По ту сторону свободы

Глава 22

Лив стояла на террасе, глядя в серый горизонт. Лёгкий холодок утреннего воздуха заставил её обхватить себя руками. На небе проступала бледная полоска рассвета, растворяясь в туманной дымке. Слёзы жгли глаза, но она сжала губы, не позволяя им вырваться наружу.

«Хочется кричать, но всё равно никто не услышит. Никто не спасёт. Я чувствую всепоглощающий стыд, за то, что он стал для меня настолько важен, что без него я чувствую себя пустой. Словно меня и нет...

Никто и никогда не поймёт эту боль, если не чувствовал... Вот так. Он лишь моментами поднимал меня вверх, гораздо чаще — бросал вниз, и я разбивалась о скалы собственных ожиданий. Он ломал. Разрушал. И называл это любовью.

Тогда почему, когда всё рассыпается, когда понимаешь, что это конец, ты не чувствуешь себя свободной? Наоборот.

Ты почти что желаешь, чтобы всё это плохое снова вернулось к тебе, потому что только так вернётся и хорошее.»

Её пальцы сами собой потянулись к телефону, судорожно набрали сообщение.

«Мар, я в отчаянии. Мне так больно. Я знаю, что ты не ответишь. Но ты так нужна мне сейчас.»

Она нажала «отправить». И тут же, не дав себе второго шанса, удалила его только у себя. Не из страха, что увидит Дориан, а чтобы не мучиться видом непрочитанного сообщения. Чтобы не погрузиться в двойную боль.

Время плыло, вязкое и искажённое её внутренним состоянием. Лив всё ещё стояла на террасе, когда услышала шорох шин подъезжающей машины. Дверь особняка распахнулась, и он вошёл. Дориан.

Он двигался по холлу мучительно медленно. Его взгляд скользнул по ней, но он не останавливался. Прошёл мимо, будто не решаясь приблизиться, или пытаясь понять её реакцию. Лив проследила за ним взглядом, её плечи дрогнули и медленно поднялись в безмолвном вопросе. Глаза её блестели от слёз, но она не позволяла им сорваться.

Он замер, словно приняв трудное решение. Сделал шаг назад... потом ещё один. Дориан подошёл к ней, его лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнула усталость, изнуряющая до предела. Он протянул руки, и Лив ощутила, как он крепко прижимает её к себе.

— Иди ко мне, моя сильная девочка, — его голос был низким, бархатным, в нём слышалась почти физическая потребность, жажда её присутствия.

Лив прижалась к нему, её тело поддалось инстинкту, несмотря на весь ужас прошедшей ночи.

— Я думала, рядом с тобой не придётся быть сильной, — произнесла она, уткнувшись ему в плечо, голос звучал приглушённо. — Я ошибалась.

Дориан погладил её по волосам.

— Больше не придётся, — его голос был твёрд. — Я обещаю. Я отменил все дела, сегодня нас не побеспокоят.

Лив чуть отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— И как мы это решим? — спросила она, её голос дрогнул, едва слышно.

Взгляд Дориана стал пронзительным.

— Ты всё ещё хочешь этого? Решать? — его брови чуть приподнялись. — Если да... значит, мы решим. Я решу.

Лив покачала головой, её глаза снова наполнились слезами.

— Я не знаю. Я знаю только, что сейчас во мне нет сил уйти.

— А если бы были? — в его голосе прозвучал вызов. Он проверял её, искал её предел.

— Не важно, — Лив отвернулась, её плечи поникли. — Их нет.

Дориан сжал её руки, разворачивая к себе. Его взгляд был сосредоточен, пронзительный.

— Нет смысла сейчас говорить, что мне жаль, — его голос был лишён привычной надменности. — Нет смысла говорить, что если бы вернуться в прошлое — я поступил бы иначе. Лив, я вампир. Во мне играла жажда. И если жажду крови я хорошо контролирую, то жажду тебя ещё не научился. В этом была проблема. Я не хочу тебя винить ни в чём, я не в том положении. Но хочу объяснить: когда после всех доказательств я увидел на твоём лице тот взгляд — что-то во мне сломалось. И зверь вырвался наружу. Я могу сдерживать его в любых ситуациях, но ты... Ты — моя уязвимость. И это сыграло против нас.

Лив смотрела на него, пытаясь осмыслить каждое слово.

— Я не понимаю, — прошептала она.

— Конечно, нет, — Дориан чуть усмехнулся, но беззлобно. — Ведь ты человек. Ты не знаешь, что такое жажда. Но это тоже не твоя вина.

— Чего же в тот момент ты так жаждал? — Лив подалась вперёд, в её глазах читалась смесь жгучего любопытства и отчаяния. — Крови? Или?..

Дориан на мгновение закрыл глаза, словно вспоминая пережитое.

