По ту сторону свободы

Глава 4

Машина Дориана скользила по мокрым улицам, фары выхватывали из темноты блестящий асфальт и редкие силуэты фонарей. Лив сидела, прижавшись к дверце. Ей всё никак не удавалось успокоится, в памяти снова и снова всплывала картина — загадочный силуэт в кустах — высокий, неподвижный, угрожающий. Она украдкой взглянула на Дориана. Его профиль был резким, выхваченным из темноты редкими вспышками света, а глаза... слишком глубокие, почти нечеловеческие. Лив сглотнула, отгоняя тревожные мысли.

— Ты обещал рассказать, — тихо сказала Лив, голос дрожал, но она старалась держать себя в руках. — Что это было? Там, в парке. Кто... или что за мной следило? И почему ты так спокоен, будто для тебя это обычный вечер?

Дориан не ответил сразу. Его пальцы слегка постукивали по рулю, глаза внимательно следили за дорогой. Потом он резко повернулся к ней, и его взгляд — тёмный, обволакивающий — заставил её пропустить вдох. Уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке, но она не успокаивала.

— Лив, — сказал он, и её имя в его голосе прозвучало как прикосновение, мягкое, но с ощутимой тяжестью. — Если я скажу правду сейчас, ты захочешь выпрыгнуть из машины. Но я не лгу: ты в опасности. Тот, кто был в парке, не исчез.

Лив нахмурилась, в груди закрутилось раздражение. Она выпрямилась, повернувшись к нему.

— Серьёзно? Ты вытаскиваешь меня из тёмного парка, говоришь про смерть, а теперь играешь в загадки? Я хочу знать, что происходит!

Дориан бросил на неё короткий взгляд, его глаза сузились, как будто он взвешивал, сколько можно открыть.

— Лив, это не игра. Тот, кто был в парке... Если ты вернёшься домой сегодня, я не могу гарантировать, что он не заявится к тебе. Я не думаю, что ты будешь рада этому визиту.

Она застыла, пульс застучал в ушах.

— Ты хочешь сказать... он знает, где я живу?

Дориан сжал руль сильнее.

— Возможно. Но даже если пока нет, то ему не составит труда тебя выследить. И мне будет спокойнее, если ты проведёшь эту ночь не одна. У меня. Обещаю, приставать не буду.

Лив замерла, слова застряли в горле. Она смотрела на него, пытаясь понять: забота или ловушка? Его улыбка была обаятельной, но в ней скользило что-то хищное. Мысль о Мар мелькнула в голове: Она бы сказала: «Не садись в тачку к незнакомцам!» Но Мар не видела силуэт в кустах. Не слышала шагов преследователя за своей спиной.

— У тебя? — выдохнула Лив. — Ты серьёзно? Я знаю тебя два дня, а ты зовёшь меня к себе, как будто... — она осеклась, чувствуя, как горят щёки. — Это безумие.

Он усмехнулся вслух:

— Безумие — это идти домой, когда кто-то ждёт тебя в темноте. — Он наклонился чуть ближе, голос стал ниже. — Знаю, звучит как худший сценарий. Но поверь, я не тот, кого тебе стоит бояться. Не сейчас уж точно. И я не оставлю тебя одну, пока не буду уверен, что ты в безопасности. Я объясню тебе причины моей внезапной заботы позже. А пока, чтобы ты не думала, что я маньяк, — он кивнул на её карман, — держи свои ключи наготове. Если что, бей в глаз.

Лив фыркнула, но напряжение чуть спало. Она откинулась на сиденье, глядя в окно. Дождь барабанил по стеклу, размазывая огни города. Мысль о возвращении домой пугала — не только из-за силуэта, но и из-за пустоты, которая ждала её там. А Дориан... он был загадкой, но пока не дал повода не доверять.

— И что, — медленно сказала она, — я еду к тебе, и ты расскажешь всё? Про парк, про того... кто там был?

— Всё, — подтвердил он, голос стал тише. — Но тебе придётся быть готовой услышать то, что тебе может не понравиться.

Лив сглотнула, мурашки пробежали по спине. Его тон — тяжёлый, почти древний — намекал на что-то, чего она не могла уловить. Она хотела спросить ещё, но машина свернула на узкую дорогу, и впереди показался дом.

