Развод с императором драконов (СИ)

Глава 23

Интерлюдия

В сыром воздухе подземелий стоял запах ржавчины, плесени и застарелой крови. Рэйдар застыл у решетки, чувствуя, как внутри него до сих пор отдаются эхом последние мгновения боя. Мышцы ломило, каждое движение отзывалось тягучей болью, а в груди, под кожей, едва ощутимо пульсировал кристалл. Его чужая магия то вспыхивала золотым теплом, то заволакивалась мраком, словно свет и тьма сцепились в нескончаемой схватке.

Дракон внутри желал рвануться за Элирой, вцепиться в нее и не отпускать, утонуть в ее запахе, в ее дыхании. Но разум оставался холодным и сосредоточенным. Виверн был не менее важен. Именно он мог дать ответы.

Рэйдар толкнул тяжелую дверь, и ржавые петли жалобно скрипнули. Камера встретила его гулкой тишиной. Пленник сидел, прислонившись к каменной стене, глаза его сверкали диким светом. Но бравада, которую он демонстрировал в присутствии Элиры, куда-то испарилась. Каждое движение и дрожь в уголках губ выдавали настороженность и скрытый страх.

Он поднял голову, не мигая уставился на вошедшего. Рэйдар остановился в шаге от него, и в тишине прозвучал его голос — низкий, ровный, от которого у многих стынет кровь в жилах.

— Поговорим по душам?

Пленник усмехнулся, но в этом смехе не было дерзости — только напряжение и желание скрыть собственную слабость. Его руки все еще были скованы магическими путами, тело слушалось плохо, движения выглядели неловкими, почти беспомощными.

И все же он плюнул под ноги Рэйдару и процедил, хрипло, со злостью:

— Катись в пекло.

В подземелье снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием виверна.

Холод исходил от каменных стен, но настоящий мороз был в глазах Рэйдара. Он стоял неподвижно, словно высеченный из мрамора, и лишь тень от факела дрожала на его лице, придавая чертам зловещую резкость.

— Драконье племя обречено, — наконец прохрипел виверн. — Твой род вымрет, как и кровавые Тал’ларены. Никакая сила не удержит Империю от падения.

Слова стремились уколоть, но Рэйдар не изменился в лице. Он лишь сделал шаг ближе, и в камере стало трудно дышать. Давление его магии стало настолько сильным, что даже камень, казалось, трескался под его весом.

— Ты говоришь пустое, — холодно бросил император. — Я хочу знать одно: кто предатель во дворце? Кто изнутри связан с вами?

Виверн скривился в ухмылке, но в глазах мелькнул страх. Он опустил голову, стараясь отвести взгляд, и заговорил тише:

— Во дворце есть те, кто понимает… кто знает... Мы не одни. Мы сильнее тебя.

— Это не ответ.

Ладонь Рэйдара чуть дрогнула, и воздух сжался. Виверн выгнулся, задыхаясь, словно невидимые когти терзали его внутренности. Магия дракона не касалась плоти — она проникала в саму суть, выворачивала каждую жилу, каждый нерв.

— Говори! — рыкнул Рэйдар, и от его голоса по камере прошел раскат грома.

Виверн закричал, забился в конвульсиях, пытаясь скинуть с себя боль — но она съедала его изнутри, будучи частью его самого. И тогда он выкрикнул, хрипя, почти теряя сознание:

— Твоя… императрица! Не человек… и не дракон!

Слова повисли в воздухе. Рэйдар на мгновение застыл, останавливая пытку, а затем приблизился и склонился над пленником.

— Она из ваших? Из вивернов?

Пленник захохотал — рвано, сдавленно, и вместе с хриплым смехом из его рта хлынула алая кровь.

— Она… сила… — проскрипел он, почти наслаждаясь изумлением императора. — Никому из нас неподвластная.

Ярость вспыхнула в Рэйдаре. Сжатый воздух в камере начал дрожать, будто стены сами испытывали давление.

