Последний шанс Гесса 2

Глава 18. Цена иллюзий

«Параграф 12-бис. Примечание на полях: : Прекраснодушные иллюзии относительно мотивации противника – главная причина разгромных отчетов и посмертных наград»¹.

Холодный металл трапа отражал медленно разгоравшийся свет с потолка пещеры. Наступило подземное утро, а мы так и не успели толком поспать.

Гул падающей воды остался за тяжелой плитой люка, и теперь нас окружал иной звук – мерный, гнетущий гул древних механизмов. Воздух был влажным, пах ржавчиной.

Мы стояли в техническом коридоре гигантского водоочистного сооружения, которое когда-то, должно быть, кипело жизнью, а теперь представляло собой лишь скелет из ржавых балок и развороченного бетона. Стены уходили в сумрачную высь, теряясь в клубах тумана. Под ногами – перфорированный металл, через который проглядывали узлы кабелей. Кое-где в нем зияли провалы, сквозь которые была видна лишь черная бездна и белые гребешки пены далеко-далеко внизу. Где-то там, во чреве этого места, с жутким ревом бурлили тонны воды. От увиденного голова закружилась.

Тусклый жёлтый свет аварийных ламп отбрасывал дрожащие тени, превращая проход в подобие ленты Мёбиуса – бесконечной и безысходной.

«Сканируй периметр», – мысль Гесса толкнула меня, возвращая в реальность. Поймав его взгляд, я кивнула и прислонилась спиной к шершавой, влажной стене. Я выровняла дыхание и позволила своим внутренним «антеннам» раскрыться. Опуская ресницы, краем зрения видела, как Гесс жестом отправил Зориана проверить ближайший арочный проход. Раненого.

Тот покорно поплелся. Его спина заметно сутулилась, а шаги становились все медленнее. Я поймала его пристальный взгляд и ободряюще улыбнулась. Похоже, мой напарник все никак не может простить Зориану того эпизода в низине. Что это, ревность?

Место привала, которое мы нашли, казалось относительно безопасным – полуразрушенная контрольная рубка с единственным входом.

Гесс сбросил на пол рюкзак. Пальцами поковыряв поясной мультипул, выловил тонкую капсулу волнового детектора. Аккуратно устроил её на широком уступе полуразрушенной консоли. Не сводя глаз, наблюдал, как прибор замерцал тусклым желтым светом. Помехи есть, но стабильного сигнала нет. Это хорошая новость. С тихим стоном выдохнул, медленно сполз по стене и опустился на пол, вытянув ноги.

Зориан держался отстранённо, старательно избегая взгляда в мою сторону. Он отошёл в тень у сломанной балки и, расстегнув верх комбинезона, внимательно осмотрел уже заживающую рану. Ткань вокруг разрыва тоже постепенно стягивалась.

Точно из-за той дурацкой сцены у ручья, – с досадой кольнуло меня. Из-за ревности Гесса. Теперь строит из себя обиженного. Или действительно опасается? Трогать ментально его не хотелось. Почему? Даже думать об этом мне было неприятно.

– Зориан. Ко мне.Громкий звук голоса Гесса неожиданно перекрыл низкий гул механизмов.

– Доложись, – тон голоса напарника оставался ровным. – Подробно. Где все ловцы? Почему ты ранен?Пленник вздрогнул, как будто его ударили. Потом медленно встал и приблизился, стараясь не встречаться взглядом с Гессом.

Я нахмурилась и скрестила руки на груди. Всё повторяется. Гесс снова придирается к нему. Это очевидно! Как же сложно иметь дело с мужчинами!

– Я… использовал «Шершень», – заговорил пленник, его голос дрожал, и я очень надеюсь, что не от страха, а от пережитого напряжения. – Не для стрельбы. Бил звуком о скалы. Создавал помехи. У них… возникли проблемы со слуховыми сенсорами. Или с эхолокацией. Я их запутал.

– Я едва успел увернуться, но один из них все же задел меня, – Зориан выразительным жестом указал на свою рану, и на его лице отразилась искренняя досада. – Но это был наш единственный шанс.В течение нескольких минут он подробно рассказывал о том, как завлекал своих врагов в узкое пространство между двумя скалами. Противники, сбитые с толку звуковой завесой, открыли огонь на поражение и перебили друг друга.

