Последний, кого ты любила

Глава 20

Мэддокс

Дождь лил, заливая нас с ног до головы, пока мы жались под линией деревьев у поворота к штабу Вест Гирс. Мы с шерифом Скалли наскребли шесть офицеров, включая нас самих, что оставило лишь горстку людей в наших участках на случай, если что-то пойдёт не так.

— Если они её впустили, просто так они её нам не отдадут, — сказала Скалли.

Я кивнул.

— Ты уверен, что не хочешь подождать, пока она сама не выйдет?

Я не был уверен ни в чём. Но она была беглянкой, нарушившей условия освобождения, и мы знали, где её искать. И даже больше, чем желание поймать преступника, мной двигало другое — я хотел, чтобы она исчезла из моей жизни. Чтобы её заперли и она больше не могла разрушать всё вокруг меня и моей семьи.

— Брюс и Лиам обойдут сзади, Джонс и Стэнтон останутся впереди, а мы с тобой зайдём внутрь, — сказал я Скалли, и она мрачно кивнула. Затем я повернулся к остальным. — Не хочу, чтобы Сибил или кто-то из них схватились за оружие, когда увидят кучу патрульных машин. Все влезаем в Эскалейд Скалли, подъедем к «Гнезду», не доезжая, и дальше пойдём пешком. Все согласны?

Они кивнули, и мы, пригнувшись, поспешили к внедорожнику, оставляя за собой мокрые следы на сиденьях и полу. Скалли выжала газ, пробираясь по размытой дороге к Гнезду Гирс на вершине холма. Наполовину бар, наполовину трущобы, наполовину склад — и многие из банды называли это место домом. Я слышал немало историй о том, что творилось в подвале, но никогда не имел причин спускаться туда. И, если на то пошло, надеялся, что и не придётся.

Скалли остановила машину на небольшом съезде перед последним поворотом. Мы вышли, руки лежали на кобурах, ветер с дождём хлестали нам в лица. В воздухе витал лёгкий запах снега, но я сомневался, что чистый снег когда-либо коснётся этого проклятого места.

Наши люди разошлись, и мы с Скалли дали им время занять позиции, прежде чем направились к двери. Она была покрыта решётками, будто взята из какого-нибудь трущобного района, кишащего бандами. Мы не стали стучать. Просто распахнули её.

И сразу же встретили направленные на нас стволы — именно того, чего я надеялся избежать.

Два здоровяка в кожаных куртках, те самые, что недавно вносили залог за парней, пойманных со спёртой бытовой техникой, смотрели на нас с ухмылками.

Мне было плевать на них, на их оружие, на то, что может или не может скрываться в подвале. Я пришёл за Сибил.

Я оглядел комнату — её не было видно, но это ещё ничего не значило. Этот бар был лабиринтом из комнат.

— Походу, вы не туда свернули, уроды, — сказал Первый Здоровяк.

— Может, нам стоит показать им наши камеры? — заржал Второй. — Пусть узнают, каково это — оказаться в настоящей тюряге.

— А ваши стволы вообще легальные, идиоты? Может, нам вас вниз, в участок, отвезти и проверить? — рыкнула Скалли.

Они рассмеялись.

— Хотел бы я на это посмотреть.

Я был напряжён до предела, каждая клетка тела была наготове. Глаза сканировали окружение, отслеживая движения троих других людей в комнате, наблюдая за пистолетами, не дрогнувшими ни на миллиметр.

Дверь в конце зала, ведущая в лестничный пролёт, вдруг распахнулась, и все пальцы на спусковых крючках дёрнулись — нехороший знак.

— Встали с задниц и пошли за… — Мужик, ворвавшийся в зал, резко осёкся, увидев нас. Его злое выражение сменилось на холодное безразличие.

Чейнсо был лидером Вест Гирс с тех пор, как Трэп угодил в тюрьму. Возможно, причина, по которой он занял этот пост, крылась в его размере — двухметровый монстр, мышцы на мышцах, он выглядел так, будто мог проглотить кого угодно и не поперхнуться.

В отличие от остальных в банде, с их длинными волосами и бородами, Чейнсо выглядел почти прилично. Тёмно-русые волосы коротко стрижены, ухоженная бородка с рыжеватым оттенком, но маленькие, злобные глаза выдавали в нём совсем не бизнесмена.

На запястье у него поблёскивал «Ролекс», на нём были серые брюки, явно сшитые на заказ, и чёрная рубашка, расстёгнутая на груди, где виднелась куча цепей и ковёр из волос.

— Шериф Хатли, чем обязан столь нежеланному визиту? — его голос, с грубым луизианским акцентом и прокуренной хрипотцой, звучал лениво.

— Ты знаешь, зачем я здесь, — сказал я. — Удивлён, что ты её вообще пустил.

