Развод с императором драконов (СИ)

Глава 27

Две недели.

Ровно столько Тьма не проявляла себя.

Но для меня это было не облегчением, а тревогой. Я знала — она не исчезла, она лишь затаилась. Или разделывалась с вивернами — ведь от них тоже за все это время не было ни слуху, ни духу.

Я помнила, что она говорила в пещере... Лисанна собиралась расправиться абсолютно со всеми. Вопрос был лишь в последовательности.

Рэйдар каждый день ожидал нападения, потому превратил дворец в неприступную крепость: по стенам день и ночь дежурила стража, ворота усилили заклинаниями, даже в коридорах стало больше гвардейцев, чем когда-либо.

Он отправил лучших магов в Лаэнтор — обследовать библиотеку, шерстить древние книги. Других придворных колдунов заставил исследовать архивы империи. Все ради одного — найти способ одолеть Тьму.

Меня же он поначалу держал под замком, но вскоре разрешил выходить из покоев. Правда, под постоянным присмотром личной охраны.

Так я и шла сейчас по коридору из сада — позади два гвардейца, молчаливые, словно тени. Короткий шлейф легкого платья тихо скользил по ковру, я старалась держать спину прямой. Голова высоко, взгляд вперед. Хотя внутри все дрожало.

У колонн сплетничали несколько придворных дам. Их блестящие наряды и тяжелые прически были безупречны. Увидев меня, они присели в книксене, но стоило пройти мимо, как за спиной вспыхнул шелест их голосов.

— …и все-таки, куда исчезла императрица Лисанна?

— А может, вовсе не исчезла? Говорят, ее видели… — другая дама нарочно понизила голос, но слова все равно прорезали воздух. — А эту снова поселили во дворце. Какое безумие.

— Бывшая! — хмыкнула третья. — Как будто у нас мало женщин в столице…

Я стиснула зубы и заставила себя идти дальше. Шаг за шагом. Будто не слышала ничего. Будто меня это не касалось.

Хотя внутри разливалось жгучее неприятное чувство.

Чужая.

Здесь, где когда-то была хозяйкой, любимицей знати и их лестных слов, я теперь стала чужой. Как быстро они привыкли к новой императрице… и как быстро забыли, что заискивали передо мной.

Я не позволила себе опустить голову. Пусть думают, что хотят. Пусть шепчутся, пускают слухи. Я знала одно: за ворота дворца мне сейчас нельзя. Пока Тьма на воле, я должна быть здесь.

Иного выхода просто не было.

И все же сердце неприятно екнуло. Сколько еще мне придется выдержать этих взглядов и ядовитых слов?

Я шла дальше, стараясь выкинуть из головы все эти перешептывания, и тут в коридоре вдруг уловила что-то… чужое.

Воздух изменился — стал спертым, влажным, словно перед грозой.

Взгляд сам скользнул в сторону большого напольного вазона у мраморной колонны. Еще вчера там пышно цвели белые лилии. А теперь лепестки почернели по краям, листья повисли, точно уставшие руки, а земля выглядела сухой, будто никто не поливал ее неделями.

Я замерла, холод пробежал по коже.

— Это странно… — прошептала я и подошла ближе.

Заглянув за вазон, увидела то, отчего внутри похолодело еще сильнее.

По стене, скрытые до этого растениями, расползались тонкие трещины. Но это были не просто трещины. Они переплетались между собой в черный узор, похожий на паутину. Я провела рукой по камню — и поспешно отдернула пальцы.

Холод. Такой ледяной, что кости заныли.

— Тьма, — выдохнула я, отшатнувшись.

Я оглянулась — гвардейцы стояли чуть поодаль. Да и придворные дамы уже разбрелись. Только я видела это. Только я чувствовала, как в самом сердце дворца поселилось что-то чужое, враждебное.

Злые языки за спиной, увядшие цветы, эти трещины-паутинки…

Дворец заражен.

Она здесь. Она влияет на все живое в этих стенах, извращает, медленно разрушает.

Сердце забилось быстрее.

Велерий.

Я вспомнила, что сказал Рэйдар. Советник жив, в темнице, сдерживаемый магическими цепями. Но если он по-прежнему под ее властью… может, именно через него Лисанна — нет, Тьма — тянет свои щупальца сюда?

Я сжала пальцы в кулак и быстро пошла к покоям.

Я должна рассказать Рэйдару.

Немедленно.

Рэйдар

Круглый зал малого совета был погружен в полумрак.

Сквозь высокие узкие окна пробивался серый свет пасмурного дня, отражаясь в позолоченных узорах на стенах и длинном полированном столе.

