Сердце степи

70. Кам.Серебристая лиса с дымом

- Иймэт. Нуун. Тинхэн. - Девушки без особого дружелюбия на лицах представлялись, и она осторожно добавляла штрихи к их портретам в своей памяти. Все трое - хасэ, одна, похоже, с иноземными кровями, посветлее других. Стройные, красивые… Хорошие девушки.

- Ты была в покоях у господина две ночи? - спросила Нуун, искоса глядя на Камайю.

- Да. Господин пожелал, чтобы я танцевала ему.

- Ты, видно, хорошо танцуешь. - Тинхэн развернулась так, что косы взлетели, и пошла к своей кровати, задёргивая полупрозрачную занавеску.

Иймэт молчала, разглядывая Камайю, и та спокойно вернула ей этот оценивающий взгляд. Девушка задрала подбородок и ушла в свою часть шатра, тоже закрыв занавеску. Камайя пожала плечами и выглянула наружу, подзывая служанку, что шла через двор.

- Мне нужна вода. Хочу искупаться.

Тёплая вода пахла земляникой. Камайя перекинула волосы, чтобы намылить их, и запах мускуса обжигающим воспоминанием ударил в ноздри. Кожа покрылась мурашками.

- Госпоже холодно? - забеспокоилась служанка, хватая ковш с кипятком.

Мурашки постепенно проходили, и Камайя тёрла тело тряпицей под тремя взглядами из-за прозрачных занавесок. Выходя, она нарочно несколько раз встряхнула полотенце, а потом долго вытиралась, скомкав его. Хотят смотреть - пусть смотрят. Она им не соперница. Им с ней не за что воевать.

- Госпожа, лекарка пришла.

Камайя встряхнула волосы у очага. Как же её зовут… Аслэг говорил. Аулун, точно.

- Слуги передали, что госпоже нужна помощь Аулун, - сказала гибкая, молочно-белая женщина с жёлто-медовыми глазами и рыжевато-русыми волосами.

- Дорогу!

Двое слуг внесли сундук. Аулун посторонилась, качнув плавными, округлыми бёдрами.

- Да. Аулун, я слышала, что ты теперь…

- Господин Аслэг прислал дары, - сказал слуга. - Госпожа, прими их.

Камайя жестом попросила Аулун пройти с ней и наклонилась над сундуком. Лекарка тихо ахнула.

- Что? - спросила Камайя, вытаскивая плащ с мехом.

- Какой… Это лиса с дымом, - сказала Аулун, розовея от восторга. - Серебристая лиса с дымом… Госпожа… Роскошный подарок!

Камайя развернула плащ. Чёрная плотная седа и густой мех, тёмно-серый с серебристым. Плащ с капюшоном, большим, глубоким.

Она накинула его на плечи и надела капюшон. От меха пахло травами. Лёгкий, мягкий, тёплый. Действительно, роскошно. Пальцы тонули в серебристо-серой дымке.

«Мои руки в грозовой туче»…

Она резко скинула плащ и захлопнула сундук. Плащ, так и быть, она оставит. Холодно. А остальное - на подарки слугам. Камайя сунула руку в другой сундук, стоявший у кровати, и пошарила там.

- Это тебе, - сказала она, наугад вытягивая крупный серебряный перстень с зелёными камнями. - Аулун, пойдём наружу. Тут… тесно.

- Госпожа, тут письмо от господина Руана, - сказала Аулун, когда они отошли на приличное расстояние от шатра. - Господин просил дать ответ. Аулун теперь служит ему.

Камайя развернула лист. Руан писал, что Аулун клялась в верности, потом своим мелким убористым почерком просил доложить обстановку и намерения Аслэга, как только она освоится у него в покоях, и проявить терпение и выдержку в данных обстоятельствах. Значит, он уже в курсе. Хорошо. Он писал, что подозревает будущего Ул-хаса в намерении подмять Озёрный Край, и Камайя кивала, бегая глазами по строчкам. Всё так и есть.

Аулун протянула ей грифель. Камайя с благодарностью кивнула.

«Я хочу, чтобы моё имя помнили… Сначала надо навести порядок в Озёрном Краю. Чтобы был страх и уважение. Там хорошие земли, но совершенно никакого порядка. Нет сильной руки. Нет единого закона. Я не хочу такого соседства. Это надо прекращать».

Слова всплывали в памяти и ложились на бумагу. Она записала всё, что он говорил, и сложила лист.

- Мне нужно какое-нибудь снадобье для кожи… Чтобы не шелушилась. Я звала тебя именно за этим, - сказала она, недвусмысленно поднимая бровь, и Аулун кивнула. - Как там те девушки? Из служанок Ул-хаса... Это ведь ты их лечишь?

- Лучше, госпожа, - сказала Аулун, поднимая лучистые глаза. - Я удивлена, что госпожа обращает внимание на служанок.

- Они в первую очередь люди, - улыбнулась Камайя. - Я написала Руану, и скажу на словах тебе, чтобы он точно получил это послание. Это про мешочек трав. Моё лекарство. Скажи ему, что мой уничтожен, и мне нужен запасной. Это срочно. У меня мало времени. Всё остальное не так важно. Спасибо тебе, Аулун.

Она вернулась в шатёр и сидела, жуя керме, накручивая прядь волос на палец, размышляя, вспоминая. Руан писал, что Аслэг амбициозен и бодр, что он умён и имеет далеко идущие планы на это войско. Сначала озёрный край, а потом - занесение своего имени в летописи… В качестве «уничтожителя крысиного гнезда», по выражению Руана. А дальше? А дальше, после нападения на Кутар, арнайско-кутарские осёдлые общины загудят, уже как гнездо осиное, потому что раскол между теми, кто осел двести лет назад, и теми, кто приехал недавно и ещё помнит родные до корней земли промороженные берега, неизбежен. Волна, всколыхнувшись на севере, рано или поздно докатится до Ордалла, и по дороге в той или иной степени смоет то, чего достигли роды туадэр. Без туадэр, без Руана, ей не видать дома, как своих ушей.

Если он действительно имеет такие далеко идущие планы, он не должен стать следующим Ул-хасом.

Оранжевая, сочная мякоть керме была нежной и пахла, как его поцелуи, и руки задрожали. Камайя подняла глаза и сморщилась. Какого чёрта? Керме пахнет мёдом и… И керме.

Она доела сочный плод, вытерла руки и рот влажным краем полотенца и вынула тетрадь с записями. В этот раз ей было что записать.