По ту сторону свободы

Глава 9

Лив проснулась раньше обычного, и впервые за неделю её не разбудил ни кошмар, ни тяжесть в груди, как будто кто-то наконец снял с неё невидимые цепи. Окно было приоткрыто, и утренний воздух вливался в комнату — прохладный, с запахом дождя, мокрой травы и чего-то до невозможности спокойного, как будто мир решил дать ей передышку. Тишина в доме была мягкой, почти ласковой, она больше не давила углами, а обнимала, как старый, уютный плед. Лив села в постели, её босые ступни коснулись прохладного деревянного пола, и она с удивлением подметила:

Я спала? По-настоящему спала? — подумала она вслух, её пальцы пробежались по шее, как будто искали следы ночных видений.

Но их не было. Ни крови, ни силуэта в кустах, ни Вероники с её ядовитым «это ещё не конец». Просто ночь, чистая, как звёзды над головой.

Она встала, её шаги были лёгкими, почти танцующими, и она подошла к зеркалу. Волосы, от природы волнистые, струились мягкими локонами, чуть растрёпанные после сна, а в глазах мелькнула искра, которой она не видела уже очень давно. Впервые за эти дни Лив захотелось выглядеть... красиво. Не для кого-то, а для себя, потому что в груди шевельнулось забытое чувство: я хочу быть собой. Она взяла расчёску, аккуратно уложила локоны, позволяя им естественно виться, обрамляя лицо, как рамка для картины. Затем открыла шкаф, её пальцы пробежались по вешалкам, и она выбрала лёгкое платье в мелкий цветочек — с короткими рукавами, струящейся юбкой до колен, которое делало её похожей на героиню старого романа. Лив оделась, чуть коснулась ресниц тушью, добавила намёк румянца и, после секундного колебания, брызнула на запястья парфюм — цветочный, с тёплой ноткой ванили, который она не использовала вечность.

Что я творю? — мелькнула мысль, но Лив только улыбнулась своему отражению, не желая разрушать это хрупкое, утреннее «всё хорошо», которое впервые чувствовалось настоящим.

Телефон зазвонил, и Лив вздрогнула, её рука замерла у зеркала. Номер был рабочий. Она вдохнула и ответила, её голос по привычке стал чуточку деловым:

— Лив у аппарата.

— Привет, это Инга, — раздался голос с лёгкой хрипотцой. — Не разбудила? Слушай, поставка задерживается. Картину из Петербурга привезут только через неделю, так что отдыхай, не дёргайся. Мы дадим тебе знать, когда ты будешь нужна.

— Ага... — Лив почувствовала, как её губы растягиваются в улыбку, шире, чем она ожидала. — Спасибо, что сказали.

— Ты в порядке? — в голосе Инги мелькнула осторожность.

— Да. Всё хорошо. Просто я только проснулась.

Это «хорошо» вылетело так легко, так искренне, что Лив сама удивилась. Впервые она не врала, не натягивала маску — это было настоящее, как глоток свежего воздуха после долгой духоты. Она отключила звонок, бросила телефон на зарядку и снова взглянула в зеркало. Улыбка всё ещё была там — маленькая, чуть робкая, но живая, как искра, готовая разгореться.

На кухне пахло кофе и поджаренными гренками, с лёгким намёком на сливочное масло, которое таяло на хрустящем хлебе. Лив шла босиком, её ступни касались прохладного деревянного пола, и каждый шаг был как часть этого нового, лёгкого утра. Когда она вошла, Дориан уже сидел за столом, откинувшись на спинку стула с той наглой уверенностью, как будто он владел не только этим домом, но и всем миром. На нём была тёмно-серая рубашка, расстёгнутая у горла, и его взгляд, как всегда, цеплял, как крючок, но сегодня в нём было меньше насмешки и больше... интереса? Он посмотрел на неё — секунду, две, три, и Лив почувствовала, как её щёки теплеют под этим взглядом...

— Ну, привет, цветочная фея, — сказал он наконец, его голос был низким, бархатным, и его губы изогнулись в дерзкой ухмылке. — Это что, ты решила устроить конкурс красоты на моей кухне?

Лив закатила глаза, но её губы дрогнули в улыбке, пока она садилась на высокий табурет, её платье слегка колыхнулось.

— А ты решил, что я проснулась ради твоих комплиментов? — парировала она, её тон был язвительным, но с искрой. — Это просто платье, Дориан. Не строй из себя модного критика.

— Просто платье, — повторил он, его глаза блеснули, как будто он знал какой-то секрет. — А парфюм? Тоже просто так, да? Потому что ты пахнешь, как будто собралась кого-то соблазнить. Если вдруг меня — то не стоит, я уже и так сооблазнён твоим естественным запахом.