Слева от Рэйдара — главный придворный маг в тяжелой мантии с серебряными символами, справа — казначей, рядом с ним военачальник в кирасе, не снятой даже ради заседания. Чуть дальше сидели верховный жрец в бело-золотых одеждах и два советника.

Не хватало только Велерия, и это молчаливое отсутствие ощущалось острее любых слов.

Никто не решался заговорить первым.

В воздухе стояло напряжение: оно давило на плечи, сжимало горло, отражалось в настороженных взглядах. Все ждали, пока император нарушит молчание.

Ждали объяснений.

Где Лисанна? Почему ее нет рядом с императором?

Что за странности происходят во дворце?

Почему вернулась Элира, «бывшая» императрица, и как теперь к ней обращаться?

Зачем император отдал приказы укреплять охрану и призвал магов к исследованию древних архивов?

Рэйдар сидел во главе стола, руки сложены на подлокотниках резного кресла, взгляд тяжелый, сосредоточенный. Он ждал, пока градус ожидания достигнет предела, и только тогда его голос, низкий и гулкий, раскатился по залу:

— Вам нужна правда, — он провел взглядом по каждому лицу. — Лисанна… не была обычной женщиной.

Никто не шелохнулся, только маг дернул бровью.

— Она была не человеком. Не драконом. Даже не созданием из плоти и крови. Она — существо древнее и беспощадное. Вернее, даже не существо. Энергия. Сама Тьма, обретшая тело.

В зале раздался испуганный вздох.

— Ее призвали виверны, — Рэйдар говорил спокойно, но каждое слово было ударом. — Их жрецы открыли ей путь в наш мир. Целью было уничтожение Империи драконов. Меня. Моей истинной. Всего, что мы защищаем.

Он откинулся на спинку кресла, взгляд его потемнел.

— Советник Велерий с самого начала был ее марионеткой. Все его поступки, все слова — были нашептаны ей. Он привел ее во дворец, подготовил почву для ее вторжения. Виверны и Тьма — это не случайные игроки. Это один заговор.

Над столом совета повисла тишина, густая, словно дым. Каждый из присутствующих понимал — мир вокруг них изменился, и прежнего уже не будет.

Верховный жрец первым нарушил тишину. Его голос, обычно уверенный и звонкий, теперь звучал чуть глуше, словно даже он сам не верил в собственные слова:

— Но, если ее целью было уничтожение… почему она не сделала этого сразу? — жрец наклонился вперед, его худые пальцы сжали посох. — Сколько было случаев, когда вы оставались с ней наедине, без охраны… У нее была тысяча возможностей перерезать вам горло во сне.

— Или разжечь костер прямо в тронном зале, — добавил один из советников, седой, с морщинистым лицом, где сейчас застыл ужас. — Все могло сгореть за считанные минуты. Почему она не воспользовалась этим?

Гул одобрительных, тревожных перешептываний прошел по залу.

Рэйдар вскинул голову. Его глаза блеснули, и тишина воцарилась вновь.

— Я сам задал ей этот вопрос. Знаете, что она ответила? Ей скучно выполнять приказы. Она не слепое оружие. Она развлекается чужими жизнями, как ей вздумается.

По залу пробежала дрожь. Кто-то тихо выдохнул, военачальник сжал кулаки на столе.

— Значит, ваш второй брак не может считаться действительным, — тихо проговорил жрец. — Вы были под воздействием чар, да к тому же… Язык не поворачивается сказать, но это первый на моей памяти союз правителя с нечистой силой.

Рэйдар вздохнул и прикрыл глаза на секунду. Жрец быстро добавил:

— Но сейчас это не главное, конечно. Как нам одолеть бесплотную сущность? Ее же не убить как простого смертного.

Рэйдар молчал несколько секунд, позволяя им переварить услышанное.

Он чувствовал, как раскаленный камень в его груди царапает изнутри. Магический осколок чужой души, влитый в него Элирой, спас жизнь и развеял морок Тьмы, но теперь жег, словно яд. Кристалл поддерживал в Рэйдаре силы, но каждая минута напоминала — он живет не по своим законам.

— Ваше величество… — раздался осторожный голос казначея, — а как вы себя чувствуете?

Несколько пар глаз с немым ожиданием уставились на него.

Рэйдар выпрямился, взглядом пригвоздил к месту каждого, кто осмелился сомневаться в его силе.

— Это не важно, — отрезал он. — Мы не жертвы. Мы охотники. Маги уже работают, ищут способ уничтожить Тьму. Как только поиски увенчаются успехом, заарканим эту тварь и заставим ее поплатиться за содеянное!

