Последний шанс Гесса 2

Глава 30. Утро после

«Глава 57, Введение: Первое столкновение с реальностью, требующей осквернения собственных принципов, является истинным initiationem инспектора. Теоретическая мораль отныне должна уступить место практической необходимости».¹

Сначала пришло чувство тепла. Не того, что снаружи, а внутреннего, глубокого, исходящего из самого сердца и разливающегося по венам.Я не желала двигаться, стремясь удержать эту эфемерную, безупречную иллюзию покоя. Моё тело, привыкшее к постоянному напряжению за долгие недели странствий, теперь ощущалось лёгким, мягким, словно пух, и удивительно отдохнувшим.

Реальность, суровая и неумолимая, проникла в сознание вместе с лучами света, пробивающимися сквозь пыльную оболочку световодов. Холодный воздух касался обнажённых плеч. Жёсткие складки спального мешка давили на бок. Слух тревожили тихие, равномерные, но отчётливые звуки.

Я медленно приоткрыла один глаз, не шевелясь. И сердце моё ухнуло вниз, оставив в груди холодную пустоту.

Зориан сидел на краю своей койки, повернувшись к нам спиной, и с методичной, почти ритуальной невозмутимостью протирал разобранный на части «Шершень» длинной полоской ткани, оторванной от чехла.Его движения были мягкими и завораживающими. Спина, которая обычно была привычно сгорблена, сейчас выпрямилась, словно натянутая струна, а плечи расслабились. Ни тени притворства… Он не спал. И, судя по отполированному до зеркального блеска оружию, уже довольно давно.

Почему он проснулся? Ведь я же ему запретила… Вечно я делаю что-то не так! Внутри меня всё сжалось. Волна стыда накрыла с головой. Лицо, шея, грудь – всё пылало. Он… Он всё видел? Слышал? Слышал наши стоны, мой крик? Внезапно я ощутила, как тяжёлая, широкая и тёплая ладонь Гесса коснулась моей спины. Одно это прикосновение словно растворило мой страх.

«Проснулась?» – пророкотал его голос в моей голове, глубокий и спокойный, как бездонное тёплое озеро. В нём не было ни капли смущения. – «Всё в порядке?»

«Нет, не в порядке!» – пискнула мысленно я. «Он всё знает!»

Я попыталась приподняться, чтобы хоть как-то прикрыться, одеться, но Гесс оказался быстрее. Одним плавным, упругим движением он встал с пола и подхватил меня на руки вместе с комбинезоном, как перышко. Я громко ахнула, инстинктивно вцепившись ему в шею.

– Гесс!

– Ты не стеклянная, и у тебя есть свои ноги, я помню, – бросил он, даже не взглянув на Зориана, и быстро пронёс меня через комнату в сторону санузла.

Дверь захлопнулась, отрезав нас от внешнего мира. Только после этого он поставил меня на скользкий и прохладный пол, но не отпустил, аккуратно придерживая за локоть.

– Он… он проснулся, – прошептала я, чувствуя, как горький ком стыда подступает к горлу.

– Это я его разбудил, – Гесс одним быстрым движением задвинул стенку душевой кабины, и я только теперь заметила, что он был уже полностью одет.

Сверху с громким шипением ринулись струи воды. Они словно впились мне в кожу, заставив вздрогнуть и инстинктивно прижаться к горячему, твёрдому телу мужчины. – Его очередь заступать на дежурство. Гипнотический сон – это не кома. Чтобы пробудить человека, используя точечную нейростимуляцию, достаточно нескольких секунд.

Он налил в ладони едкий гель из дозатора и начал меня мыть. Его руки были шершавыми, с множеством старых шрамов и мозолей, но движения были удивительно мягкими и осторожными. Он смывал с меня не просто грязь Майрана. Он смывал следы нашей ночи – соль его поцелуев с моих губ, влагу его дыхания с моей шеи, память его прикосновений с моей кожи. Это был нежный, почти священный ритуал очищения, от которого щемило сердце и перехватывало дыхание.