Лив почувствовала, как её уши вспыхивают, и быстро отвела взгляд, делая вид, что поправляет волосы.

— Рефлекс, — буркнула она, но её голос предательски дрогнул.

— Ага, рефлекс, — согласился он, его ухмылка стала шире, но он не стал давить, и Лив была благодарна за это.

Дориан налил ей кофе, его движения были почти ленивыми, мягкими, и пододвинул чашку к ней, не добавив ни слова. Этот жест — простой, без его обычных шуточек — почему-то задел её, как будто он говорил: «Я вижу тебя, и мне не всё равно». Лив взяла чашку, чувствуя тепло под пальцами, и сделала глоток, стараясь не смотреть на него слишком долго.

— Планы? — спросил он, его голос был лёгким, но с лёгкой заинтересованностью.

— Никаких, — ответила она, её тон стал мягче. — Работа отменилась. Картину задержали. Сказали, могу неделю валять дурака, так что у меня мини-отпуск.

— Валять дурака? — он приподнял бровь, его губы дрогнули. — Ты? Лив, ты напряжена, как струна, даже когда спишь.

— О, спасибо, — фыркнула она, её тон был язвительным, но с лёгким смешком. — Это теперь официально я — мисс Нервы-На-Пределе?

— Не плохо, — сказал он, пожав плечами, и его взгляд стал серьёзнее, но всё ещё тёплым. — Ты из тех, кто не сдаётся. Большинство ломается. А ты — нет. Это... цепляет.

Лив замерла, её пальцы сжали чашку, потому что его слова, такие простые, задели что-то внутри, чего она не хотела трогать. Она не знала, как ответить на этот взгляд — не хищный, а почти... понимающий, как будто он видел её насквозь, но не собирался использовать это. Тишина между ними была лёгкой, почти дружеской, и Лив почувствовала, как её плечи расслабляются.

— Раз ты бездельничаешь, — сказал Дориан, откидываясь на стуле, его голос стал игривым, — давай играть.

— Во что? — Лив прищурилась, её тон был подозрительным.

— В вопросы, — ответил он, его глаза сверкнули. — Всё, как мы договаривались. Я спрашиваю — ты отвечаешь. Потом наоборот. Никаких «не хочу говорить». Честно. Идёт?

— Только если ты не будешь лезть сразу в самую мясорубку, — прищурилась Лив. — Дай разогреться.

— Лёгкий старт, — согласился он, его губы изогнулись. — Самая странная привычка, которую ты скрываешь?

Лив хмыкнула, её пальцы постучали по чашке.

— Я разговариваю с предметами, когда злюсь. Особенно с пылесосом. Один раз назвала его «тупым куском адской техники» так громко, что сосед постучал в стену.

Дориан рассмеялся, его смех был низким, тёплым, и Лив почувствовала, как её щёки теплеют от этого звука.

— Твоя очередь, — сказал он, слегка наклоняя голову.

— Почему ты ешь человеческую еду, и пьёшь кофе? — спросила она, её брови нахмурились. — Ты же... ну, вампир.

— Вампиры могут есть и пить, — ответил он спокойно. — Просто это ничего не даёт. Вкусы остаются, я получаю удовольствие от еды, как и ты. Но насытиться... нельзя. Только кровь поддерживает нашу силу, скорость, бессмертие. А насчет кофе... Пью, потому что люблю. — Он чуть приподнял бровь. — И потому что иначе я был бы ещё более невыносим.

Лив фыркнула, её губы изогнулись в улыбке, но она покачала головой.

— Дальше, — сказала она. — Кто был твоим первым другом?

Дориан задумался, но спустя миг ответил:

— Он был. А потом меня предал. Углубляться не будем.

Лив посмотрела на него, её сердце сжалось от этой тени в его глазах, но он быстро вернул улыбку.

— Моя очередь, — сказал он. — Что в твоём прошлом ты никому не рассказываешь?

— Я... — начала она, её голос был тихим, почти шёпотом. — Была одна история. С парнем, его зовут Стэн. Даже имя у него... как у паразита. — она улыбнулась, но с горечью в глазах. — Мы встречались пару лет. Я думала, это серьёзно, знаешь? Он был... обаятельный, всегда знал, что сказать. Но потом я узнала, что он спал с другой. И не раз. — Она запнулась, её глаза заблестели, и она снова попыталась скрыть слезы за улыбкой. — Это было не просто про измену. Он заставлял меня чувствовать, будто я недостаточна. Во всём. Что я должна быть лучше, умнее, красивее. И я верила. Но... — её голос дрогнул, и слёзы потекли по щекам, — я всё равно плакала, когда он ушел. Потому что это было... больно. Просто перед фактом поставил, мол... влюбился в другую. И... Прошло уже полгода, и я скрываю от всех, что до сих пор чувствую эту боль внутри себя. Мне до сих пор больно о нём вспоминать, и мне стыдно за это... Давно пора его забыть...