Он бросил быстрый взгляд назад, туда, откуда пришёл, и на долю секунды на его лице мелькнула ярость. Потом он быстро её спрятал.

— Сибил здесь нет.

Мои глаза сузились.

— У неё есть что-то на тебя, Чейнсо? Потому ты её защищаешь?

Он рассмеялся, будто это была полнейшая чушь, но в его взгляде мелькнуло напряжение, и я понял — попал в точку.

— Тогда нет причин её укрывать. Она нарушила условия реабилитации, предписанной судом. На этот раз она отправится в тюрьму.

Входная дверь «Гнезда» вдруг резко распахнулась, и все пистолеты в комнате, включая наши со Скалли, тут же развернулись в ту сторону. Если ситуация не остынет, кто-то точно получит пулю. В проёме появился Брюс, тяжело дыша, лицо его было мокрым от дождя. Кепка исчезла, форма перепачкана грязью, будто он только что дрался в болотной жиже.

— Она ушла. Слайдер увёз её на квадроцикле через заднюю дорогу с горы, — выдохнул он. — Я пытался догнать, но в грязи утонул, как в зыбучих песках.

Я повернулся к Чейнсо, челюсть его сжалась.

— Я не знаю, что у тебя с ней. Не знаю, почему ты её прикрываешь. Но это ошибка. Не только потому, что я не остановлюсь, пока не поймаю её. А потому, что Сибил не умеет быть верной никому, кроме себя.

Глаза Чейнсо сузились.

— Задумайся, Хатли… Если бы у неё действительно было что-то на меня, думаешь, твой напарник видел бы, как она уходит со Слайдером? Думаешь, я бы вообще позволил ей уйти? Единственная причина, по которой она здесь была, — уважение к нашему бывшему лидеру. К тому, кем Трэп был когда-то.

Каждый раз, когда я думал, что Сибил могла бы умереть из-за своего образа жизни и выбора, мне приходилось бороться с вспышкой облегчения… даже радости. Я хотел, чтобы она заплатила за всё, что сделала с МакКенной и Милой. И не был уверен, что смогу остановить пулю, если она полетит в её сторону.

Но не его слова о Сибил зацепили меня. А то, как он говорил о Трэпе в прошедшем времени, словно тот был мёртв, а не где-то на условном в Теннесси.

— У меня есть для тебя предложение, — сказал Чейнсо.

Я сузил глаза, но промолчал. Он усмехнулся, будто видел меня на мушке.

— Вернёшься к тому, чтобы не совать нос в чужие дела, как делал твой предшественник, и я посмотрю, что можно сделать, чтобы привести Сибил к твоему порогу.

Внутри всё скрутило. Нет. Шериф Хаскет не мог закрывать глаза на преступления Вест Гирс. Он был честен, как сталь. Чейнсо просто пытался меня сбить.

Он не стал ждать моего ответа. Просто отвернулся, подошёл к бару, налил себе выпить. Осушил стакан, поймал мой взгляд в зеркале за стойкой.

— Думаю, разговор окончен, не так ли? — спокойно сказал он. — Вам лучше уйти, пока кто-нибудь не начнёт чесать палец и случайно не нажмёт на курок.

Я развернулся и направился к выходу. Брюс и Скалли двинулись следом.

Дождь прекратился, но земля превратилась в месиво. Мы добрались до внедорожника и спустились с горы, где нас ждали остальные машины. Остальные офицеры разъехались, оставив меня и Скалли у дороги, смотрящих на тёмные деревья и низко висящие облака, из-за которых пейзаж казался вырванным из какой-то тёмной сказки.

— Ты ему веришь? — спросила Скалли. — Что у неё нет на них компромата?

— Они её защищают не просто так, — сказал я. — Этот бред про «честь Трэпа» — чушь. Но я позвоню кое-кому, выясню, где сейчас Трэп, чтобы убедиться, что он не гниёт где-нибудь в лесу.

Скалли кивнула и завела машину.

— Спасибо, что всегда прикрываешь меня, — сказал я.

— Всегда, Хатли, — подмигнула она и уехала.

Я сел в свой пикап и направился в участок, настроение с каждой минутой становилось всё хуже.

Эми стояла у входа, протягивая мне кофе. У неё были короткие седые волосы, бледная, почти прозрачная кожа и серые глаза, которые могли вспыхивать весельем или холодом, в зависимости от ситуации. Она работала в участке столько, сколько я себя помнил, и выдержала переход власти от Хаскета ко мне, хотя каждый день грозилась уйти на пенсию.

— Спасибо, — пробормотал я. — Думаю, ты уже слышала, что мы вернулись ни с чем.

Она кивнула.

— Эта женщина не умеет держаться подальше. Ты её найдёшь.

И это лишь усугубило моё паршивое настроение, потому что часть меня всё ещё не хотела её находить. Часть надеялась, что она исчезнет… навсегда.