В течение всего рассказа он бросал на меня быстрые, вопросительные взгляды, как будто искал в моих глазах одобрение или сочувствие. И я… верила ему. Верила, потому что отчаянно этого хотела. Хотела видеть в нём того, кто способен на благородные поступки, кто начинает меняться и оправдывает мою наивную веру.

Но затем я увидела Гесса, прямо смотревшего на меня. Это был лишь короткий миг. На первый взгляд, в нём не было ничего особенного, просто молчаливое напоминание. И мой внутренний голос с ним сразу же согласился, заставив меня сделать то, о чём я потом пожалела.

Собравшись с духом, я осторожно проникла в сознание Зориана. Меня охватило чувство тревоги. Я опасалась, что стану свидетельницей чего-то такого, что могло бы разрушить мою последнюю наивную надежду.

Именно это я и увидела.

Не величественная эпопея, а грубые, неуклюже сколоченные декорации. Образы, не соответствующие его словам. Холодный расчет, циничная радость от избежания наказания и полное отсутствие раскаяния или угрызений совести. Лишь сплошная, откровенная и даже не особо красивая ложь.

«Он лжет», – подумала я, обращаясь к Гессу. Мой внутренний голос прозвучал устало и разочарованно. «Все это враньё. От начала до конца».Горькое чувство сжало горло, словно невидимая петля.

– Ничего другого я и не ожидал, – произнес вслух напарник, обращаясь больше ко мне, чем к пленнику.Гесс даже бровью не повел. Он смотрел на Зориана с холодной усмешкой, от которой у меня сжалось сердце.

«Но сначала попытался убить», – произнес Гесс с ледяным спокойствием, не отрывая взгляд от застывшего лица Зориана.«Он спас нас! – я была глубоко задета его тоном и собственным разочарованием, и гнев буквально пульсировал в висках. – Дважды! Разве это не важно?»

Невесело усмехнувшись, он аккуратно провел ладонями по коленям, словно стирая невидимую грязь. – «Нужны доказательства?» – мне вдруг показалось, что его мысли наполнились ядовитым сарказмом.– «Скажи нам, что отправляешься на разведку. Проверить путь. Взять снаряжение. Глупо оставлять его врагам. Вызовись принести. Вдруг вызовется сопровождать… Хотя… Это вряд ли. Не настолько он верит тебе. Но если наш пленник – герой, ему нечего бояться».

Кровь отхлынула от лица, оставив кожу холодной и липкой. Я оказалась в ловушке, и Гесс уверенно направлял меня к ней, зная, что у меня не хватит сил отказаться. Он понимал, что мне необходимо доказать свою правоту.

– И почему ты ничего не забрал? – мой голос предательски дрогнул. – Ловцы же наверняка отлично экипированы! Бросил на месте как минимум три боевых плазера! И кому, нашим врагам? Или, может, соперникам по игре? Пока что мы в полной мере зависим от жалких подачек игры, это же ясно! Так, я всё поняла, ты просто струсил.Я вскочила на ноги и сжала кулаки так сильно, что ногти вонзились в ладони. Глаза застилали слёзы ярости и обиды, и я чувствовала, как внутри всё буквально клокочет от негодования. Обернувшись назад, с вызовом бросила пленнику:

Надеясь на лучшее, я мысленно обращалась с молитвой к Создателю. Может быть, Зориану всего лишь хотелось произвести на меня впечатление, показать себя настоящим героем? И для этого он сочинил нам красивую историю. Такое иногда случается с мужчинами.

– Конечно, я в нём унесу еще больше! – подняла с пола рюкзак Гесса. – Оставайтесь здесь, скоро вернусь. Принесу то, что вы упустили.– Иди, – вдруг равнодушно ответил мне Гесс. – Мой рюкзак прихвати, он вместительнее.

– Стой! Не иди туда! – тут же выкрикнул Зориан. Его голос звенел от тревоги. – Там… Может быть, еще опасно.Яростно выплюнув эти слова, я решительно развернулась, сделав несколько быстрых шагов в сторону выхода.

Вот, значит, как… Приходилось признать, что Гесс снова был прав.

Я медленно обернулась. Гнев, который я с трудом сдерживала, наконец-то нашел путь наружу. Ни мгновения не раздумывая о последствиях, обрушила всю лавину способностей Зеро на голову пленника. Не щадила и не старалась быть аккуратной. Била грубой и подавляющей силой, сметающей все хрупкие барьеры на своем пути.