Она замолчала, её плечи опустились, и она быстро вытерла щёки от слёз. Дориан смотрел на неё, его лицо было серьёзным, но затем его губы изогнулись в почти тёплой, но ироничной улыбке.

— Серьёзно, Лив? — сказал он, его тон был лёгким, но словно немного удивлённым. — Ты плачешь из-за какого-то Стэна? Да этот парень, должно быть слепой и, к тому же, круглый идиот. Это еще мягко говоря. Ты реально тратила слёзы на такого?

Лив фыркнула сквозь слёзы, её губы дрогнули в улыбке, и она посмотрела на него, её глаза всё ещё блестели.

— Ничего другого ты и не мог сказать, я это знала, — пробормотала она, но её голос был мягким, и она почувствовала, как слёзы отступают.

— Ты слишком хороша для таких, как он, — сказал Дориан, его голос стал тише, но с той же дерзкой искрой. — Серьёзно, цветочная фея, если кто-то не видит, что ты — целый ураган, это его проблемы, а не твои.

Лив рассмеялась, её смех был лёгким, почти освобождающим, и она вытерла последнюю слезу, чувствуя, как тепло его слов разгоняет холод в груди.

— Моя очередь, — сказала она, её голос был смелее. — Каково это... быть вампиром?

Дориан опустил взгляд, и на секунду Лив подумала, что он не ответит. Затем он заговорил, его голос был тихим, без пафоса:

— Это жить долго. Слишком долго. Помнить всё — лица, голоса, города, которые стёрлись. Чувствовать, как время течёт, а ты стоишь на месте. Это не больно каждый день. Но когда больно... — он посмотрел на неё, его глаза отражали вековую печаль, — никто не знает, как долго ты это несёшь.

Лив молчала, её сердце сжалось, потому что она увидела его — без маски, без игры, просто того, кто продолжал идти.

— Хватит болтать, — сказал Дориан, отставляя чашку, его голос стал легче. — Пора показать тебе, что вампиризм — это не только мрак, клыки и сожаления.

— Что? — Лив прищурилась, её тон был подозрительным.

— Пойдём, — сказал он, подавая руку, его улыбка была дерзкой, но тёплой.

Он поднялся.

— У всех свои ассоциации — кровь, страх, мрак. Но есть нюансы. И если уж ты здесь... почему бы не взглянуть на это с другой стороны?

Они вышли в сад, где трава была влажной от дождя, а воздух пах цветами и землёй. Лив вдохнула, но Дориан шагнул к ней, его глаза сверкнули лукавыми искрами.

— Доверяешь? — спросил он, его голос был низким, с лёгкой хрипотцой.

— Едва, — ответила она Лив немного настороженно, но с улыбкой.

— Пойдёт, — сказал он, и в следующее мгновение он подхватил её на руки — стремительно, неожиданно, и взмыл вверх. Лив только ахнула, ветер ударил в лицо, её платье взметнулось, и вдруг они оказались на балконе третьего этажа, над садом, розовыми кустами и, казалось, над всем миром. Всё случилось за пару секунд.

Он приземлился плавно, удерживая её за талию, и Лив оказалась лицом к нему, а спиной — к перилам. Её сердце колотилось, как сумасшедшее. Она растерянно сделала шаг назад — инстинктивно, и тут его руки мягко, но решительно подняли её, посадив на перила.

Она моргнула.

— Осторожно, — сказал он, его голос был низким, почти шёпотом, и его глаза прошлись по ней, от локонов до подола платья. — А то упадёшь, и мне придётся ловить тебя... снова. А я, знаешь ли, не фанат повторов.

Лив сглотнула, её щёки вспыхнули, потому что его взгляд, его голос, его близость были как электрический разряд.

— Ты серьёзно? — пробормотала она, её голос дрожал, но в нём была искра.

— О, я смертельно серьёзен, — сказал он, наклоняясь ближе, так близко, что она чувствовала тепло его дыхания, его губы были в дюйме от её, и он улыбнулся, медленно, тёмно. — Знаешь, Лив, в этом платье ты выглядишь, как будто создана, чтобы я потерял голову. И я почти готов... но только если ты скажешь, что ты не можешь дышать, когда я так близко.

Её щёки полыхнули, её дыхание сбилось, и она пробормотала, пытаясь скрыть панику:

— Это... просто высота, — сказала она, но её голос был хриплым, и она знала, что он видит её насквозь. — Это было очень... Волнующе.