Тишина повисла тяжелым колоколом.

Именно в этот миг створки дверей с грохотом распахнулись. На пороге стоял начальник стражи подземелий, бледный, в глазах — тревога.

— Ваше величество, — он склонил голову, — с пленником в девятой камере… что-то не так.

Рэйдар медленно поднялся из-за стола. Он взял свиток, заранее приготовленный, и передал ближайшему из советников.

— Здесь мои указания. Для каждого. Завершите совет без меня.

Никто не осмелился возразить, лишь раздался шелест одеяний и хриплое «да, повелитель». Рэйдар же уже разворачивался к дверям, его плащ хлестнул воздух, и вместе с личной стражей он двинулся прочь.

Спуск в подземелья был долгим и тяжелым.

Каменные ступени вились вниз, воздух густел и становился все холоднее, впитывая в себя сырость и гниль. Огни факелов дрожали на стенах, их свет лишь подчеркивал вязкую тьму коридоров.

У камеры номер девять сгрудилась стража, но никто не хотел подходить слишком близко к решетке.

При появлении императора они выпрямились по струнке, по их лицам скользнуло облегчение — словно теперь ответственность за происходящее можно переложить на него.

Рэйдар шагнул вперед.

Стены здесь были изрезаны трещинами. Казалось, каменная кладка стонала под давлением чего-то чуждого. Цепи на стенах скрипели сами по себе, без ветра и движения, будто отзывались на дыхание тьмы.

Изнутри камеры донесся хриплый смех: тянущийся, ломкий, переходящий в стоны.

Рэйдар подошел ближе.

Велерий сидел, скрючившись в углу, но при его приближении поднял голову.

Зрелище было жутким: кожа, словно выжженная, пошла серыми пятнами, глаза постоянно менялись — то человеческие, ясные, то вдруг чернели, без зрачков и белков. Его губы шевелились, а голос, становившийся чужим, срывался на шипение:

— Ты опоздал… уже поздно… скоро все падет…

Велерий хрипло засмеялся, и этот смех эхом прокатился по коридору, заставив стражей схватиться за оружие.

— Прекрати, — приказал Рэйдар.

И на миг — словно чудо — советник действительно прекратил.

Его глаза прояснились, в них мелькнула мука, живая, человеческая. Он бросился к решетке, ухватился за прутья так, что костяшки пальцев побелели.

— Император… умоляю… убей меня! — сорвалось с его губ. — Помоги… я больше не могу… я…

Но вдруг его лицо исказилось, губы растянулись в безумной усмешке, глаза снова залились чернотой.

Голос снова не принадлежал ему:

— Мы очень скоро встретимся, Рэйдар. Твоя истинная будет разодрана в клочья… а твой дворец сгорит в черном пламени.

Факелы вспыхнули ярче, реагируя на эти слова.

Рэйдар не дрогнул.

Медленно вынул кинжал из ножен, клинок блеснул в тусклом свете. Один шаг — и он оказался у самой решетки. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри все сжалось: это был его советник, его человек.

И все же… выбор без выбора.

Для Велерия обратного пути уже не существовало. Даже если они найдут способ изгнать из него Тьму, изменения в его несчастном теле необратимы.

— Хотя, не-е-ет, — шипение стало тише, сокровеннее. Обезображенное лицо вжалось между прутьями, и беспросветные глаза впились в Рэйдара. — Я утащу ее к себе… Да, так будет гораздо интереснее. Я брошу ее вивернам и буду наблюдать, как ее тушку...

Резкий рывок — и сталь вонзилась в горло Велерия.

Советник захрипел, закашлялся кровью, глаза его прояснились.

Он посмотрел прямо на Рэйдара — и в этом взгляде была благодарность. На губах мелькнула едва заметная улыбка.

Через мгновение его тело обмякло, пальцы разжались, и он повалился на каменный пол.

Рэйдар опустил руку с кинжалом, не моргая глядя на несчастную жертву. В груди у него будто разверзлась дыра, затягивающая в пустоту все эмоции и чувства.

Тьма утратила очередную пешку. Но он знал: она не остановится.

Рэйдар стоял у решетки, крепко сжимая кинжал, и смотрел на безжизненное тело своего советника.

На лице Велерия застыло странное выражение — смесь боли и облегчения, что последние мгновения он успел вырваться из хватки Тьмы.

Дракон чувствовал внутри себя тяжесть, сравнимую с каменной глыбой, но не позволял эмоциям прорваться наружу.

