Последний шанс Гесса 2

Глава 25. Страшные тайны

«Параграф 21.1.1. Документ, несущий угрозу стабильности Империи, подлежит немедленному уничтожению. Сотрудник, обнаруживший такой документ, обязан действовать в рамках высших интересов Империи, даже если это противоречит его личным убеждениям или прямым приказам».¹

Гесс замер в центре серверного зала, прислушиваясь к затихающим шагам в коридоре. Есс шла легко и стремительно, а Зориан двигался почти бесшумно, плавно и размеренно. С каждым затихающим звуком внутри Гесса росло что-то тревожное. В груди нарастал тяжёлый, холодный ком.

Тишина. Он начал понимать свою маленькую лиглянку, которая ненавидела тишину даже больше, чем запах озона. Вот такую. Наступив после их с Зорианом ухода, она стала не просто отсутствием звука. Она ощущалась физически. Давила, словно космический вакуум, высасывающий из пространства саму возможность жизни.

Отпустить девушку вместе с пленником было стратегически правильным, но эмоционально болезненным решением. Гесс видел, как Зориан смотрел на Есению. В его взгляде порой мелькало нечто необычное – измученное, лихорадочное обожание, словно у странника, нашедшего спасительный оазис в безбрежной пустыне. А она не отводила глаз, продолжая смотреть на него спокойно и участливо. В её глазах читалась та особая, чуткая человечность, что делала её способной принимать страдания других как собственные.

А вдруг для неё я – всего лишь первый встречный? – эта мысль, как острое лезвие, вонзилась в сознание Гесса. Первый, кто не причинил ей боли, не унизил, не использовал. Первый, кто увидел в ней не жертву философии расового превосходства, не инструмент, не пешку в чьей-то игре, а просто… женщину, человека? Разве этого мало?

Он, Гесс Оранг Третий, был воплощением разочарования для целого мира. Его первая и, казалось бы, единственная любовь, Нэрис, остановила свой выбор на открытом и непосредственном, харизматичном и бескомпромиссном Макаре – яркой личности, чья натура не знала полутонов. Даже Маруся, которая была без ума от Гесса долгих несколько лет, ушла к своему синекожему «монстру» Грею, найдя в этом загадочном существе то, чего не мог дать он сам.

Гесс был опытным, зрелым и мудрым человеком. Однако его выдающийся интеллект оказался бессилен перед необузданной силой эмоций и чувств. Он всегда умел искусно планировать и управлять ситуацией, словно расставляя фигуры на шахматной доске. Но не теперь. И не с ней. Си была воплощением стихии: её поступки казались ему непредсказуемыми, её искренность поражала. Их связь, закалённая в битвах на поле Игры, оказалась уязвимой в новых, мирных условиях. Пусть даже коротких. Страх уступил место рефлексии, и их отношения пошатнулись.

Холодный разум Гесса, словно безжалостный судья, вынес свой вердикт: налицо очередной синдром. Жертва привязывается к своему спасителю, находя в нём нечто большее, чем просто избавителя. Или импринтинг – древний инстинкт, заставляющий детёнышей высших существ следовать за первым движущимся объектом, принимая его за мать. Может быть, чувства Си – это всего лишь сложный психологический механизм выживания? Возможно, это слепая благодарность человека, которого вытащили из бездны отчаяния.

Даже думать об этом было мучительно. Унизительно. Но жить в мечтах, строить воздушные замки на зыбком песке собственных иллюзий – означало подвергать смертельной опасности их обоих. Он не мог встать между ней и её выбором, не мог ограничивать её свободу, которую вернул девушке. Не имел прав.

Девушка должна осознавать наличие выбора. Только так она может понять, что её чувства не являются результатом вынужденной близости с единственным доступным мужчиной, а результатом осознанного решения. Только такой выбор может быть настоящим.

С этими тяжёлыми мыслями Гесс отпустил их, скрепив сердце и надев маску спокойствия. Теперь он остался наедине с гудящей тишиной архива и мучительной неуверенностью в себе. Воздух здесь был пропитан озоном и пылью, и Гессу казалось, что это запах его собственных сомнений.