— Высота, да? — хмыкнул он, его рука медленно скользнула по её талии так, что Лив почувствовала жар. — Просто высота. Просто я между твоих ног, и между нами совершенно нет никакого притяжения. Да, целиком и полностью согласен.

Лив ахнула, её глаза расширились, и она толкнула его в плечо, её щёки горели.

— Ты как всегда невыносим, это уже классика — пробормотала она, но её голос дрожал от смеха.

— Ты — потрясающе честная во всём, Лив. Но в этом... ты врёшь. Себе. Мне. И этому небу. Не отрицай — тебе это нравится.

— Я просто... я всё ещё в шоке. Это была... неожиданность.

— Приятная?

Она сглотнула.

— Мм... впечатляющая. Скажи, Дориан... Почему ты... Господи, я даже не знаю, как это сформулировать.

Он наклонился чуть ближе и провёл ладонью по её спине — от лопаток до поясницы, медленно. Потом отстранился и подал руку.

— Значит сформулируешь позже. Пойдём. Мне нужно уехать сейчас, но вечером я покажу тебе кое-что. Будь дома. Думаю, тебе понравится.

В центре комнаты стоял массивный телескоп, старый, почти музейный, с бронзовыми деталями, а вокруг — коробки, свёрнутые карты, потёртые книги, старые плащи, как будто кто-то собрал здесь обрывки прошлых жизней. Пыль осела на полках, и в воздухе витал запах старой бумаги и дерева.

— Это твоя... коллекция? — спросила Лив, её голос был удивлённым, её глаза пробежались по комнате.

— Остатки жизней, — ответил он, его тон был спокойным, но с лёгкой грустью. — Порой сложно избавиться от некоторых вещей. Даже если хочется.

Он подошёл к телескопу, выровнял его, подогнал настройки с лёгкостью человека, точно знающего что он делает.

— Посмотри, — сказал он, кивнув ей.

Лив осторожно подошла, прижалась к окуляру, и её дыхание замерло. На чёрном фоне сияла планета, окутанная голубовато-серым ореолом, тихая и таинственная, как далёкий сон.

— Это K2-54b, — сказал Дориан, его голос был низким, почти шёпотом. — Одна из тех, где, возможно, есть жизнь. Или была. Или будет ещё.

— Ты в этом разбираешься? — Лив оторвалась от телескопа, её глаза посмотрели на него с искренним любопытством.

— Немного. Когда живёшь долго — начинаешь искать, что выше и дальше. Люди исчезают, войны заканчиваются, государства рушатся...

А звёзды всё так же светят.

Иногда кажется, что только они и остаются.

Он замолчал, глядя вверх, прямо сквозь стеклянную крышу.

Лив тоже молчала, её сердце сжалось, потому что его слова, такие простые, несли в себе тяжесть веков, которую она не смогла бы до конца понять, не прожив столь... долго.

— Ты бессмертный, — сказала она тихо, её голос был почти шёпотом. — И всё же говоришь, как будто всё может кончиться.

Он обернулся, его глаза вспыхнули, как огонь, который горел где-то глубоко внутри.

— Потому что даже я понимаю: жизнь хрупка, — сказал он, его голос стал тише, но твёрже. — Звезда может взорваться и стереть планету. Самые прочные связи могут исчезнуть. Поэтому нужно жить здесь и сейчас. Не ждать. Не держать всё внутри. Не бояться рисковать. Иначе всё это... — он сделал паузу, его взгляд прошёл по ней, — зря.

Он смотрел не на неё, а словно в неё, в глубину её души и Лив почувствовала, как в груди вспыхивает жар — не из логики, а откуда-то изнутри, из того, что она так долго прятала даже сама от себя.

— Так что ты там хотела спросить, Лив? — произнёс Дориан, но его взгляд был прикован к её губам.

— Ты то говоришь мне, что не пытаешься уложить меня, то без остановки и очень откровенно флиртуешь... Я вообще тебя привлекаю или это стиль общения такой?

— Ты хочешь получить ответ словами или позволишь мне прикоснуться к тебе так, чтобы ты поняла?

Лив не стала отвечать, её руки словно сами по себе вцепились в его рубашку, и она...

поцеловала его — жадно, глубоко, как будто всё, что копилось, вырвалось наружу. Дориан замер, но ответил, его губы были тёплыми, уверенными, его руки легли на её талию, медленно, и одна скользнула к шее.

Лив отстранилась, её глаза расширились, и она прикрыла лицо, её щёки пылали.

— Чёрт... — пробормотала она, её голос дрожал.

Дориан выдохнул, его улыбка появилась медленно, она была тёплой, но слегка самодовольной.

— Вот это, — сказал он тихо, — чертовски интересный поворот.