Вода, стекавшая по моим бёдрам, имела ярко-розовый оттенок. Гесс на мгновение остановился, его взгляд задержался на крохотных пятнах крови, и он помрачнел.

– Ты… ты ведь так можешь и убить? Без оружия? – вырвалось у меня, пока его пальцы, сильные и уверенные, разминали затекшие мышцы моих плеч.

Гесс чуть скосил на меня взгляд, и в глубине его тёмных глаз мелькнула тень усталой усмешки.

– Могу, – ответил он просто. – И не одним способом. Но, кажется, мы сейчас говорим не об этом.

Он мягко развернул меня, подставив под потоки воды, чтобы смыть пену. Я чувствовала, как горят щёки, как стыд смешивается с какой-то иррациональной, почти детской обидой.

– Гесс… Ты… Ты не должен чувствовать себя обязанным, – прошептала я, глядя на водосток. – Никакой ответственности. Ты мужчина, а я сама пришла… Ты просто не смог устоять, это… естественно. Биология.

Он неожиданно выключил воду. В наступившей тишине моё прерывистое дыхание и бешеный стук сердца звучали оглушительно, эхом отдаваясь в ушах. Тихий смех Гесса прозвучал неожиданно громко.

– По-твоему, любовь моя, прожив столько лет, я так и не научился справляться с собственным организмом? – Его голос звучал очень низко, наполняясь обманчивой мягкостью.

Его пальцы, крепкие и влажные, сомкнулись на моём запястье, лишив меня возможности избежать этого прикосновения. Он положил мою руку на свой пах, где под мокрым, натянутым комбинезоном я ощутила твёрдую, пульсирующую плоть. Её ровный, настойчивый жар словно прожигал ткань, обжигая мою кожу. Я резко дёрнулась, стремясь отстраниться, но он крепко держал мою руку, не позволяя скрыться и вынуждая принять эту часть его сущности – эту молчаливую, но откровенную правду. – Видишь? Это – реакция на тебя. На твои взгляды, движения, на твой запах, на каждый твой вздох. Обычная, ставшая для меня привычной. За всё это время ни разу я не позволил себе эту слабость. Вчера… Событие, произошедшее четыре часа назад, было осознанным решением. Выбор. Мой выбор. Принять тебя. Взять тебя. Быть с тобой.

Он отпустил мою руку, но его взгляд, тяжёлый и тёмный, продолжал удерживать меня. Он взял грубую ткань – оторванную половинку чехла, – но начал вытирать меня не с лица, а с шеи. Медленно, с невыносимой неторопливостью, проводя шершавой материей по ключицам, затем ниже, плавно огибая контуры груди, смывая пену с затвердевших, будто ищущих его прикосновения сосков. Каждое движение было намеренно медленным, смакующим, полным немого вопроса и безмолвного обещания. Это было смиряющее и в то же время бесконечно возбуждающее действо, стиравшее последние границы между нами.

– Ты собираешься стереть у него память? О вчерашнем… эпизоде? – спросил он, и его голос вновь приобрёл ровную, почти отстранённую интонацию, но теперь в ней слышалась скрытая напряжённость, будто ответ для него что-то значил.

Я остолбенела, уставившись на него, на капли воды, стекавшие с его тёмных ресниц на скулы.

«Как ты…»

– У меня отличный слух, – он пожал плечами, и его руки скользнули по моим бокам к пояснице, прижимая меня к себе так плотно, что я ощутила всю длину его возбуждения через мокрые слои ткани. – Я слышал, как ты вышла. Твои мягкие шаги. И слышал, когда он заснул. Понять было несложно.

– Погоди… Ты понял, что я шла к тебе? – в моём голосе прозвучал ужас, смешанный со странным, запретным возбуждением. – И… знал?

Он посмотрел на меня прямо, и в его тёмных, бездонных глазах не было ни капли лжи. Лишь усталая горечь и та всепоглощающая глубина, что всегда и пугала, и притягивала меня.

