Сделка. Я тебе верю

30

ДАРЬЯ

Господи, чувствую себя извращенкой, дорвавшейся до мужика. Точнее, дорвавшейся до того, что мужик меня отчитывает, а я стою, потупив глазки, и млею.

Классно-то как! М-м-мм... до мурашек.

И хоть трава не расти — не испытываю ни капли стыда. Мне обалденно приятно, что 'Иван меня ругает, потому что это значит одно — он переживает.

Ему не все равно. Ему важно мое здоровье, самочувствие.

Важна я сама.

— Даша, драть тебя надо, егоза ты непоседливая! Я же русским языком сказал, когда уходил: тебе отдыхать надо. Ты почему ослушалась? Или для лучшего усвоения стоило фразу еще и на немецком повторить? А может, сразу к кровати привязать?

К кровати?! Ох.

Непроизвольно облизываю губы. Бросает в жар. А вмиг разгулявшаяся фантазия резво подкидывает одну за другой жаркие сцены с участием Тихомирова.

Грудь тяжелеет. Низ живота потягивает.

Возбуждение. Впервые за пять лет я испытываю возбуждение.

И от такой несправедливости и жестокости бытия — когда хочется, но не можется — чертов аппендицит! Как же ты не вовремя!! — странным образом хочется плакать.

Боже, вот это меня штормит?! Неудовлетворенность разъедает кислотой до такой степени, что хочется содрать с себя всю одежду. Так сильно она раздражает вдруг ставшую слишком чувствительной кожу. А эти спазмы и пустота там.

Переступаю с ноги на ногу и, пряча алеющие щеки за распущенными волосами оправдываюсь:

— Вань, не ругайся, пожалуйста. Я же немножечко. Только пол подмела да пыль протерла.

Нет, ну а как он хотел?

Прийти в мой дом и любоваться грязью, скопившейся на поверхностях за неделю?

А после считать меня хозяйкой-замарашкой и женщиной-свинюшкой?

Нет уж, не желаю!

Неважно, что я только из больницы. Первое впечатление на то и первое, что оно в памяти укореняется надолго.

И я очень не хочу, чтобы мужчина, перед которым мечтаю выглядеть лучше, красивее, умнее, сильнее и прекраснее других женщин, думал обо мне плохо.

— Да что ты говоришь? — хмыкает Тихомиров, подначивая взглядом. — А заодно помыть полы, выходит, забыла?

Скрещивает руки на груди и приподнимает уголок губ.

— Э-э-э... - торможу себя на попытке шаркнуть ножкой.

Вообще-то нет, не забыла.

Бросаю косой взгляд в сторону балкона, куда совсем недавно успела отнести ведро и швабру, а затем на те самые полы.

Фух, хорошо, что они уже высохли. Потому что дразнить мужчину — это одно, а перегибать палку в трепке его нервов — уже другое. И последнее делать — всё-таки перебор.

Не хочу я Ивана расстраивать. Ему и так геморроя с Шаталовыми хватает. Это я случайно соскочила, загремев в больничку, а он-то пашет в их компании ежедневно.

— О, ты продукты принес? Отлично! А то я ничего не готовила, — переключаю внимание на два увесистых пакета, которые Иван сгрузил на тумбу, как только вошел.

И в этот раз уже не лукавлю.

На готовку не было ни сил, ни желания. После того, как меня накормили в небольшом уютном ресторанчике вкуснейшей солянкой и холодцом, а после доставили домой и даже проводили до квартиры, я отсыпалась.

Проснулась лишь полтора часа назад и спешно бросилась наводить порядок «Спешно» — звучит, конечно, слишком громко, учитывая мое состояние. Но я честно старалась не филонить.

— Ну хоть в чем-то меня послушалась, — расщедривается Иван на весьма сомнительный комплимент и, подхватив пакеты, командует. — Показывай, куда проходить, хозяюшка. Ужин сегодня условно на мне:

— Условно? — переспрашиваю, ковыляя впереди гостя.

По пути провожу короткую экскурсию — слева гостиная, дальше по коридору спальня, прямо санузел, где можно помыть руки и освежиться, а слева — та-да-да-дам! — моя любимая кухня и обожаемый балкон.

