Сердце степи

58. Кам.Случайность

Простыни слабо пахли мылом. Камайя лежала, свернувшись в комок, и плакала.

- Почему… Почему ты плачешь? - спросил Аслэг, гладя её по голове. - Повернись ко мне.

Он поцеловал её, вытер слёзы и пропустил пальцы сквозь волосы на её затылке.

- Не плачь… Всё пройдёт. Всё пройдёт.

Она помотала головой. Эта боль ничтожна по сравнению с той, которая была в её душе. Она гордилась тем, как безупречно тело слушалось её, оттачивала хладнокровие, выдержку, училась сдерживать бесполезные порывы, но оно предало её, предало, одурманенное этим запахом от него, от его кожи и волос, от его губ. Она лежала в постели незнакомого степняка, одного из тех, кто жирными пальцами закидывал в рот куски баранины, на грязной теперь простыне, и душа надсадно ныла от осознания собственной никчемности.

- Ты лучший подарок в моей жизни, - тихо сказал Аслэг, опуская руку на её бедро. - Коснись меня.

Кончиками пальцев она провела по его виску, заправляя пряди волос за ухо, спустилась к шее и поднялась на плечо, стискивая его, пугаясь того, как пальцы, опережая её мысли или желания, двигаются по его коже, ногтями прочертила путь по предплечью к кисти, к выпуклым венам. Он перехватил её руку и целовал ладонь, глядя в глаза, обхватил ладонями её лицо и прижался лбом к её лбу, щекоча дыханием губы.

- Я не хочу, чтобы ты плакала со мной, - сказал он, плавно скользя ладонью по её коже, потом закрыл глаза и глубоко вдыхал запах земляники от её волос. - Я люблю ягоды.

Его запах заполнял ноздри, заставляя сердце биться чаще, а его пальцы не останавливались ни на миг, не давая ни малейшей возможности сосредоточиться, собраться с мыслями. Тело вдруг снова свело, сжало, обожгло накатившей глухой волной, и Камайя отпустила себя. Бесполезно. Какой смысл сейчас бороться с этим? Всего пара таких ночей, и свобода. А завтра будет новый день, светлый, не опьянённый этим безумным дурманом благовоний и терпкого, чувственного запаха, пропитавшего её собственную кожу, день, не скрытый за пеленой его волос и не заглушённый этим низким бархатным голосом в ушах, перебивающим её мысли на середине, напрочь стирающим их окончания.

Она подняла руки и провела пальцем по его губам, щеке, скользнула в волосы и подалась к нему, чувствуя его напряжение и яростно сдерживаемое желание.

- Я не буду плакать с тобой, - прошептала она, сжимая его плечо. - Не сдерживай себя, Аслэг. С тобой я не буду плакать.

Холодное дуновение октября падало с широкого подоконника на пол и ползло к двери по узорчатым коврам. Широкая ладонь легла на живот Камайи, и она дёрнулась, вырванная из сна, в котором плыла на маленькой лодочке между крошечными островками, которых никогда раньше не видела, по прозрачной, как стекло, воде озера, окружённого соснами.

- Я хочу снова увидеть огонь, что рождает этот дым, - сказал Аслэг, скользя ладонью по её животу и обхватывая пальцами второй руки её шею. - Хочу снова зажечь его.

Под его взглядом щёки вспыхнули. Он не отводил глаза от её губ, и Камайя зажмурилась, выгибаясь со стоном. Нет, нет. Что же это такое?! Её била дрожь, опять, пальцы ног поджались, и она вцепилась в простыню, стискивая плотную ткань.

- Аслэг…

- М? - спросил он, наклоняясь над ней. - Мне убрать руку?

- Нет! Нет!

Пелена чёрных волос погасила осеннее утро за окном, возвращая ушедшую ночь, накрывая Камайю вязким, терпким мускусом, прижимая к постели, развеивая по подушке серый дым того пламени, что горело в ней, снова выжигая мысли. Она запрокинула голову, подставляя шею под его поцелуи, и стиснула его плечи, погружая кончики пальцев в упругие мышцы под гладкой кожей.

- Ты останешься со мной сегодня, - сказал он, распутывая пальцами серые перепутанные волны её волос. - Я не отпущу тебя. Камайя. Что значит твоё имя?

- «Случайность».

Она прикрылась покрывалом, косясь на пятно на простыне, и отвела глаза.

- Ты не похожа на арнайку. У тебя слишком белая кожа и другой разрез глаз.

Камайя посмотрела в его тёмные раскосые глаза, широкие, внимательные, и улыбнулась.

- Ты похож на чёрногривого льва из Телара. Ты видел много арнайских девушек?

- Я много где бывал. Бывал и в Арнае. Мы с братьями ездили в Фадо. К орту Атэ. Побывали и в Димае. Моя мать из Телара. Твоё сравнение мне лестно. Так я лев?

Камайя кивнула, опуская глаза. Неловкость возвращалась. Она лежала в постели хасэга, в которой оказалась по нелепой случайности, и он бесцеремонно разглядывал её, дотрагиваясь до волос и лица.

- Почему тебе вдруг стали неприятны мои руки? - удивился он, вглядываясь в её лицо. - Они радовали тебя всю ночь.

- Мне неловко. - Руан много раз говорил, что в некоторых случаях правда - лучший выбор. - Мне неловко от того, как ты смотришь на меня.

- Ты мой подарок. Ты принадлежишь мне. Я хочу рассматривать тебя. Мне нравится то, что я вижу. Этот дым вокруг твоей головы опьяняет меня и кружит мою.

Его слова больно царапали рассудок, но сладко обволакивали изнутри, и Камайя мучительно собирала мысли, как рассыпанные по подушке волосы, но они выбивались, спутанные, смятые.

- Почему ты краснеешь? Камайя, сколько тебе лет? Почему тебя не выдали замуж в Арнае? Ты потрясающе красива, а твой танец разжигает даже тех, в ком давно погасло всё.

Она вскинула глаза на него, но он рассмеялся.

- Я говорю не про себя.

- Мне двадцать восемь.

Он округлил глаза и провёл пальцами по её щекам, потом по губам.

- Почему тебя прислали моему отцу? Ему обычно присылают юных девушек. Почему этот Руан выбрал тебя?

- Господин Аслэг, - послышалось из-за двери. - Важное дело.

- Подожди тут. - Аслэг накинул свободный чёрный халат и встал, выправляя волосы из-под него.

Он вышел за дверь. Камайя лежала, в отсутствие его голоса и запаха понемногу обретая способность соображать. В общем-то, всё сложилось удачно. Она попала туда, куда нужно, по воле случая. Он явно заинтересовался ею. Ещё пара ночей в его покоях, и можно будет начать осторожные расспросы. Нет, не пара. Лучше пять. Чтобы не вызывать подозрений.