Развод с императором драконов (СИ)

Глава 22

Рэйдар замер, вглядываясь в меня так, будто пытался расколоть мою душу. Потом уголки его губ дрогнули, и я ощутила, как сердце уходит в пятки от этой улыбки — слишком спокойной, слишком холодной.

— Ты умеешь преподносить сюрпризы, Элира, — произнес он тихо, но в каждом слове звенела опасность. — Виверн в твоем подземелье? Любопытно. Очень.

Он шагнул ближе, и я почувствовала жар его тела, исходящий почти осязаемой волной. Его взгляд жег — не зеленый, яркий, живой, каким он был минуту назад, а темный, настороженный, будто он все еще боролся с чем-то внутри себя.

Я поняла, что древний кристалл помог Рэйдару не так, как я на то рассчитывала. Тьма не разрушилась полностью, возможно, она просто уползла глубже и теперь ждала своего часа. А может, растворилась в драконьей крови, навсегда став частью его сущности.

В любом случае, теперь оставалось только ждать, наблюдать и решать проблемы по мере их поступления.

— Я не шучу, — сказала я ровно, стараясь контролировать дыхание. — Он без сознания, но долго так не останется.

Пауза. Тишина во дворе звенела, только где-то вдалеке потрескивали ветки под шагами лесного зверя, да слышался мягкий шелест крыльев ночных птиц.

— Веди, — сказал он наконец. Голос стал жестким, повелительным. — Веди меня к нему. Сейчас же.

Я невольно выдохнула, но облегчения это не принесло. Сердце все равно билось где-то в районе горла, и я знала — впереди будет только хуже. Рэйдар лишь на время отвлекся от меня, просто виверн сейчас интересует его чуточку больше.

Мы вошли в замок, ступили за дверь, ведущую в подземелья, и двинулись по узкой лестнице, освещенной редкими факелами. Я пропустила дракона вперед, а сама шла позади, стараясь не поднимать глаз от плохо освещенных ступеней. Каждый шаг отдавался в груди гулким эхом. Каменные стены давили тишиной, и от этого становилось только тревожнее.

На повороте показался силуэт — Мартен. Он заметил нас и поспешил навстречу, остановился, склонив голову.

— Мой господин, — произнес он сдержанно.

— Что с пленником? — Рэйдар даже не притормозил.

Мартен перевел взгляд на меня.

— Он все еще без сознания. Но надолго ли... не знаю. Ему бы лекаря, по-хорошему.

Я на миг растерялась. Лекаря? Виверну? Я сама, не понимая как, сотворила заклинание, которое отбросило его и едва не сожгло изнутри. Воспоминание о золотом куполе, о визге чудовища вспыхнуло так ярко, что меня пробрала дрожь. Я могла... не только искалечить его, но даже убить...

Так же, как мои предки когда-то отнимали их жизни ради тайных знаний.

— Я разберусь, — сказала я глухо.

Мартен всмотрелся в меня, будто хотел что-то добавить, но только кивнул.

— Да будет так, — и, задержавшись на мгновение, направился обратно к выходу.

Мы с Рэйдаром двинулись дальше. Тяжелые шаги его сапог гулко отдавались в подземелье, и в этом звуке чувствовалась власть, сила и... угроза.

Вскоре перед нами выросла первая камера. Толстые железные цепи свисали со стен, тускло поблескивая в свете факела. Я остановилась и уставилась на них, горло перехватило. Перед глазами встали образы: виверны, закованные, изломанные, их крики, тянущиеся сквозь века. Я столько раз проходила мимо этих камер, содрогаясь от наследия своего рода. И вот теперь... я сама использовала их по назначению.

Меня пробил озноб.

Я медленно подняла глаза — и наткнулась на взгляд Рэйдара. Он стоял совсем рядом, смотрел прямо на меня. Его лицо оставалось непроницаемым, но глаза... В них читалось что-то такое, от чего сердце сжалось. Он все понял. Словно прочитали мысли.

— Все верно, Элира, — глухо проговорил он. — Тал’ларены были тайными палачами моего отца. А до этого — деда. Эта связь прочна и кровавым следом тянется из глубины истории.

Я мотнула головой и обхватила себя за плечи. Верить в это не хотелось, но… кого я обманываю? Сама ведь в глубине души догадывалась об этом.

Вздохнув, я тихо проговорила:

— Он… Это тот самый виверн, что выманил меня в лес. Вернее, это сделал его ворон, — отлепив взгляд от непроницаемых глаз Рэйдара я шагнула к двери камеры и посмотрела на лежащего без чувств «человека». — Когда не получилось утащить, он ранил меня, отравил. А сегодня пришел за мной в Лаэнтор, чтобы довести дело до конца. Неужели это все из-за прошлого моего рода? Они настолько сильно ненавидят меня…

— Не тебя, — перебил Рэйдар. Он подошел ближе, и теперь я чувствовала спиной жар его тела. — Тал’ларенов. А ты — их продолжение. Да к тому же — моя истинная пара.

