Сделка. Я тебе верю

24

ЯРОСЛАВ

Черт! Черт! Черт побери!

Как же меня всё бесит!

Особенно изощренные игры собственного отца.

Тоже мне. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Мало ему занимаемого кресла во главе целого концерна, он себя еще и серым кардиналом возомнил. Плетет свои паучьи сети, раскидывает их, пытаясь заловить все новых глупых мушек, словно не понимает, что две жизни не проживет.

Никто этого не смог. И он не сможет.

И в могилу все добытые махинациями и обманными сделками деньги не заберет.

Не выйдет у него невозможного.

И ведь не молодеет, пенсия под хвостом. Должно же быть понимание, что хватит уже... достиг всего, чего хотел, и даже больше.

Тормозни. Живи, как все нормальные люди. Наслаждайся тем, что есть. Ведь этого и так запредельно много. Кайфуй и перестань наживать себе новых врагов.

Угомонись.

Удача — дама изменчивая. Сегодня фартит, а завтра мимо. И что делать будешь, когда кто-то более хитрый и могущественный на хвост наступит?

Но нет. Лев Семенович ненасытен.

Ему всё мало... и мало... и мало.

Подавай ещё:

— Зачем ты их сводишь? — интересуюсь, глядя в бездушные глаза сидящего напротив немолодого мужчины.

Но долго не выдерживаю невыносимой стужи и, сжав кулаки, устремляю взгляд в сторону тропинки, по которой совсем недавно ушли моя жена и Тихомиров.

Хорошо, что ушли, не взявшись за руки. Иначе точно бы не сдержался. Сорвался в драку.

Бесят они меня оба. Бесят! Потому что, как ни стараюсь не замечать, ощущаю между ними связь. Чувствую, как фонит и потрескивает.

Далеко ходить не надо. Достаточно поймать момент, когда они друг на друга смотрят. Не важно — одновременно или по отдельности, между ними, как говорят, искрит.

Искрит, млять.

А со мной Даша — холодная рыбина. Никакая. Эмоции проявляет по минимуму.

Лишь тогда, когда ситуация требует.

Вот как? Как такое возможно, если именно он, этот мудила заграничный, ее бросил?

А я был рядом. Всегда:

Пипец, бабы тупые. И ведь хрен поймешь: чего им надо? Душа, млять, у нее не лежит. И хрен бы с той душой, но нет... сука... выпестованные идеалы так просто в жопу не засунешь.

— Это тебя не должно волновать, — следует привычный ответ от отца, а на тонких губах появляется хитроватая усмешка.

И она меня бесит. Потому что знаю. Не просто так нарисовалась. Значит, снова паук ненасытный что-то затеял. И даже понятно, в отношении кого.

— И все-таки волнует, — настаиваю на своем. — Даша — моя жена, отец.

— Правильно, — соглашается тот и тут же режет. — По документам жена. Или ты думаешь, я не знаю, что вы два года как в одной постели не оказывались?

— Это — наше личное дело.

Еще не хватало ему в мою койку лезть. Совсем из ума выжил.

— Ошибаешься, сынок, — языком цокает. — Все что касается денег семьи — не может быть твоим личным делом. Оно семейное.

Семейное... о, как завернул.

И смотрит так ехидно, явно заранее готовя сто пятьсот доводов, чтобы меня осадить и в очередной раз показать, какой он невъебенно крутой, а я говно, пусть и прямоходящее.

— О каких деньгах идет речь? — откинув злость, цепляюсь за его слова. — Разве ты и так уже не перевел всё, принадлежавшее Вукаловым, в активы концерна? Разве Даша не номинальная владелица пакета акций?

— Так, да не так... — устремляет взгляд в никуда, будто что-то доставившее ему удовольствие вспоминает.

А я все больше осознаю, как мало знаю о его делах на самом деле.

— Погоди, но у моей жены своего почти ничего нет, — прищуриваюсь. — Лишь квартира от родителей и машина неновая остались. Пап, Даша твоими стараниями почти нищая, получает обычную зарплату простого служащего. Всё, как ты и хотел Неужели тебе этого мало? Хочешь последнего ее лишить?

