Развод с императором драконов (СИ)

Глава 24

Сознание вернулось рывком, как будто меня вытолкнули из глубокой воды. Я дернулась, и тело отозвалось болью в руках и плечах — слишком долго я висела неподвижно.

Открыв глаза, я заморгала. Пещера. Грубые стены, влажные и шершавые, отбрасывали длинные тени. Несколько факелов в железных держателях тлели неровным светом, и их коптящий дым заполнял воздух тяжелым запахом горелой смолы.

Я попыталась пошевелиться — и осознала, что привязана. Веревки или какие-то кожаные ремни грубо впивались в кожу, крепко держа меня у шероховатого каменного столба. Паника подскочила к горлу. Я дернулась еще раз, как можно сильнее, но лишь содрала кожу на руках.

— Спокойно, — прошептала я себе, стараясь удержать дыхание ровным. — Спокойно. Надо понять… где я.

Я огляделась. Пещера уходила дальше, теряясь во мраке. Входа я не видела, но где-то в глубине гудело — то ли ветер, то ли отдаленное рычание. Время суток определить невозможно. Сколько я была без сознания? Час? День? Больше?

Я закрыла глаза и прислушалась к себе. Боли от ран не ощущалось. Я была цела. В этот раз виверн не тронул меня. Ни когтем, ни зубом. Только приволок сюда.

— Почему? — шепот сорвался сам собой.

Если он хотел убить — мог сделать это в замке. Если похитил — значит, есть план. Но чей? Его ли? Или того, кто за ним стоит?

Я потянулась к магии, к своему привычному золотому свету — и наткнулась на пустоту. Словно стены пещеры впитывали силу. Я пробовала снова и снова, почти судорожно, но в груди было глухо и пусто, будто меня накрыли тяжелым одеялом, глушащим любой зов.

— Чтоб тебя, — сквозь зубы.

Никакой магии. Только я сама. И веревки, которые держали очень крепко. Я дергала их, пробовала выгнуть ладонь, искала хотя бы малейшую слабину. Бесполезно.

Тогда я замерла. Слушала. Но кроме треска факелов — тишина. Никого рядом.

И от этого — только страшнее.

Где я? В логове вивернов? В их главной пещере? Или это временное укрытие? Почему меня оставили одну? Зачем я нужна им живой?..

В голове роились вопросы, но ответа не было ни на один.

Время тянулось слишком медленно и ничего не происходило. Сначала, а потом… Я даже подумала, что у меня просто двоится в глазах от напряжения.

Но нет.

Черный туман и впрямь клубился по полу: густой, вязкий, живой. Он выливался из глубины коридора и тянулся ко мне. Волны холода прошли по телу, сердце дернулось, я снова попыталась нащупать магию. И — едва ощутила отклик. Слабый, крохотный, будто искра в потухшей золе. Этой искры было недостаточно. Что-то подавляло меня, глушило.

— Нет… — выдох сорвался хрипом.

Туман подступил вплотную и начал касаться меня. Щупальца дыма скользнули по ногам, обвились вокруг запястий. Приподняли прядь волос, легли на щеку. Я вздрогнула от боли — не огня, не удара, а ледяного холода, режущего, как острое лезвие.

— Прочь! — закричала я, в отчаянии дергаясь в путах. — Пошел прочь от меня!

Веревки трещали, и мне удалось ослабить хватку на плечах и коленях. Силы вернулись ненадолго — я чувствовала, что если буду рвать дальше, смогу освободиться.

И тут…

Женский смех. Далекий, тянущийся как эхо. От этого звука по коже пробежали мурашки, волосы на затылке встали дыбом. Смех приближался, заполнял пещеру, звенел в ушах.

Туман начал опускаться. Отступал, собираясь в одну точку передо мной. Я смотрела, не веря глазам, как черное облако сгущается, принимает очертания, вытягивается вверх.

И через несколько мгновений уже не туман стоял напротив меня.

Женщина.

Темные волосы распущены, тяжелыми волнами падали на плечи и спину. На ней — мантия из черной ткани, будто сотканной из самой бездны. Лицо — красивое, безупречное, и от этого страшное.

Лисанна.

Я задохнулась, а воздух стал вдруг вязким, будто сама пещера сжалась вокруг нас.

Я чувствовала, как сердце колотилось в груди — гулко, болезненно. Мысль резанула надеждой: Виверн притащил меня сюда… неужели так близко к дворцу?

И сразу же — холод в венах. Ведь я видела, когда метка соединила меня с истинным: Рэйдар стоял прямо перед Лисанной. Она нашептывала ему, что он ее, что он принадлежит ей.

Неужели она окончательно подчинила его? Одолела?

— Ну что ж, — Лисанна заговорила первой. — Хорошо ли с тобой обращался мой ручной… песик?

Я нахмурилась. «Песик»? Это ли отношение к союзникам?

— Зачем он притащил меня сюда? — выдавила я.

На губах Лисанны появилась ухмылка, и от нее по спине пробежал холод.