Хватит.

Рвано вздохнув, он постарался сосредоточиться на работе, отложив в сторону личные переживания. Его взгляд упал на центральный терминал, встроенный в основание голографического проектора. Он сильно отличался от всего, что ему доводилось видеть на Майране. Это не была грубая утилитарность Игры², а нечто, что можно было назвать произведением искусства, воплощающим в себе утончённость древних технологий.

Панель из матового чёрного камня, изящно изогнутая, не имела ни кнопок, ни сенсоров. В её центре находилось неглубокое углубление, напоминающее отпечаток ладони, но украшенное едва различимым, сложным золотистым узором из микроскопических каналов. Биометрический сканер, но не обычный анализатор отпечатков…

Мысль, холодной змеёй скользнувшая по позвоночнику, заставила его на мгновение замедлиться. Неужели Каптейн? Вот напрасно он вспомнил Марусиного Грея³. Присутствие технологии Древних грозило серьёзными неприятностями… Он провёл пальцами по поверхности – камень был на удивление тёплым, на ощупь будто живым. Нет. Глизеанская технология. Гесс узнал её, но облегчения это не принесло.

Совершенство линий, органичная эстетика, за которой скрывается разрушительная сила. Он вспомнил выпуклость за своим ухом. Небольшой биочип, интегрированный в организм несколько лет назад, открывал путь к телепатической коммуникации. Никакие сканеры Империи и детекторы не смогли бы распознать его как нечто иное, чем родимое пятно или рудиментарный хрящ.

Воистину «чистые» технологии…

Гесс снова глубоко вздохнул, сосредоточился и осторожно приложил ладонь к углублению. В тот же миг он почувствовал мгновенный, бесшумный эффект. Тончайшие иглы с хирургической точностью проникли под кожу, забирая образцы тканей и ДНК. Гесс не ощутил ни боли, ни звука, лишь лёгкое прохладное покалывание.

А затем его мир разом рухнул.

Ослепительный свет вытолкнул его разум за грани реальности. Сознание вырвалось за пределы тела, погружаясь в водоворот чужих переживаний, эмоций и видений. Он перестал быть собой, став частью их реальности. Он не анализировал данные, он ими жил.

Первый удар был чисто физиологическим – обонятельный шок. Едкий, сладковатый аромат антисептика, смешанный с металлическим привкусом крови и озоновым – плазменных скальпелей. Он стоял – нет, его сущность парила – над бесконечным конвейером. Металлические клетки, уходящие в туманную даль, а в них… люди. Существа. Глаза. Испуганные, пустые, гневные, бездонные детские глаза в лицах с чертами, которые он видел лишь в архивных записях о вымерших расах. Синекожие, изящные, скульптурные лики, точь-в-точь как у Зориана.

Всё же Каптейн? Древняя раса считалась утраченной… Хрупкие фигуры детей с большими, не по-детски серьёзными и мудрыми серыми глазами смотрели на него сквозь время и пространство, и в их взгляде читался немой вопрос, на который у Гесса не было ответа.

Сцена сменилась. Теперь он был в огромной, залитой белым светом лаборатории. Стерильные стены, голографические схемы ДНК, танцующие в воздухе. Учёные в белых, струящихся одеждах, лица скрыты за прозрачными щитками. На груди одного из них – логотип. Стилизованный двойной спиральный цветок Лумэры⁴, священного растения Глизы. Гильдия Генетиков. Очищения и Гармонии.

Ирония ситуации захлестнула его с такой яростью, что он почувствовал подступающую тошноту.

Он, биолог, воспитанный на постулатах о святости жизни, видел самое чудовищное её извращение. На операционном столе под лучами лазеров лежало тело, его плоть вскрыта, обнажая не мышцы и кости, а переплетение органических тканей и сияющих кремниевых проводников. Биоробот. Синтез. Они выращивали мозг… и вживляли его в кибернетический каркас.

