Последний, кого ты любила

Глава 24

Мэддокс

Когда я приехал в участок, первым делом отправил Эми и Брюса разбираться с доктором Роем Грегори и этой чёртовой одноразовой трубкой, а сам направился в конференц-зал, где меня уже ждал агент Управления по борьбе с наркотиками.

Энрике Салазар был мужчиной среднего роста с тёмной кожей и мускулами, от которых мог бы позеленеть от зависти любой тяжеловес. На нём была чёрная футболка, джинсы и армейские ботинки, а его руки и шея были сплошь покрыты татуировками.

— Что привело тебя в Уиллоу Крик? — спросил я.

— Сколько ты знаешь о картеле Ловато?

Я нахмурился.

— Мексиканцы, верно? Быстро набирают обороты. Вы гоняетесь за ними на границе уже пару лет.

Он кивнул.

— Они расширяются, ищут пути вверх по стране. Заключают сделки с мелкими байкерскими клубами и местными бандами, чтобы нарастить влияние и конкурировать с крупными синдикатами, у которых уже есть налаженные каналы поставок.

— Думаешь, они вышли на Вест Гирс? — спросил я, чувствуя, как снова начинает зудеть кожа на затылке.

— У меня есть довольно надёжная информация, что они уже давно вышли. Твой человек, Чейнсо, несколько раз встречался с семьёй Ловато за границей. Он в этом по самые уши. Я слышал, ты вчера тормознул груз с бытовой техникой, так?

Меня не слишком радовало, что он в курсе моих дел, но я не собирался отказываться от помощи, если это поможет избавить округ от Вест Гирс.

— Так и есть. Это вообще не похоже на их прежние схемы, но это уже вторая такая партия за две недели. Мы проверили содержимое — просто техника.

— Не возражаешь, если мой пёс её понюхает?

Я не возражал. Мы выехали вместе с его биглем к складу за станцией Скалли в соседнем округе, где держали фуры с краденым товаром. Псу хватило меньше минуты, чтобы залаять, и когда мы разобрали несколько приборов, то обнаружили десять кило кокаина, спрятанные в рабочих деталях.

Я не знал, радоваться тому, что наконец появилась зацепка, или злиться, что мы это проглядели. Пока Салазар и окружной прокурор пытались заставить двух Гиров, которых мы уже задержали, сдать Чейнсо, а когда те отказались, добавили им к списку обвинений ещё и наркотрафик, я занимался организацией их этапирования в тюрьму штата до суда.

И тут позвонил дядя Фил.

Не могу сказать, что он был моим любимым родственником. Вообще, мне сложно было понять, как он и моя бабушка могли произойти от одних и тех же родителей. От одного только его взгляда на клиенток в баре у меня начинало ползти по коже. Но он никогда не делал ничего откровенно незаконного или даже морально сомнительного, так что я просто старался с ним не пересекаться.

— Чем могу помочь? — спросил я.

— У меня за мусорными баками труп, так что можешь выполнить свою работу и забрать его, пока он не разогнал всех моих клиентов.

Я переваривал сказанное секунду дольше, чем следовало бы.

— Кто это? И как ты знаешь, что он мёртв? — спросил я, хватая шляпу и окликая Брюса, чтобы тот шёл за мной.

— Пулевое отверстие в голове делает это довольно очевидным, — ответил Фил, и мне показалось, что в его голосе слышится дрожь.

— Чёрт. Ты ничего не трогал?

— Я не идиот, Мэддокс.

— Мы уже в пути. Никого не подпускай к месту.

Когда мы с Брюсом подъехали, сирены ещё звучали в воздухе. Дядя Фил нервно мерил шагами площадку у мусорных контейнеров и выглядел бледнее обычного. Мы подошли, и я увидел Слайдера, привалившегося к кирпичной стене, с широко распахнутыми, мёртвыми глазами и пулей в виске.

Я не хотел прикасаться к телу, пока всё не будет сфотографировано, зафиксировано и упаковано, но одно было ясно сразу — он знал своего убийцу. Из-за пояса у него торчала рукоять собственного оружия. Он не почувствовал угрозу.

Брюс вызвал судмедэксперта, который по совместительству был ещё и главой терапевтического отделения в нашей местной больнице, а я запросил на подмогу наших внештатных криминалистов — те редкие случаи, когда нам требовалось больше специалистов, чем вмещало наше отделение. Как только они прибыли и начали работать, мы с Брюсом отправились опрашивать возможных свидетелей.