Особняк Дориана вырисовывался в темноте, словно мираж. Не громоздкий, скорее сдержанно элегантный — стеклянные окна отражали лунный свет, стены из светлого камня казались тёплыми даже будучи мокрыми после дождя. Высокие двери из тёмного дерева, окружённые аккуратными кустами, а внутри горел мягкий свет, лившийся через окна, — не холодный, а золотистый, обещающий тепло. Но что-то в этом доме — может, слишком идеальная симметрия или неестественная тишина — намекало на тайну, спрятанную за фасадом.

Дориан припарковался у входа, заглушил двигатель. Лив смотрела на дом, не двигаясь.

— Не похоже на логово маньяка, — пробормотала она, пытаясь скрыть нервозность.

— Не то, что ты ожидала? — усмехнулся Дориан.

— Не знаю, чего я ожидала, — призналась она. — Может, подвал с цепями?

Он рассмеялся — коротко, но искренне.

— Цепи в гараже, не переживай. Пошли.

Он вышел, обошёл машину и открыл её дверцу. Лив глубоко вдохнула, и послушно протянула ему руку. Дориан повёл её к дверям, его рука слегка коснулась её спины.

В холле было тепло, пахло деревом и чем-то пряным, вроде сандала. Полы из тёмного дуба блестели, отражая свет хрустальной люстры. Стены украшали картины — абстракция, будто пойманные эмоции — чужие, непонятные.

Дориан закрыл дверь, и щелчок замка прозвучал громче, чем ожидалось. Он повернулся к Лив, и его взгляд в моменте потемнел. Он шагнул ближе, и пространство между ними мгновенно сжалось.

— Теперь ты здесь, — сказал он, голос низкий, с новой тяжестью. — И пока ты в моём доме, ты будешь послушной девочкой. Ясно?

Лив оцепенела. Его тон был не грубым, но властным, как будто он сбросил маску. Она отступила на полшага, но спина упёрлась в стену.

— Что? — выдохнула она. — Ты... ты же сказал, я в безопасности.

Он наклонил голову, изучая её, и уголки губ дрогнули — не в улыбке, а в чём-то холодном.

— Ты в безопасности. Но будут правила.

Лив сжала кулаки, пытаясь унять дрожь. Его внезапная резкость пугала, его лицо внезапно стало выражать безразличие, и это вогнало Лив в первобытный ужас.

— Ты пугаешь меня, — тихо, почти шёпотом сказала она.

Он замер, его взгляд смягчился, но лишь на миг. Потом он отступил, проведя рукой по волосам, как будто борясь с собой.

— Это не входило в план, — пробормотал он, почти себе. — Просто... будь умницей. И не лезь туда, куда не надо.

Лив хотела ответить, но её взгляд упал на диван в углу холла, обитый бархатом цвета слоновой кости. Там вальяжно лежала женщина — потрясающе красивая, с тёмными волосами, струящимися по плечам, и алыми губами, изогнутыми в ленивой усмешке. Её серые, по-кошачьи раскосые глаза изучали Лив с откровенным пренебрежением. Узкое открытое платье облегало её, как вторая кожа, а в руке она небрежно держала бокал с вином.

— Дориан, милый, — протянула она, голос низкий, с хрипотцой. — Зачем ты таскаешь домой людей? Это теперь твоё новое увлечение — подбирать бродяжек под дождём?

Лив напряглась, щёки вспыхнули.

— Бродяжек? — бросила она, голос дрожал от злости. Она хотела продолжить, но Дориан остановил её взглядом.

Женщина прищурилась, её улыбка стала шире. Она медленно грациозно приподнялась на локтях, сохраняя вальяжную позу.

— О, у неё есть язык, — протянула она. — Забавно.

Дориан шагнул навстречу к женщине, наклонился и легко коснулся губами её щеки, почти нежно. Но его взгляд был устремлён прямо в глаза Лив.

— Вероника, Ты — часть интерьера, а мебель должна молчать, радовать глаз и выполнять свои функции. Так что не дерзи гостям.