— А тебе хотелось бы попасть в одно из их королевств? — она тянула слова, смакуя их. — Несомненно, мои крылатые… друзья многое отдали бы, чтобы заполучить в лапы последнюю Тал’ларен. Ох, и позабавились бы они! Наигрались всласть, прежде чем тебя прикончить.

Лисанна шагнула ближе, и факелы за ее спиной качнулись от невидимого ветра.

— Но мне плевать на их желания, — ее голос зазвучал тише, и от этого еще опаснее. — Я очень долго томилась в Пустоте, чтобы теперь отдавать все веселье кому-либо еще.

В груди у меня все сжалось. Я не знала, что чувствовать: облегчение, что меня не бросили в логово вивернов… или страх, куда больший, от самой Лисанны.

— Что тебе нужно? — голос сорвался, но я заставила себя смотреть ей в глаза. — Зачем дражайший дядюшка-советник подложил тебя под императора? Трон тебя не особо интересует, а союзников своих — вивернов — ты не готова безукоризненно слушать. Так какова истинная твоя цель?

— Союзников? — Лисанна скривила губы в усмешке, такой легкой и издевательской, будто ее действительно забавляли мои слова. — Ох, девочка, как многого ты не знаешь об этом мире.

Она двинулась ко мне медленно, но в каждом ее шаге чувствовалась хищная уверенность. Стоило ей приблизиться, и воздух вокруг похолодел. Я напряглась, стараясь хотя бы чуть-чуть вытянуть руки из веревок, но они только сильнее впивались в кожу. Пальцы судорожно пытались ухватить хоть кроху магии, и я нащупала отклик — но слабый, будто затянутый ледяной пленкой.

Силы не слушались.

Мне было невыносимо мерзко от того, как она произнесла это слово — девочка. Мы были почти ровесницы, я знала это… но рядом с ней ощущала себя ребенком, пойманным в ловушку.

Лисанна остановилась почти вплотную, так что я чувствовала исходящий от нее холодный, тяжелый запах сырой земли и железа. Она подняла руку, ноготком скользнула по моей щеке — медленно, лениво, пробуя на прочность. Боль была острой, будто меня полоснули тонким лезвием. Я вздрогнула, но не отпрянула — деваться все равно было некуда.

— Ах да, — протянула она тихо, почти ласково, — ты же не в курсе, с кем говоришь.

— С ведьмой, конечно, — процедила я сквозь зубы, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты околдовала Рэйдара…

Она рассмеялась. Резко, звонко, так что у меня зазвенело в ушах.

— Ведьма? — перебила она. — Да ты со своим муженьком на одной волне!

— И кто же ты тогда, если не ведьма? — бросила я, с ненавистью вглядываясь в ее идеальное лицо.

Смех стих. Лисанна наклонила голову, ее волосы соскользнули на плечо, глаза потемнели — в них не осталось ничего человеческого.

— Я — Тьма, — произнесла она. — Долгие годы я спала в Пустоте, не зная тревог. Пока меня не разбудили.

Я не сразу поверила в услышанное. Хотелось уцепиться за мысль, что она просто играет, пугает. Но взгляд… ее взгляд был слишком серьезным. Не моргая, она смотрела будто в самую душу, и в ее глазах зияла бездна.

Меня прошиб озноб. В памяти всплыл плененный виверн — его изуродованное, чужое тело, глаза, полные черноты. Вспомнился Рэйдар, измененный, когда тьма затопила его изнутри. Простая ведьма не могла бы сотворить подобное. И это ее появление в пещере — из черного тумана…

Я с трудом вдохнула, почти шепотом спросила:

— Кто же тебя… разбудил?

Лисанна перестала улыбаться. Ее лицо будто окаменело, и только глаза оставались живыми — слишком живыми, полными чего-то жуткого, древнего.

— Кто же меня разбудил? — медленно повторила она, пробуя вкус слов.

Я невольно сглотнула. Сердце забилось чаще, веревки, впивающиеся в запястья, показались еще жестче.

Лисанна наклонилась так близко, что я ощутила ее дыхание — оно было холодным, как сквозняк из дверной щели.

— Ваши милые враги, дитя. Те самые, которых твой род веками пытал, унижал, ломал, — ее голос зазвучал густо, тяжело. — Виверны. Их жрецы взывали к Пустоте, их кровь и проклятия проломили границы миров. И я… ответила.

Мир вокруг словно сжался, огни факелов затрепетали.

— Они думали, что получат оружие. — Лисанна усмехнулась, но на этот раз в усмешке было столько мрака, что по спине побежали мурашки. — Но я не оружие. Я — сама война.

— Значит, ты… — я сглотнула, слова давались с трудом, — была создана ими?

— Не создана, — поправила Лисанна. — Призвана. Вызвана их мольбами и жертвами.

Она чуть наклонила голову, рассматривая меня так, словно я была не человеком, а насекомым под стеклом.

— А знаешь, почему я не убила тебя сразу, маленькая Тал’ларен? Не убила твоего дракона? — ее ноготь снова коснулся моей кожи, медленно, тянуще. — Потому что это слишком скучно.