— Подготовьте тело к захоронению, — холодно бросил он стражникам, не отрывая взгляда от мертвого.

Развернувшись, он пошел прочь из подземелий.

Тяжелые шаги отдавались в тишине коридоров, в ушах все еще звенели жестокие слова, произнесенные голосом Тьмы. С каждым шагом внутри становилось все холоднее.

Он поднялся наверх и, не задерживаясь, вышел во внутренний двор.

Серый свет весеннего вечера упал на его лицо, и только тогда Рэйдар позволил себе вдохнуть глубже.

Он стоял посреди каменной площади, глядя прямо перед собой. Желание разорвать небо крыльями и исчезнуть в облаках било по венам, но он лишь выдохнул, закрыл глаза и качнул головой.

Вина грызла его изнутри.

Все это время Тьма жила рядом, и он позволял.

Велерий — человек, которому он доверял, — оказался заражен задолго до того, как Лисанна переступила порог дворца.

Тонкая сеть чар оплетала его самого, день за днем отравляла, а он даже не заметил, как начал поддаваться ей. Как стал отталкивать истинную. Не физически, а на каком-то ином, энергетическом уровне.

Построил между собой и Элирой стену — холодную, непробиваемую.

И сам не понял, что кладет камень за камнем по чужой воле.

Звук торопливых шагов нарушил тишину двора. Гонец в черно-золотой форме склонился перед ним, тяжело дыша.

— Вести из Лаэнтора, ваше величество! — он быстро подал свернутый в кожаный тубус свиток.

Рэйдар выхватил его и развернул на месте.

Глаза быстро заскользили по пергаменту. Маг Арелий переписал несколько строк из фолианта — в подтверждение своим словам. Древние символы были Рэйдару знакомы, он видел их в старых летописях, которые хранились в императорских архивах.

Чем дальше он читал, тем мрачнее становился.

Свет. Тьму победит только свет, конечно же. Вот только не простой и даже не магический.

Это должно быть слияние абсолютного света и огня.

Истинный союз двух душ.

Он сжал свиток так, что хрустнула кожа тубуса. В груди зашевелилась надежда, но вместе с ней — страх.

Это означало лишь одно: без Элиры он не справится.

А она… она еще не простила его. И, возможно, никогда не простит.

Элира

Я искала его по всему дворцу.

В зале советов, где обычно слышался гул голосов — пусто. В кабинете, пахнущем чернилами и бумагой, — ни души. Даже во внутреннем дворе, где он любил останавливаться после тренировок, была только стража, равнодушно склонявшая головы при моем появлении.

В подземелья спускаться я не решилась.

Одной только мысли о том, чтобы вновь ощутить сырость каменных стен, услышать скрежет замков и шаги по темнице, было достаточно, чтобы дыхание перехватило.

Слишком живо в памяти стояло, как меня саму вели туда… как закрылась за спиной решетка.

Я решила дождаться его в своих покоях.

Он приходил каждый вечер — ненадолго, но неизменно. Садился в кресло у камина или останавливался у изножья кровати, задавал дежурный вопрос: «Как ты себя чувствуешь?» — и уходил.

А я потом еще долго не могла уснуть, прокручивая в голове каждую секунду этого визита.

Но сегодня тревога жгла меня сильнее, чем обычно.

Черная паутина трещин за цветком, увядшие лепестки, злые языки придворных… Догадка, что Тьма уже нашла путь в эти стены и, возможно, пробирается сюда через Велерия.

Мысли об этом не давали покоя.

Я подготовилась ко сну — тонкая ночная сорочка до самых пят, поверх легкий пеньюар, волосы распущены и чуть влажные после купания, — но сна и в помине не было.

В комнате стояла ночь: серебряный свет луны струился через окно, свечи мерцали на прикроватном столике, огонь плясал в камине.

Я ходила из угла в угол, теребя край рукава и лихорадочно продумывая слова, которые скажу Рэйдару, когда он наконец появится.

Минуты тянулись, и терпение таяло.

«Сегодня он не придет», — мелькнула мысль, и я решительно направилась к двери. Сердце билось так сильно, что казалось, его слышно в тишине.

Но едва моя ладонь коснулась ручки, как раздался стук.

Я замерла, вдохнула глубже и только потом приоткрыла створку.

На пороге стоял он.

Рэйдар.

И что-то в выражении его лица переменилось. Не было дежурной отстраненности, как всегда в последние дни. В глазах плясало столько всего, что у меня перехватило дыхание.

Я открыла дверь чуть шире и выдохнула:

— Что случилось?