Женщина усмехнулась, словно для неё это было развлечение. Она перекинула ногу через подлокотник, это движение было нарочито вызывающим.

— Ты всегда такой галантный, — процедила она, откидывая волосы. — Я бы на твоём месте трижды подумала, стоит ли тащить её сюда. Но, раз она уже здесь, может, ты хотя бы скажешь мне, как её зовут? Или я должна называть её просто «ужин»?

Лив вздрогнула, слово «ужин» эхом отозвалось в её голове. Она посмотрела на Дориана, ожидая реакции, но он лишь сжал челюсть, не отводя глаз от Вероники.

— Ты не на моём месте, детка. Я пока не определился. — Дориан отхлебнул из её бокала, — Но ты — не называешь её никак. Ты вообще с ней не разговариваешь, не подходишь к ней близко, ты меня услышала?

— Пойдём, — бросил он Лив, не оборачиваясь. — Нам нужно поговорить. Без лишних ушей.

Он направился к лестнице, ведущей вглубь дома, и Лив, всё ещё дрожа, последовала за ним. Вероника осталась в холле, её взгляд прожигал спину девушки, как раскалённый металл. Лив сглотнула, чувствуя, как стены сжимаются вокруг неё. Она была в его мире, и кажется, пути назад не было.

Дориан привёл её в комнату — библиотеку, стены которой утопали в книгах, старых и новых, с потёртыми корешками. В центре стоял массивный стол, на нём — серебряный поднос с графином и бокалами. В камине горел огонь, но тепло не разгоняло холод в её груди. Дориан закрыл дверь, и снова щелчок замка прозвучал, как повторно вынесенный приговор.

— Выбирай, — сказал он, кивнув на графин и ещё несколько бутылок на полке у стены. — У меня неплохая коллекция. Вино старше, чем ты можешь представить. Не думаю, что у тебя ранее была возможность попробовать такие.

Лив нахмурилась, его тон был спокойным, но в нём сквозила насмешка. Она подошла к полке, пальцы скользнули по пыльным этикеткам. Одна бутылка — тёмное стекло, надпись на латыни — выглядела древней, как из музея. Она выбрала её, не зная почему.

Дориан взял бутылку, открыл с лёгкостью, будто делал это тысячу раз. Налил вино в бокал — тёмно-рубиновое, с густым ароматом чёрной смородины, кожи и чего-то землистого, почти металлического. Он протянул бокал Лив, его пальцы слегка коснулись её руки, и она вздрогнула.

— Пробуй, — сказал он, наблюдая за ней с лёгкой улыбкой, но глаза были ледяными. — Это 1887 года. Шато Лафит. Стоит больше, чем твой дом.

Лив поднесла бокал к губам, сделала глоток. Вино обожгло язык — терпкое, с нотами ягод, дуба и чего-то неуловимого.

— Надеюсь... Это не последний бокал вина в моей жизни. — тихо произнесла Лив. Напряжение достигло пика, и она уже была готова заплакать, но ещё сдерживала себя последними каплями сил.

— Неплохо, да? — спросил он, но не ждал ответа. Он шагнул ближе, и его голос стал резче. — А теперь слушай внимательно, Лив. Я не собираюсь тебя щадить. Ты хотела правду? Вот она. Я — вампир. И тот, кто следил за тобой в парке, тоже. Он хотел тебя убить, потому что ты видела лишнее. На той вечеринке, где мы встретились, ты видела, как он охотится. Помнишь парочку, женщину в золотом платье? Твоя подруга сделала верные выводы. Это была его добыча.

Лив замерла, бокал дрогнул в её руке. Его слова врезались в неё, как нож. Она покачала головой, отступая.

— Этого... этого не может быть, — выдохнула она, голос дрожал. — Вампиры? Это бессмыслица! Мы же не в книжке... Ну... Нет, нет, нет... Это... бред!

Дориан наклонился ближе, его глаза сузились, и в них мелькнула тьма — нечеловеческая, древняя.

— Бред? — он усмехнулся, но в смехе не было тепла. — Ты видела силуэт в кустах. Чувствовала, как он смотрит. И ты думаешь, это был просто человек? — Он сделал паузу, его голос стал тише, почти шёпотом. — Это мой город, Лив. Я слежу за такими, как он. Новоприбывшие вампиры — они не знают правил. Тот, кого ты видела, решил, что ты — лишний свидетель. И, возможно, вкусная еда.