— Тебя, — он открыл их, и его взгляд пронзил её, обнажая. — Но не ту, что подчиняется из страха. Не ту, что... соглашается без воли. А ту, что желает перейти грань вместе со мной, доверяя мне. И теперь я понимаю, что я оказался ещё дальше от этого желания.

— В чём смысл? — в голосе Лив сквозила ярость. — Пугать меня, чтобы я не боялась? Ты убил ту девушку...

Дориан кивнул.

— Я мог не убивать. Я сделал это, потому что она стала свидетелем моего падения. Это не было частью... моего состояния. Это было неизбежным последствием.

Лив отвела взгляд, переваривая услышанное.

— Не знаю, что сказать.

— Тогда говорить буду я, — голос Дориана стал мягче, словно он пытался успокоить её, но его взгляд оставался острым, пронзительным.

— Когда ты не доверяешь мне, я чувствую, что теряю контроль. А это сводит с ума. Речь не в том, что я желаю брать тебя до боли и синяков, нет. Речь в том, чтобы ты доверяла мне, знала, что я не отведу туда, где тебе будет плохо. Да, звучит бредово, учитывая последние события... Но я говорю о своих мыслях о том, что было «до». Я просто пытаюсь объяснить, что моей целью не было сделать больно намеренно. Никогда.

В глазах Лив мелькнуло что-то похожее на осознание.

— Выходит, я была права, Дориан.

— Как следствие, да, — он кивнул, его взгляд стал серьёзным, непоколебимым. — Я хочу доказать тебе... Я жалею больше всего, что ушёл, вместо того, чтобы предложить тебе это. Нужно было предложить.

— Доказать как? — Лив посмотрела на него, в её глазах зажёгся слабый огонёк.

— Показать, — Дориан наклонился ближе, его голос понизился до гипнотического шёпота. — Показать на деле, о чём я говорю. Тебе нравится боль, Лив. Именно поэтому ты вчера просила себя... Поэтому ты хотела. Потому что ты тоже сломлена, и сломлена не мной. Да, я ранил тебя, поступил как животное. Но то, что нам нужно сейчас, так это горькая правда. Это в тебе есть, иначе тебя бы давно тут не было. Тебе это нравится. Где-то в глубине души, тебе нравится то, что я монстр. Просто ты боишься в этом признаться. Если бы ты только попробовала... Я бы показал тебе, как это. Если бы ты позволила себе это почувствовать.

Лив вздрогнула, её тело напряглось.

— Меня это и пугает... — прошептала она.

— Тогда давай это сотрём, — Дориан выпрямился, его взгляд был полон решимости. — Сотрём вчера. Сотрём вообще всё прошлое. Давай напишем будущее — наше будущее. Позволь подвести тебя к краю.

Лив сжала губы, её глаза метались, беспокойно скользя по его лицу, словно ища спасение или подтверждение безумия. Часть её отчаянно желала этого, её кожа горела от невысказанного предвкушения, а сердце стучало как сумасшедшее. Она чувствовала этот край, почти физически ощущала его притяжение.

— Я не знаю, смогу ли... Часть меня этого желает, честно — да. Но часть меня не может избавиться от картин твоих рук на ней... и тебя в ней... И... Нет, не могу... Просто не могу...

Слёзы снова хлынули, беззвучно, но крупными каплями.

— Тс-с-с... — Дориан мягко обнял её. — Мы честны сейчас, помнишь? Говорим всё, как есть. Меня вчера в ней не было. Я целовал её, да. Трогал. Обнимал. А потом вонзил в неё клыки, выпил почти до капли, и свернул ей шею. Но я не был в ней, Лив. Я не хочу сейчас выставлять себя белым и пушистым. Я хотел этого, даже намеревался. Но не сделал.

Лив вздрогнула в его объятиях, но дрожь была уже другой — не от страха, а от осознания, от почти невыносимого облегчения, которое разливалось по ее венам.

— Разницы почти нет, Дориан. Зачем Ты вообще привёл её сюда? Зачем?

— Я знаю, что разница не велика, — он кивнул, его голос стал чуть глубже. — Но раз мы честны и хотим пройти через это, мы должны озвучить каждую деталь. Я привёл её сюда, потому что не могу себе позволить питаться у всех на виду. У меня не было выбора.

— Почему вчера ты этого не сказал? — спросила Лив, её голос был полон обиды.

Дориан тяжело вздохнул.

— Вчера ты бы не поверила. Сочла бы это оправданием.

— Хорошо, — Лив тихонько выдохнула, её тело перестало дрожать.

— Хорошо? — Дориан чуть отстранился, его глаза изучали её, пытаясь понять, что стоит за этим простым словом.

Лив подняла на него глаза. В них по-прежнему была боль, но теперь к ней примешалось что-то новое — железная решимость.

— Хорошо. Это ответ. Хорошо, покажи мне этот свой край, эту грань.

