Осколки памяти

Кристина проснулась рано утром, задолго до завтрака, и с удивлением отметила, что чувствует себя выспавшейся и отдохнувшей, несмотря на несколько часов сна.

Алекса она увидела сразу, как только открыла глаза. Он сидел в кресле и читал книгу.

Встретившись с ним взглядом, Кристина тут же зарылась лицом в одеяло.

– Откуда ты взялся? – спросила она первое, что пришло ей в голову.

Голова, кстати, просто раскалывалась.

Алекс в ответ только хмыкнул, и Кристина услышала, как он захлопнул книгу.

– Уходи, – глухо произнесла она. – Что ты здесь делаешь?

– Жду, когда ты проснешься, – он как будто удивился ее вопросу.

А ей-то показалось, что второй заданный ею вопрос получился уместнее, чем первый. Очевидно, Алекс считал иначе, но комментарии оставил при себе и заботливо спросил:

– Как ты себя чувствуешь, Пуговка? Нога болит?

Кристина выбралась из-под одеяла. Наверное, вид у нее еще тот…

– А по-английски нельзя? – раздраженно буркнула она. – Тебе не кажется, что твой французский тренинг немного затянулся?

– Нисколько, – Алекс лучезарно улыбался.

– У меня голова болит, – пожаловалась она, но попытка надавить на человеческие чувства ее мучителя результата не возымела. Алекс лишь приподнял угольно-черную бровь. Проследив его взгляд, Кристина увидела на прикроватной тумбочке стакан с водой и упаковку аспирина. Значит, такой поворот событий он тоже предвидел.

– Ладно, – сдалась она и перешла на язык своего любимого Дюма, – спасибо.

Алекс царственно кивнул. Его глаза смеялись.

«Я еще отыграюсь за это», – подумала Кристина и потянулась за спасительными таблетками.

Пока она пила воду, сон окончательно покинул ее и его место заняли детальные воспоминания о ночном происшествии. Она почувствовала, что краснеет, стоило ей подумать о дереве, давшем им приют и защиту от дождя, о ветках, гнущихся от ветра, каплях воды, падающих с листьев, и мокрых губах Алекса, настойчивых и страстных.

– Боже мой, – тихо простонала Кристина, откидываясь обратно на подушку.

– Так плохо?

Сочувственный голос Алекса подействовал на нее словно красная тряпка, и она ядовито бросила:

– А ты как думаешь? Ты…

Судя по его прищуренным глазам, которые уже не смеялись, парень угадал ход ее мыслей. Он отложил книгу в сторону и поднялся с кресла.

– Ну что ты, Пуговка, перестань. Не злись на меня, ладно?

Кристина отвернулась к окну, чувствуя, что щеки ее просто пылают от стыда и злости. А на кого, она, собственно, злилась? На него? За что? Он, по большому счету, ни в чем не виноват, она же не рассказывала ему о Нике и даже не дала понять за все это время, что у нее кто-то есть.

Что же спровоцировало этот злосчастный поцелуй? Что она сказала или сделала не так, вернее, так, чтобы Алекс воспринял это как зеленый свет?

А впрочем, какая теперь разница?

Кристина вздохнула и вдруг почувствовала на своей разгоряченной щеке его прохладную руку.

– Посмотри на меня.

Гарднер опустился на колени у кровати, и Кристине волей неволей пришлось посмотреть ему в глаза.

– Успокойся, слышишь? – прошептал он, ласково касаясь ее висков, словно пытаясь снять боль. – Это больше не повторится, поверь мне. Я обещаю.