Сделка. Я тебе верю

5

ДАРЬЯ

Дев… вочку.

Да, лучше пусть будет «девочку», чем «девственницу», слово, которое использовал Тихомиров пять лет назад при нашем последнем разговоре. Разговоре на троих, где присутствовали я, он и Ярослав.

Да, даже последнего разговора тет-а-тет с любимым человеком у меня не вышло.

Судьба-злодейка воспротивилась.

Грустно хмыкаю, в очередной раз вспоминая тот вечер.

Была середина осени. Я только-только поступила на первый курс университета.

Кафедра иностранных языков — всё как хотела. Прошла по баллам на бюджет без всякого блата и страшно собой гордилась.

Отец недовольно пыхтел, но молчал.

Он мечтал засунуть меня на финансовый, чтобы позже приобщить к семейному делу и постепенно ввести в совет директоров. Но дал один-единственный шанс пробиться самой, куда пожелаю, и отступить, если смогу.

Я смогла. Он тоже сдержал слово.

Иван встретил меня после занятий, где я задержалась, проторчав несколько часов в библиотеке, и повез ужинать в кафе. У нас как раз был тот самый волнительный период первого официального месяца знакомства, когда и хочется, и можется, но каждый шаг страшит. Точнее, страшил он лишь меня, явно не парня на десять лет старше.

И все равно в те дни я была безумно счастлива, словами не передать. Летала на крыльях любви и видела мир исключительно в розовом свете, потом что Тихомиров обратил не меня внимание (я-то давно и безоговорочно в него втрескалась, благо поводов имелось предостаточно — родители-бизнесмены зачастую пересекались, а заодно и мы — их дети). Но в то же время я до трясучки боялась показаться ему глупой и навязчивой малолеткой.

А может, и казалась. А может, и являлась. Теперь это уже не столь важно.

Пока ужинали, в кафе приехал Ярослав. Привез Ивану какие-то бумаги. Инвестиционный проект который нужно было срочно просчитать и проанализировать. Шаталов, будучи младше Тихомирова на четыре года, в то время только-только вливался в строительный бизнес своего отца и старался быть максимально важным и исполнительным.

Уже не помню, почему Ярослав не ушел сразу. Все трое мы не были близкими друзьями, но общие дела родителей заставляли поддерживать неплохие отношения. Шаталов подсел к нам за столик, решив на дорожку выпить чашку кофе, и завел разговор вроде как ни о чем, а после переключился на создание семьи и поиск второй половинки.

Я догадывалась, что ему нравлюсь, но никогда не давала повода даже заикнуться о своих чувствах. Зачем? Если перед глазами и в сердце был только Ваня.

И неважно, что Шаталов-старший и Андрей Вукалов, мой отец, мечтали о слиянии и за рюмкой не чая порой шутили, что неплохо было бы породниться. Глупости, не девятнадцатый век, чтобы ломать детям судьбы и заставлять жить вместе не по воле чувств, а ради денег.

Именно тогда, в последний вечер, когда мы были вместе, и прозвучала та фраза Тихомирова.

— Моя будущая жена во всех смыслах будет только моей.

— Еще скажи девственницей, — усмехнулся Ярослав, бросив в мою сторону мимолетный взгляд.

— Именно ей, — совершенно серьезно подтвердил Иван. — Чистой, скромной, идеальной девочкой, перед которой, если потребуется, я прогну этот мир.

И вот теперь, вспоминая былое, я интересуюсь, наверное, самым для себя важным и болезненным.

— Уже нашел свою идеальную дев. вочку?

— Давно нашел, — криво усмехается уже не мой мужчина:

Добавить что-то не успевает. Рядом с ним останавливается голубоглазая шатенка лет тридцати. Высокая, стройная. Ей очень идет французская коса, в которую заплетены волосы, и темно-синее платье с завышенной талией, скрывающее небольшой животик.