Голос одного из участников действа прозвучал у него в голове, бархатный, убедительный, пропитанный холодным фанатизмом: «Чистый кремний – это тупик. Машина никогда не поймёт интуитивного прорыва, озарения. Только биологический нейрон, рождённый в горниле эволюции, способен породить истинный, гибкий интеллект. И только мы, глизеанцы, наследники великих биотехнологий, можем этот интеллект укротить, направить, отшлифовать… как алмаз. Мы не создаём рабов. Мы создаём совершенный инструмент для новой Империи».

Гесс почувствовал, как стены архива поплыли у него перед глазами. Сердце билось так сильно, что казалось, будто оно готово вырваться из грудной клетки. Это не просто преступление. Это кощунство. Они играли в Богов. С использованием наших технологий.

Вихрь образов сменился новой сценой, более камерной, но оттого не менее ужасающей. …Он оказался в роскошном кабинете, отделанном полудрагоценным камнем зейг-кварцем⁵. Два человека, совершенно неотличимые внешне – высокие, светлокожие, с ярко-медными волосами, волевыми чертами лица и пронзительными голубыми глазами, характерными для Императорской крови. В Вечной Империи каждый человек сразу узнает эти характерные черты.

Тот, кто станет потом просто Автором. Это странное знание всплыло в сознании Гесса как будто извне.Император. И… кто же с ним это?

– Твои работы – это чудовища! – с явным раздражением произнёс по-всей-видимости-Император, сидевший за огромным, богато украшенным столом. В его голосе прозвучала не только ярость, но и горькая, отчаянная усталость. – Твои «идеальные подданные» начинают проявлять волю. Проект «Янус» завершён. Майран будет уничтожен.

Его двойник стоял у окна и смотрел на искусственное звёздное небо. Его поза казалась расслабленной, но Гесс, сам продукт системы, где каждый жест имел значение, заметил смертельное напряжение в его плечах.

– Сотрёшь и меня заодно? – он медленно улыбнулся, и улыбка на ярких губах была по-настоящему ледяной. – Как компрометирующее обстоятельство? Я всегда был твоей тенью, брат. Делал твою грязную работу, пока ты восседал на троне и правил Империей. Но даже тень может обрести собственную жизнь. Может захотеть стать человеком…

Брат?! Официальные хроники Деуса исключают существование братьев у Великого.

– Ты зашёл слишком далеко! – Император стукнул ладонью по гладкой поверхности стола. – Мы обсуждали усиление, слуг! А ты… ты занялся экспериментами над разумом, над душой! Ты пытаешься сотворить нового человека! История ничему нас не учит… Законы Империи оплачены кровью бесчисленных поколений.

– Я создаю наше будущее! – воскликнул двойник. – Будущее сильных, умных, прекрасных существ! И да, послушных. Ты будешь управлять галактикой, полной идеальных подданных, лишённых твоих слабостей, твоего страха! А я… я стану Архитектором этого нового мира.

– Мира рабов, – Император отчеканил каждое слово. – Я этого не допущу. У тебя есть цикл, чтобы покинуть Майран. Я даю тебе время на это. Прямо сейчас мой десант там проводит зачистку. Потом орбитальная бомбардировка сотрёт все следы твоего безумия.

Десант⁶.

Слово прозвучало в голографической записи, но отозвалось в Гессе оглушительным эхом его собственной памяти. Воздух архива вдруг пропал, сменившись едким дымом и запахом гари, плазмы и крови. Майран. Сколько с тех пор прошло лет? Уже даже не важно…

Он вновь переживал это. Не общую картину сражения, а отдельные кадры кошмара. Алые вспышки плазменных залпов, выхватывающие из темноты солдат десанта в синих бронекостюмах Космофлота. Они падали. Не так, как падают в голо-играх – красиво и тихо. Они взрывались, разрывались на куски, захлёбывались собственными криками, которые глушили оглушительные сирены тревоги.

«Безупречные подданные». Не толпы запуганных рабов, а отряд элитных солдат, выведенных в лабораториях. Быстрых, как ысы, безжалостных, как шервы, и невероятно эффективных. Они не шли в лобовую атаку. Они растворялись в руинах и появлялись ниоткуда, их атаки были кинжальными, точными, смертельными.