Его дыхание коснулось моих волос. Я судорожно выдохнула и обернулась, положив руку дракону на грудь. Надавила, стараясь отодвинуть его от себя. Безрезультатно — словно в стену упиралась.

Вскинула взгляд.

— У тебя теперь другая жена, Рэйдар. И я больше не вернусь во дворец. Я останусь в своем замке.

Я едва договорила, как он резко сжал мою руку, крепче прижимая ее к своей груди.

— Ты думаешь, я позволю тебе отдалиться? — его голос был низким, опасно глухим, каждая нота будто дрожала от сдерживаемого жара. — Бумаги? Свадьбы? Все это ничто, Элира. Ты — моя. И никогда не переставала ею быть.

Я дернулась, но он держал крепко, словно цепи оплели мое запястье. Его близость лишала воздуха, запах дыма и металла мешался с чем-то родным, слишком узнаваемым.

— Отпусти! — я вскинула голову, не желая показать слабость, хотя по телу уже бежали дрожащие мурашки. — Ты забыл, что сам подписал развод? Ты оттолкнул меня! Ты женился на другой!

— Она — никто, — процедил он, глаза сверкнули в полумраке подземелья, — а ты — моя истинная пара. Которую я не отпущу.

Метка на плече болезненно вспыхнула, будто раскалилась докрасна. Я едва не вскрикнула, но стиснула зубы, упрямо встретив его взгляд.

— Даже если мы связаны меткой, — выдохнула я, — это не дает тебе права подавлять мою волю!

Он резко наклонился ближе, едва касаясь моего лба своим. Его пальцы сильнее впились в мое запястье.

— Дает, — прошептал он. — Я — дракон. А ты — моя.

Я почувствовала, как щеки пылают, как сердце бьется в горле. И все же… не отвела взгляда.

— Тогда скажи мне, Рэйдар, — мой голос сорвался на шепот, но в тишине подземелья он прозвучал громче крика, — зачем ты взял другую жену?

Он нахмурился, будто сам не знал ответа. Тень скользнула по его лицу, и на миг показалось, что он хотел отвернуться.

— Ради наследника, верно? — я сама ответила за него, и слова мои прозвучали ледянее, чем я ожидала. — Насколько я помню, ты был уверен, что я — ошибка. Что я не твоя истинная пара. Ты же считал, что ею является Лисанна. У нее ведь тоже есть метка, да?

Печать на плече обожгла сильнее, будто подталкивала прекратить сопротивление и поддаться воле дракона. Я смотрела ему прямо в глаза и не могла выдохнуть дальше то, что горело на языке:

« Неужели не понимаешь, что Лисанна околдовала тебя, внушила ложь?»

Он должен был сам дойти до этого, сам все понять.

Губы Рэйдара дрогнули, он сжал мое запястье так сильно, что я поморщилась. Казалось, он вот-вот сорвется, но…

— Ха… — глухой смешок раздался из камеры.

Мы оба резко повернули головы. Виверн пришел в себя. Его глаза — хищные, блестящие в полумраке, — смотрели на нас с презрением. Улыбка на его губах была хищной, искаженной, но полной триумфа.

— Какая прелесть… — прохрипел он. Голос скрипел, будто каждый вдох рвал его изнутри. — Великий драконий император в подземельях со своей сучкой. Ты так ничего и не понял, дракон. Запутался в паутине, словно жалкая муха.

Я похолодела, хотя отчетлива чувствовала жар Рэйдара за моей спиной.

Виверн ухмыльнулся, приподнявшись на локтях, хотя путы, наложенные мной, явно тянули его вниз, к холодному камню.

— Дочь палачей… — выплюнул он, и в голосе было столько яда, что меня передернуло. — Думаешь, если спряталась за стенами замка, прошлое не найдет тебя? Твой род — гниль, проклятие для всего, что живо. Твои предки вырывали когти и зубы из моих братьев, разрезали крылья, жгли их плоть… А теперь ты, последняя из этой дряни, смеешь жить под защитой дракона?

Его глаза блеснули маниакальной ненавистью.

— Сколько бы ты ни пряталась, сколько бы ни пыталась тянуть время — ты все равно сдохнешь, Тал’ларен. Твой род прервется. И дракон… — он скривил губы в усмешке, бросив взгляд на Рэйдара, — лишится продолжения.

У меня похолодели пальцы. Слова его, как острые иглы, вонзались в сознание, разрывали сердце. Я стиснула кулаки, но не смогла заставить себя ответить.

Я почувствовала, как за моей спиной напрягся Рэйдар. Тяжелое дыхание, будто рык, зазвучало у моего уха. Я знала — если он сорвется сейчас, виверн не доживет и до следующего вздоха.

