то идеи? – равнодушно спросила Кристина и спрятала лицо в ладонях.

Если бы дело было в фотографии!

– Да подойди ты к нему сама! Придумай что-нибудь! – в сердцах выпалила Миранда, потирая покрасневшую коленку.

Кристина только отрицательно замотала головой.

– А что в этом такого? Привет, я Кристина. Классный у тебя мотоцикл… Это же просто – главное, разговор завести.

– Ага, и выставить себя полной дурой! Мотоцикл… подумать только, – хмыкнула Кристина себе в ладони.

– Хорошо, пусть не про мотоцикл, про что там еще…

– Нет уж, не стану я к нему подходить и нести чепуху всякую. Это штучки в стиле МакАдамс.

– То есть?

– То и есть… Прилипать к парню, пользуясь идиотскими предлогами, лишь бы внимание обратил. Нет, спасибо. Я еще себя уважаю. Пока.

– Ну, если так, – озадаченно откликнулась Миранда, покусывая палец, – тогда, конечно, с мотоциклом не надо. А может, подойдешь к нему и спросишь что-нибудь по истории? Многие так делают, тут ничего такого. И уж точно не в стиле Валерии.

– Нет, – отрезала Кристина, – подходить к нему первой я не собираюсь. Чтоб потом вся школа, а затем и весь Хиллвуд за моей спиной трепались, что я клеюсь к Вуду? Нет уж, спасибо! И давай тему закроем, хорошо? Очень тебя прошу. Чтобы не поссориться.

Больше они о Нике не разговаривали. Кристина молчала о нем, даже находясь в одиночестве у себя в комнате, опасаясь, что ее могут подслушать, а Миранда, подувшись на подругу полдня, сдалась и с того дня тщательно следила за собой, чтобы ненароком не заговорить о Нике вновь.

За какой-то месяц Кристина изменилась настолько, что даже ее родители стали подмечать постоянную грусть дочери, ее немногословность и замкнутость. По выходным она неприкаянно бродила по дому и саду, чего раньше с ней никогда не случалось, пыталась читать, но ее больше не увлекали рыцарские поединки и книжные герои. Ей нужен был один, настоящий, но сблизиться с ним было невозможно.

Могла ли она раньше предположить, что Ник появится в ее жизни и займет все мысли? В туманных девичьих планах «на потом» ее потенциальный молодой человек рисовался ей успешным студентом колледжа. А еще он был из состоятельной семьи. Водил серебристый седан. И жил в каком-нибудь крупном мегаполисе.

О том, чтобы встретить парня своей мечты в заспанном городишке, подобном Хиллвуду, Кристина даже в шутку представить себе не могла. Провинциальные ребята всегда виделись ей в поношенных джинсах, клетчатых ковбойских рубашках и с неопрятными волосами. Они были грубоватыми и не очень умными. Как же так случилось, что именно в забытом Богом лесном захолустье оказался Ник Вуд, так разительно отличающийся от образа, который она себе предвзято нарисовала?

Он не был похож ни на ее идеального жениха, к созданию довольно четкого представления о котором немало усилий приложила и Оливия, ни на простоватого парня из глубинки, к которым Кристина всегда относилась с легким презрением.

Ник появился в прямом и переносном смысле из-за угла и одним махом перечеркнул все ее стереотипы, которыми она так дорожила. Своей внешностью, умом и поведением он совершенно не вписывался ни в этот заштатный городок, ни в ее мечты о будущем.

Но как же так вышло, что отныне она не мыслит себя без него?

Теперь Кристина точно знала, была уверена, что полюбила. До слез, до дрожи в руках, до помешательства… Она сама, здравомыслящая, амбициозная (в меру, конечно), скептического склада ума современная девушка, добровольно поставила себя в полную зависимость, но от кого? Того, кто смотрит сквозь нее и даже не делает вид, что она ему интересна хоть чем-то? От того, с кем у нее просто нет никакого будущего?

И надежды на будущее нет.

И вообще ничего нет…

Что у нее, в сущности, было? Одна маленькая потрепанная фотография, случайные встречи и кошмарные сны. И ничего больше.

День ото дня Кристина все глубже погружалась в бездну отчаяния, даже не пытаясь что-то предпринять, за что-то зацепиться, как-то выкарабкаться. На плаву ее держал только дневник. Стихов стало много. Все они кричали от безысходности и боли. Кроме стихов, других записей в дневнике почти не было. Последняя обрывалась в тот день, когда Кристина говорила о Нике с Мирандой в спортзале:

«Ты сумел стать моей тоской, Ник Вуд.

Однажды я стану твоей.

Твоей тоской.

Твоей болью…»