«Правду!» – мой приказ вонзился в его сознание острым клинком.

Зориан задрожал, его глаза распахнулись от ужаса. Попытался отпрянуть. Бессмысленно. Сопротивляться подобным ментальным ударам физически невозможно.

– Я… я отправил их к реперу… – его речь звучала сбивчиво, слова вырвались сами собой. – Я знал… там должна быть другая пара фигурантов… слышал их, ваших соперников. Думал… они отвлекут ловцов… Так и вышло. Их всех перебили. Ограбили. Там у подхода.

– Думал… если кто и пойдет… то он… – кивнул в сторону Гесса. – Страшно собой недоволен, пытается опекать тебя. Он сильный, но… на пределе. С тремя ловцами… точно не справится. А ты… меня бы не отпустила, я ранен… – его взгляд метнулся ко мне, полный горечи. – Остались бы вдвоём. Я… мог бы…«Зачем лгал?» – вновь ударила я, чувствуя, как сознание пленника ускользает. Зориан понуро опустил голову.

Он не договорил. Мне это было уже не нужно.

Гнев. Унизительная обида. Горькое, тошнотворное разочарование. Всё это разом обрушилось на меня. Прекрасный иллюзорный мир, в котором даже пленник мог стать другом, рухнул, осыпав осколками собственной глупости.

– Спи.В порыве эмоций я нанесла Зориану последний удар.

Мой приказ был жестоким, не допускал возражений и не оставлял места для снисхождения. Зориан потерял сознание. Его глаза закатились, обнажив белки, и он рухнул на пол, как подкошенный. Тело мужчины неловко сложилось.

В тишине раздавался лишь гул, доносящийся откуда-то снизу. Я тяжело дышала, не отрывая глаз от него. Руки тряслись, а внутри остро чувствовалась зияющая пустота.

Все это время Гесс неподвижно сидел на своем месте. Его взгляд был устремлен на меня с неизменной сосредоточенностью и спокойствием. Но я ясно видела, как белки его глаз постепенно заполняла непроглядная тьма, открывая его истинную природу. И бездонную глубину.

Как же я себя ненавижу.

– Сядь. Нам нужно серьезно поговорить. Поскольку свидетелей нет, я могу не тратить силы на долгие мысленные беседы. Они мне неприятны и ощутимо выматывают.Напарник молча кивнул на плоский камень рядом с собой.

Я, измученная до предела, едва удержалась на ногах и опустилась на указанное место. Камень оказался холодным и шершавым. Внутри всё кипело, требуя выхода, действия. Мести, расплаты. Если бы Гесс приказал мне: «Брось пленника и уходи», я бы немедленно подчинилась, не задумываясь ни на секунду и не возражая. Кажется, я была даже готова его застрелить. Прямо здесь. Я хочу навсегда избавиться от присутствия человека, который так коварно меня предал.

– Почему тебе его не жалко теперь? – спросил он наконец, и его голос прозвучал глухо, едва перекрывая шум станции.Как будто читая меня, Гесс выдержал длинную паузу. Только сверлил меня чёрным взглядом, словно пытаясь взглянуть прямо в душу.

Вопрос застал меня врасплох. Я попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле. Почему? Потому что он негодяй! Он мне лгал!

Детский лепет, а не аргументы.

– Он ведь не изменился, – продолжил Гесс, его пальцы медленно постукивали по колену. – Ничуть. Так почему час назад ты его жалела, а теперь готова сбросить в пропасть? Что же произошло?

Его голос был едва слышен, но каждое слово оставляло неизгладимый след в моём сознании, словно его выжигали лучом плазмы.

– Ты выдумала ему романтическую историю искупления. – Медленно произнёс Гесс. – Красивую сказку. А он оказался другим. И надежд твоих не оправдал. Верно?

Я сжала кулаки, но возразить ему было нечего. Это здесь сказанное было правдой.

– Ты получила власть, – его голос стал еще тише, еще страшнее. Гесс откинулся назад, прислонившись затылком к стене, и устремил взгляд на закопченный свод сломанной балки. – Власть над сознанием человека. И тут же воспользовалась ею, чтобы судить и карать. Сначала вскрыла, как консервную банку, а потом выбросила, как надоевшую куклу. – Он опустил взгляд на меня. – Кто позволил тебе быть судьей? Палачом? И чем, скажи, ты лучше автора этой игры?