— Соедини меня с УДО округа Нокс, — сказал я. — Пусть наведаются к Трэперу Ллойду. У меня есть основания полагать, что он либо смылся, либо кто-то уже отправил его на тот свет.

Я уже собирался уйти в кабинет, но Эми остановила меня.

— Сначала переобуйся, шериф. Мне не нужна грязь по всему участку.

Я посмотрел на следы, которые уже оставил, и прикусил язык, чтобы не выругаться.

Сдёрнул ботинки и зашёл в кабинет, где у меня хранился полный комплект сменной одежды. Закрыл дверь, опустил жалюзи, скинул мокрую, испачканную форму, швырнув её на деревянный стул с раздражением.

Открыл шкаф, выхватил чистые штаны… И тут дверь резко распахнулась. Я развернулся, готовый оторвать голову тому, кто посмел… Но моя рука замерла, когда в кабинет вошла МакКенна.

Её глаза расширились, вырвался едва слышный вздох, а потом она медленно оглядела меня с головы до ног. Моё тело моментально напряглось от этого взгляда. Я знал, когда именно она заметила мой полуэрекцию — её щёки мгновенно порозовели, и она резко отвела взгляд.

Она прочистила горло.

— Эм… прости. Эм… что ты делаешь?

Её глаза метнулись обратно к моему лицу, будто она боялась посмотреть куда-либо ещё.

— Переодеваюсь, — рыкнул я, настроение никак не улучшилось, а напряжение в теле только усилилось.

В этот момент в кабинет ворвалась Эми, уткнувшись в лист бумаги в руках.

— Офис УДО Трэпа сказал, что перезвонит, как только найдёт его.

Она подняла глаза, её взгляд переметнулся с меня на МакКенну, и вместо смущения в её глазах мелькнула лукавая искра.

— Ой, простите, что прерываю, — усмехнулась она.

МакКенна издала какой-то непонятный звук, что ничуть не помогло мне справиться с реакцией на неё.

— Я просто оставлю вас наедине, — сказала Эми, выходя и захлопнув за собой дверь с громким щелчком. Затем, намеренно громко добавила: — Шерифа не беспокоить! Кто подойдёт к двери — будет иметь дело со мной.

Я закатил глаза, впервые за утро едва заметно улыбнувшись.

Когда я снова посмотрел на МакКенну, её щеки уже не просто порозовели — они пылали.

— Чёрт возьми, Мэдс, что ты тут полуголый в своём кабинете?

Я не слышал, чтобы она называла меня так… даже не помню, сколько лет. Буква «д» плавно переходила в «с», превращаясь в едва слышный выдох на её губах. Это ни черта не помогло ни моему состоянию, ни бешеному сердцебиению.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — процедил я, натягивая штаны.

Она следила за каждым моим движением, а когда судорожно сглотнула, мой член снова дёрнулся. Я даже не стал застёгивать пояс, просто двинулся к ней.

Я был взбешён после всего этого цирка в «Гнезде». Был взбешён тем, что она снова появилась в Уиллоу Крик, заставляя меня жалеть её, пробуждая чувства, которые я годами старался похоронить. Бесило, что прошлой ночью я кончил, сжимая себя в руке, как делал сотни раз раньше, представляя её. Только теперь это были новые образы, а не воспоминания из юности.

Она попятилась, врезалась в шкаф с папками, её глаза метались по комнате, отчаянно избегая меня. Я наслаждался тем, как она нервничала. Потому что чёрт бы её побрал, она делала со мной то же самое.

— Я… — начала она, но голос её дрогнул, когда я приблизился ещё на шаг, и моя обнажённая грудь почти коснулась её груди, скрытой под узким свитером. — Может, ты сначала оденешься? — пробормотала она.

Я упёрся руками в шкаф, зажимая её между собой и металлом.

— Почему ты здесь, МакКенна?

Этот вопрос я задавал ей уже не раз, но сегодня он касался не только Уиллоу Крик.

Она скрестила руки на груди, приподнимая её ещё выше. И я не удержался — скользнул ладонью по её коже, большим пальцем очерчивая линию.

По телу пронеслась волна жара, желание снова завладеть её губами накрыло с головой.

Наш поцелуй прошлой ночью… Господи. Он был глубже, жарче, чем всё, что у нас было в подростковом возрасте. И это только заставляло меня думать, каково было бы заново соединиться с ней полностью. Ощущение единства, которое я чувствовал с ней раньше, неужели оно могло стать ещё сильнее?

Её глаза на мгновение закрылись, но потом она резко открыла их и убрала мою руку.

Я вернул её на шкаф, сжал металл так, что побелели костяшки.

Потому что на самом деле я хотел одного — закрыть эту дверь, прижать её к полу и выгнать из себя десятилетнюю тоску по ней.