— Поднимись наверх, Элира, — голос Рэйдара прозвучал глухо, жестко. Он даже не посмотрел на меня — взгляд его пронзал решетку, впивался в лицо пленного так, что у меня по спине побежал ледяной озноб.

Я сглотнула, сжав его предплечье, и тихо спросила:

— Ты же не собираешься его убивать?

Только тогда он повернул голову. Его глаза встретились с моими — глубокие, тяжелые, такие, в которых невозможно прочитать ни жалости, ни обещания. Просто тишина и ожидание.

— Иди наверх, Элира, — повторил он так, что спорить было бессмысленно.

Я выдохнула, опустила руку и послушалась. Сделала шаг назад, другой. Перед тем как скрыться за поворотом коридора, бросила последний взгляд на пленного. Тот злобно усмехнулся мне вслед и выкрикнул хриплым голосом:

— Ты все равно сдохнешь, дочь палачей!

Я ускорила шаг, словно убегала от его слов.

Поднялась на первый этаж и, не зная, куда себя деть, вошла в зал с каминами. Пламя там горело тускло, но ровно, освещая стены и отблесками касаясь старинных гобеленов. Мартен стоял у очага, опершись руками о каминную полку, и неподвижно смотрел в огонь.

Я остановилась в дверях. Внутри защемило — так, будто я перед ним виновата. Но в чем? В том, что его семья оказалась втянута в мою войну?

Я подошла ближе, стала рядом. Некоторое время мы оба молчали, глядя, как языки пламени выгибаются и осыпаются искрами.

Первым заговорил он:

— Жестокость еще никогда не приводила ни к чему хорошему.

Я вздохнула, на миг прикрыв глаза.

— У нас нет выбора, — ответила тихо. — Виверны сами прилетели в Лаэнтор с огнем. Они напали на нас. Башня разрушена, а этот… в темнице… — я сжала кулаки. — Он уже дважды пытался меня убить.

Мартен молчал. Я бросила на него быстрый взгляд, потом добавила, чуть тверже:

— Не забывай, это его ворон всю осень и зиму следил за нами. Весной именно он выманил твоего внука в лес. Мальчик едва не погиб.

Мартен хмуро сдвинул брови, тяжело выдохнул. Некоторое время он молчал, переваривая мои слова. Потом негромко спросил:

— Думаете… император узнает что-то важное от него?

Я скрестила руки к груди и ответила:

— Очень на это надеюсь.

В мыслях вспыхнул образ Лисанны. Ее холодные темные глаза. Ее лживая улыбка…

Все внутри меня сжалось. Это она направила вивернов в Лаэнтор, ведь так? Именно она хотела смерти — моей и Рэйдара.

Я надеялась, что пленник заговорит. Что выложит все, и тогда сомнений не останется.

Мы с Мартеном еще молчали у камина, когда в дверях показалась Мона. Она выглядела бледной, взволнованной, держала руки сцепленными перед собой, словно закрываясь от всего мира. Голос ее прозвучал едва слышно:

— Госпожа… мы можем подняться из подземелий? Опасность ведь уже миновала? Дети… они напуганы. И эти крики… — она осеклась, но я и так поняла, о чем речь.

Холод прошел по моей груди, и я не сразу нашла, что ответить. Но Мартен шагнул вперед и уверенно сказал:

— Конечно, поднимайтесь. Все в порядке. Пора осмотреть замок, оценить, что разрушено. Детей уложить спать, самим заняться уборкой, — он говорил слишком бодро, слишком деловито, будто отмахивался от того, чего не хотел касаться.

Мона облегченно кивнула и поспешила уйти.

Мы снова остались вдвоем. Мартен посмотрел на меня.

— Я очень надеюсь, госпожа, — сказал он тихо, — что его величество узнает от пленника то, что ищет. И что эта жестокость… — он запнулся, сжал губы, но все-таки закончил: — будет не зря.

У меня неприятно заныло под ребрами.

Скоро я осталась одна. Шаги Мартена стихли, дверь за ним закрылась, и в зале стало слишком тихо. Лишь огонь в камине потрескивал, но и он уже угасал, превращаясь в едва заметное тление углей.

Я подошла ближе, к самому очагу. Склонилась, не думая, и дотронулась до шершавого камня внутри. Жар обдал ладонь, должен был обжечь — но я не почувствовала боли. Только пульсирующее, странное тепло, будто огонь впитывался в меня.

Я вдохнула — и позволила магии вырваться наружу.

Пламя взвилось, ярко, почти ослепительно. Не только в этом камине. Я услышала, что откликнулись другие очаги — и вдруг весь зал вспыхнул светом, как будто настал день. Огонь танцевал в каждой топке, отражался в стекле окон, играл бликами на стенах и потолке.

Я выпрямилась, глядя на свою руку. Кожа даже не порозовела от жара. Никакого следа.

В голове было пусто. Ни мыслей, ни эмоций. Только мерцание огня и ощущение, что я сама — его часть.