Мы поговорили с посетителями бара, владельцами соседних заведений, обошли дома. В дуплексе, где раньше жила МакКенна, был отличный обзор на парковку и чёрный ход бара, но никто там ничего не видел. Или просто не хотел говорить.

Я стоял снаружи, договариваясь с доктором Фрэнком о времени вскрытия, когда Брюс вызвал меня по рации из МакФлэнниганса.

— Шериф, Сибил только что вошла, села за барную стойку и заказала бутылку скотча за двести баксов. Тед спрашивает, наливать? Хочешь, чтобы я её забрал?

Я приподнял шляпу, провёл рукой по волосам и снова надел её, размышляя, когда же этот чертов день наконец закончится. Удар за ударом. Ну, конечно, именно Сибил должна была стать вишенкой на этом тухлом торте.

— Я уже иду, — сказал я, зная, что если кто-то другой попробует её арестовать, она поднимет такой ад, что мало не покажется.

Когда я вошёл, она сидела в платье, которое кричало о деньгах, с украшениями, свисающими с шеи, запястий и пальцев. Она выглядела и пахла так, будто только что вышла из салона красоты, и в её расслабленности было что-то неестественное.

— Сибил, — сказал я. — Удивлён, что ты так спокойно разгуливаешь, зная, что на тебя выписан ордер. Это как-то связано со Слайдером?

Она приподняла бровь.

— Я не обязана за ним следить, так что с чего бы мне знать, где он?

— Это был не совсем вопрос. Думаю, сарафанное радио в Уиллоу Крик достаточно быстрое, чтобы ты уже слышала, что его мёртвое тело лежит у меня за двором. Так что попробуем ещё раз. Куда вы со Слайдером направились после того, как ушли из Гнезда вчера?

— Он высадил меня у торгового центра Стоунмилл. Когда я закончила с покупками, я поехала в Хартленд. Одна. Провела весь день в их спа. Там же есть камеры, верно? Можешь проверить, шериф.

Как всегда, когда она произносила мой титул с этим мерзким прищуром, у меня дёрнулась челюсть, но я не стал поддаваться на её провокацию. Насколько я знал, она была последней, кто видел Слайдера живым. Но проверить её слова было действительно легко — камеры в торговом центре и гостинице точно были. Слишком удобно. Слишком гладко.

Была ли Сибил способна на убийство? Я не мог сказать наверняка. Она была злобной, жестокой и склонной к насилию, но до такого никогда не доходило. Да и оружия я за ней прежде не замечал.

— Я должен тебя забрать, Сибил. Ты нарушила условия освобождения.

Она залпом осушила стакан скотча, который Тед, похоже, поставил перед ней просто чтобы удержать её в спокойном состоянии, пока я не приеду. Не сказав ни слова, она медленно встала со стула, развернулась и спокойно заложила руки за спину.

Её безмолвное смирение было куда жутче, чем её привычные истерики. Всё моё нутро продолжало зудеть от предчувствия, что этот день ещё не закончил подбрасывать мне сюрпризы. Я зачитал ей её права, надел наручники и отвёз в участок. Она не сказала ни слова, пока я не захлопнул за ней решётку камеры.

Тогда она подняла на меня взгляд, на губах её появилась странная, липкая улыбка.

— Мне это нравится.

Я потер бороду, ненавидя себя за то, что дал слабину и спросил:

— Что именно тебе нравится, Сибил?

— Смотреть, как каждый, кто когда-либо меня обидел, получает по заслугам. Включая тех сучек, которых я разорвала себя на части, рожая.

У меня сжалось в груди, злость вспыхнула вместе с отвращением.

— Чёрт тебя дери, Сибил. Мила — всего лишь ребёнок, а МаК… — Я сглотнул. — Она была всего лишь девчонкой, когда ты её изуродовала.

— Она была эгоистичной пиявкой, железной цепью, тянувшей меня ко дну! Я застряла в Уиллоу Крик из-за неё! Трэп ушёл от меня из-за неё! Если бы её не было, я бы смогла пойти за ним. Я бы до сих пор была с ним, — её ровный тон начал трескаться, выпуская наружу бешенство. — Но нет, он запихнул меня в эту сраную квартирку, чтобы я растила дочь, которая ни ему, ни мне не была нужна.

