Последний, кого ты любила

Глава 21

Маккенна

Чёрт возьми, я дрожала от желания. Оно накатывало волнами, с которыми я едва справлялась, даже несмотря на то, что Мэддокс сидел по другую сторону стола с телефоном в руке. Моё тело умоляло меня забраться к нему на колени прямо в этом кресле и закончить то, что мы начали.

Такого между нами раньше не было. В прошлом всё начиналось медленно, нежно, затягивая нас в этот водоворот. А сейчас… сейчас это была та самая дикая, необузданная страсть, когда срываешь одежду и бросаешь друг друга на кровать. Та самая, в существование которой я сомневалась. С Керри я могла только мечтать кончить раньше, чем он закончит. Если не получалось, он говорил, что я слишком напряжена. А вот с Мэддоксом… Ещё пару минут назад я была готова кончить, даже не успев полностью раздеться.

Я поёрзала на жёстком деревянном стуле напротив него, заставляя себя отвлечься, сосредоточиться на чём угодно, только не на его пухлой нижней губе, на том, как она двигалась, когда он говорил, и на том, как она чувствовалась на моих губах. Я вглядывалась в скучные бежевые стены, в чёрно-белые фотографии, которые, как я подозревала, были его работы, а когда это не помогло, стала мысленно перечислять все кости человеческого тела.

Наконец, он повесил трубку, и мы несколько секунд молча смотрели друг на друга. Я пыталась понять, зачем он говорил с офицером по условно-досрочному освобождению Трэпа.

— Почему…

— Ты… — Мы заговорили одновременно и неловко засмеялись.

Он жестом предложил мне продолжить.

— Почему ты ищешь Трэпа?

Его челюсть напряглась, как будто он решал, стоит ли говорить мне правду. Потом он встал, пошёл к шкафу и продолжил одеваться. Я чувствовала его взгляд на себе, но упорно не смотрела, зная, что если посмотрю, то снова захочу помочь ему снять одежду, а не надеть. Закончив, он сел на край стола, его ноги оказались всего в нескольких сантиметрах от моих.

— Сибил в городе, — сказал он и замер, ожидая моей реакции. Но я уже знала об этом от Рианны, поэтому просто кивнула, и он продолжил: — Она нарушила условия своего условного, и теперь я должен её арестовать и отправить в тюрьму. Сегодня я загнал её в Гнездо Вест Гирс и… — Он помедлил, потеребил бороду. — Скажем так, после того, что там произошло, у меня есть основания полагать, что Трэпу грозит опасность.

Я замерла. Не знала, что мне чувствовать. Не знала даже, что я действительно чувствую. Я не любила этого человека. Не так, как должны любить родителей. Иногда мне казалось, что я вообще не способна любить. Будто эта способность была выбита из меня каждым ударом, каждым синяком, каждой отметиной.

— «Ты любила Мэддокса», — заорало моё сознание.

И я любила. Или, по крайней мере, настолько, насколько может любить другой человек сломанный подросток.

— Ты её арестовал? — наконец спросила я.

Он покачал головой.

— Нет. Она удрала на квадроцикле с одним из Гирс. Мы всё ещё ищем её. А теперь твоя очередь. Почему ты здесь?

Я положила руки на колени, заставляя себя не двигать ногами.

— Рианна… она рассказала мне про маму. Про угрозы, которыми она держала тебя на поводке, используя отца Милы. — Я подняла глаза и увидела, как его взгляд сузился. Я не знала, злился ли он на Рианну за то, что она проболталась, или на то, что я теперь знала больше, чем ему хотелось бы. Не могла прочитать его в этот момент, поэтому просто продолжила: — Я хотела помочь. Позвонила Трэпу, чтобы подтвердить, что он не отец Милы, и спросить, знает ли он, с кем ещё могла быть мама.

Его брови взлетели вверх, он резко втянул воздух.

Для него узнать правду о биологическом отце Милы было бы ударом под дых. Потому что, кем бы он ни был, настоящим отцом был именно Мэддокс. Любовь между ними была неоспоримой и гораздо сильнее, чем я когда-либо испытывала к кому-то из своих родителей.

— Ты дозвонилась до него? — наконец спросил он, голос был низким и напряжённым.

Я покачала головой.

— Какая-то женщина ответила, сказала, что может передать ему сообщение, и что он перезвонит.

— Дай мне этот номер, — сказал он.

Совпадение, что мы оба искали Трэпа в один и тот же день, было слишком странным, будто сама судьба играла с нами.