— Ерунду не говори, — фыркает. — Нафиг мне ее хрущевка замшелая сдалась или груда железа, которая давно должна была сгнить?! Мне ее наследство нужно.

реальное, — вдруг расщедривается на информацию. — А оно так хитро дурацкими условиями опутано, что не подкопаешься и на кривой козе не подъедешь. Видишь, облизываешься, а забрать не можешь.

— И что там за условия? — понижаю голос и подаюсь вперед.

Становится очень уж интересно, чего такой могущественный чувак, как мой отец жаждет, а взять обламывается.

— Да не столь важно, — усмехнувшись, отмахивается перестраховщик, не доверяющий никому кроме себя. — Я все равно уже лазейку усмотрел.

И отворачивается. На некоторое время словно забывая о моем присутствии наслаждается зеленым чаем и хрустящими вафлями, которые ест всю жизнь, что я помню.

Я тоже беру в руки чашку. Делаю пару глотков кофе, намереваясь побыстрее с ним разделаться, а после распрощаться с отцом. Стратегию мы обсудили. ЦУ он мне выдал. Так что можно не высиживать, а рвать куда-нибудь, чтобы проветрить голову.

Домой ехать — желания нет Там Ольга. А она сейчас нервная из-за своего состояния. Я тоже на взводе. Еще не хватало поругаться.

Лучше куда подальше. В соседний городок, к примеру. Чисто в дороге мозг проветрить, обдумать все хорошенько.

— Кстати о ней... — вдруг спохватывается мой родитель, будто и не прерывал разговор.

Поворачиваюсь к нему. Сдвигаю брови, стараюсь вспомнить на чем мы прервались, и к чему относится его «кстати».

А отец уже продолжает:

— Как там у Оленьки дела? Как наша будущая мамочка себя чувствует? Совсем дела плохи или перестраховка врачей? Мне Петрович звонил. Они с Софьей нервничают. Говорят, дочка толком ничего не объяснила.

— У нее железодефицитная анемия и низкий гемоглобин, — растираю лоб, припоминая, не напутал ли чего. — Или это одно и тоже?

Хмурюсь. В голове от заумных фраз врача, сказанных на китайском, до сих пор каша.

— Не знаю, — фыркает отец.

— Вот и я, — поддакиваю, пожимая плечами. — Ольге назначили лечение и курс специального питания, который нужно соблюдать. Если через десять дней не будет улучшений, станут решать, что делать дальше.

— А УЗИ?

М-м-мм.

— Нормально всё. Показатели в пределах нормы, — кажется.

— И кого мы ждем?

— Непонятно.

— В смысле? — в голосе родителя впервые прорывается недовольство. — Мне внук нужен.

Прикусываю язык, чтобы не послать его на Вайлдберриз, Озон или сразу Али-Экспресс. Заказ он тут оформляет. Король некоронованный. Совсем охренел.

Но интонацию выдерживаю ровную:

— Малыш попкой лежал. Не увидели. Закрылся.

Улыбается.

— Значит, точно мужик, — крякает довольно. Самообороной уже занимается.

Дурдом. И вроде умный мужик, но даже у таких порой затмение случается, когда шарики за ролики закатываются.

Качнув головой, решаю промолчать.

Вытаскиваю из кармана телефон. Проверяю время. Допиваю последний глоток кофе и поднимаюсь на ноги.

— Всё, отец, я побежал, — протягиваю ему руку.

Пожимает и удерживает, сканируя меня взглядом.

— Ну давай, Ярик. Иди. Только имей ввиду, Ольге нужно создать максимально комфортные условия. Мне проблем с Петровичем не надо. Уяснил? И не криви губы, сам ее в койку затащил. Сам обрюхатил. Теперь отвечай.

— Понял я всё, — отвечаю ровно, мысленно скалясь.

После чего разворачиваюсь и ухожу.