— Знаешь, что я думаю?

— Да мне плевать, что ты думаешь, — прошипела она, пытаясь взять себя в руки.

— Думаю, ты бы потеряла его в любом случае. Думаю, ты забеременела специально, чтобы привязать его к себе.

Её лицо побледнело, глаза расширились, словно я только что раскопал её самую страшную тайну. Я усмехнулся, чувствуя, что наконец сложил пазл.

— Он тебя не хотел. Уже собирался уйти, а ты пошла ва-банк, чтобы удержать его. Но когда всё пошло не по плану, ты выместила злость на МаК.

Она вскочила и с силой ударила ладонью по прутьям камеры возле моего лица.

— Ты ни хрена не знаешь! Она уничтожила всё! И я уничтожу её и всех, кто рядом с ней. Включая тебя. У меня есть список, и каждый, кто хоть раз причинил мне боль, об этом пожалеет. Включая Трэпа, Чейнсо и Вест Гирс.

Её слова моментально вызвали в памяти безжизненный взгляд Слайдера. Если она устроила вендетту… входил ли он в её список?

— Это ты убила Слайдера, Сибил?

Она рассмеялась.

— Нет. Мне не нужно было.

— Значит, ты знаешь, кто? С кем он встречался? — спросил я, и на мгновение в её холодных глазах мелькнуло что-то похожее на страх. — Я могу выбить для тебя сделку, если расскажешь.

— Не нужна мне сделка. Мне и так хорошо. Я просто посмотрю, как всё сгорит дотла, а потом выйду отсюда и начну новую жизнь.

Я сменил тактику.

— Думаешь, Чейнсо просто так даст тебе уйти с тем, что ты на него имеешь? Думаешь, он не устроит с тобой то же самое, что со Слайдером?

— Я не боюсь Чейнсо, — сказала она, но в её голосе слышался фальшивый вызов. Затем она пожала плечами. — К тому же, он недолго будет главной. Думаю, мне понравится смотреть, как он падёт следующим.

По спине пробежал холодок.

— Это ещё что значит?

Она лишь ухмыльнулась и легла на койку, не сказав больше ни слова.

— Если ты приложила к этому руку, Сибил, я лично прослежу, чтобы ты сгнила за решёткой.

Она меня проигнорировала, тихо напевая кантри-песню про выигрышный билет.

Я ушёл, пытаясь не дать её словам и поведению заползти мне под кожу, и размышляя, тревожит меня больше или меньше то, что она ни разу не упомянула отца Милы. За последние четыре года у нас не было ни одного разговора, в котором бы она не использовала это как рычаг давления.

Сибил знала, что происходит. Вчера Чейнсо выглядел уверенным лидером, но, возможно, в клубе шла внутренняя война, о которой я не знал. Может, это было связано с картелем Ловато. А может, это была борьба между старой гвардией Гирс, оставшейся ещё со времён Трэпа, который никогда не увлекался наркотиками, и новыми Гирами под началом Чейнсо, которые наоборот погрязли в этом бизнесе. В любом случае, это было последнее, что мне сейчас было нужно. Потому что война означала новые трупы на улицах Уиллоу Крик.

Город и люди, которых я любил, рассчитывали на меня. Мне нужно было собраться. Держать голову холодной.

Мысли всё ещё бурлили, когда я наконец открыл дверь домой уже далеко за полночь. Я хотел успеть на ужин, но второй вечер подряд всё пропустил. Пропустил, как читал Милe на ночь. Пропустил, как узнавал, как прошёл её день. И МакКенны тоже.

Мысли о МакКенне никак не помогали сосредоточиться, наоборот — будили тело, заставляли искать облегчения. Искать её.

Как всегда, первым делом я заглянул в комнату Милы. Переливающиеся радужные огоньки ночника окружили меня, когда я наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. Я бережно заправил одеяло, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. Мне пришлось резко повзрослеть, когда я взял её к себе, но я ни на секунду об этом не жалел. Ни на мгновение. Каждый момент с ней был лучшим в моей жизни. Чистая радость. Небо, спустившееся на землю.

Закрыв её дверь, я остановился перед гостевой. Как и прошлой ночью. Но на этот раз, подогреваемый жаркими поцелуями, которыми мы обменялись утром, я потянул за ручку.