Я всё же замялась.

— МакКенна.

— Если я дам тебе номер, ты его пробьёшь, найдёшь эту женщину, и тогда Трэп точно не перезвонит.

— Трэп не отец Милы, МакКенна, — спокойно сказал он.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

— Просто нутром чую. Он был чертовски зол на Сибил, когда узнал, что она сделала с тобой.

Я нервно теребила край рукава, не желая сегодня ворошить прошлое, ворошить ещё больше воспоминаний, чем те, что уже нахлынули с возвращением в Уиллоу-Крик.

— Всё равно… он может знать, кто отец.

Я наблюдала, как он переваривает эту мысль, и представляла, какая битва разгорается внутри него. Хотел ли он узнать правду или нет? Это могло помочь ему… или разрушить всё, что у него было. Единственное, что было очевидно — правда могла навсегда освободить его от власти мамы.

— Что сказал офицер по УДО? — спросила я.

— Он уже давно не появлялся по последнему известному адресу. И он хотел знать, почему я вообще думаю, что Трэп может быть под землёй, потому что есть основания полагать, что он замешан в ограблении банка.

Я почувствовала, как что-то болезненно сжалось в груди. И удивилась. Только что я сама убеждала себя, что ничего к нему не чувствую, а теперь вдруг ощутила лёгкое сожаление при мысли, что с моим отцом могло что-то случиться.

— Уверен, с ним всё в порядке, МаК, — сказал Мэддокс. — Ты же знаешь Трэпа. Он не может сидеть на месте. Скорее всего, он просто колесит по дорогам, считая, что у него ещё есть время до следующей проверки.

Снова зазвучал домофон.

— Простите, шериф. Теперь это Вилли. Говорит, у него опять пропали инструменты.

Мэддокс тяжело вздохнул и ответил:

— Ты сказал ему проверить его грузовик? Последние три раза мы находили их именно там.

— Говорит, проверил, сэр.

— Где Лиам?

— На ферме Трэвисов, помогает загнать обратно разбежавшихся кур.

Я не смогла сдержать смех. Куры и пропавшие инструменты.

— Тяжёлый день в офисе? — спросила я, всё ещё хихикая.

К моему удивлению, Мэддокс тоже усмехнулся.

— Ты даже не представляешь.

Он поднялся, направился к выходу, натянул ботинки, стоявшие у вешалки, нахлобучил свою шляпу и оглянулся на меня.

— Увидимся дома?

Это единственное слово — дома — пробежалось по мне тёплой, мягкой волной. Был ли у меня вообще когда-нибудь дом? Даже когда Хатли пытались его мне дать, я держала дистанцию, зная, что рано или поздно уйду. Всё казалось временным, даже когда я чувствовала их любовь и заботу.

«Никто никогда не захочет тебя настолько, чтобы оставить себе,» — звучал в голове голос мамы.

Я слышала это снова и снова, когда жила у них. Это было вписано в мою кровь — я недостаточно хороша, чтобы меня захотели. Я не смогла найти голос, поэтому просто кивнула. Он уже наполовину вышел за дверь, но вдруг остановился и обернулся:

— Не дай Миле убедить тебя, что я разрешил ей съесть пять печенек перед ужином.

Я снова улыбнулась.

— Значит, держаться подальше от «может быть»? — поддела я его.

Он покачал головой с кривоватой ухмылкой.

— Никаких «может быть2.

А потом ушёл, уверенно зашагав по коридору. И хотя это не было неожиданностью, я вдруг ощутила, что упустила важный момент его взросления. Будто мальчишка, которого я знала, тот, кто когда-то осыпал меня своей привязанностью, в какой-то момент свернул на дорогу, которую я даже не заметила. Возможно, дело было в его подготовке в полиции. А может, он просто нашёл своё призвание и теперь знал, что находится именно там, где должен быть.

♫ ♫ ♫

Когда я вернулась в дом Мэддокса, Рианна и Мила сидели за круглым обеденным столом, и Мила делала домашнее задание. Я никогда не делала уроки, пока не стала старше, потому что мама никогда не помогала мне. Только когда я научилась скрывать их от неё, я наконец смогла сдавать свои работы.

— МакКенна! — Мила спрыгнула со стула и обхватила мои ноги, и я поняла, что начинаю привыкать к этому чувству. Она встречала и отца так же — с разбегу, вся сияющая от радости. У меня в груди что-то перевернулось.

— Угадай что? Рианна приготовила лазанью на ужин. Лазанью! — Она закружилась на месте.