Правда, последний посещать не предлагаю, там швабра сохнет.

— Ну да, именно так, — кивает Тихомиров, отвечая на вопрос, и берется пояснить свои слова. — Еду готовил шеф-повар ресторана, я лишь приехал ко времени и её забрал. Теперь накрою на стол и, можно сказать, справился. Условно, — подмигивает, поймав мой взгляд и, осмотревшись, замечает. — У тебя очень уютно.

— Спасибо!

Комплимент поднимает градус настроение еще выше. В крови будто пузырьки шампанского лопаются. И так хорошо на душе становится, словами не передать.

Словно мечта сбылась. Я там, где должна быть. С тем, с кем всегда желала. И между нами всё замечательно.

Жизнь — полная чаша. И за пределами маленького уютного мирка нет неразрешимых проблем, нет кукловодов, понукающих плясать под их дудку, нет того, кто называет себя моим супругом, всячески очерняя само значение этого слова.

— Кстати, Даш, Рихтеры тебе большой привет передавали. Олеся просила сказать, что, если понадобится помощь, любая, ты только свистни, и она примчится.

— Очень мило с ее стороны, — улыбаюсь, прижимая руки к груди. — У тебя отличные друзья, Вань.

— Это точно. А знаешь, как мы с Карлом познакомились? О, это было нечто.

И Тихомиров, отбросив привычные ему хладнокровие и сдержанность, в лицах описывает первую встречу с Рихтером. Их дурашливое соперничество, а после дружбу.

В этот вечер, усадив меня за стол и дав одно-единственное задание — подсказывать, где что лежит, чтобы он легче ориентировался, — Иван всем управляет. Накрывает на стол, ухаживает за мной, подкладывая в тарелку то одно, то другое, увлекает интересными историями из своего прошлого, а после вызывается вымыть посуду и не принимает отказов.

— Тогда я сварю нам кофе, — выдвигаю встречное предложение и, пока Иван не обрушивает сотню доводов, почему нет, добавляю. — По факту его сварит кофемашина, я лишь подам. Не ворчи, пожалуйста.

И он не ворчит.

Позже мы пьем горький напиток, заедая его сладкими восточными сладостями — они тоже оказываются в бездонных пакетах с продуктами, принесенными моим гостем. Как и еще очень много всего вкусного и полезного.

Короче, в ближайший месяц посещать магазин мне точно не потребуется.

— Вань, а ты куда-то спешишь? Или... может... какой-нибудь фильм посмотрим? — киваю в сторону гостиной, когда оставаться на кухне кажется перебором.

Себе-то могу признаться — я ищу любой повод, чтобы задержать мужчину.

Не хочу, чтобы он уходил. Не хочу оставаться одна. Без него — не хочу.

А ведь кому скажи, не поверят Столько лет прожила и не знала, что умею так гореть. Так пронзительно чувствовать, так жадно тянуться к другому человеку и так жаждать получить от него в ответ не меньше.

Оказывается, все довольно легко объясняется. Это с неправильным мужчиной все неправильно.

А с тем, кого безоговорочно всегда выбирает сердце — все так, как должно быть — идеально.

Иван не отказывается задержаться и посмотреть фильм. Выбираем комедию.

Драмы нам обоим и в реале хватает.

Единственное, что идет не по плану — он очень скоро засыпает. Устал — изначально это чувствовала, пусть он и старался скрыть.

Засыпает на разобранной софе, куда прежде мы накидали побольше подушек чтобы мне было удобнее лежать.

И вот смотрю я на спящего Ивана, а внутри просто бескрайний океан нежности.

Топит меня, не могу сдержать улыбки.

Рай. Рай на земле.

Рай в собственной квартире.

Тихонько выбираюсь с дивана, на носочках крадусь к шкафу и достаю большой мягкий плед. В сторону спальни даже не гляжу. Ну что мне там делать, когда он тут БЛИЗКО.

Выключаю телевизор, до минимума приглушаю ночник и возвращаюсь на софу.

Под бочок.

Точно знаю, рядом с ним мне никакие кошмары не приснятся.