Последний шанс Гесса 2

Глава 38. Исход

«Технический мануал сервисных систем станций класса “Крепость”: “Система утилизации твердых отходов ТБ-7 функционирует по принципу пневматической катапульты. Выстрел капсулы массой до 500 кг осуществляется сжатым газом по вакуумированному тоннелю длиной 2,3 км. Температурный контроль в капсуле отсутствует”».

Облако металлической пыли, в которое я превратила клетку, еще не успело осесть, а Гесс уже ринулся вперед, словно смертоносный плазменный импульс. Автор, застывший за звуконепроницаемым стеклом, больше не имел для нас никакого значения. Его участь была предрешена.

Все мое внимание поглотили ярко-алые строки аварийных сигналов, мерцавшие на панелях, словно артериальное кровотечение гигантского организма. Сердце грандиозной игры не просто остановилось – огромная космическая станция Автора начала разваливаться на части, и её предсмертные судороги угрожали поглотить всех, кто оставался внутри.

«Ускоряйся!»

Мысленная команда Гесса пронзила сознание, и я подчинилась, наконец почувствовав всю тяжесть случившегося. Накатила внезапная, выматывающая усталость, но ему об этом знать было необязательно. К счастью, мое закаленное тело пока что выдерживало бег по гибнущей станции. Или, возможно, это был не совсем бег…

Мы вырвались из холодного стерильного кабинета в огненное безумие. За его дверью коридор погрузился в мерцающее марево аварийных огней. Пронзительный вой сирен бил по вискам, а мощные удары, сотрясавшие основание станции, отдавались глубокой вибрацией в костях. По стенам, будто живые существа, скользили огненные языки, испепеляя полимерную обшивку и расплавляя кабельные трассы. Воздух с каждой секундой становился все более густым и едким, наполняясь ядовитой смесью запахов горелой изоляции, расплавленного пластика и озона от бесчисленных коротких замыканий.

«Лифт!» – пронеслось у меня в голове, когда я перепрыгивала через обугленные останки ядроида. Это была единственная мысль, последняя надежда на спасение.

Гесс, не сбавляя скорости, резко мотнул головой. «Станция функционирует в автономном режиме. Как ты думаешь, здесь может быть прямой лифт на выход?»

Я об этом даже не задумывалась. Трепанация черепа как-то не располагает к размышлениям о логистике станции Автора.

Мы мчались по коридорам, превращавшимся в смертельные ловушки. Впереди с оглушительным грохотом рухнула часть перекрытия, преградив путь грудой искрящего металла. Гесс, не теряя ни секунды, буквально втянул меня в едва заметный технический лаз, скрытый за поврежденной панелью.

Мы протиснулись в узкий сервисный тоннель, пропитанный запахом машинного масла и озона. В этом тесном пространстве приходилось передвигаться согнувшись, задевая спиной коммуникационные трубы.Надежда ускользала, как вода сквозь пальцы. Каждый новый взрыв над головой был словно удар молота, возвещающий о неизбежном конце. Мы были крошечными насекомыми, запертыми в стальной утробе умирающего гиганта.

«Судя по сообщениям в кабинете, транспортный шлюз уже мертв. Однако любая сложная система имеет свои каналы для вывода отходов, – голос Гесса в моей голове звучал удивительно спокойно, словно мы с ним просто прогуливались по станции и он делился со мной наблюдениями. – Никто не станет их блокировать, так как этот путь не рассматривается в качестве способа для побега».

Он стремительно бросился к техблоку, заваленному обломками и телами ядроидов. С такой силой, что вся переборка содрогнулась, Гесс отбросил многотонную балку, сорвал с петель искореженную дверь и обнажил круглый техлюк, напоминающий иллюминатор. За ним зияла бездонная тьма, откуда потянуло ледяным сквозняком.

«Сервисные каналы утилизации. За мной. Не отступай ни на шаг».

Мы погрузились в темноту. Я следовала за ним, прижавшись к его широкой спине, полностью полагаясь на его обостренные чувства, способность ориентироваться в абсолютной темноте и на ту самую трехмерную карту, которую он создал в своем сознании, изучив архитектурные схемы станции еще там, в кабинете.

Гесс уверенно вел нас, его пальцы безошибочно находили скрытые защелки, а плечо легко пробивало хлипкие технологические перегородки. Мы пробирались по лабиринту узких, холодных тоннелей, где даже двое людей с трудом могли разойтись. Где-то вверху, за метровой толщей бронесплавов, станция продолжала свою агонию, приглушенный грохот взрывов напоминал отдаленный шторм. Вокруг царила давящая теснота, и я ловила себя на мысли, что эти сервисные ходы, должно быть, последнее место, где еще сохранялся хоть какой-то порядок. Ирония судьбы – спасаться через канализацию.

Наконец, мы ворвались в цилиндрическое помещение, больше похожее на склад или арсенал. Ряды пустых металлических капсул, установленных вертикально, напоминали строй безмолвных солдат. Холодный и разреженный воздух обжигал лёгкие. Микродатчики на комбинезоне пронзительно запищали, сигнализируя о катастрофическом падении давления. Легкое головокружение подсказало, что станция умирает, и вместе с ней уходит воздух.

– Утилизационный отсек, – произнес Гесс, его взгляд уже быстро сканировал стены. – Капсулы многоразовые. После выстрела мусорный блок с содержимым остается в космосе, а болванка возвращается для загрузки. Нам нужна пустая.

Его взгляд скользнул по стенам и зацепился за небольшой узкий шкаф, заваленный обломками панели.