— Ты, кажется, очень любишь еду, — заметила я.

Рианна фыркнула, а Мила лишь важно кивнула.

Она наклонилась ко мне и заговорила шёпотом, будто это был большой секрет:

— Знаешь, какие продукты я не люблю?

Я покачала головой.

— Баклажаны и брюссельскую капусту. Однажды папа попытался приготовить брюссельскую капусту как хашбрауны, и меня стошнило.

Я расхохоталась.

— Подожди здесь! — Мила подняла передо мной ладонь, как будто я собиралась сбежать, а потом умчалась по коридору.

Рианна поднялась со стула.

— Она уже сделала уроки. Когда таймер прозвенит, открой фольгу и запекай лазанью ещё пятнадцать минут, а потом оставь её остывать ещё на пятнадцать. У меня встреча книжного клуба. Ты справишься до возвращения Мэддокса? — Она махнула рукой в сторону, куда убежала Мила.

Я сжала губы. Не была уверена, что справлюсь. Я не знала, о чём говорить с сестрой. Не знала, как Мэддокс отнесётся к тому, что мы остаёмся наедине. Но ничего этого я не сказала.

— Я лицензированный врач. Справлюсь с любой медицинской чрезвычайной ситуацией, так что, думаю, всё будет в порядке, — улыбнулась я.

Рианна рассмеялась.

— Думаю, твоя медицинская степень не поможет тебе в борьбе с ураганом по имени Мила, но ты справишься.

Она хлопнула меня по плечу, крикнула Милe на прощание, и та, не задерживаясь, крикнула в ответ. А потом Рианна ушла.

Я снова задумалась, как Мэддокс отнесётся к тому, что я осталась с Милой одна. В животе неприятно свернулось, но ведь я этого хотела, не так ли? Хотела узнать её получше… Хотела снова бороться за тех, кто когда-то заботился обо мне, чтобы в моей жизни появился хотя бы ещё один человек, который будет на моей стороне.

— Как школа? — спросила я, когда Мила вернулась в гостиную, таща за собой маленькую красную тележку.

— Потрясающе! Ты знала, что индейка чуть не стала нашим национальным символом?

Я сдержала улыбку.

— Кажется, я слышала об этом когда-то, но забыла, пока ты не напомнила. — Я кивнула на тележку. — А что у тебя там?

— Мои любимые вещи. Если мы собираемся стать лучшими подругами, как ты когда-то была с папой, тебе нужно кое-что узнать. И…

Её фразу прервал звонок — заиграла Hey, Soul Sister, как рингтон у Мэддокса. Я огляделась, но Мила даже не удивилась. Она бросилась к своему рюкзаку и вытащила оттуда телефон.

— У тебя есть телефон? — удивилась я. Как это пятилетний ребёнок носит с собой телефон?

Она кивнула.

— У меня есть ровно семь номеров, по которым я могу звонить: папа, бабушка, дедушка, Рианна, дядя Райдер, тётя Джемма и тётя Сэди. — Она загибала пальцы, считая. — Я не могу заходить в интернет и ничего покупать.

Последнюю часть она произнесла с такой тоской, будто это было худшее наказание в мире.

— Я даже не могу играть в игры, как Мисси на её телефоне. Папа говорит, что он только для чразнычайных ситуаций.

— Чрезвычайных ситуаций, — поправила я.

— Это я и сказала — чразнычайных ситуаций.

Она ответила на звонок:

— Папааааа! Угадай что? Я показываю МакКенне все свои любимые вещи, а Рианна приготовила лазанью, которая почти такая же вкусная, как бекон, яблочный пирог, крапы и булочки с корицей, но не совсем.

Она на секунду замолчала.

— Ладно, папа.

А потом протянула мне телефон.

— Папа хочет поговорить с тобой.

Я взяла трубку, сглотнула и сказала:

— Привет.

— Жаль, что Рианна уже ушла, — выдохнул он тяжело. — Я думал, что уже буду дома, но мы остановили второй грузовик, полный краденого товара, за последние два дня. Так что мне ещё пару часов возиться. Я могу позвонить маме или папе, чтобы они забрали Милу и оставили у себя на ночь.

Этот нож снова провернулся в моей и без того раненой душе, оставляя новые следы.

— Ты не хочешь, чтобы я осталась с ней?

— Нет, дело не в этом… — Он замолчал. — Я просто не хотел, чтобы у тебя не было выбора.