– Безусловно. Я достаточно изучил тебя, моя маленькая, отважная лиглянка. Знал, что ты придёшь. Чувствовал твою неуверенность. И даже продумал, как буду отказывать. Какими словами буду защищать тебя от самой себя и от меня.

«И?» – я беззвучно спросила.

– И… не смог, – он выдохнул, и его горячее дыхание обожгло мою щёку. Его руки скользнули ещё ниже, обхватив мои бёдра, с силой прижимая к себе, и низкий, сдавленный стон вырвался из его груди. – Выбирая между твоей сиюминутной болью и той раной, которую могло нанести молчаливое отречение… я выбрал первое. Как видишь. Я оказался слабее, чем думал. Оказался просто мужчиной, который не в силах отказаться от тебя.

Одна его рука осталась на моей пояснице, а другая поднялась, будто собираясь снова взяться за переключатель воды. Но вместо этого его пальцы, всё ещё влажные и горячие, медленно, с невероятной нежностью провели по моему животу, ниже, туда, где всё пульсировало и ныло от его близости, от его слов, от всей этой невыносимой откровенности. Прикосновение было лёгким, почти случайным, но оно замкнуло какую-то электрическую цепь, и всё моё тело вздрогнуло, безвольно подаваясь навстречу, растворяя в этом жесте последние остатки стыда.

– Жалеешь? – прошептала я, уже почти не владея своим голосом, тонув в его тёмных глазах и в обещании, которое таилось в его прикосновениях.

Он не ответил сразу. Вместо этого его рука, лежавшая внизу живота, надавила чуть ощутимее, заставив меня резко вдохнуть. Его большой палец провёл едва заметную линию по самой чувствительной коже, и по мне пробежала волна жара, затуманивая сознание.

– Да. Нет. Оба ответа верны, – его губы почти коснулись моих, дыхание смешалось. – Жалею, что это происходит здесь, среди грязи и страха. Жалею, что не могу предложить тебе мягкую постель и все ночи напролёт. Но нет… – Его палец совершил ещё одно, уже уверенное движение, и мои колени подкосились. Он удержал меня, его тело стало единственной опорой. – Ни о чём не жалею. Ни на мгновение. Ты – мой единственно верный выбор.

Его руки неожиданно поднялись к моим волосам. Он начал заплетать их в тугой и практичный узел у затылка. Его движения были точными и безошибочными, как будто он делал это всю жизнь.

– Прости, что так прямо и без романтичных намёков, но… – он закончил с волосами и положил руки мне на плечи, заставляя поднять взгляд и утонуть в его тёмных, серьёзных глазах. – Как ты верно сказала, пора и мне начинать спешить жить.

Он наклонился и коснулся моих губ поцелуем. Это был не просто поцелуй, а нечто большее. В этом жесте я увидела печать, обет, который невозможно было нарушить. Ощущение было настолько острым и полным, что на мгновение перехватило дыхание, растворив в себе весь ужас происходящего.

За дверью послышался чёткий металлический щелчок – Зориан собирал свой «Шершень». Реальность напоминала о себе.

Гесс открыл дверь и пропустил меня вперёд. Я вышла, чувствуя, как мои щёки заливает румянец, и опустила взгляд на шершавый серый пол, избегая смотреть на Зориана. Хотя краем глаза я заметила его движение: он не обращал на нас внимания, сосредоточенно изучая карту, которую развернул Наблюдатель. Его поза была нарочито безразличной, создавая иллюзию уединения.

В моей голове прозвучал тихий голос Гесса:«Не дергайся. Он благодарен тебе. Благодарен, что оградила его от необходимости быть свидетелем. Дал возможность сохранить лицо. Он всё понял правильно. Он свой».