Я едва сдержала дрожь. В голове билось только одно: самостоятельно я отсюда не выберусь.

Лисанна чуть приподняла подбородок, в ее глазах сверкнул азарт.

— Когда я пришла в этот мир, — ее голос звучал мягко, обволакивающе, но в каждой ноте чувствовалась хищная опасность, — я хотела испытать все. Каждую эмоцию. Каждую человеческую слабость. Гнев, зависть, ревность, горечь страха, сладость желания… и о, как они были соблазнительны.

Она прикрыла глаза, будто снова вкушая что-то запретное.

— Я ведь не оружие, девочка. Я не тупой клинок мести. У меня есть свои правила. Свои законы.

Слова эхом отдавались в пещере, и я чувствовала, как все внутри холодеет. Веревки впивались в кожу, пальцы дрожали, но я заставила себя спросить:

— Так ты любишь… играть чужими жизнями?

Лисанна картинно задумалась. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом она медленно двинулась вокруг меня, обходя, словно хищник свою жертву. Я слышала ее легкие шаги и едва уловимый шелест ткани. Это было жутко. Но хуже всего оказалось то, как она втянула воздух — глубоко, с наслаждением, обнюхивая меня как зверь.

По спине побежали ледяные мурашки. Колени предательски задрожали, я вцепилась в веревки, чтобы не показать страха.

— Все верно, моя дорогая, — прошептала Лисанна прямо над моим ухом, так близко, что дыхание коснулось кожи. — Но этот спектакль мне уже начинает надоедать. Я придумала себе новое развлечение.

Я втянула воздух и резко выдохнула.

— К-какое?

Она отступила, сделала несколько шагов в сторону, а потом раскинула руки и закружилась. Темные волосы взметнулись, мантия развевалась, а голос звенел в каменном зале как колокол:

— Видишь ли, из его величества вышел весьма посредственный муж, — она резко остановилась и усмехнулась. — Холоден в постели, сух во внимании. Я долго не понимала, почему. А теперь… теперь знаю.

Сердце ухнуло вниз.

Лисанна провела ладонью по изгибу талии, по груди, будто демонстрируя себя, и в ее жесте было что-то невыносимо мерзкое.

— Это тело — идеальное, изящное, с правильными формами и красивыми чертами лица. Я хорошо потрудилась, создавая его. Но… — она презрительно скривилась, — Оно оказалось не тем, что нужно твоему императору. Даже иллюзия метки на моем плече оказалась бесполезной.

Я задохнулась от ужаса, понимая, к чему она клонит.

— Испытать все грани человеческой любви и страсти у меня не вышло, — продолжала Лисанна, ее глаза сверкнули темным огнем. — Но я нашла выход.

Она склонила голову набок и медленно, тягуче произнесла:

— Твоя шкурка станет идеальным костюмом для моей игры.

У меня пересохло в горле. Я дернулась, но веревки держали слишком крепко.

Лисанна облизнула губы, будто предвкушая трапезу. Закрыла глаза, и ее голос стал низким, почти хриплым:

— Я уже чувствую… как наш драгоценный Рэйдар сжимает свою истинную в горячих, сильных руках. Снимает с нее одежду, укладывает на постель и… — она прервала себя на полуслове, выдохнула и содрогнулась в экстазе.

Меня затрясло. Не от холода, а от того, что в ее словах не было театра. Она говорила всерьез.

Лисанна стала прямо напротив, ее глаза потемнели до цвета бездонной ямы.

— Я стану тобой, моя девочка. Потесню твою душу в этом теле… и в полной мере воспользуюсь им.

Я замотала головой, задергалась в путах. Веревки натянулись до боли, кожа на запястьях разодралась.

— Не делай этого, не надо… — слова сорвались сами, я понимала, что мольбы бесполезны, но молчать не могла.

Лисанна улыбнулась, как будто не услышала. В ее голосе уже не было ни капли человеческого:

— А потом, когда мне все это наскучит, я убью твоими руками нашего драгоценного императора. Перережу ему глотку во сне… после самой страстной и горячей ночи, что он подарит нам с тобой.

Я задохнулась от ужаса.

— Затем, — продолжила она, наслаждаясь каждым словом, — я избавлюсь от каждого встреченного на пути человечишки. Отправлюсь в королевство вивернов и отобедаю теми, кто меня разбудил. И только потом, когда все мое — твое тело будет покрыто кровью наших жертв, я освобожу тебя. Жить дальше или нет — решать будешь сама. Я подарю тебе этот выбор.

Я захлебнулась воздухом. Мой мир сжался до ее лица и голоса.

Лисанна сделала шаг назад. Улыбка ее стала шире, губы растянулись почти неестественно.

А потом она растворилась — кожа, волосы, мантия, все начало растекаться черным туманом.

Он клубился, извивался и медленно скользил ко мне. Первые щупальца коснулись щиколоток, и я задрожала, ощущая, как холод пробирается все выше.

Я закричала — не от боли, от ужаса, от невозможности вырваться.

Туман тянулся ко мне.

Он хотел стать мной.