Дориан шумно выдохнул, словно тяжёлый груз свалился с его плеч. Он снова прижал её к себе.

— Помнишь наш уговор? — его голос стал низким, успокаивающим. — Мне нужна обратная связь. Я могу сжать сильнее, чем нужно, и мне необходимо понимать. Хорошо? Наши правила: нет — значит нет. Стоп — значит стоп. Слишком — значит слишком. Говори со мной, но дай возможность шагнуть чуть дальше. Совсем немного. Хорошо?

— Хорошо, — прошептала Лив, прижимаясь к нему сильнее.

Он осторожно приподнял её лицо, его взгляд был сосредоточен, изучающий, голодный. Дориан медленно наклонился, и Лив почувствовала жгучее дыхание на своих губах ещё до того, как его рот накрыл её. Это был нежный, медленный поцелуй, который сначала был лишь обещанием, невесомым касанием. Затем он углубил его, властно и мягко одновременно, его язык осторожно исследовал её, вызывая нестерпимый жаркий отклик. Его губы были тёплыми, влажными, а вкус — пьянящим, мятным, с едва уловимым привкусом его собственной, необузданной природы. Его пальцы вплелись в её волосы на затылке, мягко, но настойчиво притягивая её ближе, а другая рука опустилась на поясницу, желая впечатать её тело в своё, прижимая с каждой секундой всё сильнее.

Лив почувствовала, как привычная волна жара, мощнее и интенсивнее прежнего, разливается по телу, захлёстывая её с головой, смывая остатки страха и обиды. Её собственные руки непроизвольно поднялись, цепляясь за его плечи, как за спасательный круг в этом бурном потоке ощущений, а тело подавалось навстречу, словно не имея собственной воли.

Внезапно, беззвучно, Дориан повернул её, словно она была невесомой, и Лив оказалась прижатой спиной к его горячей, сильной груди. Её тело мгновенно напряглось, каждый нерв отозвался на неожиданность, а дыхание замерло в горле. Это было слишком быстро, слишком неожиданно, но в этом было нечто дикое, головокружительно притягивающее.

— Тише, тише, — его голос, хриплый и глубокий, словно мурлыканье хищника, прошептал ей прямо в ухо, отчего по коже пробежали не просто мурашки, а электрические разряды, пронзающие всё тело. Он уткнулся носом в её волосы, глубоко вдыхая их аромат, а затем его горячие губы вновь скользнули по чувствительной коже её шеи, опускаясь ниже, затем поднимаясь обратно, оставляя за собой дорожку обжигающих поцелуев. Лив почувствовала, как тонкая кожа на её шее натянулась, готовясь... но не к боли.

Его острые клыки, едва ощутимо прикоснулись к пульсирующей жилке, скользнув по ней, дразня, обещая... но так и не вонзились. Вместо укуса Лив почувствовала, как Дориан слегка надавил на точку у основания её шеи, и одновременно его пальцы сжали внутреннюю сторону бедра, притягивая ещё ближе, пока не осталось ни единого зазора. Волна наслаждения, мощнее любого цунами, разнеслась по венам, затмевая каждую мысль, каждый страх. Жаркая волна, словно расплавленное золото, разливалась по телу, от кончиков пальцев до макушки головы, растворяя реальность. Лив тихо простонала, её тело обмякло, подаваясь его контролю, словно марионетка, в его руках. Его хватка на бёдрах была нежной, но железной, непоколебимо удерживая. Это был чистый, неоспоримый контроль, который одновременно пугал и возбуждал до дрожи, нарастая с каждым мгновением, грозясь расплескаться.

И прежде чем она успела полностью осознать происходящее, ощущение твёрдого пола под ногами растворилось. Они не поднимались, а плавно, словно в замедленной съёмке, скользнули вверх, гравитация исчезла, они оказались под самым потолком огромной гостиной, зависнув в воздухе, словно невесомые облака. Голова закружилась от неожиданности, лёгкое головокружение, не от страха, а от чистого, незамутнённого чуда. Только изумление и... ошеломляющий, чистый восторг.

— Ты и так можешь? — прошептала Лив, глядя на люстру над собой, которая казалась так близко.

— Я и не так могу, — голос Дориана звучал прямо у её уха, низкий, довольный. — Расслабься. Не упадёшь.

Её тело было его. Её воля была его. Он держал её, парил с ней в воздухе, дразнил поцелуями и клыками, прижимая к себе, чувствуя её отклик, но дарил лишь наслаждение, его движения были резкими, властными, но неспешными, показывая, что он может ранить, но не ранит. И Лив, в этом одурманивающем состоянии, поняла. Всё происходило именно так, как она хотела, но боялась себе признаться. Она желала этого монстра, желала его власти, его тьмы. И он давал ей это, медленно, контролируемо, доводя её до края, но не сталкивая в пропасть, а лишь позволяя ей заглянуть в неё.