Облегчение, одновременно сладкое и горькое, нахлынуло волной, смывая остатки стыда. Я осмелилась поднять глаза и встретила взгляд Зориана – быстрый, мимолётный. В его глазах читалось не насмешка, а глубокое понимание. Почти незаметный кивок – знак уважения между солдатами, закалёнными в одном бою.

– Ладно, – голос Зориана прозвучал без прежней притворной слащавости, оставаясь высоким, но обретя новую, сухую прямоту. – Поздравляю нас всех с повышением рейтинга. Теперь мы – главные фавориты. А значит, и главные мишени для всех, кто ещё жив.

– Прекрасная перспектива, – Гесс усмехнулся. – Смотрю, ты изучал наш остаток маршрута?

– Да! – Зориан оживился и снова бросил взгляд в мою сторону. – Если выйти вот здесь: – тут он ткнул дулом «Шершня» в алеющую на голокарте точку. – то выходим практически сразу же к третьему реперу, минуя все промежуточные точки маршрута. Так что… Не зря мы полезли сюда.

– Можно подумать, у нас был какой-то другой выбор… – тихо буркнула я.

В этот момент шарик-наблюдатель, беззвучно паривший под потолком, мигнул ледяным синим светом и изрёк металлическим голосом:«Напоминание об условиях финального этапа. Репер три. Доступ к лифту активируется исключительно биометрией лидера пары. Лифт предназначен для двух персон: лидера и ведомого. Роли, определённые при старте, изменению не подлежат. Нарушение правил ведёт к дисквалификации».

Воцарилась тяжёлая, звенящая тишина, в которой последнее слово висело как приговор.

– Дисквалификация в нашей ситуации равносильна смерти, – мрачно заметил Гесс.

Зориан усмехнулся – коротко, сухо, без тени веселья.

– Мне в тот лифт, впрочем, и не нужно. Моя роль, как вы не забыли, была несколько иной. Мы с Кирой должны были подчищать аутсайдеров и… умеренно тормозить таких, как вы. – Он отложил «Шершень» в сторону.

– Напомни нам, на кого ты работаешь? – как бы между прочим спросил его Гесс.

– Заказчик наш – аноним. Возможно, сам Автор, жаждущий зрелищности. Возможно, просто какой-то богатый игрок, поставивший против вас. Войти в тот лифт для меня – вернейший способ снова оказаться на крючке у клана. А у меня, простите, иные планы. Мне лишь нужно дойти до последнего Репера. А там… есть разные варианты.

– Значит, заканчиваем и выходим, – Гесс мгновенно вошёл в роль тактического руководителя, его голос снова стал чётким и решительным. – Тянуть время дальше нет смысла. Кстати, как насчёт других путей наверх?

– Есть лишь один путь, – Зориан убрал карту. – Пройти весь маршрут до конца. Достичь финиша. Условия начала для всех различны – кого-то бросили в болото с ножом, а кого-то, как нас с Кирой, обеспечили всем необходимым и высадили у самого Репера. Но правила одинаковы для всех. Пройти весь путь до конца. Иначе…

– Иначе ловцы, – без тени сомнения закончил Гесс. – Или цетрации. Или нечто похуже. Что ж, значит, наш путь лежит к последнему Реперу. Благо, нам бонусы не нужны и промежуточные точки нас точно не интересуют…

Мы молча проглотили безвкусные батончики, запивая их обжигающей водой из стаканов. Пока мы ели, Гесс провёл необычный, тщательно выверенный ритуал очистки. Он обошел комнату, стирая следы наших пальцев с поверхностей специальным раствором из аптечки. Аккуратно натянул ткань на койках и вытер оставшиеся капли воды в душевой. Затем он выключил вентиляцию. Это был не просто уход. Это было методичное устранение следов, демонстрирующее мастерство, которое говорило о многолетних тренировках. Я наблюдала за этим процессом, осознавая, сколько тайн его прошлого мне предстоит раскрыть.

– Вы готовы? – его слова прозвучали как сигнал к завершению этой безмолвной постановки и переходу к следующему этапу.