Последний я замечаю, когда тонкая рука касается его в защитном жесте всех будущих мам мира.

— Вань, положи, пожалуйста, ключ от номера к себе в карман, — произносит она с извиняющейся улыбкой. — Боюсь, опять его потеряю.

— Давай, конечно, — с подтрунивающей интонацией откликается Тихомиров, но так тепло и искренне, что я против воли стою и, будто завороженная, наблюдаю за ним другим. Не тем, кого увидела сегодня чуть ранее, далеким и чужим, а за тем, в кого влюбилась много лет назад, открытым и располагающим к доверию.

Мужчина перехватывает у женщины пластиковый прямоугольник, ловко прячет в карман пиджака и, согнув руку в локте, подставляет ее, чтобы спутница могла опереться. Не раздумывая, та именно так и поступает.

Все действия пары выглядят настолько легкими и естественными, что не остается никаких сомнений: они явно близкие люди или очень и очень хорошо друг друга знают.

Какое утверждение вернее — ответить с ходу затрудняюсь. Даша из прошлого наивно полагает, что второе, но я настоящая, давно переставшая верить в сказки не сомневаюсь, что первое.

— Кстати, знакомьтесь, — отвлекаясь от своей спутницы, Иван молниеносным движением поворачивает голову и переводит взгляд на меня, и, кажется, целое мгновение я не только краснею, пойманная на беззастенчивом подглядывании, но и тону, погружаясь в его пронзительный синий омут Тону помимо воли, потому что оторваться и моргнуть никак не получается.

А он, как назло, не помогает, затягивает сильнее, погружает на самое дно, глядя глаза в глаза.

— Ким, и?

Спасительным кругом оказывается шатенка. Негромко, но игриво поторапливая своего спутника, она легонько дергает его за рукав и заодно возвращает на бренную землю мои не вовремя поплывшие мозги.

— М-м-да, знакомьтесь, — еще раз повторяет Тихомиров, хмуря брови, после чего все же нас друг другу представляет — Дарья Шаталова, одна из членов совета директоров концерна «Эталон-М», — указывает на меня, — Олеся Рихтер, моя помощница, — указывает он на свою спутницу.

Помощница... ну да — ну да, кто ж еще.

Киваю самой себе и, не дождавшись еще каких-то регалий женщины, интересуюсь

— По связям с общественностью?

Кто 6 знал, сколько сил я прикладываю, стараясь удержать нейтральное выражение лица и не скривиться. Даже про полагающуюся данной ситуации фразу: «Приятно познакомиться» забываю.

Точно не до нее.

Впрочем, Олеся этого будто не замечает и отвечает без запинки

— Да, именно так.

— А с Иваном... Сергеевичем, — припоминаю отчество Тихомирова, — вы случайно не одноклассники?

Новый вопрос слетает с губ раньше, чем успеваю его обдумать. Не то, чтобы ответ на него сильно меня заботил, но дурацкие совпадения — помощницы по связям с общественностью, обе беременны, и обе рядом с мужчинами, которые когда-то имели ко мне отношение.

Бред?

Навязчивая идея?

Клиника?

Ведь не бывает в жизни настолько изощренных издевательств.

Но взгляд уже пытливо скользит по толпе и безошибочно вылавливает двигающегося в моем направлении Ярослава... Ярослава, а следом за ним его беременную помощницу по связям с общественностью, а заодно бывшую одноклассницу.

— Ох, ничего себе, Даша! Как вы так догадались? — не подозревая о моих терзаниях, сияет широкой улыбкой Олеся.

Я же еле сдерживаюсь, чтобы не захохотать в голос.

А еще мне безумно хочется закатить глаза и покачать головой, уточняя: «Боже, куда катится этот мир?» или: «Господи, когда ж ты перестанешь надо мной издеваться?

Я итак на пределе.

Вместо этого улыбаюсь и пожимаю плечами

— Чисто случайное совпадение.

