По ту сторону свободы

Глава 21

Он ушёл. Не просто из комнаты, а из дома. Из её жизни, оставив за собой лишь сквозняк. Куда? Она не знала. Она вошла в спальню Дориана и упала на кровать, чувствуя, как ледяная, звенящая пустота окутывает её, сдавливает грудь, вытягивает воздух из лёгких. Ей было физически больно. Жгуче, невыносимо больно.

Лив лежала в темноте, свернувшись калачиком, сжавшись в комок, часы казались вечностью. Её мысли метались, как загнанные в клетку звери, а сердце болело ноющей, тупой болью. Она любила его, но эта любовь душила её, забирала её. Ей не хотелось уходить. Не хотелось рвать эту связь, даже если она отравлена. Не хотелось терять его. Но она понимала — ещё немного, и она потеряет себя. Ещё немного, и его власть над ней будет всецелой, а она сама превратится в безвольную тень той Лив, которой когда-то была. В безликий фантом, которым можно будет управлять одной лишь мыслью.

Вдруг она услышала звук. Знакомый шум двигателя, приближающийся к особняку. Он вернулся. Её сердце подскочило к горлу, бешено колотясь с немой надеждой. Тонкий, хрупкий луч света пробился сквозь мрак отчаяния. Может быть, он передумал? Может быть, он понял?

Может, эта ночь была лишь чудовищным сном?

Дверь в холле хлопнула. Но вслед за его шагами она услышала другой звук. Женский смех. Звонкий, беспечный, совершенно человеческий. Слишком живой. Лив замерла, её тело напряглось, каждую мышцу свело судорогой.

— А ты забавный, Дориан, — звонко произнёс женский голос, звучащий так легко, так свободно. — Я и не знала, что у тебя есть чувство юмора. Думала, вы, филантропы, все такие... пафосные.

— О, я умею быть забавным, когда захочу, — мурлыкнул Дориан, и Лив почувствовала, как её желудок сводит спазмом. Тошнота подкатила к горлу. Она узнала эту интонацию. Он использовал её с ней. Только с ней. Он дарил ей эти ласковые ноты.

— И пафосным тоже. Но ты мне нравишься. Ты такая свежая.

Лив встала, её ноги подкашивались, словно ватные. Она подошла к двери спальни и приоткрыла её. Сквозь щель она видела коридор, ведущий к его кабинету и дальше, в крыло для гостей. Дориан шёл по коридору, его рука лежала на талии молодой женщины. Шатенка. В лёгком платье цвета фуксии, слишком вызывающем, слишком открытом. Смех взметнул её голову вверх, а волосы разметались лёгким облаком. Она выглядела такой живой, такой беззаботной. Такой человечной. Свободной от страха, от этой тёмной части Дориана, от всего, что сковывало Лив. Она была всем, чего Лив лишилась.

Они прошли мимо её двери, направляясь в сторону одной из гостевых спален. Лив услышала, как за дверью хлопнул замок. Глухой, окончательный звук. Приговор.

В груди что-то защемило, дыхание стало редким, рвущимся. Ревность, острая, жгучая, как кислота, пронзила её насквозь. Он привёл сюда другую. Он цинично показывал ей, что легко может найти ту, кто примет его таким, каков он есть.

Лив прижалась к стене, чувствуя, как её тошнит. Горячая волна подкатила к горлу. Она слышала приглушённые звуки из соседней комнаты. Голоса, смех, затем тихие, интимные шорохи. Он делал с ней то, что она не позволила ему. Из-за его жестокости. Он получал это от другой. Ей казалось, что он делает это нарочно, чтобы она слышала. Чтобы каждая нотка их близости впивалась в её кожу тысячей игл.

Её мысли метались, как загнанные в ловушку птицы. Унижение. Боль. Обида. Он наказывал её за её отказ, за её страх. Он показательно демонстрировал, что он всемогущ, и ей некуда бежать. Что она — ничто в его мире.

