Сделка. Я тебе верю

14

ИВАН

В ту ночь он тебя изнасиловал?

Нет, Ваня. Представляешь. Именно тогда это был розыгрыш.

В голове на повторе звучат обрывки разговора. Но постепенно шелуха отлетает, оставляя под собой неприглядную истину.

Нет. Тогда это был розыгрыш.

Тогда был.

Сука! Кулаки сжимаются до хруста.

А в какой момент гребанный розыгрыш стал реальностью? Что вытворил мажористый говнюк с этой девочкой? Какого хрена так поступил, если она ему нравилась?

Никогда не был слепым. Видел, как Ярик слюни пускал, стоило Даше появиться в поле его зрения. Куда только спесь и замашки циничного ублюдка, делающие парня похожим на его тварь-отца, девались? Он становился почти нормальным.

Теперь понимаю, что только почти.

А в реальности? Каким Шаталов был в реальности? С ней? С женой, которую должен был боготворить и носить на руках?

Мне до зуда под кожей хочется задать все эти вопросы сидящей передо мной блондинке, выяснить правду, которая, как теперь понимаю, сильно отличается от той, что складывалась в моей голове годами.

Хочется так, что распирает в груди, но я не смею. Торможу порыв. Не потому что такой добрый, понимающий и имеющий железные принципы не вмешиваться в чужую семью, а потому что вижу ее глаза. Карие озера боли.

— Твои родители, кхм, — прочищаю горло, чтобы не рычать, а по возможности говорить нейтрально, — неужели они поверили, что ты могла совершить подобный поступок?

И тут же в памяти мелькает прошлое, где я, сидя заграницей, как на цепи, листаю новостную ленту и вдруг натыкаюсь на снимки со свадьбы наследника Шаталовых и наследницы Вукаловых.

Молодые в торжественных нарядах. Он в черном, она в белом. Пара стоит на мосту. Прозрачная фата развевается на ветру. В руках невесты кроваво-красные розы. Ярик по-хозяйски обнимает Дашу одной рукой, другой держит за подбородок.

Они пристально смотрят друг другу в глаза. И кажется, что мелькнет всего одна секунда, как их губы соединятся:

Я помню это фото до мелочей. Несмотря на то, что видел его только один раз, а после к чертям расхреначил телефон.

— 0, Ярослав был настолько убедителен, что даже я ему поверила, — качая головой признается Даша.

— Поэтому сразу собралась замуж?

Мой вопрос звучит ровно. Я просто констатирую факт, ни в коем случае не пытаясь ее обидеть или зацепить. И, чудо, она словно это понимает. Или чувствует.

Не закрывается. Обхватывает слегка подрагивающими пальцами стакан, допивает воду до конца. Возвращает посуду на стол.

— Папа всегда так пекся о репутации, мама ему поддакивала. А тут я отмочила такой финт, — девушка морщит нос, вспоминая прошлое, и потянувшись за салфеткой, неосознанно принимается ее трепать. — Еще и Яр открыто заявил, что мы не предохранялись, но он хоть сейчас готов взять ответственность на себя. И за меня, и за ребенка, которого мы могли зачать.

— Но ведь можно было подождать, убедиться... — говорю совершенно реальные вещи.

Кто в наше время женится после случайного секса? Никто. Еще и упорно заявляют, что половой акт совершенно не является поводом для знакомства. Свободные нравы, свободные отношения.

А тут сразу... замуж.

— Ты прав, — без раздумий кивает Даша, а потом, вновь улыбнувшись, произносит то, что в корне меняет ситуацию. — Но, во-первых, оба родителя, остыв, вдруг вспомнили, что пусть в шутку, но рассматривали вариант слияния капиталов через союз детей. И на те раз — такой шикарный шанс выпал. Как не воспользоваться? В общем, Шаталов знатно присел на уши отцу, и давление со стороны обоих родителей на меня многократно усилилось. А во-вторых, — девушка мимолетно морщится, но тут же вновь старается улыбнуться, — вся эта история вылилась в массы. Точнее, в студенческий чат попала пусть смазанная, но довольно фривольная фотография меня и Ярослава. После началась целенаправленная изошренная травля. Каждый день. Каждую перемену При личных встречах, в звонках с неизвестных номеров, в соцсетях. Марта изгалялась, как могла. Но обещала прекратить нападки, если я перестану отказываться от свадьбы.

— Марта? — хмурюсь, уже не в первый раз слыша это имя. — А ей какой резон был так усердно помогать Ярику? Что-то я не припомню, чтобы семьи братьев-Шаталовых так уж сильно пять лет назад дружили.

Некоторое время моя собеседница молчит, беспокойно потирая руки.

Я же в очередной раз напоминаю себе важный момент — когда все происходило, девочке было всего девятнадцать. Слишком мало, чтобы иметь толстую шкуру и уметь отбиваться от нападающих со всех сторон гиен.

— А там, Ваня, была ревность, — голос Даши звучи хрипло, но при этом она глядит мне в глаза. — Банальная женская ревность, — небольшая пауза и продолжение. — Как я поняла, ты ей сильно нравился, но не ответил взаимностью. А со мной стал встречаться. Вот она и решила отомстить за твой отказ. Или как-то так. В ее гневные вопли, да еще и озвученные на свадьбе после нескольких бокалов вина, я не особо вслушивалась.

