Сделка. Я тебе верю

16

ДАРЬЯ

— Даш, что бы ты обо мне не думала, в чем бы не обвиняла, я хочу, чтобы ты знала одну вещь: пять лет назад я тебя не бросал. Да, я уехал внезапно. Обстоятельства сложились таким образом, что пришлось буквально бегом бежать в аэропорт, чтобы успеть на последний рейс. Вопрос жизни и смерти близкого человека не оставил мне выбора, как действовать. Но! Я никогда не отключал телефон. Никогда не вносил твой номер в черный список. Никогда тебя не игнорировал. Наоборот, я практически ежедневно пытался с тобой связаться, чтобы объяснить причины отсутствия в стране. Даже после того, как узнал о твоем замужестве.

Слова Ивана, сказанные негромко, но с чувством, крутятся в голове даже после того, как мы покидаем кафе. Покидаем сытые, потому что мой спутник некоторое время назад умудрился не только сам от души наесться, но и меня к этому делу подвигнуть.

Неожиданно, но факт.

Уверенная, что после нелегких признаний мне и малюсенький кусок в горло не полезет я долго отнекивалась и пила лишь воду. Но Тихомиров с таким неподдельным удовольствием уничтожал сочный стейк с овощами-гриль и картофелем по-деревенски, так красочно и восторженно описывал свои вкусовые ощущения от остро-сладкого соуса, что не выдержала и сдалась на милость провокатора, улыбаясь и качая головой. Будто под гипнозом согласилась чуть-чуть продегустировать того и другого, потом еще чуть-чуть и еще. И сама не заметила, как втянулась в процесс и съела практически половину чужой порции.

Да что там. Можно сказать, объела. Но довольный Иван и слова против не сказал лишь улыбнулся и заказал нам добавку.

И вот теперь мы с ним бок о бок покидаем кафе и направляемся к его машине. Я кручу в голове его признания и понимаю, что верю. Без каких-либо доказательств, без его повторных заверений и клятв. Просто верю. И всё.

Ну какой резон ему врать?

Не за чем.

Он мне ничего не обещал тогда, а сейчас мы вообще можно сказать случайно встретились. И если бы не общая работа, скорее всего даже не пересеклись. Он и дальше бы жил своей заграничной холостяцкой жизнью, а я здесь своей замужней.

Кстати, о холостяцкой.

— Иван, а ты не женился?

Кольца на пальце у него нет Но кто из мужчин особо носит золотые ободки?

Единицы. Большинство же забывает, теряет, жалуется, что те мешают им работать, водить машину, париться в бане, играть в боулинг делать покупки в магазине и тысячи-тысячи иных причин, чтобы снять и закинуть «знак отличия» подальше.

Тот же Ярослав красовался обручальным кольцом лишь в день свадьбы перед фотографом, а после стянул, потому что оно ему... натирало.

— Не-а, — Тихомиров качает головой. — Времени нет.

— Ну да, — киваю. — Бизнес

— Ага, — хмыкает и вдруг вскидывает на меня взгляд. — Даш. У вас же с Шаталовым не всё хорошо в браке. Так почему ты это терпишь и не разводишься с ним?

Позволяю мужчине открыть передо мной дверь, помочь забраться в салон.

Дожидаюсь, когда он обойдет машину и сядет сам. Только после этого отвечаю.

— Иван, у нас с Ярославом больше, чем «не всё хорошо в браке», намного больше.

Но... — усмехаюсь, как привыкла реагировать на многие сложные вопросы, — развод — слишком дорогое удовольствие. И оно мне пока не по карману.

Вижу, как мужчина едва заметно хмурится и слегка подается вперед. Открывает рот, намереваясь что-то сказать. Черты лица как-то вмиг заостряются, в глазах вспыхивает странный огонь

Но вот он замирает, делает глубокий вдох и в следующую секунду произносит совсем не то, что, уверена на сто процентов, изначально планировал.

— Даша, пристегнись, пожалуйста:

— Конечно, — выполняю, что он просит.

Пальцы слегка подрагивают. Оставаться каменно-спокойной в компании Тихомирова — верх мастерства, который мне не светит. Но со второй попытки с задачей я справляюсь.

Кривоватая улыбка скользит по его губам. Кажется, будто мужчина расслабляется.

Но это только кажется. На энергетическом уровне приходит ассоциация, что я вновь нахожусь рядом с хищником.

Все замечающим визуально, и даже улавливающим на уровне эмоций.

Прижав плотнее к себе сумку, чтобы хоть чем-то занять беспокойные руки, мысленно делаю глубокий вдох-выдох и точно в прорубь с разбега бросаюсь, называю цифры, которые никогда не забывала. Столько лет прошло, а я до сих пор их помню, потому что набирала не только наяву, но даже во сне. Всё пыталась и пыталась дозвониться до неуловимого абонента.

— Восемь... девять... два... один... девять... восемь... пять.

Наверное, если бы смотрела в сторону, а не на Ивана, никогда бы не поняла, какое сильное впечатление произвели мои слова.

Но я смотрю на него и замечаю.

Замечаю, как у Тихомирова на миг сбивается дыхание, как жестко жилистые руки стискивают оплетку руля, как дергается кадык на крепкой шее, как хищно раздуваются крылья тонкого носа.

А вот голос, когда он мне отвечает, что удивительно, звучит ровно:

— Даш, ты в четвертой цифре с конца ошиблась. Вместо двойки идет тройка.

Что?

Вытаращиваю глаза.

— Быть того не может! — на эмоциях голос звенит громче обычного. Отказываюсь верить в собственную ошибку. — Я же со старого телефона все номера в записную книжку копировала, поэтому не могла:

Замолкаю, не договорив.

В памяти мелькает тот вечер со дня рождения Льва Семеновича и последние минуты, которые я еще помню: я стою на балконе и собираюсь звонить Ивану, достаю мобильный, снимаю блокировку с экрана.

Господи, они рылись в моем телефоне и изменили номер Тихомирова. Все это время у меня был совершенно левый номер, а настоящий, что скорее всего, хитро внесли в черный список. И ведь теперь не проверишь. Тот телефон давно на помойке.

Мрази.

Горячая волна опаляет щеки. Отворачиваюсь к окну, чтобы скрыть злые слезы бессилия.

Я самой себе кажусь такой дурой, что становится стыдно.

Как же они весело, наверное, надо мной смеялись. Хохотали до упаду. А я, наивная, даже не подозревала и всё то время боялась совершенно иного.

Того, что Ваня меня бросил. Отказался, как-то узнав об измене. Ведь он хотел чистую девочку, а я, испорченная Шаталовым, перестала быть ему нужна.