В какой-то момент голоса и шорохи стали более интенсивными. Лив зажмурилась, пытаясь отстраниться, не слушать. Слёзы жгли веки, но заплакать она почему-то не могла. Её уши ловили каждый звук, каждая нотка его голоса, каждый её смешок. Дориан смеялся так, как не смеялся с ней уже давно.

А потом всё резко оборвалось.

Звонкий, отчаянный, полный предсмертного ужаса женский крик. Он был таким громким, таким пронзительным, что Лив подскочила, её сердце сжалось до боли. За ним последовал глухой, влажный удар, словно тело упало на мягкий ковёр. И снова — мертвая тишина. Абсолютная, звенящая. Тишина после катастрофы.

Лив упала на колени, прикрывая рот рукой. Судорожный спазм сотряс её тело. Слёзы хлынули, жгучие, неконтролируемые. Она поняла. Он не просто нашёл другую — он использовал её. А потом убил. Показательно. Жестоко. Нарочно. Прямо под её ушами. Чтобы она слышала. Чтобы она знала. Чтобы она сломалась окончательно.

Лив не понимала сколько прошло времени. Час? Два? Вечность? Она лежала в кровати, свернувшись в плотный кокон из одеяла, пытаясь заглушить звон отчаяния в своей голове. Крик той девушки всё ещё стоял в ушах, смешиваясь с её собственным беззвучным воплем, рвущимся из самой глубины души. Слёз не осталось, лишь холодная, давящая пустота грозила поглотить её целиком, оставляя на месте сердца лишь чёрную дыру.

Дверь в спальню тихо отворилась. Лив не шелохнулась, притворяясь спящей. В комнату вошёл Дориан. Она почувствовала его присутствие: едва уловимый запах парфюма, смешанный с тем неуловимым ароматом, присущим только ему. Он был холодным, свежим, будто только что с улицы.

Он подошёл к кровати. Матрас чуть прогнулся под его весом. Он сел рядом, но не стал касаться её.

Лив знала, что он смотрит на неё, чувствовала его взгляд, прожигающий сквозь одеяло, проникающий под кожу, до самых костей. Воздух в комнате стал густым, заряженным невысказанными словами, как перед грозой. Тяжёлым. Душным.

— Лив, — его голос был низким, непривычно отстранённым. В нём сквозила скрытая усталость, но и едкое раздражение. — Можешь не ревновать. Ей вряд ли понравилось.

Лив резко дёрнулась, разворачиваясь. Она посмотрела на него. Её лицо, опухшее от слёз, было перекошено от боли и ярости, словно маска, искажённая агонией. Она не могла поверить в его цинизм, в его абсолютную, нечеловеческую безжалостность.

— Зачем ты это сделал? — выдохнула Лив, её голос был хриплым шёпотом, полным яда, но в то же время абсолютно опустошённым. — За что?.. За что ты наказал меня так?

Дориан медленно повернул голову к ней. Его глаза, до того непроницаемые, теперь казались чуть темнее обычного, почти чёрными. В них на мгновение мелькнуло что-то, что Лив не могла расшифровать: не то раздражение, не то усталость от её «наивных» реакций. Но он увидел её полную, абсолютную пустоту. И это, кажется, его задело.

— Ты смотрела на меня, как на монстра, Лив, — его голос стал чуть глуше, в нём проскользнула едва уловимая нотка горечи. — Я им стал. В тот момент... Я почувствовал, что если не возьму это у неё, если не выплесну... Я бы нарушил данное тебе слово. Мой контроль был на исходе. Я мог причинить боль тебе, а это недопустимо.

Он поднялся, отошёл на шаг от кровати, его фигура казалась монументальной в полумраке, но в его осанке сквозила странная усталость. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, словно он пытался собрать мысли.

— Я не оправдываюсь. Я сделал то, что сделал. — Он повернулся к ней, и его глаза остановились на её лице, изучая его. В них не было прежней надменности, лишь холодная констатация. — Наверное, это конец, Лив.