— Хватит юлить! — магия хлынула сильнее, и виверна выгнуло так, что кости затрещали. — Говори прямо!

Тот захрипел, захлебнулся собственным дыханием и наконец выдавил:

— Сама Тьма! Она сама Тьма, пришедшая на зов наших жрецов… Мы заключили сделку. И приняли ее условия.

Рэйдар выпрямился, не отводя взгляда от пленника. Его слова походили на бред сумасшедшего, продолжать давить и дальше было бессмысленно. Еще немного и мозги виверна сварятся в клей.

— Что за условия?

Виверн закашлялся, выплевывая кровь, и оскалился жуткой улыбкой:

— Она отказалась сразу же убить тебя и твою истинную… слишком скучно. Она захотела играть. И теперь вы все… безмозглые тряпичные куклы в ее руках.

Его смех сорвался на кашель, и в тишине подземелья разнеслось лишь эхо последних слов.

Рэйдар стоял, глядя на окровавленное лицо пленника, и не двигался. В голове медленно складывалась ужасающая картина.

Императрица… не человек.

В памяти одна за другой вспыхивали сцены: брачная ночь, ее руки, холодные, как лед, хотя пламя очага жгло до пота. Ее взгляд — серые, будто пустые глаза, в которых никогда не отражался его огонь. И то странное чувство — каждый раз после близости он будто выгорал изнутри, терял часть себя, становился мертвым и пустым.

Он резко сжал кулаки, и кристалл в груди отозвался острой болью, как будто подтверждая страшную правду.

Ослеплен. Околдован. Все это время…

Он знал, что на него давили. Знал, что тьма, гнездящаяся внутри, была чужой, навязанной. Но осознание того, что ее источник был настолько близко — взрывалось в нем ярче самого злого пожара.

Лисанна. Не «сила», не «тьма без облика», а женщина. Ведьма. Порождение врага.

Ненависть вспыхнула, яркая, обжигающая, и тут же перетекла в нечто другое — горькое, болезненное, куда более страшное.

То, как он поступил с Элирой.

Как она теперь относится к нему.

Вспышка метки на ее плече, когда он коснулся ее. Яркая, жгучая боль, будто напоминание от самой древней магии. Ее дрожь, когда поцеловал. Ее глаза, полные ужаса и… трепета.

И ее голос, холодный и твердый: «Мы в разводе. Больше ты не имеешь на меня никакого права».

Он развелся. Оттолкнул. Сделал истинную изгнанницей — из-за чужой лжи и магии, ради той, кто, как оказалось, и была его тьмой.

Рэйдар закрыл глаза на миг, чтобы удержать бурю. Впервые за все это время он ясно понял: вернуть доверие Элиры будет не просто сложно — почти невозможно.

Но метка уже сказала правду. Она — его истинная. Единственная.

А значит, он не имеет права отступить.

Покинув камеру, Рэйдар закрыл за собой тяжелую решетку и оставил пленника едва живым на каменном полу. Он даже не обернулся.

Внутри кипела ярость, но зато теперь все стало предельно ясно. Действовать нужно немедленно, но осторожно. Лисанну нельзя спугнуть. Она слишком хитра, слишком коварна — бросишься напролом, и она уйдет в тень, а с ней уйдет и ее тьма.

Элиру с собой он взять не мог.

Мысль об этом обжигала, но это было правдой. Она — его истинная, его сила… и его слабое место. Там, во дворце, среди врагов, она станет приманкой для любого удара. Здесь же, в Лаэнторе, она под защитой магии рода.

Пусть останется.

Потом он вернется за ней. Вернется обязательно.

Рэйдар поднялся по коридорам, шаг за шагом вырываясь из темноты подземелий. Молча прошел через холл не останавливаясь. В груди жгло кристаллом, и он даже не пытался это заглушить — пламя только помогало держать себя в руках.

Во дворе было тихо, словно замок переводил дух после пережитого боя. Ветер срывался с башен, гнал по плитам прошлогодние листья и шептался с лесом вдалеке.