Объяснять что-то подробнее спутнице Тихомирова не вижу смысла. Зачем? А вот Ивану что-то объяснять даже не требуется.

Внимательно наблюдая за разговором, он в легкую перехватывает мой направленный на Семенову и Шаталова взгляд, на мгновение прищуривается, а затем выдает совершенно странное:

— Кстати, Даша. У вас с Олесей много общего. Она, как и ты, закончила школу с золотой медалью, а после самостоятельно поступила на иняз, хотя родители тоже были против. У вас даже выбор языков совпадает Английский, немецкий и испанский.

— Ммм... здорово, — киваю, не до конца понимая, зачем мне нужна эта информация.

— А еще она никогда не желала оставаться середнячком, рвалась к повышенной стипендии и была зубрилкой. И точно, как ты, любительницей потусить в библиотеке.

«Как я? Неужели помнишь?» — проглатываю готовый сорваться с губ вопрос и вместо него задаю совершенно иной. И не ему, а его помощнице.

— И как, Олеся? Не устали за четыре года грызть гранит науки?

— 0, нет, — смеется Рихтер, поглядывая то на меня, то на Тихомирова. — Я всегда обожала учиться.

— Понятно.

— Поэтому выпустилась с красным дипломом.

— Я за вас рада.

— А вы, Даша, тоже с красным? Мы ж, заучки, как выразился Иван... Сергеевич, иначе не умеем.

Замираю на доли секунды и отрицательно мотаю головой

— Нет, с обычным

— В какой-то момент победила лень?

Понимаю, что вопрос не несет в себе попытки задеть или уколоть. Олеся просто поддерживает беседу, которую задал Тихомиров, но все равно становится неуютно.

— Нет. Обстоятельства не позволили. Почти год я провела в больнице, а когда выписалась... приоритеты поменялись, — выдаю ровно, а затем подвожу черту, — так что закончила с синим.

— Оу... - теряется от моей откровенности Рихтер, а Иван смотрит потрясенно, потом глухо ругается в сторону.

— Прости, я не знал, — извиняется неизвестно за что.

— Ничего, — пожимаю плечами и чуть вздрагиваю, когда талию без разрешения обхватывает тяжелая рука.

Но вот носа касается знакомый аромат, и я отмираю, узнавая наглеца.

Ярослав шел-шел и наконец дошел. Странно, что один. Зато не странно, что решил обозначить территорию. Вечно ему кажется, будто я кому-то кроме него сдалась.

«Зря, — усмехаюсь мысленно. — К Тихомирову точно ревновать не стоит. У него, как говорится, свой самовар с собой».

Дальше позубоскалить не удается. То, что произносит супруг напрочь сбивает с толку.

— Даша, смотрю, Иван Сергеевич уже познакомил тебя с Олесей Рихтер, супругой нашего потенциального партнера из Германии?

С кем — с кем?

Хлопаю ресницами, застывая столбом. Пытаюсь переварить новые вводные, но в итоге просто киваю, так как Ярослав ждет подтверждения.

— Э-э-э... да, конечно.

— Вот и замечательно, — довольно выдыхает муж, — значит, в понедельник вам будет легче с ней сработаться. Олеся выступит переводчиком со стороны своего супруга.

А ты с нашей…

— Э-э-э, да, хорошо, — соглашаюсь, не особо вникая в слова Шаталова.

Больше меня беспокоит другое: кто все-таки такая эта Рихтер? Жена неизвестного немца, которого тут нет, или помощница известного русского, стоящего от меня в одном шаге? И кто во всей этой чертовой неразберихе сам Тихомиров?

Одно радует, находящийся в прекрасном расположении духа Ярослав ловко втягивает в беседу обоих гостей праздника, а затем сопровождает их к столу юбиляра и всячески развлекает. Я же оставшееся время просто плыву по течению, по возможности не вступая в диалоги или отделываясь короткими ответами, и, как только становится возможным, ссылаюсь на головную боль и уезжаю.