Лив задохнулась, её колени подкосились, но она вцепилась в край стола. Она хотела кричать, бежать, но его слова... они звучали слишком... правдой. Слишком многое сходилось — женщина в золотом, его знание о подозрениях Мар, силуэт, его странная сила. Но разум отчаянно сопротивлялся, пытаясь удержаться за края привычной реальности.

— Докажи, — выдавила она, голос охрип. — Если ты... то, что говоришь... Если это правда — докажи!

Дориан замер, его взгляд стал тяжёлым, почти осязаемым. Он медленно шагнул к ней, и воздух между ними сгустился. Его движения были плавными, нечеловечески точными. Он остановился в шаге от неё, и Лив почувствовала тепло его тела. Но разве вампиры могут быть тёплыми?

— Ты уверена? — спросил он, голос низкий, с хрипотцой. Его глаза поймали её, и она не могла отвести взгляд — они были тёмными, с золотыми искрами, — Потому что, увидев это, ты не сможешь забыть. Твой мир сломается окончательно, рассыплется в труху.

Лив сглотнула, её сердце колотилось, но она уверенно кивнула.

— Покажи.

Он улыбнулся — медленно, хищно, словно ему понравилось то, что он услышал, и в этот момент его клыки блеснули в свете камина, острые, как кинжалы. Лив ахнула, отступая, но он поймал её запястье — быстрее, чем она могла заметить. Его хватка была стальной, не оставляющей пространства для сопротивления. Он притянул её ближе, и она почувствовала его дыхание на своей шее — лёгкое, но обжигающее.

— Видишь? — прошептал он, его губы почти касались её кожи. — Это я. Настоящий. И я мог бы забрать тебя прямо сейчас... Во всех смыслах. — Он сделал паузу, его клыки слегка задели её шею, а своими руками он обхватил её руки, завёл их ей за спину и крепко сжал. Лив задрожала, не только от страха, но и от чего-то другого. — Но я пока не решил, что с тобой делать. Понимаешь? Не волнуйся, скоро я решу, и ты первая узнаешь об этом решении. И есть такая вероятность, дорогая, что тебе оно не понравиться, но... увы, мне нет до этого никакого дела.

Он резко отпустил её, а после громко рассмеялся. Лив стояла, хватая ртом воздух, её тело дрожало, а разум кричал. Она смотрела на него — на его клыки, на его силу и мысленно прощалась с жизнью. Сил сдерживать поток слез уже не было.

— Эй, Лив, — его голос неожиданно стал мягче, но всё ещё с той лёгкой хрипотцой, которая делает его слова почти осязаемыми. — Дыши. Ты не плачешь, правда? Потому что, — он делает паузу, и уголок его губ слегка приподнимается, — я не очень-то умею утешать. Но за смелость плюс тебе. Даже если ты сейчас выглядишь как котёнок, попавший под ливень. — Дориан подлил в бокал вина и вложил в её руку.

— Ты вляпалась, девочка, это правда, — продолжил он, и его голос становится тише, почти заговорщическим, — Но убивать тебя мне и вправду не хочется. Поэтому, я что-нибудь обязательно придумаю.

— Только не делай мне больно... Пожалуйста. — в голосе Лив отчётливо слышалась отчаянная мольба. Сил крепиться давно не было, они иссякли, казалось, безвозвратно.

— Не делать больно? — переспросил он, его голос вдруг стал мягким, бархатным, как прикосновение ночи, но с опьяняющей глубиной, от которой её мысли путались. — Лив, я бы этого не хотел. Правда. Ну, если ты сама вдруг не попросишь, — Он сделал паузу, в его глазах мелькнула едва уловимая искра, которую Лив не смогла трактовать, его взгляд скользнул по её шее, где пульс выдал её смятение, и она ощутила, как жар разливается внутри, смешиваясь с холодом его присутствия. — По крайней мере, пока моё решение таково, — добавил он, и в его тоне прозвучала лёгкая насмешка.