Рэйдар вскинул голову и устремил взгляд в усыпанное звездами ночное небо.

Плечи дрогнули, и по коже зажглись золотые линии, родовые знаки. Воздух вокруг зашипел, наполнился треском, словно перед грозой. Тело выгнулось, разламываясь изнутри, кости трещали, мышцы рвались и собирались вновь. Чешуя черными пластинами покрывала кожу, крылья расправлялись, затмевая лунный свет.

Дракон вырвался наружу. С ревом, что разнесся эхом по всем окрестным горам, Рэйдар взмыл в небо.

Ночь сомкнулась вокруг. Холодный воздух хлестал бока, звезды мелькали в вышине. Лаэнтор остался далеко внизу — бережно охраняя его истинную. Сердце дракона горело огнем, тосковало и рвалось обратно.

Но впереди был дворец.

Туда он летел.

Туда, где ждала предательница.

Ночь над столицей встретила его мертвой тишиной.

Когда черный дракон спикировал вниз и ударил лапами о камень площади, вокруг разнесся гул, и дежурная стража мгновенно выпрямилась на своих позициях. Склоненные головы, шаги назад, полная готовность исполнять приказы. Лишь ревущий ветер от его крыльев вносил суету — задувал факелы и вырывал искры из чаш с огнем.

Он задержался на мгновение, тяжело дыша раскаленными легкими, а затем накрылся вспышкой света и стал человеком. Широкие плечи, длинный плащ, шаги, отдающиеся в камне. Молчаливый император направился в свои покои, и никто не осмелился заговорить.

Она ждала его там.

Лисанна.

Красота — безупречная, без единой погрешности, но холодная, как отполированный мрамор. Серые глаза с поволокой, губы, изогнутые в приветственной улыбке. Она вышла навстречу, тонкая, белокожая, вся — словно из тончайшего льда.

— Ты вернулся… — ее голос лился мягко и вкрадчиво, как тянущийся мед. — Я ждала тебя. Ты ранен? Боги, как я волновалась… — она протянула руки, будто хотела коснуться его груди, плеча, лица.

И он вдруг ясно ощутил: этот голос — пустой, ее слова — приторная шелуха.

Сплошное притворство.

А главное, он видел это всегда... Но почему-то принимал. Считал холод ее натуры особенностью, красоту — оправданием пустоты. А теперь… теперь будто сорвали повязку с глаз.

Как так вышло, что он попался в эти сети? Откуда вообще ему пришла в голову мысль развестись с Элирой и взять в жены эту женщину?

Ее движения были слишком отточены, слишком плавны. Каждое слово — как заговор и спрятанный между строк приказ. Чары скользнули по его коже, тонкие, липкие, словно паутина. Они пытались проникнуть глубже, обвиться вокруг сердца, утянуть в привычный мрак, где нет сомнений.

Но не вышло.

Внутри него пульсировал чужой осколок души, золотой и чуждый ее тьме. Он был болью и светом, раздиравшим дракона изнутри, но именно он не позволил Лисанне дотянуться до сознания. Ее магия не впиталась, она столкнулась с преградой и отразилась от нее.

Рэйдар молчал. Стоял и смотрел. На ее глаза, холодные, чужие. На улыбку, слишком ровную, чтобы быть настоящей.

И все еще не мог поверить, что добровольно впустил ее в свою постель, свой дворец… в свою жизнь.

Она плавно подошла, как всегда — мягкими, обволакивающими движениями, будто все ее тело было воплощением чар. Пальцы скользнули по его плечу, обжигая холодом сквозь ткань рубахи. Голос стал тише, обратившись в шепот:

— Ты мой, Рэйдар… — дыхание ее коснулось его щеки, и слова потянулись в ухо шелестом змеи. — Твоя сила принадлежит мне. Ты создан, чтобы принадлежать только мне.

Он почувствовал, как в ее прикосновении притаилась магия — липкая, тянущаяся как смола. Слова вонзались под кожу, пытаясь проникнуть глубже, в самое сердце. Когда-то они подчиняли его без остатка. Он и сам не понимал, почему тьма в ее голосе казалась родной, почему разум усыплялся, а воля растворялась.

