Осколки памяти

Потом он коснулся губами ее лба и нахмурился, не на шутку встревоженный:

– Господи, да ты же вся горишь! Если бы я знал, я бы взял утром у деда ключи от машины. Не представляю, как повезу тебя на мотоцикле в такую мерзкую погоду.

Кристина не отвечала, просто умоляюще смотрела на него: горло резало так, что говорить стало сложно. Но видя непреклонность Ника, она сделала над собой усилие и прошептала:

– Ник, милый, пожалуйста. Можно мне сначала поехать к тебе?

– Кристи, ну как мне тебе объяснить… ехать на мотоцикле под проливным дождем в таком состоянии это… это же безумие! Если сначала ко мне, а потом к тебе домой, пусть уже и на машине, ты наверняка сляжешь. Я не могу тобой так рисковать! Ты пойми.

– Я понимаю, – продолжала уговаривать его Кристина. – Только мне рядом с тобой лучше… легче… а если ты меня домой отвезешь, тебя же сразу выгонят, а меня в постель засунут. Я там с ума сойду без тебя… от их заботы удушливой… меня в покое точно не оставят.

Она устало ткнулась лбом в его плечо: держать голову прямо сил не осталось.

– Ник, я тебя умоляю, забери меня к себе. Ты сам, твое присутствие лечит. Как же теперь мне тебе объяснить, чтобы ты понял… – ее сиплый голос сошел на нет.

Ник обнял ее за плечи.

– Тебе не нужно ничего мне объяснять. Я и сам все прекрасно вижу, Кристи. Ты знаешь, что больше всего на свете мне хочется быть с тобой. Но ты для меня важнее… твое здоровье важнее того, что я хочу. Я не могу видеть тебя в таком состоянии, а ты просишь, чтобы я его ухудшил.

– Пожалуйста, Ник! Мне так… так нужно побыть с тобой.

– То, что тебе на самом деле нужно, это поскорее лечь в постель, вызвать врача, выпить кучу лекарств и заснуть.

Ник ласково гладил ее руки, и от этого у Кристины по спине бегали мурашки. Или ее начал колотить озноб? Она продолжала сопротивляться и что-то жалобно бормотала в рукав его свитера.

Наконец, поняв, что ее не переубедить и, сидя здесь, они только теряют время, Ник нехотя сдался:

– Хорошо, поехали, если ты так настаиваешь, но только ненадолго. Черт, Кристи, ты ведь можешь серьезно заболеть, и я буду в этом виноват! Я же себя не прощу потом!

– Я прощу, – прошептала Кристина. – Уже простила…

Ник помог ей встать, и они пошли, вернее, он буквально потащил ее на себе к выходу из школы.

На парковке он заставил ее надеть шлем и посадил впереди себя.

– Так мне будет спокойнее, что ты не свалишься по дороге.

Зимний дождь не прекращался.

«Город вечного дождя… Он здесь постоянно, весенний, летний, осенний, зимний – все равно», – отрешенно думала Кристина, сидя на ревущем мотоцикле и глядя на бесконечные струи с комочками снега через полуприкрытые веки. Спину и плечи приятно грели объятия Ника. Время от времени она слышала, как он ругал себя за уступчивость и еще за что-то – из-за шлема и шума двигателя слов было не разобрать.

Пока они ехали к дому на окраине города, Кристина то проваливалась в забытье, то опять просыпалась, поэтому, открыв глаза в очередной раз, с удивлением обнаружила, что мотор больше не рычит, и Ник снимает ее с сиденья. Из-под навеса гаража они подошли к крыльцу. Это заняло довольно много времени, потому что Кристина все время спотыкалась.

Старый мистер Вуд, открыв им дверь, только всплеснул руками и, укоризненно качая головой, направился на кухню колдовать над какими-то травами. Ник поднял Кристину в свою комнату на руках: на лестнице она бы точно упала, и не один раз.

Усадив ее на диван, он спросил:

– Скажи, Кристи, ты ела что-нибудь? Я имею в виду – на обед?

Она подняла на него виноватые глаза и ничего не ответила.

– Почему? – его голос стал угрожающим.

– Поднос упал… то есть я его опрокинула… нечаянно… а потом, пока в медпункт ходила, уже не успела поесть.

– И это перед физкультурой как раз? – с явным негодованием уточнил Ник и, получив утвердительный кивок в ответ, схватился за голову. – О чем ты вообще думала? Могла хотя бы чаю горячего выпить, горлу стало бы полегче. Ну, опоздала бы чуть-чуть, подумаешь…

Он осекся и заглянул ей в лицо:

– Погоди, какой медпункт? Для чего ты туда ходила?

– Чай был очень горячий, – едва слышно пролепетала Кристина, инстинктивно пряча правую руку за спину.

Однако Ник заметил ее движение и быстро, но очень осторожно вытащил ее руку назад. Задрав рукав, он заскрипел зубами:

– Черт… Хорошо, что повязка не намокла под дождем, менять не придется. Что же ты мне ничего не сказала? Нашла бы меня еще в перерыв. И на физкультуре промолчала про руку.

Кристине почудилось, что в его потемневших от едва сдерживаемого гнева глазах искрятся холодные серебристые звездочки. А может, у нее самой просто заслезились глаза.

Пусть говорит, что хочет, пусть ругает, лишь бы был рядом…

Она виновато улыбнулась:

– Я боялась опоздать на физкультуру. А там… там так расстроилась из-за… в общем, забыла тебе сказать. Прости.