– Стандартный протокол. Сервисные зоны станций должны быть оснащены базовыми наборами для ремонта в среде с нестабильной атмосферой. Ведь люди дешевле ядроидов…

Я лишь молча кивнула в ответ.С силой, от которой согнулась металлическая дверца, Гесс сорвал ее с петель. Внутри, за прозрачным пластиком, лежали четыре компактных баллона с респираторными масками – те самые, что используют техники для кратковременных работ в задымленных или разгерметизированных секторах. Он взял все, одним движением вскрыв упаковку.

– Малый запас. Высокое давление. Четыре на двоих – в обрез. – Он протянул один баллон мне, его пальцы уже откручивали клапан на своем. – Подключается к штатному патрубку твоего комбинезона. Не зевай, Си, быстрее.

Мои пальцы дрожали, но многолетний опыт взял верх. Я нашла на груди почти незаметный разъем и с щелчком присоединила шланг. Гесс сделал то же самое. Он быстро и профессионально проверил мое соединение, после чего резко кивнул в сторону ближайшей капсулы.

«Приготовься. Хотя бы морально».

Сделав несколько быстрых шагов к стене, Гесс с силой провернул торчавший из неё массивный штурвал. Раздался шипящий звук уравнивания давления, и передняя секция капсулы отъехала в сторону, обнажая тесное, безжалостно утилитарное нутро. Внутри не было ничего, кроме точек крепления для стандартного мусорного контейнера.

Видя мое замешательство, Гесс схватил меня за руку и буквально втолкнул внутрь холодного саркофага.

Я протиснулась в тесное пространство, ощущая, как металлические стенки стискиваются вокруг.Никогда не страдала клаустрофобией. Видимо, самое время начать…

Гесс последовал за мной и, развернувшись спиной к жесткой поверхности, притянул меня к себе, легко приподняв и усадив на колено. Его сильные руки сомкнулись вокруг, полностью заключая меня в объятия. Я оказалась прижата к его груди, лицом к шее. Всю жесткость конструкции приняли на себя его спина и плечи.

– Отходы крепятся здесь, – его голос прозвучал прямо у моего уха, пока он нащупывал что-то за спиной. – Выдохни и не шевелись, нам нужны точки страховки.

Гесс одним решительным движением зафиксировал стропы пояса моего комбинезона на крепежных скобах для груза, а затем пристегнул карабин. Теперь мы были не просто заперты в замкнутом пространстве – мы оказались механически связаны с этим снарядом. Внезапно раздался громкий удар, и тяжелая дверь с оглушительным лязгом захлопнулась, оставив нас в полной, абсолютной темноте.

– Протокол «Кокон», – скомандовал Гесс, и его голос прозвучал на удивление безмятежно, учитывая обстоятельства.

Ткань нашего комбинезона мгновенно отреагировала. Сначала по спине и груди пробежала волна сжатого воздуха, и костюм с шипением раздулся, создавая вокруг тела дополнительный амортизационный слой. Тысячи микрокапсул с мезаморфным гелем в подкладке активировались, превращая гибкую ткань в упругую броню, готовую смягчить удар и распределить чудовищную перегрузку.

Пальцы Гесса нащупали на моем затылке едва заметный шов. Он натянул мой капюшон, и прозрачная, но прочная полимерная ткань мгновенно облепила голову, герметично соединяясь с воротником.

Прежде чем я успела осознать происходящее, его пальцы коснулись моего лба, аккуратно разглаживая складки. В этом простом движении было столько неожиданной и обезоруживающей нежности, что я невольно задержала дыхание. Гесс медленно наклонился ко мне, и на мгновение его губы, теплые даже через ткань, мягко коснулись моего лба. Это был не просто поцелуй, а нечто большее – знак, обещание, жест, который говорил: «Я здесь. Ничего не бойся».Одним быстрым движением он соединил шланг моего респираторного баллона со своим, синхронизируя подачу кислорода.

– У нас есть пятьдесят семь минут запаса. Держись, маленькая лиглянка, я умею дышать… экономно.

Его голос вновь обрёл твёрдость, снова превратившись в приказ, но на этот раз в нём ощущалась искренняя, почти отеческая забота.

«И послушай меня…– добавил он уже мысленно. – Твои ресурсы на пределе. Я вижу, как ты едва стоишь на ногах. Никакого геройства. Не пытайся больше ни во что вмешиваться силой. Позволь мне теперь сделать всё за нас».

Я не успела ответить. Раздался оглушительный хлопок, от которого заложило уши, и нас швырнуло вперед с невероятной силой. Перегрузка вдавила меня в его грудь так сильно, что перед глазами потемнело. Руки Гесса, крепко обнимающие меня, были единственным, что не дало мне разбиться о стенки капсулы.

В следующий момент наступила невесомость, которая принесла с собой пронизывающий, космический холод. Металл капсулы мгновенно покрылся инеем изнутри, и даже через комбинезон я ощутила ледяное дыхание вакуума. Гесс сжался еще сильнее, стараясь сохранить последнее тепло в этом ледяном кошмаре.

Затем капсулу вновь тряхнуло, и сквозь стенки прокатилась волна жгучего тепла. Мы стремительно приближались к плазменному столбу, возникшему в результате нового взрыва. Гесс снова содрогнулся, я ощутила, как его мускулы напряглись до предела, но он не ослабил свою хватку ни на йоту.

Мой напарник сдержал своё слово, данное мне еще в тренировочном зале «Ковчега». Он пронес меня на руках через холод, и жару, и перегрузки, став единственным островком спасительной безопасности в неумолимом хаосе.

✦✧✦