Но теперь — нет.

В груди взметнулась другая сила. Огонь и ярость, смешанные с горечью и болью. Чужой осколок души в нем полыхнул золотым светом, оттолкнув ее тьму, и в следующее мгновение гнев хлынул лавиной.

Он резко перехватил ее запястье, а второй рукой схватил за горло. Сомкнул пальцы на тонкой шее, одним движением отстранил от себя и прижал спиной к колонне.

— Хватит, — голос его был низким от сдержанной ярости. — Я знаю, что ты такое. Больше твои чары не властны надо мной.

В ее глазах мелькнуло нечто опасное. В один миг исчезла маска хрупкой жены. Зрачки расползлись, серый цвет потемнел, провалился внутрь. И Рэйдар увидел — бездну. Не женщину. Не плоть и кровь. А черный, зыбкий мрак, из которого глядела сама Тьма.

Элира

Я все никак не могла понять.

П о чему о н так п о спешн о улетел? Даже сл о ва не сказал. Пр о ст о п о днялся из п о дземелий и исчез в н о чи, забыв, чт о х о тел п о тащить меня с с о б о й. С о всем недавн о и речи не шл о , чт о бы о ставить меня в Лаэнт о ре.

Мысли приходили на ум одна тревожнее другой, и в конце концов я направилась вниз, проверить пленника. Нужно было убедиться, что дракон не перешел черту и не убил его. И, возможно, увидеть хоть какие-то следы того, что Рэйдар с ним делал.

Я спустилась по каменным ступеням, шорох платья отдавался эхом в тишине. Коридор встретил привычным, пахнущим огнем от факелов воздухом. У решетки было тихо — слишком тихо. Подойдя ближе, я замерла, разглядывая тело, распростертое на полу камеры. Виверн лежал без сознания — едва дышал, но был жив.

Глубоко вдохнув, я прижала ладонь к губам. Значит, Рэйдар узнал, что хотел... Узнал правду о своей жене. В этом не могло быть сомнений.

Я отступила назад и медленно двинулась прочь, размышляя, что же теперь мой бывший муж предпримет. Раз умчался, даже не задержавшись для объяснения, значит пребывал в слепой ярости. Как бы ему не помешало это…

Вдруг позади, из глубины подземелий послышался звон цепей. Резкий, слишком громкий в этих стенах, будто железо отскочило от камня. Потом — глухой стук и шорох.

Сердце подпрыгнуло к горлу. Я резко обернулась и мгновенно соткала в ладонях золотые узоры магии. Свет колыхнулся в темноте, озарил стены. Сначала я затаила дыхание, вслушиваясь во вновь образовавшуюся тишину, а затем медленно двинулась обратно к темнице, прислушиваясь. Каждое мое движение отдавалось эхом.

Шаг. Еще один. Я подняла ладони выше, готовясь защищаться.

Когда дошла до камеры, дыхание застыло в горле. Она была пуста.

Магические путы оборваны. Каменные стены испещрены трещинами, как будто их давили изнутри. И воздух — холодный, сырой, пропитанный чужой силой.

Холод прошелся по позвоночнику. Я облизнула пересохшие губы, понимая: виверн уже не пленник. Но, как так вышло?!

Я не успела опомниться.

Из глубины коридора послышался звук шагов — медленных, тяжелых, неотвратимо приближающихся. Скоро свет ближайших факелов выловил высокую мужскую фигуру, которую я сразу же узнала.

Это был он… и в то же время некто другой.

Не человек, и не виверн. Не тот пленник, которого я заковала в магические путы.

Лишь его оболочка, наполненная чужой силой. В глазах — беспросветная чернота, будто из самой бездны. Движения резкие, чужие, лишенные всякой человеческой природы.

— О, боги… — вырвалось у меня почти беззвучно.