— Почему ты ищешь Трэпа? — её голос дрогнул, стал низким, хрипловатым.

Сквозь ткань её свитера чётко проступали затвердевшие соски. У неё вообще был лифчик?

— Тебе-то какая разница? — выдохнул я, опускаясь ниже, проводя носом вдоль её шеи. Она вздрогнула.

— Я… хотела помочь. Я… — она судорожно сглотнула, потом вскинула подбородок, в глазах вспыхнул вызов.

Она положила ладони мне на грудь, пытаясь создать между нами хоть какое-то расстояние.

От её прикосновения меня прошиб жар, будто током ударило.

— Можешь отойти?

— Нет, — рыкнул я. — Пока не получу ответы.

Её глаза сузились в недовольстве, которого её тело явно не разделяло. Она дышала часто, прерывисто, выдавая, насколько наша близость действовала на неё так же, как и на меня.

Я подался вперёд, прижимаясь плотнее, вместо того чтобы дать ей пространство. Её контуры слились с моими, и мое возбуждение упёрлось ей в живот. Пальцы на моей груди двигались медленно, почти дразняще, а потом она резко скрутила мой сосок.

— Чёрт! — выдохнул я, отшатываясь и хватаясь за грудь.

Она ухмыльнулась, и, чёрт возьми, это подействовало на меня так же сильно, как её прерывистое дыхание. Чистая дерзость, уверенность — она ставила меня на место, как делала это в детстве. МакКенна никогда не позволяла мне долго держать верх, всегда находила способ перевернуть ситуацию в свою пользу.

— Это было нечестно, — пробормотал я, потирая кожу, всё ещё горевшую от её прикосновения.

— А ты был честен? — парировала она, разворачиваясь к двери.

Но я не собирался её отпускать. Я схватил её за руку, рванул обратно, и наши тела снова столкнулись. Груди, бёдра, плечи. Её сердце билось в том же бешеном ритме, что и моё.

И я вдруг понял — я больше не хотел быть честным.

Я впился в её губы, сразу проникая языком внутрь. Её стон пронзил меня током. Я не был нежным. Я был жесток, требовательный, настойчивый. И она ответила мне той же жадностью. Застонав, она прижалась ко мне сильнее, сцепила руки у меня на шее, зарыв пальцы в волосы.

Это была война — кто возьмёт больше, кто отдаст больше, кто сможет дольше продержаться без воздуха.

Одна рука легла ей на поясницу, вдавливая её в меня, другая зарылась в волосы, потянув, чтобы открыть шею. Я оставил её губы, спускаясь вниз, поскользил языком по гладкой коже, впился зубами в ключицу, а потом спустился ниже — к той самой соблазнительной линии, по которой ещё минуту назад скользил пальцами.

Я вонзился в неё, как в спелое яблоко.

— Мэддокс… — выдохнула она.

Моё имя с её губ, её пальцы, притягивающие мою голову ближе, вместо того чтобы оттолкнуть…

Я сорвал край её свитера и, как я и думал, не нашёл под ним ничего.

— Чёрт… — рыкнул я, вжимаясь в неё, обводя языком один затвердевший сосок, а потом второй. Её тело извивалось, чуть заметно раскачиваясь, и я сам начал вторить этому движению, прижимаясь к ней бёдрами.

Я был в двух секундах от того, чтобы стянуть с себя штаны и усадить её прямо на стул, когда по кабинету разнёсся голос Эми.

— Простите, что прерываю, шериф, но офицер УДО Трэпа говорит, что ему срочно нужно с вами поговорить.

Я тихо зарычал, неохотно выпуская МакКенну и делая шаг назад.

Она выглядела, как чертовски сладкий сон — взъерошенные волосы, покрасневшая кожа, затвердевшие соски, выпирающие сквозь тонкую ткань.

Я не переживу МакКенну Ллойд в этом городе. Не без того, чтобы полностью потерять себя. Эта мысль отрезвила меня. Я не мог позволить себе быть потерянным. У меня была ответственность. У меня была Мила. МакКенна снова уйдёт. И теперь, как никогда прежде, я не смогу уйти за ней.

— Шериф? — раздался голос Эми.

Я нажал на кнопку интеркома.

— Соединяй.

Когда я повернулся к МакКенне, она натягивала свитер, пальцы дрожали. Именно тогда ко мне пришло запоздалое сожаление.

— МакКенна, я…

Она покачала головой.

— Не надо. Мы оба просто… на мгновение потеряли голову.

Мне не понравился её спокойный голос. Я не хотел её спокойной. Я хотел, чтобы её дыхание срывалось, как минуту назад. Хотел снова зарыться лицом в её грудь. Между её ног. Хотел вкусить её сладость так же, как когда-то.

Но вместо этого я взял трубку, рывком поднёс к уху и хрипло выдохнул:

— Хатли.