В его голосе не было желания расстаться, но и надежды тоже. Только горькое признание, что он зашёл слишком далеко.

Эти слова стали последней каплей. Конец? Он так просто отказывается? После всего, что было? После того, как он сам затащил её в этот ад, он просто хочет уйти, оставив её сломленной?! Оставив её истекать кровью, которую он сам же и пустил?

Лив смотрела на него, и в её глазах не осталось ни гнева, ни отвращения, лишь кристальная, жгучая боль, которая выжигала изнутри, оставляя лишь пепел.

— Надеюсь, оно того стоило, — её голос дрогнул, но она заставила себя договорить, глядя прямо в его глаза. — Тебе хоть понравилось?

Слова повисли в воздухе. Дориан замер. Его голова чуть склонилась, и Лив увидела, как в его обычно невозмутимых глазах что-то вспыхнуло, а затем погасло. Удар пришёлся точно в цель. Он почувствовал. Не гнев. Что-то гораздо глубже, что Лив не могла понять. На его лице промелькнула едва заметная гримаса. Он не ожидал такого ответа.

— Ты правда хочешь услышать ответ? — его голос стал почти шёпотом, но в нём звучала скрытая угроза, предупреждение. Словно он предлагал ей шагнуть в ещё более глубокую бездну.

Наступила тишина. Тяжёлая, давящая, вязкая, как кровь, застывшая на полу. Они оба были в тупике. Он ждал её реакции, она — его решения. В этой тишине Лив почувствовала, как её силы иссякают. Слёзы медленно потекли по её лицу, беззвучно, без истерики, потому что на истерику просто не осталось сил. Она была опустошена. Выпотрошена.

Дориан подошёл к кровати и присел на пол рядом. Он наклонился, будто хотел приблизиться, но остановился.

— Хочешь, я уйду? — голос был тихим. — Могу переночевать где-нибудь в другом месте.

— Нет! — Лив всхлипнула, её голос был полон отчаяния, разбитый, как стекло. Она потянулась к нему, её пальцы нащупали его рубашку. — Нет... Я хочу, чтобы ты исправил. Ты же всегда знаешь, что сказать, что сделать. Я с ума сойду... Сделай что угодно, чтобы мне стало легче. Иначе... Иначе я погибну.

Её слова растворились в рыдании. Она задыхалась от собственной боли. Дориан осторожно взял её ладонь, его прикосновение было прохладным. Его взгляд был сосредоточен, словно он пытался понять сложную загадку.

— Я люблю тебя, Лив, — произнёс он, его голос был низким, почти болезненным. — Но я не хочу тебя мучить. Я сделал плохо, хотя обещал этого не делать.

Лив резко выдернула руку. Она встала, пошатнулась, пытаясь уйти от него, но замерла. Её ноги словно приросли к полу. Она не была готова. Не сейчас. Не так.

Дориан поднялся следом, протянул к ней руки, пытаясь обнять, но Лив затряслась сильнее, её рыдания усилились.

— Нет! — выдохнула она, отшатываясь. Каждое «нет» было ударом по собственному сердцу.

Он остановился, его руки повисли в воздухе. В его глазах отразилась растерянность.

— Ну хочешь — ударь меня? — его голос стал чуть громче, в нём появилась нотка отчаяния. — Давай. Хочешь, скажи мне, кто я. Я хотел бы исправить, но я не знаю, как сделать... легче.

Лив смотрела на него, затем её взгляд упал на его грудь. Словно под воздействием какой-то чужой воли, она подняла руки и начала бить его кулаками. Слабо, почти без сил, но отчаянно, пытаясь выместить всю свою боль. Дориан не двинулся, не защищался, принимая каждый удар, каждый всхлип, как должное. Он смотрел на неё, его глаза были полны сложной смеси боли и понимания. От её беспомощных ударов он осел на пол, увлекая её за собой. Она упала на колени перед ним, продолжая бить, пока силы окончательно не покинули её. Она опустила руки и просто сидела, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Потерянная. Разрушенная.