Я вскинула руки, сплетая в воздухе золотые знаки. Магия рванулась изнутри, привычная, послушная как дыхание. Вокруг меня вспыхнул купол, а к чужаку метнулся магический вихрь.

Но в следующий миг я похолодела: свет просто соскользнул с его тела, знаки распались, искры осыпались на пол и угасли.

Он больше не был живым существом, к которому магия могла прикоснуться, на которого могла повлиять.

Виверн сделал шаг вперед, и чернота в его глазах шевельнулась, ухмыльнулась мне.

Из его рта раздался звук, от которого у меня волосы встали дыбом. Грубый, хриплый, а главное — женский голос произнес:

— Ты думаешь, твой дракон тебя защитит? — тьма издевательски захохотала. — Он уже мой… и скоро ты тоже будешь моей.

Я застыла на мгновение, не веря, что слышу это. Нутро сжалось, и ужас осознания накрыл ледяной волной: Лаэнтор не сдерживал. Замок, веками защищавший своих хозяев, не мог остановить то, что поселилось внутри этого тела. Тьма проникла сквозь стены.

— Нет… — прошептала я.

И в ту же секунду бросилась прочь по коридору, вверх по лестнице. Ступени гулко отражали удары моих ног, шум шагов разносился по подземельям. Паника сжимала грудь, дыхание сбивалось, сердце колотилось в висках.

Позади раздался рык — низкий, звериный, и скрежет когтей по камню. Он преследовал меня.

Я знала: если настигнет — все кончено.

Добравшись до двери, выбежала в фойе и запечатала проход магией. Затем — рванула во двор. С жадностью втянула в легкие холодный ночной воздух, лихорадочно думая, что же делать дальше.

Как вдруг — пронзительная боль пронеслась по руке, там, где пылала метка истинности. Вскрикнув, я схватилась за плечо.

Мир вокруг дрогнул, раздвоился, разломился пополам.

Я больше не видела Лаэнтор. Передо мной стояла она. Лисанна. Ее лицо — искаженное, как будто кожу натянули на чужую, уродливую сущность. Ее глаза — бездонные, темные, сияющие холодным светом.

И голос… Я услышала ее голос, но не рядом, а в голове. Шепот, вязкий и липкий:

— Ты мой. Твоя сила принадлежит мне.

Это было адресовано не мне.

Это — ему.

Только боги знают — как, но я видела глазами Рэйдара. Чувствовала его ярость, его гнев, магмой горящий под кожей. В груди разливалось его дыхание, тяжелое, неровное, и я почти ощутила запах его силы, знакомый, родной.

— Рэй… — сорвалось с губ, но голос задохнулся в крике.

Метка на плече вспыхнула, будто пыталась вырваться из плена, и я упала на колени, вцепившись пальцами в пульсирующую кожу. Это было нестерпимо — словно живая связь рвала меня пополам.

Я не успела даже подняться с колен. Позади — топот, с хрипом и рыком, и, прежде чем осознала, темные когти сомкнулись на моих руках. Я успела только вскрикнуть — и меня развернуло лицом к чудовищу.

Глаза — сплошная чернота, без единого проблеска жизни. Его дыхание жгло, а тело лихорадочно дрожало, будто само не принадлежало себе. И тут оно начало меняться. Кости хрустели, вытягивались, кожа темнела, покрываясь чешуей. Передо мной поднимался кошмарный силуэт виверна.

Я дернулась, но когти сомкнулись стальными кандалами.

Еще миг — и я уже была в воздухе.

Резкий рывок — и ночное небо распахнулось, принимая в холодные, безжалостные объятия. Крылья взметнулись, ударив воздух с силой урагана.

Ветер бил в лицо, волосы хлестали по щекам, и все, что я могла — хвататься за собственный крик.

Лаэнтор… мой Лаэнтор. Каменные стены, башни, двор, освещенный луной, стремительно отдалялись внизу. Казалось, замок тянет ко мне руки, зовет, но дотянуться не может.

Боль в теле внезапно прекратилась.

А потом — темнота. Сознание оборвалось и оставило меня.