Охренеть!

Не кривя душой, я стараюсь вспомнить момент, когда та самая Марта навостряла лыжи в мою сторону. Но в памяти пусто.

Пусто.

Я и лицо-то ее представляю лишь потому, что собрал на семейку Шаталовых самое полное досье, включающее все побочные ветки поганой семейки.

Единственный мимолетный раз, когда мы пересеклись с двоюродной сестрой Ярослава, был в клубе. Задолго до Даши. Пьяная в хлам девица пыталась завязать со мной разговор, но я всегда плохо переносил женский алкоголизм. Поэтому, когда к нашему с другом столику подплыло нечто подшофе со слегка размазанной по лицу косметикой, стеклянными глазами, заплетающимся языком и поведением шлюхи, но при этом явно мнящее себя гетерой, перенаправил ее гулять дальше.

На этом — всё. Абсолютно.

— Ревность? — задаю вопрос и следом отвечаю — Нет, Даш. Ревности там не было и быть не могло. Фактически мы даже официально с этой дамочкой не знакомились.

Никогда.

Хотя прямо сейчас появляется огромное желание исправить упущение и хорошенько встряхнуть дуру, причинившую Вукаловой-Шаталовой столько проблем.

И не только встряхнуть.

Делаю зарубку в памяти и интересуюсь иным, более для меня важным.

— Прости, если мой вопрос покажется неуместным, но... почему ты мне ни разу не позвонила после выходки Шаталова? Не рассказала, что у тебя случилось? Да, я не успел тебя предупредить в день нашей встречи, что срочно улетаю, но неужели такая сильная обида была, чтобы не брать трубку? Даш, пусть я был далеко, но в этом городе у меня оставались хорошие знакомые, которые могли бы тебе помочь, пока я не вернулся. Почему ты так резко обрубила связь?

Это до сих пор выжигает меня изнутри. Непонимание.

Почему девочка, смотревшая на меня ясным открытым взглядом, вдруг отдалилась и закрылась, словно ракушка?

Даша смотрит на меня, будто я на китайском с ней заговорил, а она именно этот язык и не знает.

— Ты что такое говоришь, Тихомиров? — сипит, бледнея. — Я не брала трубку? Я? Я не звонила? Шутишь, да? Да я весь месяц телефон обрывала, надеясь... — вдруг замолкает, тяжело дыша и явно стараясь успокоиться, а потом припечатывает. — Я даже в день свадьбы тебе звонила, оттягивая церемонию столько, сколько могла.

Но ты ни разу мне не ответил. Точнее, — втягивает в себя губы и прикусывает, быстро-быстро моргая, — оператор через день сказал, что твой номер больше не обслуживается

Что за бред?

Прищуриваюсь.

— Даш, как не обслуживается? Да у меня до сих пор тот же номер. Я ни на один день его не отключал. Можем проверить. Даже не так, я настаиваю, чтобы ты мне прямо сейчас позвонила.

Хмурится. Смотрит недоверчиво. А затем, не произнося ни слова, поворачивается и снимает сумку со спинки стула.

— Господи, я кажется, телефон на работе забыла, — шепчет немного погодя.

Задумывается, устремляя взгляд в столешницу, кивает, — ну точно. Поставила на зарядку и не сняла. Лариса Игнатьевна позвонила на стационарный, велела спешить, вот я и.

Качает головой.

— Ничего страшного, — накрываю ее ладошку своей, когда она нервно сжимает ее в кулачок. — Вернемся к тебе в офис и обязательно проверим. Я хочу разобраться.

Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно. Хотя я и так могу.

На половине фразы девушку прерывает мой вновь оживший телефон. Хватает одного взгляда, чтобы понять, кому так сильной неймется. И даже — почему.

Ярик.

Шаталов не смог дозвониться до жены, вот и наяривает мне.

Уже второй раз.

— Даш, ты не будешь возражать, если я на минутку отлучусь? Разговор важный.

Нужно ответить, — с сожалением выпускаю ее пальчики из захвата и киваю в сторону гаджета.

При этом с удовольствием считываю смущение, которое, правда, быстро прячется за ресницами. Своими собственными, не наращёнными, как у каждой второй проапгрейденной дамы. Длинными, слегка изогнутыми на концах и темными. Хотя сама девушка светленькая.

Даша вообще вся настоящая. Что внешне, что внутренне. Ни старается привлечь внимание искусственными ужимками, ни строит глазки, то и дело поглядывающим на нее мужикам, ни стремится понравиться.

Естественная и искренняя.

Пять лет прошло, а Шаталовы так и не сумели ее испачкать.

— Да, конечно, Иван. Иди. Я подожду.

Отмечаю легкий румянец.

— Спасибо, — не могу не улыбнуться, такая она милая в этот момент. — И еще, Даш, — пододвигаю папку меню к ней поближе. — Закажи все-таки что-нибудь перекусить.

Голодный, как волк.

— Сделаю, — обещает. — Мясо устроит?

— Будет идеально.