Дориан осторожно коснулся её щеки, его большой палец провёл по влажной коже.

— Просто дай мне понять сейчас, — его голос был низким, невероятно серьёзным. — Ты сможешь когда-нибудь это простить? Нам обоим нужен этот ответ. Если да — я сделаю всё, что нужно. Если нет — я сделаю то, что должен. Просто ответь, что для тебя больнее? Жить со мной или без меня?

На Лив накатила волна истерики, теперь уже настоящей, сдавленной, но пронзительной. Её тело затряслось, словно в лихорадке.

— Сделай что-нибудь... — прохрипела она, её голос был едва слышен. — Просто что-нибудь. Не знаю... Я не знаю. Всё — больно. Всё. Я больше не могу так. Спаси меня.

Дориан крепче обнял её. Его объятия были сильными, но нежными, словно он пытался собрать её по частям.

— Тогда, если позволишь, я останусь, — его голос был глубоким, успокаивающим.

Она подняла голову, её глаза были полны муки. В них отражалось её желание отмотать время назад, вернуться к тому, что было. Она потянулась к нему, словно пытаясь сделать вид, что ничего не было.

— Поцелуй меня... — прошептала она, её взгляд был отчаянным. Молящим о спасении. Дориан замер. Он посмотрел на её губы, затем снова в глаза. В его глазах мелькнула боль, но и какая-то решимость.

— Нет, не проси меня об этом, — его голос был неожиданно твёрд. — Не потому, что я не хочу. Сейчас я не имею на это права. Ты можешь пожалеть об этом завтра.

Лив затихла. Она совсем без сил опустила голову ему на плечо. В его словах была странная забота, но она не понимала, откуда она взялась.

— Я что-то придумаю, Лив, — его рука нежно гладила её спину. — Если ты этого хочешь... Я сделаю так, что ты забудешь об этом.

Лив вздрогнула, её тело затрепетало. Забыть?

— Сделай сейчас, — её голос был полон отчаяния. — Мне нужно сейчас. Сейчас, Дориан. Спаси меня от этой боли.

Он посмотрел на неё, в его глазах читалось глубокое понимание.

— Хорошо, — прошептал он.

Он осторожно наклонился и поцеловал её. Медленно. Сначала едва касаясь её губ, затем углубляя поцелуй. Его губы были тёплыми, успокаивающими. Он гладил её по волосам, по спине, пытаясь поцелуем заглушить её боль. Лив почувствовала, как привычная волна тепла разливается по телу, и отчаянно потянулась к нему, её пальцы попытались расстегнуть пуговицы на его рубашке, инстинктивно ища привычной близости, которая должна была всё исправить. Или хотя бы заглушить. Принести забвение.

Дориан остановил её. Его рука легла поверх её ладони.

— Нет, — его голос был твёрдым, но нежным. — Не нужно. Завтра, если ты всё ещё захочешь. Не сегодня. Я знаю, что ты пытаешься сделать, Лив, но это не сработает. Это не исправит. Я не могу так с тобой.

Лив уставилась на него, в её глазах читалось полное непонимание.

— Я хочу, чтобы этого не было, — прошептала она, её голос был полон детской мольбы. — Ты просто ушёл, подышал воздухом и вернулся. Чтобы всё было, как раньше.

Дориан крепче обнял её. Его губы коснулись её виска.

— Да, — его голос был низким, успокаивающим. — Я просто подышал воздухом и вернулся к тебе. Потому что понял, что поступил как кретин.

Он поднял её на руки, будто держал самое хрупкое существо на свете, и перенёс к кровати. Аккуратно уложил и накрыл одеялом, словно защищая её от самого себя. Он сел рядом, провёл пальцами по её волосам, чуть отстранив их с лица, и остался тихо смотреть, как её дыхание постепенно выравнивается. Каждое движение было осторожным, чтобы не потревожить, пока сон мягко не унес её из его рук.