Сердце степи

1. Розовый праздничный халат

Дождь в степи - благая воля духа Рэх, что отжимает влагу из туч. Проходит он в мокрых серых одеждах над травами Халедана, наполняются озёра чистой водой, оживают травы и поднимаются яркими пятнами усталые от жары цветы. А потом в озёрах этих отражается чистое небо, и из-за синевы кажется, будто озёра эти и есть осколки его, отколотые молниями откуда-то с краешка.

Дождь закончился. Отгремели над степью удары копыт Отца Коней, отсверкали взмахи небесной нагайки его погонщика Лоон Куд, взмыли в небо пёстрые жаворонки.

Бусина за бусиной скользили на иголку. Алай тихонько сидела над розовым нарядным халатом, пришивая их по намеченному узору. Ох и разозлится Мулга, если не успеть! А успеть-то как? До озера Тэвран всего ничего осталось. Бусины мелкие, в седле не поработаешь, а в повозке трясёт. Увидит Мулга, что не готов халат, да прищурится, а за этим прищуром добра не жди. "Смотри, Охар, - скажет. - Нерасторопная какая твоя Алай. Ты бы поторопил её. Как я буду на торгу в старом халате? Стыдно! Что скажут-то? Что хас Охар жадный, для жены наряды жалеет".

Алай вздохнула, перекусывая нитку. Ничего не жалеет отец для жены - ни нарядов, ни украшений. Сладко извивается Мулга в его руках, и весь хасэн по ночам их любовь слышит. Как тут жалеть?

Только вот не его руками создаются те наряды. Когда он четыре весны назад вдовую Мулгу из Така-хасэна брал, сестра над этими нарядами сидела, спины не разгибая. Пришивала медные пластинки, блестящие, как чешуя, и в чешуе той Мулга у озера Тэвран на свадьбе сестры и танцевала потом под восхищённые восклицания толпы. Извивалась, гибкая, как сияющая змея-медянка, всем упругим телом, и главы других хасэнов на отца смотрели с завистью.

Теперь черёд Алай пришёл Мулгу украшать, пока та дремлет бездельно под шорох дождя по траве. Ох и повезло же... Тридцатую весну Мулга разменяла тогда, и такое счастье выпало: хас Охар замуж взял, да ещё и с сыном в свой хасэн принял.

Алай покосилась на Тура, который сидел у дальней стены, прилаживая оперение к стрелам. А это уже ей самой повезло. Сестра замуж вышла, а теперь её, Алай, очередь. Ждёт своего часа в сундуке красный халат, отороченный мехом лисы, да золотой нитью расшитый. Страшно, как страшно! Вдруг отец воспротивится? Скажет, мол, Тур мне теперь как сын... Да и выдаст её за какого-нибудь жениха из их брачного хасэна.

Тур улыбнулся ей, покосившись на спящую Мулгу, и от сердца отлегло. Отец его и впрямь как сына любит. Не откажет. Тур Мулгу попросит, а та уж найдёт способ уговорить мужа. Нет. Всё получится у них.

- Тур! Иди к нам! - крикнул Самат из-за дальнего шатра. - Давай тренироваться!

- Пойдёшь смотреть? - подмигнул Тур, упруго вскакивая на ноги.

Алай радостно кивнула. Одно удовольствие смотреть, как двигается гибкое, загорелое тело Тура, когда поднимает он деревянный меч, отражая удары Самата или других парней.

- Иду! - откликнулась она, ссыпая бусины в кожаный мешочек и затягивая шнурки.

Утар тоже вышла к ним из шатра, где сидела за починкой своих сапог.

- Опять поединок? - Она улыбнулась и села на траву рядом с Алай. - Как не надоест...

- Смотрите! - крикнул Тур, с разворота отбивая меч Самата. - Ы-ы-ых!

Деревянный меч вылетел из руки Самата, он нахмурился и потёр запястье.

- Ты силён, - сказал он недовольно. - Сильнее меня. А ну, давай ещё раз! Покажи мне, как ты это сделал?

Утар ещё какое-то время понаблюдала за схваткой парней, потом встала и протянула руку Алай.

- Пойдём. Мужские дела оставим мужчинам. Нам ужин пора готовить. Разведёшь огонь?

- А ты что, боишься руки замарать? - с доброй усмешкой спросила Алай, оглядывая светлый халат Утар, подол которого сестра высоко подбирала, шагая по влажной траве. - Для кого наряжаешься?

Утар пожала плечами и немного смущённо отвела глаза. Девушки дошли до очага Расу-хасэна, где Нарэн раскатывала тесто, а Мулга крошила мясо для ужина.

- Аха-дада, подать тебе оол? - спросила Алай, доставая небольшой котелок из повозки. - Могу разогреть тебе обед.

- Давай оол. Поем с сыном, когда вернётся, - сказала бабушка, качая головой, отчего белые нити бусин на её расшитой шапке колыхнулись.

Мотыльки, что спрятались от дождя в шатре, летели к очагу и кружились над ним. Алай высыпала травы в молоко и медным черпачком добавляла в котелок крупную соль из мешка.

- Справной хозяйкой будешь, - сказала Нарэн, глядя, как плавно помешивает Алай пряный солёный напиток черпаком с длинным черенком. - Повезло Адат-хасэну.

Алай прикусила язык. Не нужно тёте знать о том, что они собираются с Туром сделать. Слыханное ли дело, обычай нарушать? Он брат её сводный теперь, но кто же виноват? Сердцу не прикажешь. Придут к отцу и в ноги упадут - мол, разреши, хас Охар, неразумным детям твоим пожениться. Крови-то общей у них с Туром нет.

- Что-то ты притихла, девочка, - заметила бабушка Аха. - Чем ближе к озеру, тем меньше слов из твоих губ вылетает. Для мужа бережёшь? Мужу не слова твои нужны будут. Прибереги их на потом, когда дети подрастут.

Щёки Алай расцвели лёгким румянцем, незаметным в сумерках, и отблески огня помогали скрыть смущение. То, что она его обняла за шатром в холодную ночь полнолуния Гэб... Нельзя было этого делать. Так нельзя. Сначала - красная лента вокруг ладоней, потом - объятия. Нельзя гневать Мать Даыл, что смотрит за порядком в степи. Иначе добра не жди.

- Повезёт, - кивнула она, подавая бабушке пиалу оола. - Обязательно кому-то повезёт.

Вечер наползал на степь синим войлоком, расшитым звонкими хрустальными бусинами звёзд. Растущая Монд выставила коричневатые рога, такие же, как были на праздничном головном уборе Утар. Надо бы достать и свой, почистить серебряные звенящие подвески. Вон, Утар уже свои украшения начистила. Так и посматривает всё время на Кут, не поднимет ли та свои золотые уши, не повернёт ли чуткую морду в сторону степи, учуяв ещё один хасэн. Любит сестра перед парнями покрасоваться.

- Я пойду, - сказала Алай тёте, подавая пиалу с оолом. - Спрошу отца, не голоден ли.

Смирная Бус паслась за шатрами. Алай порхнула туда в надежде увидеть Тура, но его не было там. Она вздохнула, но сразу улыбнулась. Совсем скоро он обнимет её, и никто не скажет им дурного. Она шлёпнула Бус по шее и ловко запрыгнула на неё, держась за холку и прядь гривы.

- Йет, йет! - воскликнула она, сжимая бока Бус. - Йет!

Кобылка не спеша развернулась и потрусила к югу.