В комнате было темно, лишь свет из коридора разгонял мрак. МакКенна спала на животе, голые ноги выбились из-под одеяла, а узкая майка едва прикрывала верхнюю часть тела. Одеяла на ней было меньше, чем кожи.

Меня затянуло желанием провести рукой по этой шелковистой коже, проскользнуть под тонкую ткань, нащупать её центр, который всего несколько часов назад дрожал от одного лишь трения о меня.

Но она спала, так же крепко, как Мила, и, судя по тёмным кругам под глазами с самого приезда в Уиллоу Крик, отдых ей был нужен не меньше, чем мне. Я бы не отнял у неё покой, даже ради другого.

Я закрыл дверь и направился к себе.

Мысли и эмоции спутались в узел — чувства к МакКенне, которые вновь всплыли на поверхность после последних поцелуев и заигрываний, раздражение оттого, что я не успел заняться калифорнийским ублюдком, как планировал, тревога из-за Вест Гирс, Чейнсо, картеля Ловато и всей этой чёртовой неразберихи. И поверх всего этого — взгляд мёртвого Слайдера.

Жизнь ощущалась как клубок развязанных нитей, и я боялся, что если упущу хоть одну, всё рухнет.

В конце концов, тело и разум не выдержали, и я провалился в беспокойный сон, наполненный тенями, бегущими в темноте, и лицами, которых я не мог разглядеть.

А потом меня разбудил тихий, испуганный голос Милы.

Я дёрнул ящик прикроватной тумбы, нащупал кодовый замок сейфа с оружием, но осознал, что в комнате никого нет. Моё напряжённое ухо уловило лишь внезапную вспышку смеха. Сначала Милы. Затем МакКенны.

Как два колокольчика, перекликавшихся друг с другом. Как первые ноты любимой песни.

Я натянул спортивные штаны и направился в кухню.

А там застыл на месте.

Мила была с головы до ног покрыта шоколадным порошком. Он прилип к её золотистым волосам, делая их грязно-коричневыми, и превратил лицо в мешковину. МакКенна выглядела не лучше. Какао осело на её груди и на маленькой майке, под которой висели на бёдрах клетчатые пижамные штаны.

Обе смотрели на меня с ошеломлёнными выражениями, которые тут же сменились новым приступом смеха.

Я шагнул вперёд, будто притянутый их заразительной радостью.

Первой меня заметила МакКенна, и её улыбка мгновенно исчезла.

— О боже, прости. Я сейчас всё уберу.

— Папа! — Мила кинулась ко мне, и когда обняла, между нами взметнулось небольшое облачко порошка, заставив меня рассмеяться.

— Что тут случилось, Букашка?

— Мы с МакКенной хотели сделать блинчики с шоколадной крошкой, и я подумала, что ей нужен горячий шоколад. Я пыталась помочь, но крышка застряла, а когда я наконец её открыла, он взырвался.

— Взорвался.

— Точно. Взырвался.

Мила обвила меня руками и ногами, как маленький лемур, пока я медленно двигался к МакКенне. Она выглядела расстроенной, будто этот беспорядок был концом света. Возможно, в её прошлом так бы и было. Может, в её нынешней жизни всё должно быть аккуратно и идеально, но я вырос на ранчо с тремя братьями и сёстрами, а теперь у меня была Мила, которая повсюду оставляла после себя хаос.

МакКенна отвернулась к раковине, намочила бумажные полотенца. Я взял её за руку, оторвал от воды и притянул к себе, пока Мила всё ещё цепко держалась за меня.

— Доброе утро, — сказал я и, не раздумывая, поцеловал МакКенну в лоб.

Мила захихикала, а глаза МакКенны округлились — она посмотрела то на меня, то на мою дочь.

— Всё это можно убрать за минуту, — пробормотала она, чуть запыхавшись, её взгляд скользнул по моим губам, а потом снова поднялся.

Я улыбнулся, радуясь тому, как долго она задержала взгляд, зная, что она хочет этих поцелуев так же, как и я.

Я опустил Милу, наклонился, глядя ей в глаза.

— Иди раздевайся, набирай воду в ванну, а я приду через минуту и помогу тебе с волосами.

Она вздохнула.

— Ладно. Но у нас всё ещё будут блинчики с шоколадной крошкой?