– Очень больно? – тихо спросил Ник, поглаживая ее пострадавшую руку.

– Немножко, если задеть, а так нет… почти.

– Почти… – простонал он, бережно укладывая ее руку на колени.

Ник только сейчас заметил бурое пятно от чая на ее бежевой кофте и перевел взгляд на ноги. Брюки, конечно же, основательно промокли во время поездки. Кристина увидела, как его губы сжались в тонкую полоску.

– Какой же я идиот! Снимай быстро!

– Что снимать? – она испуганно распахнула глаза.

– Брюки снимай, – скомандовал Ник не терпящим возражения тоном.

– Я … не могу.

– Можешь! Или за тебя это сделаю я! – рявкнул он. – Подумать только! Больная, голодная, пораненная… под ледяным дождем… на мотоцикле! И ведь я, дурак, согласился. Уму непостижимо!

Он спрятал лицо в ладони, но тут же справился с собой и встал с дивана.

– Ну? Сама снимешь или тебе помочь?

От испуга у Кристины даже немного прояснилось в голове.

– Я сама. Сама!

Ник усмехнулся:

– Давай, – и добавил с явным удивлением: – Хм, идти не может, говорить едва способна, а на всякие скользкие мысли силы остались. Я тебе сейчас поищу какую-нибудь сухую одежду. Не бойся, подглядывать не стану.

Он сделал шаг в сторону, но тут же повернулся к ней:

– Выходит, ты меня стесняешься?

– М-м-м…

– Значит, я понял правильно. Ты. Стесняешься. Меня, – произнес он с расстановкой, словно сам пытался осознать то, что говорит.

– Надо же… Ну все, я не смотрю.

Он отошел к шкафу и, отгородившись от Кристины открытой дверью, бормотал что-то себе под нос о нравах современных девушек. А она как могла быстро стянула насквозь промокшие вельветовые брюки и теплые колготки, бросила их на пол и накрылась пледом.

Через пару минут Ник принес ей спортивные брюки из мягкого трикотажа и вязаные носки.

– Кристи, я схожу на кухню, а ты пока надень вот это. И сразу ложись, договорились? Я постараюсь вернуться побыстрее, но кто знает, сколько провожусь, поэтому не мучайся, приляг.

Он ласково провел ладонью по ее горячей щеке и вышел.

Кристина, чувствуя себя полностью разбитой, опустила голову на валик дивана. Угораздило ее сегодня… Зато она с Ником, поэтому простуда и все остальное не имеет значения. Все, что находится за стенами этой комнаты, не имеет никакого значения.

Она почти заснула, когда Ник вернулся в комнату. Он заставил ее съесть тарелку грибного супа, после чего влил в нее горячий травяной отвар с медом.

Потом Кристина лежала на диване в приятном забытьи, сытая, в сухой теплой одежде и слушала, как снежный дождь барабанит в стекло. Во рту таял пряный привкус незнакомых ей лекарственных трав: Ник отказался давать ей какие-либо серьезные медикаменты без консультации врача. Наверное, это было правильно.

Он отнес пустую посуду на кухню, а вернувшись, сразу позвонил Оливии. До Кристины доносились лишь обрывки фраз:

– Миссис Риверс, здравствуйте. Это Ник Вуд. Да, Кристина у меня. Да, все нормально… Ей немного нездоровится, и сейчас она заснула. Я привезу ее домой, как только она проснется. Думаю, где-то через час или два… Не беспокойтесь, пожалуйста… Нет. Да. Хорошо. Всего доброго.

– Кристи, как ты? – он коснулся ее горячей щеки и, тревожась все больше, беспокойно заглянул в глаза. – Зря я тебя послушал. Нужно было сразу везти тебя домой.

– Нет, ты меня лечишь. Ты просто сам этого не понимаешь, а мне уже гораздо лучше. Присядь рядом, ладно?

Ник сел на диван, положил ее голову к себе на колени и поплотнее закутал в плед. Кристина уткнулась лицом в его рубашку, прильнув к мягкому теплому хлопку, и почти мгновенно погрузилась в чуткую дремоту.

Ее плечи время от времени зябко подрагивали. Она не слышала ни дождя, ни ветра, лишь ощущала пальцы Ника, гладившие ее волосы и пылающее лицо, его руки, обнимающие ее и дарящие чувство защищенности и покоя.

Так сладко было полностью отдаться его рукам, ему самому, так приятно довериться тому, кто любит тебя!

– Я тебя люблю, – пробормотала она сонно и почувствовала его губы на своих приоткрытых губах.

– Медом пахнут, – пробормотал Ник, и его дыхание ласково коснулось щеки Кристины.

– Не надо… Заболеешь.

– Не заболею, – уверенно отозвался он и вновь поцеловал ее.

Ей хотелось добавить что-нибудь ещё, но веки утомлённо смыкались.

Одной рукой Ник придерживал Кристину за плечи так, что она лежала, как в колыбели, а другой задумчиво перебирал ее распущенные, чуть влажные у висков волосы, легко касался разгоряченного лба и щек кончиками пальцев. Эти ласковые, едва ощутимые прикосновения приятно холодили кожу и гнали от Кристины болезненный туман.

Ник продолжал что-то тихо говорить, а Кристина засыпала, убаюканная его близостью, звуками его неповторимого голоса и руками, нежными, как лепестки полевых цветов.