Мы вышли, и Гесс запер дверь, используя сложный код, который он придумал накануне. Вместо того чтобы направиться к центральному блоку, мы углубились в лабиринт технокоридоров, окутанных полумраком.

– Куда? – тихо спросила я, следуя за его широкой спиной.

– Горизонтальная линия не может тянуться бесконечно, – бросил он через плечо, направляя луч фонаря на ржавые люки и оплывшие кабели в темноте. – Она должна упираться в скальный массив. Там будет аварийный выход. Это просто инженерная логика.

Бежать было тяжело. В воздухе висела густая пыль, затрудняя дыхание. Гравитация усилилась, словно сама планета тянула вниз, пытаясь удержать на месте и не позволить продвинуться дальше. Биолюминесцентные грибы, чьи призрачные отблески проникали сквозь щели в плитах, отбрасывали на стены танцующие тени. Эти тени тянулись к нам, словно живые, цепляясь и настойчиво преследуя. Я чувствовала на себе взгляд Зориана, который прикрывал наш тыл.

Мы продвигались в тишине, которая изредка нарушалась тяжёлым дыханием и гулом древних систем жизнеобеспечения. Казалось, сами стены вели с нами безмолвный диалог. Наконец, в конце узкого и низкого коридора мы его увидели.

Стальной трап, узкий и почти вертикальный, уводил вниз, в зияющую черноту, не оставляющую ни малейшего просвета. Грубые швы сварки и выступающие рёбра жёсткости придавали конструкции жёсткость. Гесс осторожно приблизился к краю и направил луч фонаря вниз. Свет, словно растворившись в пустоте, не достиг дна.

– Это аварийный трап, – заключил он. – Он предназначен для эвакуации на случай, если лифты перестанут работать. Вероятно, он ведёт в нижние технические уровни. Возможно, что даже обратно в пещеру.

Он перевёл взгляд на нас с Зорианом. Его лицо в беспощадном свете фонаря казалось высеченным из камня.

– Порядок спуска, – его тон не терпел возражений. В голосе вновь зазвучали стальные нотки того самого Гесса, который вытащил нас из подземелий Майрана живыми. – Первым иду я. Проверю надёжность и встречу всё, что нас ждёт внизу.– Есс – за мной. Ты – наша связь. Сосредоточься на пути, но будь готова сканировать пространство вверх и вниз. Ты – наши глаза.– Зориан – замыкающий. Прикрываешь. Никто не должен подобраться к нам сверху. Дистанция – пять метров. Никаких разговоров. Только жесты и ментальный канал. Это понятно?

Мы молча кивнули. Гесс, без малейших колебаний, первым шагнул на трап. Металл жалобно и громко заскрипел, но выдержал. Спуск начался, и его мощная фигура постепенно исчезла в темноте, оставив нас лишь с дрожащим светом фонаря внизу, который казался одинокой звездой в безвоздушном пространстве.

Я глубоко вдохнула – запах ржавчины заполнил мои лёгкие. Услышав мысленный сигнал Гесса и почувствовав тёплое, уверенное прикосновение в сознании, я сделала шаг вперёд. Холодные, шершавые перила впились в мои ладони, став единственной опорой в этом бесконечном падении.

«Я с тобой. Всегда», – раздался голос в голове, и это была не метафора, а чистая, непреложная истина.

Сзади раздался мягкий, решительный шаг Зориана, который уверенно ступил на трап. Он стал нашим надёжным прикрытием со спины, нашим тылом. Я ощущала себя в полной безопасности, находясь между двумя воинами. С одним из них меня связывала нить души, а другому я безоговорочно доверяла свою жизнь. Это осознание, пронзительное и ясное, согревало меня изнутри, как самое яркое солнце. Я сделала следующий шаг. Вниз. В неизвестность, которая больше не пугала меня так сильно.

✦✧✦

¹ «Кодекс инспектора Флота:

Руководство по взаимодействию с неудобными реалиями (Издание 2567 года с момента Великого Откровения)»