А ещё Гесс увидел лицо Аси. Не из памяти, а прямо перед собой, на миг проступившей в мерцании голограммы. Красивая, умная, дерзкая. С ямочками на щеках, которые появлялись, даже когда она просто улыбалась глазами. Она кричала ему громко что-то, её шлем был сорван, и в следующий миг точный выстрел с ближайшей крыши разметал её волосы по обломкам бетона. К счастью, Макара тогда с ними не было. Но именно он собирал то немногое, что осталось от первой любви лейтенанта Аверина, в портативный крематор, и Гесс чётко помнил его низкий крик, больше похожий на вой раненого зверя. Помнил он и собственную слепую ярость, смешанную с леденящим душу ужасом. Они пробирались через ад Майрана, таща друг друга, отстреливаясь, падая и снова поднимаясь. Только двое из их подразделения остались в живых. Они. Да и то очень условно: медики потом собирали обоих буквально по частям.

И это было настоящее чудо.

Все эти годы… мысль жгла его изнутри, как раскалённый штырь. Все эти годы они с Риком думали, что разведка ошиблась. Недооценила. Очередная досадная «ошибка» Внешней разведки, подобных которой было немало до назначения Макара. Они находили оправдания для своих погибших, объясняя их смерть тактическими промахами или неизбежными потерями в ходе масштабной операции. А оказалось…

Солдат Космофлота отправили на верную смерть. Их жизнь, страдания, боль и гибель товарищей стали ценой. Император пожертвовал ими, чтобы его брат-изгой смог беспрепятственно покинуть Майран. Десант был отвлекающим манёвром. Пушечным мясом, которое должно было занять «безупречных» убийц, пока настоящая цель – Деус Второй – бежал.

Это не было случайностью. Это было холодным и точным расчётом. Хладнокровным, циничным, чудовищным предательством своих же солдат.

В глазах двойника, отражённого на голограмме, мелькнула искренняя боль, смешанная с гневом.

– Значит, вот как. Даже родная кровь не имеет значения перед лицом власти. Ты боишься меня, брат. Боишься собственного отражения.

Кровь… Брат… Отражение… Власть.

Сейчас Гесс едва ли осознавал всё услышанное. Перед ним стояли призраки. Ася. Сержант Корш. Молодой рулевой с «М-12-14», которому не было и двадцати. Все они. Их жизни стали разменной монетой в игре двух братьев. И теперь он, один из немногих выживших в той бойне, держал в руках доказательство того, что их смерть была не просто трагедией войны. Она была ритуальным жертвоприношением на алтаре имперских интриг.

Чудовищно. Бесчеловечно. Он сжал кулаки, и его кости болезненно хрустнули.

Сцена распалась. Гесс увидел, как Император, оставшись один, сгорбился, и его лицо исказилось не гневом, а мукой.

Милосердие? Или расчёт. Брат правителя Деуса уже одним фактом своего существования был опасен. Любой генетический детектор легко подтвердит их родство. Даже если речь шла не о фактическом братстве. С любыми уликами против Империи он всё равно не представлял такой угрозы, как мёртвый. Доступный для тех, кому это может быть на руку. Властитель намеренно дал ему возможность бежать, ведь брат никогда не рискнёт раскрыть тайну, способную уничтожить их обоих.

✦✧✦

Руководство по взаимодействию с неудобными реалиями (Издание 2567 года с момента Великого Откровения)»¹ «Кодекс инспектора Флота:

² Игра – утилитарная, функциональная технологическая или архитектурная эстетика, характерная для базы «Игра» на Майране.

³ Марусин Грей – отсылка к персонажу из книги «Маруся и Лазурный вор».

⁴ Лумэра – священное растение Глизы, стилизованный двойной спиральный цветок которого является символом Гильдии Генетиков.

⁵ Зейг-кварц – полудрагоценный камень, использовавшийся в отделке имперских интерьеров.

⁶ Десант – речь идёт об упоминавшихся в первых книгах серии «Солнечные лица»: «Солнце Краденое» и «Солнечный ветер» событиях на Майране, ставших причиной ухода Макара Аверина (а с ним и Гесса) из рядов Космического флота и поступлении их на службу в Колониальную инспекцию Империи.