От прямого вопроса у меня дыхание перехватило. Я не такая! Я не он! Но произнести это вслух не смогла. Потому что в какой-то миг я ощутила то самое яркое, острое удовольствие.

Наслаждение всемогуществом, возможностью вершить свой личный суд.

– Посмотри на него, – Гесс кивнул в сторону неподвижного тела. – В чем он, по-твоему, виноват? В том, что выживал, как умел? Продукт уродливой системы. Самой жестокой из всех возможных. Рабская психология – это не трусость. Это инстинкт. Выжить любой ценой в мире, где ты – товар. Где каждый сам за себя.

– Ты ждала от него чести воина, а наш пленник с пеленок знает только закон клетки. Он не видел другого. Однажды я был свидетелем ужасной сцены на одном из виталитовых приисков, где рабы, доведенные до отчаяния, вцепились друг в друга из-за черствого куска хлеба, покрытого плесенью. – Он рассказывал совершенно спокойно, без лишних эмоций, как будто читал доклад. – Они разорвали друг друга, хотя знали, что надсмотрщик все равно отнимет этот хлеб и у победителя. Они не могли иначе. Крошечный эпизод. А за пределами рамок законов Империи происходят вещи, которые тебе сложно даже представить. Подумай, Си. Нашего пленника продали ребенком. Он видел все это. Другого не знает. Ему нельзя верить. На него опасно рассчитывать. Зориан с нами до тех пор, пока мы для него – лучший выбор. И только. Но наказывать его за то, кем его сделала жизнь… – Гесс впервые повысил голос, но всего на полтона, и это прозвучало громоподобно, – по-настоящему бесчеловечно.Гесс помолчал, давая впитать все им сказанное. Затем он медленно наклонился ко мне, и его голос зазвучал почти с жалостью.

Стыд терзал меня. Я физически ощущала, как он сжигает меня, в душе оставляя лишь пепел. Не могла смотреть в глаза Гессу. Впервые за всё время нашего знакомства он произнёс сразу так много слов. Мне хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, сгореть. Я готова была расплакаться от осознания собственной жестокости, глупой, детской наивности, своего внезапного и ужасающего сходства с теми, кого так ненавидела.

Гесс не пытался меня утешать. Его урок был окончен. Тяжело поднявшись на ноги, он оперся рукой о стену. Громко вздохнул, повернулся и пошел прочь, к выходу. В сумрак, где клубился пар и рокотала вода.

– Я посмотрю, можно ли здесь найти что-то полезное. Может, поймаю съедобное, – бросил он через плечо, стоя в проеме открытого люка, когда его голос уже терялся в грохоте падающей воды. – Оставайся здесь, жди меня и следи за датчиком. Ловчие пользовались портативными рациями, я услышал их звук. И присмотри за несчастным, он сейчас совершенно беспомощен. Только забери у него «Шершень». И подумай. Я постараюсь недолго.

Его шаги скоро затихли.

Я осталась одна. Медленно сползла с камня на холодный, влажный пол и обхватила колени руками, словно стараясь стать как можно меньше. Недоумённо разглядывала свои пальцы – тонкие, почти хрупкие на вид. Руки разумного человека, только что совершившего преступление. Причинившего боль человеку. Также грубо и так же безжалостно, как это делали прежде со мной.

Раскаянье наполняло меня, не оставляя места ни для чего другого. Растерянность. Пустота. Осознание пришло внезапно и было ошеломляющим: сила – это не только инструмент, но и огромная ответственность. И та тонкая, зыбкая черта, что отделяла меня от пиратов, от Кассия, от всех, кого я ненавидела, оказалась призрачной, воображаемой. Я сделала шаг и одним лишь движением мысли переступила её.

Я сидела в одиночестве, погруженная в свои размышления. Прямо передо мной, в тусклом свете аварийного освещения, лежало тело того, кого я не смогла, не хотела понять и, в итоге, сломала. Шум льющейся воды, доносившийся из открытого люка, который Гесс оставил открытым, звучал похоронным маршем по моим разрушенным мечтам и иллюзиям.

И, кажется, по нашим с едва только что зародившимся отношениям…

✦✧✦

¹ «Кодекс инспектора Флота:

Руководство по взаимодействию с неудобными реалиями (Издание 2567 года с момента Великого Откровения)»