В горле встал ком, и мне пришлось прокашляться, прежде чем я смогла ответить:

— Я абсолютно, на сто процентов счастлива быть здесь с ней.

И я действительно это чувствовала, каждой клеточкой своей души.

— Сто процентов, да? — В его голосе прозвучала лёгкая насмешка, и сердце немного оттаяло. Я вспомнила, как Мэддокс всегда любил говорить в процентах. — Ладно. Она попробует уговорить тебя позволить ей лечь попозже, но у неё остался ещё один день в школе, так что в восемь вечера она должна быть в постели.

— В постели в восемь. Поняла.

— Не больше двух печенек.

— Две печеньки. Запомнила.

— И не позволяй ей заставлять тебя надеть колготки, накрасить губы или смотреть «Скуби-Ду», если не хочешь.

Я рассмеялась, представив Мэддокса в колготках и с яркой помадой.

— Судя по всему, ты говоришь на личном опыте?

— Эти секреты я унесу с собой в могилу.

Моя улыбка стала шире не только от картинок, которые его слова вызвали в голове, но и от лёгкости в его голосе. Мы просто разговаривали. Без ссор, без напряжения, которое было между нами с самого момента моего приезда, когда он велел мне убираться.

Но эта мысль стёрла улыбку с моего лица. Я всё равно уезжаю. Если я смогу восстановить свою карьеру в Калифорнии, я должна вернуться и закончить начатое. У меня нет другого выбора. Но если моя карьера закончена… Я покачала головой, прогоняя эту мысль. Сегодня я не хотела об этом думать. Я хотела просто насладиться моментом с сестрой, о существовании которой даже не подозревала.

— Не жди меня, — сказал он. — Я вернусь далеко за полночь.

Эти слова и образы, что они вызвали, обрушились на меня, напоминая о том, от чего я давно отказалась после Керри. Я думала, что больше никогда не захочу дома, партнёра, кого-то, кто будет возвращаться ко мне.

— Тогда увидимся утром, — тихо сказала я.

— Подожди, — остановил он меня, когда я уже собиралась сбросить звонок. — Может, мне стоит записать твой номер, чтобы не звонить с телефона Милы, когда она уснёт?

— О. Конечно.

Я продиктовала ему номер, и в ту же секунду мой телефон завибрировал от входящего сообщения.

— Теперь у тебя есть и мой.

Я уставилась на код округа Уинтер, который не появлялся на моём телефоне уже очень давно, и сердце глухо ударилось в грудную клетку.

— Спокойной ночи, МаК, — голос Мэддокса стал ниже, как будто его тоже захлестнула мысль о том, что у него снова есть мой номер.

— Спокойной ночи, Мэдс.

♫ ♫ ♫

Вопреки словам Мэддокса, я всё-таки дождалась его — просто не в гостиной. Хотя, возможно, «дождалась» — это слишком громко сказано. Скорее, я просто не могла заснуть, ворочалась в постели, думая о том, как он там, где-то снаружи, возится с такими типами, как Вест Гирс.

Когда входная дверь наконец открылась в половину первого, я резко села в постели, борясь с желанием выйти и посмотреть, всё ли с ним в порядке.

Я услышала, как его тяжёлые ботинки мягко ступают по деревянному полу. Он остановился перед комнатой Милы, и я сразу представила, как он заглядывает внутрь, проверяя, всё ли с ней в порядке. А потом пошёл дальше и замер у двери в гостевую.

Я сжала покрывало в руках, заставляя себя не подрываться с кровати и не бросаться к нему.

Когда Керри возвращался поздно, я никогда не чувствовала ничего подобного. Разве что раздражение, если он будил меня. А сейчас я думала только о том, чтобы спросить Мэддокса, как прошёл его день, зарыться пальцами в его волосы — такие же густые и шелковистые, как я помнила, — заставить его забыть обо всём, кроме нас, наших губ, наших прикосновений.

Я бредила. Должно быть, я наполовину сплю.

Когда его шаги продолжились по коридору, меня неожиданно пронзило разочарование. Хотя это было глупо. Глупо было думать, что он откроет дверь, даже если я знала, что он хочет меня так же сильно, как я его. Глупо было желать чего-то, что я не была уверена, что смогу удержать, потому что меньше всего на свете я хотела начать то, что может закончиться тем, что один из нас снова окажется разбитым.

Не навреди.

Я должна помнить об этом обещании. Даже если поцелуи Мэддокса слишком сильно соблазняли меня поставить на кон всё, наплевав на последствия.