Меня ждала куча дел на станции, но сегодня я должен был быть выходным. Я заранее планировал провести первый день осенних каникул с дочерью, задолго до того, как МакКенна появилась в нашей жизни. Если что-то срочное — Брюс позвонит. Иногда мне нужно было сделать шаг назад, чтобы картинка сложилась сама, а время и дистанция помогли увидеть вещи яснее.

Я легонько дёрнул Милу за ослабшую косичку и спросил:

— Как насчёт того, чтобы пойти позавтракать в «Тилли», а потом отправиться на ранчо покататься верхом?

Она несколько секунд пристально смотрела на меня, а потом её лицо расплылось в широкой улыбке.

— Это будет лучший день в моей жизни! — Она обернулась к МакКенне. — Правда, МакКенна? Подожди, а ты вообще умеешь ездить на лошади? Я умею ездить на пони, но папа говорит, что я ещё слишком маленькая, чтобы управлять большой лошадью, хотя Папа говорит, что папа был ещё меньше, когда начал ездить!

— Мила. Дыши, — напомнил я.

Она шумно вдохнула, а МакКенна сказала:

— Твой папа тоже меня учил.

Брови Милы взлетели вверх.

— Ты просто копия меня! Мы даже выглядим одинаково, и любим одно и то же. Мы обязательно станем лучшими подружками!

Мы с МакКенной встретились взглядами. Мила заметила их сходство, но ни я, ни МакКенна ничего не сказали, пока девочка не ускакала из кухни, оставляя за собой облачка порошка.

Как только она скрылась за углом, я снова повернулся к МакКенне, обхватил её за талию и притянул ближе. Она напряглась, но не отстранилась, а я не дал ей времени заговорить — вместо этого прижался губами туда, куда жаждал с того самого момента, как ушёл вчера утром.

Как только наши губы соприкоснулись, её тело расслабилось, она прижалась ко мне.

Она пахла какао и тем сладким ароматом, который всегда был её. Я провёл языком по её губам, щеке, шее, спустился ниже — туда, где осела сладкая пудра. Я тихо застонал, когда сквозь тонкую ткань её майки увидел напряжённые вершинки, и прижался губами, втянув их в себя через ткань, вдыхая вкус шоколада и её запах.

Она ахнула, пальцы вцепились мне в плечи, а тело выгнулось мне навстречу.

Я потянулся за её спину, выдернул выдвижной распылитель из отверстия и включил его мизинцем. Затем направил струю воды прямо ей в лицо и на грудь.

Она взвизгнула и замахала руками, отскакивая назад.

— Мэддокс!

Вода стекала с её волос, а тонкая майка теперь полностью прилипла к телу, став совершенно прозрачной.

Я рассмеялся, наслаждаясь её мокрым и растрёпанным видом. Чёрт, я хотел, чтобы она выглядела так и по другим причинам. Она потянулась к крану, пытаясь либо выключить воду, либо отобрать распылитель, но я легко держал его на расстоянии, продолжая поливать её, заливая при этом и себя.

— Теперь ты сам по себе, — заявила она, отступая и ставя между нами кухонный остров. — Убирайся сам. Я иду в душ.

Я проводил её взглядом, наблюдая, как покачиваются её бёдра, пока она пересекала комнату. Уже в дверном проёме она бросила взгляд в коридор, будто проверяя, нет ли там Милы, а затем стянула через голову мокрую майку.

Моё тело, и без того напряжённое, мгновенно пришло в полную боевую готовность.

— Жаль, что я уже слишком взрослая, чтобы мне помогали в ванной, — сказала она с лукавой улыбкой.

С грохотом отпустив кран, я бросился за ней.

Она взвизгнула и, смеясь, рванула по коридору. Но когда я добрался до гостевой ванной, дверь уже была закрыта и заперта.

— МакКенна, для такого никогда не бывает «слишком взрослой», — сказал я сквозь дверь. — Обещаю, что когда я сделаю тебя слишком уставшей, чтобы ходить, я сам тебя помою.

С другой стороны донёсся её смех, и я стукнул костяшками пальцев по дереву.

— Просто помни, ты сама это начала.

— Это ты меня облил, — возразила она.

— Это ты меня соблазнила, — парировал я.

— Боже, просто иди помоги Миле!

Я усмехнулся, всё ещё пылая желанием, и медленно направился прочь, обдумывая каждую вещь, которую собирался сделать с МакКенной Ллойд, и зная, что нам обоим это чертовски понравится.